- Какое жаркое вы предпочитаете? - осведомился Форкосиган с видом
заправского кулинара. - Слабо- или среднепрожаренное?
- Думаю, его надо хорошенько прожарить, - ответила Корделия. - Мы еще
не проводили исследований на предмет кишечных паразитов.
Форкосиган опасливо поглядел на шашлык.
- А, вот как. Да, безусловно, - произнес он, уже без всякого
энтузиазма.
Но когда мясо прожарилось, они отбросили сомнения и впились в
дымящиеся кусочки с жадностью изголодавшихся дикарей... Даже Дюбауэр
ухитрился что-то съесть. Жаркое получилось жестковатое, со своеобразным
запахом, однако никто не предложил приправить его овсянкой или рокфором.
Голод прошел, и к Корделии вернулась способность наблюдать. Поэтому
сейчас она с новым интересом разглядывала своего сотрапезника. Он сидел
перед огнем - мокрый, грязный, на комбинезоне пятна крови от разделки
туши. Он три дня не брился, лицо его блестело от жира шестинога, от него
разило потом. Но, вероятно, и она не более привлекательна - и по виду, и
по запаху. Разве что щетины нет... Она словно впервые увидела его тело:
мускулистое, компактное, удивительно мужественное. В ней поднялись
чувства, которые, как она считала, ей давно удалось изжить. Нет, лучше
подумать о чем-нибудь другом...
- Дистанция от астронавта до пещерного человека - за три дня, -
задумчиво проговорила она. - И с чего это мы взяли, будто цивилизация
заключается в нас самих, когда на самом деле она - в нашем поведении?
Форкосиган криво улыбнулся и взглянул туда, где сидел ухоженный
Дюбауэр.
- Похоже, вам удается сохранять вашу цивилизацию в себе.
Корделия покраснела.
- Делаешь то, что велит долг.
- Некоторые относятся к своему долгу менее щепетильно. Или... вы его
любили?
- Дюбауэра? Господи, нет, конечно! Он же младенец. Но он был хороший
паренек. Я бы хотела вернуть его домой, семье.
- А у вас есть семья?
- Конечно. Мама и брат, в Колонии Бета. Мой отец тоже служил в
экспедиционном корпусе.
- Он не вернулся?
- Нет, он погиб при аварии катера. На взлете, всего километрах в
десяти от дома. Он был дома в отпуске и как раз отправлялся обратно.
- Приношу мои соболезнования.
- О, это было много лет назад. - "Что-то мы чересчур увлеклись
личными проблемами", - подумала Корделия. Но это все же лучше, чем
уворачиваться от допроса. Она от всей души надеялась, что ему не придет в
голову заговорить о новейших технологиях колонии Бета или о чем-нибудь
подобном. - А как вы? У вас есть семья? - Тут она вдруг сообразила, что
это вежливый вариант вопроса "Женаты ли вы?"
- Мой отец жив. Он - граф Форкосиган. А мать умерла. Она была
наполовину бетанкой, знаете ли, - нерешительно сообщил он.
Корделия решила, что если по-военному немногословный Форкосиган
способен нагонять страх, то он же, пытающийся быть любезным, внушает ужас.
Но любопытство победило желание прервать опасный разговор:
- Довольно необычная история. Как это получилось?
- Мой дед с материнской стороны принц Ксав Форбарра - был дипломатом.
Он некоторое время служил посланником в Колонии Бета - в молодости, еще до
Первой цетагандийской войны. Если не ошибаюсь, моя бабка работала в вашем
Министерстве межзвездной торговли.
- Вы ее хорошо знали?
- После того как моя мать... умерла и закончилась гражданская война
Ури Форбарры, я иногда проводил школьные каникулы во дворце принца, в
столице. Но он не ладил с моим отцом, и до войны, и после, они
принадлежали к разным политическим движениям. Дед возглавлял партию
либералов, а мой отец, конечно, был - и остается - представителем старой
военной аристократии.
- Ваша бабушка была счастлива на Барраяре?
Корделия прикинула, что школьные годы Форкосигана кончились лет
тридцать тому назад.
- По-моему, она так до конца и не привыкла к нему. И, конечно, война
Ури... - Он замолчал, потом заговорил снова. - Иностранцы - в особенности
вы, жители Беты, - представляют Барраяр как некий монолит. Не знаю, право,
почему. На самом деле наше общество очень неоднородно. Правительству
всегда приходилось бороться с центробежными тенденциями.
Потянувшись вперед, Форкосиган подбросил в огонь сухую ветку. Искры
взметнулись вверх, словно поток оранжевых звездочек, плывущих домой, в
небо. Корделии вдруг мучительно захотелось улететь вместе с ними.
- А к какой партии принадлежите вы? - спросила она, надеясь перевести
разговор в менее личное русло. - Вы поддерживаете отца?
- Пока он жив. Мне всегда хотелось быть просто солдатом, а не
примыкать к каким-то партиям. У меня отвращение к политике: она погубила
мою семью. Но пора кому-то заняться этими проклятыми бюрократами и их
прихвостнями. Они воображают себя людьми будущего, но на самом деле это
просто дерьмо.
- Если вы столь же откровенно выражаетесь у себя дома, то не
удивительно, что вам не удается спрятаться от политики, - и она
разворошила палкой огонь, отправив в полет новые звездочки.
Благодаря лекарству Дюбауэр быстро заснул, но Корделия долго лежала
без сна, вспоминая их беседу. Ну какое ей, в сущности, дело, если этот
барраярец хочет лезть в петлю? Незачем ей в это встревать. Совершенно
незачем. Тут и говорить не о чем, пусть даже его крепкие ладони - само
воплощение силы.
Костер полыхал ярким пламенем - видимо, Форкосиган нарочно развел
огонь посильнее.
Корделия села, моргая и щурясь, и он подошел к ней.
- Хорошо, что вы проснулись. Мне нужна ваша помощь. - Он вложил ей в
руку свой боевой нож. - Похоже, эта туша кого-то приманила. Я собираюсь
скинуть ее в воду. Подержите факел?
- Конечно.
Она потянулась, встала, нашла подходящую ветку и протирая глаза,
поплелась за ним к воде. Мерцающее оранжевое пламя отбрасывало неспокойные
черные тени, отчего ночь казалась еще темнее. Когда они оказались на
берегу, Корделия уловила краем глаза какое-то движение среди камней.
Оттуда донеслось царапанье и знакомое шипение.
- М-м... Чуть выше, слева - компания "крабов".
- Ясно.
Форкосиган швырнул остатки ужина на середину реки, где они с
бульканьем исчезли. Тут же раздался еще один всплеск - более громкий. Но
то, что шлепнулось в воду, на поверхность не вынырнуло, и разбегающиеся
круги были подхвачены течением. Послышалось новое шипение и
душераздирающий визг - теперь уже снизу по течению, Форкосиган вытащил
парализатор.
- Там их целая стая, - испуганно заметила Корделия. Они стояли спина
к спине, стараясь проникнуть взглядами сквозь мрак. Форкосиган пристроил
парализатор поудобнее, тщательно прицелился и выстрелил. Негромкий звук
разряда - и одна из темных теней дернулась и застыла. Ее спутники с
любопытством принюхались и подошли поближе.
- Жаль, что ваше оружие работает так тихо.
Снова прицелившись, Форкосиган уложил еще двоих, потом осмотрел
парализатор и крякнул:
- Знаете, а ведь заряд почти кончился.
- Не хватит на остальных?
- Боюсь, что нет.
Один из трупоедов, посмелее, бросился вперед. Форкосиган с громким
криком сделал ответный выпад, и чудовище ретировалось в темноту. Корделия
заметила, что трупоеды равнин крупнее, чем их горные собратья. Кроме того,
они, похоже, собирались в большие стаи.
Круг зверей все сжимался, отрезая путь к отступлению.
- А, дьявол, - проговорил Форкосиган. - Пожалуй, это все. - Сверху
плавно спускался десяток бесшумных призрачных шаров. - Ну и гадкая же
смерть. Что же, постараемся захватить с собой как можно больше этих
тварей.
Он взглянул на нее, словно собираясь добавить еще что-то, потом
покачал головой и приготовился к броску.
У Корделии сжалось сердце. Она взглянула на спускающиеся шары, и тут
ее осенила гениальная догадка.
- Нет-нет, - уверенно заявила она, - это не все. Наоборот, авиация
идет к нам на помощь... Ах вы, милашки мои! Летите сюда, летите к мамочке.
- Вы с ума сошли? - спросил Форкосиган.
- Вы хотели шума? Я устрою вам шум. Как по-вашему, что удерживает
этих тварей в воздухе?
- Откуда мне знать! Но, конечно, это почти наверняка...
- Водород! Готова спорить на что угодно, что эти славненькие
вампирчики - живые электролизеры. Вы заметили, как они все время висят у
ручьев и рек? Жаль, что у меня нет перчаток...
Форкосиган весело улыбнулся:
- Разрешите мне.
Он подпрыгнул, поймал кровососа за извивающееся пурпурное щупальце и
кинул на землю перед приближающимися трупоедами. Держа факел наподобие
рапиры, Корделия сделала быстрый выпад. Посыпались искры. Она ткнула раз,
второй, третий...
Шар взорвался снопом ослепительного пламени, опалившего ей брови.
Громовой хлопок, и одновременно - волна невообразимой вони. В глазах
запрыгали оранжевые и зеленые тени. У одного из трупоедов задымилась
шкура, и он возглавил всеобщее бегство, вопя и шипя. Корделия снова ткнула
факелом, целясь в повисший в воздухе шар. Он взорвался, осветив всю долину
и горбатые спины убегающих чудовищ.
Форкосиган отчаянно хлопал ее по спине. Только почуяв запах, она
поняла, что подожгла волосы. Все вампиры поспешно набрали высоту и уплыли
прочь - за исключением одного, которого Форкосиган поймал и удержал,
наступив ему на щупальца.
- Ага! - ликующая Корделия исполнила вокруг него военную пляску. Ей
хотелось громко расхохотаться. Она поглубже вздохнула, сбрасывая
возбуждение. - Как ваша рука?
- Немного обжег, - признался он. Сняв рубашку, Форкосиган завернул в
нее шар. Тот отчаянно пульсировал и вонял. - Эта бомбочка может нам
пригодиться.
Форкосиган наскоро сполоснул руки в воде, и они вернулись в лагерь.
Дюбауэр спал спокойно. Позже какой-то одинокий трупоед возник на краю
освещенного круга и стал там бродить, шипя и принюхиваясь. Форкосиган
прогнал его без особого труда - факелом, ножом и руганью. Ругался он
шепотом, чтобы не разбудить ботаника.
- По-моему, остаток пути нам лучше продержаться на сухом пайке, -
сказал он, возвратившись к костру.
Корделия кивнула в знак полного согласия.
Как только забрезжил серый рассвет, Корделия разбудила мужчин. Теперь
ей не меньше, чем Форкосигану, хотелось поскорее добраться до барраярского
склада - и очутиться в безопасности.
Пленный шар за ночь умер и сдулся, превратившись в отвратительный
студенистый комок, и Форкосиган вынужден был затратить несколько минут на
стирку. Несмотря на его усилия, рубашка так провоняла и пошла такими
пятнами, что Корделия присудила ему первенство в негласном соревновании
"кто грязнее". Быстро перекусив надоевшими, зато безопасными овсянкой с
рокфором, они отправились в путь. Их длинные тени тянулись впереди по
ржавой, усеянной цветами равнине.
Незадолго до полуденного привала Форкосиган объявил короткую
остановку и скрылся за кустом, чтобы справить нужду. Через несколько
секунд оттуда донеслись замысловатые ругательства, а вскоре за ними
появился и сам Форкосиган. Он прыгал с ноги на ногу и хлопал себя по
ногам. Корделия встретила его изумленным взглядом.
- Помните те светло-желтые кучи песка, которые нам тут попадались? -
свирепо спросил Форкосиган, расстегивая брюки.
- Да...
- Не становитесь на них, если соберетесь пописать.
Корделия не смогла подавить смех:
- Что вы обнаружили? Или мне следовало спросить, кто обнаружил вас?
Форкосиган стащил брюки, вывернул их и принялся обирать с изнанки
крошечные белые круглые существа, сновавшие на опушенных ресничками
