- Боже мой! - воскликнула она. - Ох и достанется мне сейчас от
хозяина. - И загадочно улыбнулась. - А впрочем, ничего страшного. Я ему
тоже предложу брать уроки английского. - Она прыснула в кулачок. - Ну и
выражение лица у тебя. Как у обманутого мужа.
Эме отвернулся. Дженни сказала правду. Ему было неприятно это
слышать. Он махнул рукой.
- Ты вольна делать, что захочешь.
- Вот тут ты прав, - согласилась она.
Она немного разрядила обстановку, послав ему воздушный поцелуй.
- Но ты останешься моим любимчиком, дорогой. Чао!
Дверь мягко закрылась. Эме Бришо встал. У него подкашивались ноги.
- Какой же я мерзавец, - простонал он. - Я уверен, что с Борисом
что-то случилось. А я в это время изменяю Жаннетт.
Он бросился к телефону. Когда он клал трубку на рычаг, его буквально
трясло. Нет, в комиссариате никто не видел Бориса. Он попытался
собраться с мыслями. Итак, вчера вечером Борис отправился погулять. С
девушкой. С какой? Бришо, как всегда, этого не знал. Все, что ему было
известно, так это то, что Борис собирался присмотреться к ночной жизни
Ла-Боли. Где? В бюллетене с перечнем разного рода увеселительных
заведений значилось около двадцати ночных ресторанов... Да, что-то здесь
было не так. Борис давно бы уже позвонил.
Телефон зазвонил. Бришо с такой скоростью метнулся к нему, что
подвернул большой палец на ноге, зацепившись за ковер.
- Да-а! - крикнул он в трубку.
- О! Извините! - послышался мужской голос на другом конце провода. И
там повесили трубку.
Бришо вновь снял трубку.
- Скорее! - задыхаясь, крикнул он. - Соедините меня с комиссариатом
полиции.
- С чем, с чем?
- С центральным комиссариатом, и поживее!
Он сразу же узнал бретонский говор Ивана Ле Коата. Тот звонил ему
сам, опередив телефонистку, не успевшую набрать его номер.
- Приезжайте скорее. Ваш коллега у нас. Ничего страшного,
успокойтесь! Но он страшно набрался и разбил мою машину.
***
Было видно, что Иван Ле Коат нисколько не верил тому, что
рассказывает Борис Корантэн. Для него все было ясно. Этот парень из
Отдела по борьбе с наркотиками просто-напросто загулял. Выпил лишнего -
и вот оно, дорожное происшествие. Его обнаружил патруль дорожной
жандармерии. Машина стояла недалеко от вокзала Эскублак в запрещенном
месте. Весь левый бок ее был помят. Корантэн спал, уткнувшись в баранку,
с выражением блаженства на лице. Классический образ пьяницы.
Поблагодарив Ле Коата, Корантэн обернулся к Бришо.
- Отвези меня, пожалуйста, в гостиницу. Я себя не очень хорошо
чувствую.
Бришо ухватил друга под руку и потащил на улицу, где его ждало такси.
- Клянусь тебе, Меме, - пробормотал Корантэн, падая на сиденье, - со
мной приключились странные вещи.
Бришо заботливо усадил его поудобнее.
- Ты мне все расскажешь потом, когда немножко оклемаешься.
***
Дженни поставила поднос на стол, краешком глаза рассматривая
Корантэна.
- Похоже, с вами не все в порядке! - воскликнула она. - Вот, выпейте!
Это очень крепкий кофе.
Корантэн протянул руку, и Бришо бросился ему на помощь.
- Дай я тебе помогу, не то ты опрокинешь чашку.
Он повернулся к стоявшей у кровати Корантэна Дженни.
- Будь добра, вызови врача.
***
Старый врач, всю жизнь протрубивший на флоте и заделавшийся на
старости лет терапевтом, чтобы заработать на маслице к своей булке,
уложил стетоскоп в сумку ловкими, годами отработанными движениями.
- Все будет в порядке. Ему просто нужно хорошенько выспаться.
Он повернулся к Бришо.
- Ваш друг не пил. Ему ввели наркотик.
Корантэн с трудом оторвал голову от подушки.
- Вот видишь, Меме, я не соврал, - он поморщился. - Да, похоже, мне
надо отоспаться.
После ухода врача Бришо принялся обхаживать Бориса, словно заботливая
нянька. Дженни с удовольствием помогала ему.
- Меме, - позвал Корантэн, - взгляни-ка на мой бумажник.
Бришо побледнел.
- Деньги, которые мы получили по розовым купонам, были у тебя? Это же
четыре тысячи франков!
Он бросился за бумажником. В нем не было больше ни одной
десятифранковой банкноты.
- А мой полицейский жетон? А удостоверение? - простонал Корантэн. -
Обыщи меня.
Бришо отрицательно покачал головой.
- Ни фига нет, - произнес он со средиземноморским акцентом.
Корантэн вздохнул.
- Хорошо еще, что у меня не было при себе ни револьвера, ни
наручников.
- Тебя и так облапошили, как последнего фраера, - угрюмо протянул
Бришо. - Подумать только, что скажет Баба.
Корантэн вяло отмахнулся.
- Будет видно. Я ему скоро позвоню, - он приподнялся. - Сходи-ка ты
лучше к Довилье, чтобы немного развеяться.
Бришо побледнел.
- Спасибо за заботу.
Корантэн поудобнее устроился на подушке.
- Ничего не попишешь.
С меня хватит и ночных похождений, - он потер виски. - Знать бы еще,
что это были за похождения.
Дженни на цыпочках вышла из комнаты: Борис Корантэн заснул.
Глава девятая
На авеню Трамбль, недалеко от теннисных кортов и тира для стендовой
стрельбы., бросалась в глаза богатая вилла семейства Довилье.
Огромный дом в английском стиле, окруженный земельным участком
площадью ну никак не меньше трех тысяч квадратных метров, с лужайками и
кустами камелий, рододендронов и гортензий. Отпуск, проведенный на такой
вилле, можно сравнить лишь с пребыванием в раю.
По лицам метра Довилье, нотариуса из Нанта, и его супруги легко было
догадаться, что они в последние дни совсем не спали от горя.
Эме Бришо чувствовал себя отвратительно. Он понимал, что мешает этим
людям, которые тем не менее держались крайне учтиво, и от этого у него
на душе было еще хуже. Он предпочел бы, чтобы его просто-напросто
выставили за дверь. Но, увы, этого не принято делать по отношению к
полицейским.
Он заерзал в честерфильдском кресле, обитом рыжеватой кожей. Кресло
это было просто чудом, при других обстоятельствах Бришо с удовольствием
погладил бы его рукой.
Сидевшие перед ним родители погибшей говорили по очереди. Время от
времени мадам Довилье принималась потихоньку плакать. Вероника была у
них поздним и, конечно, долгожданным ребенком. Когда она родилась, метру
Довилье было уже сорок пять, а его жене сорок лет. Она была их
единственной дочерью. Прекрасный ребенок, послушная девочка, отличница в
школе. С ней никогда не было никаких проблем. Ну разве что Веронике
иногда бывало скучно с пожилыми родителями. Поэтому нынешним летом они
разрешили ей проводить время с группой сверстников на пляже. Это все
больше мальчики и девочки из хороших семей. Они все вместе ходили под
парусом на яхтах типа "470" клуба "Пингвины". В этом месяце она дважды
отправлялась потанцевать: один раз в воскресенье вечером к Борегардам -
это семья судовладельцев из Сен-Назера, ну а затем, 14 июля, - к дочери
одного парижанина. Приезжие - очень пристойные люди, настаивали родители
Вероники, и поэтому они разрешили дочери задержаться до полуночи. Метр
Довилье сам должен был отправиться за ней на машине в назначенное время.
Но когда он приехал к ее приятелям, Вероники там не было. Она не
приходила. На это никто не обратил внимания, ведь там было столько
гостей. Парижане пышно отмечали восемнадцатилетие их старшей дочери.
Даже устроили небольшой фейерверк.
Эме Бришо терпеливо выслушал все, что ему рассказали. Он очень им
сочувствовал, ведь вся жизнь этой супружеской пары была поломана.
Раз двадцать инспектор порывался задать один и тот же вопрос, но он
все время застревал у него в горле. В конце концов вопрос этот вырвался,
да так прямолинейно, что Эме тут же об этом пожалел.
- Прошу меня извинить, - сказал он, - но вы никогда не замечали
чего-нибудь связанного с наркотиками?
Мадам Довилье разразилась рыданиями.
- Господин инспектор, - с болью в голосе произнес нотариус, - это
просто невозможно.
Он провел рукой по глазам.
- Невозможно, повторяю я вам...
Выходя от них, Эме Бришо сам себя обзывал негодяем. Он лишь причинил
боль людям, которые и так уже достаточно настрадались. И все ради чего?
Ведь ничего нового он так и не узнал.
***
Когда Бришо вернулся в гостиничный номер, его встретил шум душа.
- Ага, ну хоть тут дело пошло на лад. - Он подошел к порогу ванной
комнаты и залюбовался смуглым атлетом, усердно растиравшим себя
мочалкой.
Корантэн ему подмигнул.
- Снова готов к бою! - воскликнул он, но тут же нахмурился. - Шакалы.
Они меня полностью обчистили. Ты был прав: мое удостоверение, жетон и
в придачу часы и зажигалку - настоящий "Дюпон" и к тому же подарок. Они
все заорали. - Корантэн завинтил краны. - Дело ясное, мне подвернулась
матерая "съемщица". Она меня здорово купила на сексе. Но, поверь, эта
стерва мне еще попадется!
- Почему ты говоришь "мне"? - удивленно переспросил Бришо.
- Потому что, я далеко не первая ее жертва. Просто обычно люди,
которые на ней обжигались, предпочитали не предавать дело огласке. Ясно,
что им не хотелось лишних разговоров.
- Но в любом случае у тебя ведь нет никаких доказательств. Ты даже
толком не знаешь, ее ли рук это дело.
- Конечно, но мне на это наплевать, как-нибудь разберусь.
Бришо подал ему банный халат.
- Ты ей сказал, что ты из полиции?
Корантэн перешагнул через край ванны.
- За кого, ты меня принимаешь? Но вообще-то ты прав. Когда тебя вот
так обводят вокруг пальца, нечего становиться в позу героя. - Он
улыбнулся. - Скажи-ка мне лучше, чего это на тебя так странно
поглядывает твоя училка английского?
Бришо скромно потупился.
- Дженни мне не подложила свинью, как некоторые...
- Окей, Меме, - вынужден был признать Корантэн, как человек, умеющий
проигрывать, - первый раунд за тобой.
Он пошел к комоду, чтобы достать чистую рубашку, но по дороге
остановился, словно что-то припомнив:
- Меме, в принципе вопрос о твоей победе в этом раунде жюри должно
рассмотреть еще раз.
- Давай болтай, - отозвался Бришо, продолжая обкусывать щипчиками
ногти.
Корантэн потер затылок.
- В прошлый раз, когда ты прошелся по горничным, ты, если помнишь,
подцепил капитальную гонорею. А может, я ошибаюсь?
- Замолчи! Не то накаркаешь! - взвизгнул Эме, отшвырнув свои щипчики.
Корантэн пожал плечами.
- Посмотрим через девять дней. К той поре ты ведь уже будешь в
Шамони?
Бришо подскочил к нему и вывернул руки. Они сцепились. Так, слегка,
по-приятельски.
- Гляди-ка, - заметил Бришо, - что это у тебя на руке? Такое
впечатление, что тебя укололи в трицепс.
Корантэн словно окаменел.
- Меме, ты помнишь результаты вскрытия Маринье? У него тоже были
следы укола на руке, - он прищурился. - Где у нас номер телефона этого
лекаря? Нужно ему сказать, чтобы он поскорее сделал мне анализ крови.
Лишь бы не было слишком поздно. Чувствуешь, что я имею в виду?
Эме Бришо с ошарашенным видом присел на краешек постели.
- Я еще в состоянии что-нибудь соображать.
***
Борис Корантэн положил трубку на рычаг телефона, стоявшего на ночном
столике.
- Вдова Маринье находится сейчас внизу, в холле. Ты же знаешь, что я
попросил ее задержаться на несколько дней в Ла-Боли. Вот она и пришла.
Несмотря на траур, мадам Маринье выглядела просто восхитительно.
Черная блузка очень гармонировала с ее светлыми волосами.
Корантэн смутился и постарался прогнать из головы невольно пришедшие
фривольные мысли.
Они обменялись несколькими банальными фразами. Затем Франсуаза
Маринье открыла сумочку.
- Вот что я обнаружила сегодня утром в почтовом ящике, - объяснила
она и протянула ему письмо. Письмо извещало Жильбера Маринье об
