шестнадцать стыковочных узлов для кораблей, - сказал он. - Не считая
четырех маленьких, в треть мощности основных. Достаточно близкое
совпадение, госпожа археолог Узри. Все данные в вашем распоряжении, можете
выводить свои умозаключения.
Он вновь посадил своего любимца-зверька на плечо, встал и кивком
попрощался с ними, прежде чем скрыться за кустами.
- Кто он такой? - изумленно спросила Узри, когда он ушел.
Лигмер покачал головой.
- Исключительно богатый турист - по официальной версии, - сказал он.
- Путешествует по галактике. Услышал слухи про Станцию, прибыл посмотреть,
насколько они правдивы, после чего отправится восвояси.
- Туманно, - вынесла заключение Узри. - Это опасный человек, Лигмер.
У меня создалось впечатление, что, хотя он раньше не бывал на Станции, он
знает о ней - и о нас - больше, чем мы узнали за столько лет ее изучения.
Она вдруг задрожала, чего трудно было ожидать от паги, и дрожь прошла
по всему ее сильному телу под черной блузой.
- Он мне не нравится! - свирепо сказала она. - Он мне оч-чень не
нравится!
11
Неся в руке маску, Викор шел с опущенной головой. Ему казалось, что
он идет так много веков. Эхо сказанных им слов продолжало звучать у него в
голове, биться о грани сознания, как волны, подтачивающие скалистый берег.
Мозг его пульсировал в такт бешеному биению сердца, дыхание было тяжелым и
прерывистым.
Губы его шевелились в бессмысленном повторении самообвинения: "Ты
должно быть сошел с ума Ты должно быть сошел с ума Ты должно быть сошел с
ума..."
В конце концов он уселся на каменистом склоне у отрогов Гор и
устремил взор на Город. Но это был невидящий взгляд. Перед его глазами
были совершенно другие картины - его планета, Майкос; его народ; его
прошлое, которое было и его будущим, и которое он перечеркнул одной
неосторожной фразой.
С этим ничего нельзя было поделать. Он не мог пойти к кэтродинским
властям и молить о прощении - твердолобые кэтродины никогда не простят
такого. Он сначала будет страдать, потом умрет. Умирать Викор не хотел.
Он хотел жить. А жить ему отныне предстояло на Станции.
Возможно - он ухватился за спасительную надежду - возможно, он еще
пригодится. Может быть, он станет, как Ларвик, агентом, сеющим недуг среди
надменных кэтродинов - хоть его и отталкивала дурно пахнущая природа
деятельности Ларвика.
В порыве горя он вспомнил Майкос. Вспомнил тусклый промышленный
город, где он родился и вырос; людей, которые одевались в
тускло-коричневые цвета и должны были ступать в грязь, освобождая дорогу
наглым кэтродинским чиновникам, но умудрялись все же сохранить искру
независимости; вспомнил лицо своего отца и гордость, отразившуюся на нем,
когда он узнал, что сын работает курьером для революционного движения,
которому он сам отдал много лет жизни...
Викор обнаружил, что думает о Майкосе, как об очень тусклом мире -
тусклом не по природе, а потому что господство кэтродинов отбрасывало тень
на самые светлые дни.
Он больше не увидит родину.
Леденящая безысходность того, что случилось, наконец заморозила
острую боль в его душе, осталось лишь легкое саднящее чувство. Он стал
спорить с самим собой, что же ему предпринять. Стоит ли рисковать,
возвращаясь на корабль, чтобы забрать свои пожитки? Он решил, что не
стоит. Лигмер был так разгневан, что он, скорее всего, уже предупредил
кэтродинские власти. Так что стоит Викору на мгновение выйти из-под охраны
глейсов, его схватят и упрячут за решетку.
Группа кэтродинских юнцов вынырнула из Океана неподалеку от него,
смеясь и возбужденно переговариваясь. Они тотчас принялись играть в
пятнашки на склонах. Их веселость казалась ему издевательской, и по
контрасту его несчастье выглядело еще непоправимее. Викору захотелось
иметь возможность прокричать им, что он страдает - но если бы даже он это
сделал, они бы не поняли. Они бы оскалили зубы в своих кэтродинских
ухмылках и заявили, что так ему и надо - если бы вообще снизошли до
разговора с представителем низшей расы.
Однако был человек, с которым он мог поделиться своим горем, который
его поймет - и которому в любом случае придется все рассказать. Викор
встал и побрел к люку, ведущему из туристской зоны, склонив голову еще
ниже, чем обычно, под бременем обуревающих горестных мыслей.
Словно во сне он нашел дорогу к знакомому коридору, освещенному
красновато-оранжевым светом, куда можно было попасть, только зная
секретный код. Он нажал на кнопку на двери небольшого офиса и вошел.
Викор думал: "Конечно, ее может здесь и не быть, она может сейчас
работать в одном из приемных залов или где-нибудь еще..." До него не сразу
дошло, что он видит. С запозданием он принялся бормотать извинения.
Необычный мягкий пластик красного цвета, который всегда имел форму
двух кресел и, похоже, служил единственной мебелью в каюте Рейдж, лежал на
полу в виде толстого матраса. Обычно пустые переборки выглядели
по-другому: слева от входа была оставлена открытой дверца шкафа, за
которой виднелись одежда и обувь; напротив нее за похожей дверцей
открылось взгляду собрание печатных книг и книг на магнитных лентах. Были
и другие перемены.
Викор не сразу все это осознал, поскольку каюта была так же тускло
освещена, как и коридор. Обычное освещение было приглушено до бледного
сумеречного полусвета. В этих сумерках он увидел Рейдж, которую его
внезапный визит вырвал из сна и которая смотрела на него, сонно моргая.
Она лежала под блестящим шелковым покрывалом на матрасе из пластика,
который на этот раз играл роль кровати.
Мгновением позже она уже собралась с мыслями и тотчас прервала поток
сбивчивых извинений Викора.
- Неважно, Викор - раз ты пришел, значит у тебя были на то причины.
Ты выглядишь таким несчастным! Что стряслось?
Она села, изящным жестом закутавшись в покрывало, так что Викор лишь
мельком увидел обнаженное плечо и соблазнительные очертания груди, и
включила яркий свет. Рейдж выглядела крошечной и хрупкой, как фарфоровая
статуэтка. Ее босые ступни выглядывали из-под покрывала, завершая образ.
Викор облизал пересохшие губы.
- Я поступил, как идиот, - сказал он. - Не думаю, что вся вина падает
на меня, но...
Она жестом указала ему сесть на пластиковый матрас, и он неловко
повиновался, стараясь не смотреть на нее слишком пристально. Отрывистыми
нескладными фразами он изложил, что произошло, и почему он никогда больше
не будет свободным человеком. Рейдж слушала его молча, чуть склонив голову
набок.
- Вот и все, - горько завершил Викор свой рассказ. - Меня подтолкнули
к тому, чтобы я перечеркнул всю свою жизнь одной дурацкой вспышкой
раздражения!
- Бедняга, - сказала Рейдж, положив маленькую нежную руку ему на
плечо.
Ее прикосновение подействовало, как выключатель. Викор опустил голову
и почувствовал, как мышцы его живота судорожно сократились в первом из
длинной серии всхлипываний.
Он лишь смутно сознавал, что Рейдж грациозно встала и перемещается
где-то на краю его затуманенного слезами поля зрения. Когда он смог
поднять голову и снова обрести способность ясно видеть, Рейдж стояла рядом
с ним, завязывая пояс простого платья длиной до пола. Лицо ее выражало
больше чувств, чем он когда-либо видел.
- Вставай, - мягко сказала она, и, коснувшись его плеча, заставила
Викора подняться на ноги.
Затем она наклонилась к мягкому пластику на полу, проделала что-то,
за чем Викор не уследил, и матрас разделился на две части. Из каждой части
Рейдж образовала привычное ему по прежним визитам кресло и усадила Викора
в ближайшее из них.
- Это поможет, - сказала она, повернувшись чтобы открыть еще одну
скрытую дверцу в переборке и достать из шкафчика красивой формы кувшинчик
и две небольшие кружки.
Рейдж налила ему и себе, и передала кружку Викору. Викор судорожно
глотнул и обнаружил, что напиток мягок на вкус, но обжигающ внутри. Через
несколько мгновений по телу его разлилось приятное тепло.
Тем временем Рейдж опустилась во второе кресло, лицом к нему, изящно
положила ногу на ногу и расправила подол белого платья.
- Ты еще очень молод, Викор, верно? - спросила она.
Тот апатично кивнул.
- Мне почти двадцать, - нерешительно ответил он.
- И какова до сих пор была твоя жизнь?
Он пожал плечами.
- Довольно обычна. Я хорошо учился в школе, и в пятнадцать лет меня
выбрали для обучения на мелкого служащего. Потом более-менее случайно я
получил назначение в космопорт, расположенный рядом с моим домом. Потом я
стал учеником казначея и наконец получил место стюарда на рейсовых
лайнерах. Оказалось, что за мной наблюдали. Когда прежний курьер заболел,
меня попросили передать сообщение на Станцию. В следующем рейсе меня уже
назначили постоянным курьером.
- И это все? Нет, конечно. Тебя ждут дома родители, друзья - и,
наверное, девушка?
Викор покачал головой. Разумеется, у него не было девушки! Он
подумал, не сказать ли, почему нет, но вспомнил, что Рейдж вдвое старше
его, и решил промолчать.
Но хотя бы намекнуть на причину он мог. Он неуклюже сказал:
- Девушка должна была бы быть такой, чтобы я мог... мог работать с
ней вместе и восхищаться ей как... ну, вы понимаете. Это единственное
утешение, о котором я мог подумать, когда все случилось сегодня.
Рейдж сделала крошечный глоток из кружки и задумчиво кивнула.
- Жизнь на Станции не так плоха, Викор. Я провела здесь почти
половину своей жизни, бывая на родине только раз в году. Ты знаешь, что
для нас, глейсов, Станция - это гораздо большее, нежели просто
собственность и предмет гордости, как Майкос для кэтродинов или Элчмида
для паг. Станция для нас означает надежду, а еще защиту - защиту от
порабощения другими расами. Но кроме того она означает работу. Работу на
протяжении всех дней, всех ночей, всей жизни, работу без ошибок и
промахов.
Вначале это было для меня таким страшным напряжением, что я думала -
не выдержу. Потом мероприятие, за которое я отвечала - часть большого
плана - осуществилось успешно, и я начала видеть смысл своего пребывания
здесь, видеть плоды своей собственной работы и что она значит для других
людей. Ты, наверное, тоже испытывал такие чувства по поводу своей работы
для революционеров на Майкосе. Чувство первых настоящих достижений в
жизни?
Викор кивнул. Именно это он и чувствовал.
- Вскоре наступит день, - задумчиво продолжала Рейдж, протянув руку и
поглаживая гладкий бок изящного кувшинчика, - это случится лет через
пять-шесть - когда я дам начало новой жизни. Я вернусь на Глей, выберу
мужа и смогу родить детей, которые меня ждут - ждут с тех самых пор, как
меня назначили работать здесь.
Она задумчиво посмотрела вниз, на свою изящную фигуру, словно пытаясь
представить, как будет выглядеть, когда заведет семью.
- С одной стороны я буду счастливее тебя. У меня будут опорные
пункты, на которых строить свою жизнь. Но с другой стороны ты счастливее,
чем буду я. В моей жизни не будет сюрпризов. Мне не придется вновь
испытать то головокружительное чувство, когда катастрофа вдруг
оборачивается неожиданной удачей...
Она умолкла, погрузившись в задумчивое молчание.
- Но у тебя, Викор, - сказала она после паузы, - все еще впереди. Я
наблюдала за тобой с тех самых пор, как ты стал моим курьером. Ты не стал
