спину, переминаются и гремят оружием, пока наконец доккальвам
стало вовсе не по себе, и они боязливо отступили к стенам.
-- Ну, и что вам нужно? -- наконец прорычал Миркъяртан,
так и не оглянувшись.
Вожак доккальвов шагнул вперед.
-- Мы должны доставить к Хьердис тебя и твоего пленника...
если ты, конечно, не против.
Миркъяртан развернулся и одарил посланника леденящим
взглядом.
-- Я не позволю, чтобы меня доставляли к кому бы то ни
было. Я не намерен беседовать с Хьердис. Напротив, я хотел,
чтобы она прислала ко мне своих пленников, и это все, что вы
можете ей передать.
-- Но королева велела нам...
Закутанная в черный плащ фигура решительно оттолкнула его.
-- Королева сама будет говорить за себя, -- прозвучал
голос Хьердис. -- Я опасалась, что случится нечто подобное, и
потому последовала за своими гонцами, чтобы убедиться, что моя
воля будет исполнена. -- Королева выступила вперед, слегка
прихрамывая и держа руку на рукояти меча. Лицо ее было замотано
полосками черной ткани, и лишь глаза гневно сверкали в узкой
щелке, когда она взглянула на Миркъяртана. Доккальвы сгрудились
позади, опасливо поглядывая на Брана и Миркъяртана.
Чародей опустил было глаза, чтобы посмотреть на руку
Хьердис, сжимавшую рукоять меча, но королева поспешно спрятала
ее в складках плаща.
-- Ты злоупотребил моим доверием, Миркъяртан, -- угрожающе
проговорила она. -- Я -- королева и владычица доккальвов, а ты
обладаешь властью лишь в тех границах, которые определены мною.
Ты поступил самонадеянно, когда отнял пленника у стражей,
которых я же тебе и одолжила. Надеюсь, теперь ты раскаиваешься
в совершенной глупости и готов извиниться передо мной.
-- С какой стати я должен извиняться, если это мои тысячи
драугов решили в сражениях судьбу всех захваченных нами горных
фортов? -- холодно отвечал Миркъяртан. -- Я не слуга тебе, и
нечего мной распоряжаться. Когда мы разделили волшебные вещи
Дирстигга, мы уговорились быть равными союзниками, не так ли?
-- Но Скарнхравн -- твой слуга! -- огрызнулась Хьердис. --
И выходит, что у тебя целых две вещи Дирстигга, а у меня только
одна; да еще вдобавок ты решил завладеть и драконьим сердцем. А
оно должно быть моим, чтобы у каждого из нас стало по две
волшебных вещи.
-- В твоих руках Ингвольд, а ведь именно к этому ты и
стремилась с самого начала... -- заговорил было Миркъяртан, но
королева резко оборвала его:
-- Ах ты, старый предатель, неужели, по-твоему, я не знаю,
что у Ингвольд нет драконьего сердца с тех пор, как она
вернулась в мир альвов? В Хафторовом подворье она отдала сердце
вот этому самому скиплингу, и сердце было при нем в Ведьмином
Кургане, покуда он рылся в грязи по твоему же приказу! Недаром
же ты так злишься, Миркъяртан, и поделом тебе -- за твою
глупость. Притом же, ты послал в погоню за Ингвольд этот
безмозглый мешок праха -- глупее ничего нельзя было придумать,
право, ведь теперь он втемяшил себе в башку, что должен любой
ценой вернуть девчонку тебе. Он бродит около моей пещеры,
распугивая всех и вся, и если ты не посадишь его на привязь или
не уничтожишь, придется сделать это самой -- а заодно мне и
шлем достанется. -- Ее глаза в щели между повязками вызывающе
сверкали.
Миркъяртана ее слова как будто ничуть не задели.
-- Что ж, может быть, мне и придется уничтожить
Скарнхравна, иначе вряд ли удастся заставить его забыть
приказание насчет Ингвольд. Не советую только тебе этим
заниматься -- даже с этим вот мечом.
-- Почему бы и нет? -- хрипло засмеялась Хьердис. -- Этот
меч и меня понемногу уничтожает, а ведь я посильнее драуга. Ну,
Миркъяртан, довольно болтать. Ты пытаешься запугать меня, чтобы
заполучить мою власть, и притом, ты уже сто раз, не меньше,
коварно становился на моем пути с тех пор, как присоединился к
моему делу.
-- Твоему делу? По мне так дело решает тот, за кем больше
воинов и больше силы, -- отозвался Миркъяртан. -- Хьердис, ты
недооцениваешь мое могущество. Представь себе, я случайно знаю,
как именно ослабляет тебя проклятье Дирстиггова меча. И мне
известно, что именно пытаешься ты скрыть под плащом и
повязками.
Хьердис вцепилась в меч, и Бран заметил, что рука у нее
бесцветная и распухшая. В убийственной тишине королева и
чернокнижник обжигали друг друга яростными взглядами.
-- А ты, чародей, переоцениваешь мое терпение. Хочешь ты
этого или нет, а я забираю твоего пленника. -- Она подала знак
своим спутникам, и доккальвы, обнажив оружие, заняли
оборонительные позиции вокруг своей королевы.
Миркъяртан вскинул посох, призывая драугов, которые
таились в сумраке туннеля. Упыри с шорохом двинулись к своему
повелителю, обнажая ржавые мечи.
-- Что же, сразимся за драконье сердце? -- угрюмо
осведомился Миркъяртан, кладя ладонь на рукоять собственного
меча.
-- Ты в меньшинстве, Миркъяртан, и я не слишком хочу
убивать тебя этим. -- Хьердис наполовину вынула меч из ножен, и
при этом край ее плаща соскользнул с руки. Бран с ужасом
воззрился на руку. Шишковатые наросты так сильно изуродовали
ее, что в ней трудно было признать человеческую конечность.
Кожа свисала с руки темными мешковатыми складками, словно
чешуйчатая шкура ящера.
Миркъяртан тоже не мог оторвать глаз от чудовищной руки, и
Хьердис, заметив это, хрипло засмеялась:
-- Что, Миркъяртан, ты и подумать не мог, что дело так
худо? Предупреждаю тебя: эта напасть отнюдь не улучшила моего
нрава, да он и отроду не был мягким. Проклятие проникло в мою
кровь, так что лучше мне не перечить.
Она жестом приказала своим воинам идти вперед и увести
Брана из туннеля. Миркъяртан и не шевельнулся, но драуги
попытались заступить дорогу доккальвам. Уродливые фигуры в
лохмотьях грозно проступали из тьмы, взглядом мертвых глаз
впиваясь во врагов и почерневшими кривыми пальцами стискивая
оружие. Доккальвы заколебались, зная, что нежить будет
сражаться, покуда не останутся лишь клочья высохшей плоти и
изломанных костей; и даже после этого остается незримая злая
воля, которая стремится прикончить того, кто уничтожил драуга.
Хьердис шагнула вперед.
-- Ты что же, полагаешь, будто я устрашусь твоей ходячей
падали? Вот, смотри! -- И она ударом меча отсекла голову
опередившего прочих драуга. Тотчас доккальвы, как один,
бросились вперед и яростно рубили оставшихся шестерых драугов,
покуда Хьердис не велела им остановиться.
-- Теперь ты видишь, Миркъяртан, мою решимость? Что, тебе
все еще хочется со мной сразиться?
Миркъяртан не глядел в горящие глаза Хьердис.
-- В твоей злобе, Хьердис, есть какое-то особое, дикое
очарование. Вижу, что нет смысла взывать к твоему здравому
смыслу или благоразумию -- они явно покинули тебя, когда вошло
в силу проклятье Дирстигга. Что же, забирай скиплинга и
уходи... только не подумай, что я хоть на миг прощу тебе все
это.
Хьердис подала знак одному из своих воинов, который обошел
Миркъяртана и острием меча указал Брану, куда ему следует идти.
Бран и не думал возражать: в конце концов, он ведь пришел в
Хьялмкнип только для того, чтобы соединиться с Пером и
Ингвольд, хотя он и косился на Хьердис, ярившуюся в своей
немощи. Если с Пером и Ингвольд ничего не стряслось плохого,
ему останется лишь, не медля, призвать на помощь Рибху. Уходя,
Бран оглянулся на Миркъяртана, который снова невозмутимо
возился со своими "питомцами" в кувшинах, и вид чародея живо
напомнил ему слова о том, что чернокнижники никогда не прощают
обиды.
Когда Хьердис и ее свита вышли из туннеля наружу, королева
велела нескольким своим спутникам отвести Брана в свой лагерь
-- старые шахты к северу отсюда -- а прочим приказала остаться
присматривать за Миркъяртаном. Судя по выражению их лиц, этот
приказ им вряд ли пришелся по вкусу. Затем Хьердис удалилась в
сопровождении рослого и злобного с виду доккальва, который
больше смахивал на волка -- обычная у доккальвов фюльгья.
Пленник и его стражи шли гораздо медленней и только к рассвету
оказались у большого портала, где кипело оживление. Доккальвы,
в немалом количестве возвращавшиеся с невесть какого ночного
злодейства, скрывались в черноте ближайших туннелей, где отсвет
костров, на который стряпалась пища, казался блеском кровавых
глаз, хищно глядящих на мир из недр земли.
Отвратительный спутник Хьердис уже поджидал их у главного
входа.
-- Ведите его к королеве, -- велел он стражникам
презрительно и кратко, поглядев на Брана с отвращением и
враждебностью. -- Меня зовут Тюркелль Кровь-на-Топоре, запомни
это хорошенько. Если попытаешься удрать, скиплинг, живым не
уйдешь, уж это я тебе обещаю.
-- Пустые угрозы -- от пустой головы, -- отпарировал Бран.
-- В этом ты, как две капли воды, схож со Скарнхравном.
Подталкивая Брана вослед Тюркеллю, стражники вывели его
через туннель в просторную дымную подземную галерею, где
стряпухи готовили на кострах неведомые яства. Двое доккальвов
чистили коня Хьердис, стоявшего по колени в свежей соломе, а
еще шестеро воинов охраняли большой шатер. Полог был затянут, и
изнутри просвечивал красный отсвет горящей лампы.
-- Мы привели пленника, -- объявили стражи Брана,
останавливаясь перед шатром. -- Что прикажет королева с ним
сделать?
-- Пускай войдет, -- отозвалась из-за полога Хьердис. -- И
позовите Тюркелля, а вы оставайтесь снаружи. Кто посмеет
подслушивать -- уши отрежу.
Тюркелль неуклюже двинулся вперед, одарив
сородичей-доккальвов оскорбительной гримасой, а Брана --
угрожающим взглядом. Он распахнул полог, знаком веля Брану
войти. Тот вошел, не спуская глаз с Тюркелля и с подозрением
гадая, с чего бы этот доккальв относится к нему с такой
ненавистью -- точно Бран чем-то угрожает именно ему.
Хьердис ждала их, растянувшись в большом уютном кресле,
где тени надежно скрывали ее лицо. Бран воспользовался
возможностью выдвинуть свои требования.
-- Где мои друзья? Если не хочешь пострадать, и весьма
серьезно, немедля верни их мне и дай нам уйти невредимыми.
Хьердис села прямо и зло рассмеялась.
-- Ты его только послушай, Тюркелль! Не успел и рта
раскрыть, как уже грозится. Храбрый парнишка, верно?
Тюркелль брызгал ненавистью, точно слюной:
-- Только прикажи -- и я прикончу его на месте со всеми
его угрозами и смелостью!
-- Глупости, -- холодно отрезала Хьердис. -- При нем
драконье сердце, и ему нельзя причинять вреда. Ну что же, Бран,
-- продолжала она уже более приятным тоном, -- уверяю тебя, что
твои друзья устроены удобно -- насколько можно устроиться
удобно в здешних подземельях, где стены покрыты плесенью, или
пыль все время скрипит на зубах. И вовсе незачем пронзать меня
таким сердитым взглядом. Я велела доставить тебя сюда лишь для
того, чтобы вернуть тебе твоих приятелей.
-- Что? -- воскликнул Бран, и Тюркелль вторил ему
изумленным ворчанием. -- Вернее, мне бы следовало спросить --
почему? Что ты надеешься этим приобрести?
-- Я не хочу гневить Рибху и обращать их против нас, --
отвечала Хьердис. -- Миркъяртан, алчный и непредсказуемый,
опасен для всего этого мира, так что совершенно необходимо не
дать ему завладеть драконьим сердцем -- что я и сделала. Когда
мы закончим это маленькое недоразумение с Микльборгом, у моих
почетных гостей будет все, чего они ни пожелают -- кони,
золото, дорогие ткани, земли, почет и титулы. Ты ведь позволишь
