- Отлично. Воспользуемся часами. У вас будет пять минут, у меня -
две. И у вас как минимум останется еще три минуты.
Митчелл повернулся и посмотрел на стол.
- Во что это мне обойдется, не считая моего чувства собственного дос-
тоинства?
- Если вы выиграете, то ни во что. Если я выиграю, в два доллара. Вы
можете играть белыми.
- Дороговато! Ладно, одна игра. Я хочу посмотреть, не блефуете ли вы.
Митчелл изо всех сил сосредоточился, уделяя каждому ходу по пятнад-
цать - двадцать секунд. Ему удалось отключиться от уличного шума и тол-
чеи, от пристальных взглядов нескольких зевак. Не сумел он отключиться
только от черных фигурок, которые вскоре, как ножи, врезались в позицию
его короля. Независимо от того, какой ход он придумывал, негр отвечал
мгновенно, словно просто повторял заученную последовательность ходов. В
промежутках между ними он не обращал внимания на доску, а наблюдал за
двигавшейся мимо гуляющей публикой, не забывая приглашать вероятных кли-
ентов подойти к одной из двух оставшихся досок. Митчелл отказался от по-
пыток выиграть пешку на ферзевой стороне и оттянул свои фигуры назад,
чтобы защитить короля, который был опасно открыт после потери коня. И
как раз в тот момент, когда Митчеллу показалось, что он, возможно, суме-
ет отразить атаку черных и завязать свою собственную, крошечный красный
флажок на его часах упал.
- Время истекло. Вы проиграли.
Митчелл взглянул на часы. Он полностью использовал свои пять минут, а
его противник - не более чем полминуты. Митчелл кивнул и протянул негру
две долларовые бумажки.
- Я думал, что еще минута и мне удастся спастись.
- У вас не было этой минуты, - ответил негр, заново расставляя фигу-
ры. - Вам не следует настолько углубляться в детали, вы перестаете ви-
деть общую картину.
- Это история всей моей жизни, - рассмеялся Митчелл. - Не стоило тра-
тить два бакса,
чтобы выяснить это. - Он помахал на прощанье рукой и пошел прочь. -
Пока, чемпион! Приятной игры.
- Пока, растратчик.
Глава 11
Они пересекли Лексингтон-авеню и направились на восток, к 47-й улице.
В шесть часов вечера тротуары были переполнены пешеходами, двигающимися
на запад, к станции подземки "Грэнд-Сентрал". Митчелл чувствовал себя
как лось, плывущий против течения. Единственным местом, где он когда-ли-
бо еще видел так много торопящихся людей, были окрестности футбольного
стадиона при Колорадском университете, когда "кукурузники" или "первоп-
роходцы" приезжали в город сразиться с "золотыми буйволами". Капли дождя
и устойчивый ветерок, дующий им в спины, делали предсказание надвигаю-
щейся бури более чем реальным.
Кэрол рассказала ему, что облицовка строящегося здания была уже почти
завершена, когда разразилась та роковая буря. Это соответствовало теории
Митчелла, согласно которой новое здание увеличивало воздействие ветра.
Руководителю земляных работ известно о появлении воды со стороны 50-й
улицы, но он пока так и не удосужился заглянуть туда.
- Он обещал сообщить это в отдел водоснабжения, - продолжала Кэрол, -
и спросил, не соглашусь ли я отобедать с ним. А во время ленча на сту-
пеньках фонтана на площади Залияна мне удалось завязать разговор с груп-
пой людей, работающих в этом здании. Я попросила их рассказать, что про-
исходит внутри здания во время сильного ветра. И они так разоткровенни-
чались! Рассказали мне обо всех своих надеждах, мечтах, страхах. Страхи
главным образом связаны с высотой, бурями, застрявшими лифтами, а мечта-
ют они о том, чтобы получить работу в офисах, расположенных не более чем
в десяти футах от земли.
Кэрол свела воедино все, что узнала от них. Кабины лифтов вибрируют,
в особенности на верхних этажах. Внутри здания слышатся какие-то не-
объяснимые звуки: скрипы и писки, стоны и вскрики, словно стальной кар-
кас мучается от боли в пораженных артритом суставах. Когда смотришь из
окна, кажется, что отдаленные здания медленно движутся из стороны в сто-
рону, а линия горизонта поднимается и опускается. Стоит повесить на сте-
ну какую-нибудь картину в рамке, как она сразу же перекосится. Поставишь
вазу с цветами на письменный стол и видишь, как трепещут лепестки.
- Когда это здание открылось, - продолжала Кэрол, - на каждом этаже в
лифтовых вестибюлях висели люстры. Но люди так нервничали, глядя, как
они раскачиваются, что пришлось люстры убрать и установить лампы дневно-
го света, которые ввинчены прямо в потолок. Один парень сказал мне, что
в ветреные дни даже по воде в унитазе идет рябь!
- Вот еще один триумф современной инженерной мысли, - сказал Брайан.
- Все здания раскачиваются, но эти, построенные по новым проектам, на
мой взгляд, уж слишком эластичны. Готов биться об заклад, что в Эмпайр
Стэйт Билдинг по воде в унитазе рябь не идет. Оно было построено на ста-
рый манер и стоит прочно, как скала.
- Тот же самый парень сказал мне, что если он работает вечерами, то
иногда разговаривает с одним охранником, который думает, что все здание
населено призраками! Это гаитянин, и он говорит, что знает какую-то по-
тайную комнату в цокольном этаже с трещинами в полу и на стенах.
- Трещины? А он не сказал, как зовут этого охранника?
- То ли Кристман, то ли Кристофер. Завтра я его разыщу. - Она нахму-
рилась. - Я даже сама начала беспокоиться. Безопасно ли в здании
"Пан-Америкэн"?
- Я никогда не слышал никаких нареканий, если не считать упреков в
нелепости и уродстве. С точки зрения конструкции оно превосходно, нас-
колько мне известно. Правда, я бы чувствовал себя спокойнее, если бы вы
жили и работали где-нибудь в пригороде. В Колорадо, к примеру. Если ка-
кое-нибудь землетрясение или ураган затронет мой дом, все, что мне надо
будет сделать, - это выпрыгнуть в окно, в клумбу с гортензиями. Вы ни-
когда не подумывали о Колорадо? Если бы вы жили там, я бы мог пригласить
вас на обед.
Кэрол спокойно взяла его под локоть и ответила:
- Но вы уже пригласили меня на обед прямо сейчас. Для чего же мне пе-
реезжать?
Они подошли к дому 347 на восточной стороне 47-й улицы, к сорокаэтаж-
ному зданию Объединенного строительного центра. Прямо перед ними была
река Ист-Ривер. А на другой стороне 1-й авеню, немного правее, высился
небоскреб ООН.
- Дорогая мисс Оуэнс, - сказал Митчелл, кладя свою ладонь на ее руку,
- сейчас я веду вас просто принять пищу в полуподвальном кафетерии в
компании двухсот инженеров, и это не совсем то, что я имел в виду. В
этом заведении специализируются на засушенных цыплятах и кошмарных те-
лячьих отбивных.
- Я закажу цыплят. Цыплята безопаснее.
Церкви Святого Малахии было всего семьдесят лет, но ее стены, пропи-
танные копотью и пылью, выглядели на семь веков старше. Несмотря на свои
готические формы, здание выглядело довольно скромно, как и подобает
церкви, и вряд ли больше бросалось в глаза, чем автомобильная стоянка и
студенческий клуб, расположенные по соседству. Главный вход в церковь
образовывали две створки массивных деревянных дверей на железных петлях.
Такой портал какой-нибудь средневековый зодчий мог бы задумать для Кен-
терберийского собора.
Эйлин Макговерн довольно долго стояла на тротуаре, глядя на эти две-
ри, прежде чем решилась войти. Внутри храма было неестественно тихо и
так темно, что ей пришлось подождать, пока глаза привыкнут к темноте.
Она была одна. Дюжина зажженных свечей в красных стеклянных чашах мягко
освещала небольшое пространство в углу. Свет угасающего дня едва прони-
кал сквозь витражи на западной стене. Вскоре она смогла различить конту-
ры мраморного источника со святой водой позади последнего ряда скамей.
Эйлин шагнула вперед и протянула руку. Прохладная вода коснулась ее
пальцев.
- Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь, - прошептала она, касаясь
своего лба, груди,
левого, а потом правого плеча.
Эти слова и последовательность движений легко вернулись к ней, хотя
она перекрестилась в первый раз за последние двадцать пять лет. Эйлин
огляделась. Богато украшенный алтарь. Ниши со статуями святых, стол для
причастия, а на боковых стенах установлены кресты. И слабый запах лада-
на. Ностальгическое чувство, охватившее ее, было настолько сильным, что
перехватило дыхание. Она почему-то полагала, что современные веяния про-
никли и сюда, хотя ничего конкретного не смогла бы назвать. Абстрактное
искусство? Гитара вместо органа? Но здесь... здесь было совсем как в той
приходской церкви, которую она помнила с детства, и подумала, служат ли
здесь мессу на латыни? Слезы навернулись Эйлин на глаза, когда она
вспомнила о своем детстве, в котором католическая вера окружала ее, по-
добно бархатной мантии.
Раздался щелчок, и вспыхнул свет. Она испуганно обернулась. Послышал-
ся звук шагов. Какой-то мужчина поднимался по ступеням из подвала и ос-
тановился, увидев ее.
- Извините, - сказал он с улыбкой, - я не знал, что здесь кто-то
есть. Я уже собирался запирать двери. Если вам угодно остаться на нес-
колько минут...
- Нет, нет, можете запирать. - Она быстро вытерла глаза носовым плат-
ком. - Я просто... я просто...
-Могу я вам помочь?
Эйлин впервые посмотрела прямо на него.
- Я искала священника.
- Я и есть священник, но собирался уходить и поэтому не надел свой
воротничок. Меня зовут отец Грегори.
Эйлин отвела взгляд и снова коснулась платком глаз.
- Извините, я, должно быть, нелепо себя веду, но я не была в церкви
так давно, что уже и забыла, как все здесь выглядит. Минуту назад я бы-
ла... ошеломлена. Я почувствовала себя так, словно начинаю жизнь заново.
Как бы хотелось сделать это.
Его голос звучал мягко:
- Каждый может сделать это, если только захочет.
У Эйлин снова перехватило дыхание, и только после небольшой паузы она
едва слышно прошептала:
- Отец Грегори, вы можете исповедать меня?
По винтовой лестнице он провел ее вниз, в комнатку в углу подвала,
похожую на склеп. Женщина заинтриговала его. Это не актриса, подумал он,
поскольку было в ней что-то чопорное и официальное. Она явно не из мест-
ных и не могла быть постоянной прихожанкой. На вид он дал бы ей лет со-
рок пять. Одета со вкусом и дорого. Скорее всего деловая женщина, а быть
может, жена или любовница какого-нибудь состоятельного человека. В одном
он не сомневался: эта женщина была чем-то глубоко обеспокоена.
Комнатка была пуста, если не считать шкафчика с церковным облачением
и складного стула рядом с подставкой для коленопреклоненного исповедую-
щегося. Отец Грегори достал епитрахиль из шкафчика и, надев ее, кивнул
Эйлин, чтобы она заняла свое место. Она сделала это после некоторого ко-
лебания. Вне всякого сомнения, она ожидала уединения в исповедальной ка-
бинке. Он с готовностью предложил бы ей это, но исповедальни пришли в
такую ветхость, что их отправили в столярную мастерскую для ремонта. Он
сел подле Эйлин и, чтобы ей было легче начать, немного отвернулся и зак-
рыл глаза. Он еще не закончил шепотом читать молитву, как женщина уже
заговорила:
- Я работаю неподалеку отсюда и приходила к церкви Святого Малахии
сотни раз, пытаясь набраться смелости сделать то, что делаю сейчас. -
Последовало продолжительное молчание, нарушаемое только ее дыханием. -
Меня воспитали католичкой. Я покинула церковь и вступила в связь с чело-
веком, который не был моим мужем. С могущественным человеком. Деспотич-
ным человеком. Я работала с ним весь день и... занималась с ним любовью,
когда его жены не было рядом. Я позволяла ему... пользоваться моим те-
лом. Я... о Господи, разве можно выразить это словами? Эта жизнь... мне
хотелось бы, чтобы ее не было. Я чувствовала себя такой униженной... та-
