выстрелил...
И даже одной куропатки мне не досталось, как после Кузиного выстрела.
Ведь я пулей саданул - и промазал, конечно.
Так до сих пор и не знаю, что куропатки делают ночью у костра. А как
хотелось бы знать! Может, у кого из вас хватит выдержки подсмотреть? А,
ребята?
ЕГОРКИНЫ ЗАБОТЫ
1
- Егорка! Егорушка! - сквозь глубокий сон дошел до Егорки настойчивый
голос матери. И еще что-то говорила мать, но Егорка в ответ только мычал,
как теленок, пока не услышал свлво "рабылка".
Тут он сразу вспомнил, что просил мать разбудить его еще затемно,
чтобы идти удить рыбу.
Егорка вскочил и протер глаза.
В окошко чуть брезжил рассвет.
В небе было еще совсем темно. Храпел старший брат; тикали на стене
ходики.
не прошло и пяти минут, как Егорка вышел на крылечко, надел на шею
холстяную, всю в рыбьей чешуе торбочку, подхватил удочки и вышел на улицу.
Только за ним хлопнула калитка, из-под крыльца вылез Бобик - лопоухий
щенок непонятной породы, на толстых кривых ножках, - потянулся, зевнул,
озабоченно понехал Егоркин след и помчался за ним.
В большой избе правления колхоза горело электричество.
"Гляди-ко, - подумал Егорка. - Анатолий-то Веденеич тоже уж поднялся.
Зайду-ка проведать".
Он прислонил удочки к крыше и вошел в избу.
Преседатель колхоза "Красная заря" Анатолий Веденеевич положил
толстый карандаш на бумагу, где что-то подсчитывал, и пднял голову.
- Эге! Егору Бригадирычу! Что больно рано поднялсоя?
- На рыбалку собрался, - важным голосом ответил Егорка. - А вы,
видать, так и не ложились?
- Да, вишь, дела много, время-то горячее, сам знаешь - сенокос, -
сказал Анатолий Веденеевич, потягивая и разминая отекшие руки. Он любил
потолковать о колхозных делах с ребятами, особенно с сыном бригадира -
Егоркой.
- А что сенокос? - сказал Егорка. - Отец говорил - сегодня последний
луг кончает на сенокосилке.
- То-то вот и оно, подхватил председатель. - Свалить-то недолго, а
вот высушить... Сотни центнеров скошенной травы еще остались нак лугах
колхоза. Ну как дождь зарядит! Сено - ведь это наши коровушки, - продолжал
председателоь. - Их надо обеспечить кормом. Сам понимаешь: в сенокос день
год кормит. Каждую сенинку надо сберечь, просушить да в скирды убрать. И
еще неизвестно, как погода простоит. Давай-ка вот поглядим с тобой, что
барометр говорит.
С этими словами председатель встал из-за стола и подошел к висевшему
на снене круглому аппарату, похожему на небольшие стенные часы. Только
стрелка на этом аппарате была одна, и на белом кругу под стеклом были
надписи: "Буря" - "Осадки" - "Переменно" - "Ясно" - "Великая сушь". Сейчас
стрелка показывала прямо вверх, на середину слова "Переменно".
Председатель легонько стукнул согнутым пальцем по стеклу аппарата.
Черная стрелка вдруг сорвалась с места и скакнула налево вниз, стала
против слова "Осадки".
- Падает! - ужаснулся председатель.
Егорка не совсем понимал, что значит слово "осадки", но он знал, что
по этому аппарату как-то узнажют, какая будет погода. И понял, что дело
неладно.
Преседатель сразу забыл про Егорку, подошел к телефону и стал быстро
накручивать ручку:
- Алло! Алло! Станция? Станция?Живенько дай-ка бригадира второй
бригады. А? Ну да, в Заозерье.
В это время с крыльца послышался визг. Кто-то сильно скреб в дверь
когтями.
"Бобик", - сообразил Егорка и, не простившись с председателем,
выскочил на крыльцо.
2
Бобик очень обрадовался Егорке, подскочил и лизнул его прямо в нос.
- Ах ты, горем ой! - притворно рассердился Егорка, утираясь рукавом.
- Ну, куда со мной навязался? Рыбу мне пугать?
Егорка взял удочки на плечо и стал поспешно спускаться к озеру.
Бобик, задрав хвост, побежал вперед.
над водой стоял густой туман.
Поеживаясь от холода и сырости, Егорка зазмотал удочки, насаддил на
крючки червяков, - червяки у него были в кармашке на борбе. Поплевал на
них. Одну удочку положил рядом с собой поверх куста, а другую взял в руки
и закинул подальше от берега.
Егорка был заправский рыбак. Все, что ни делал он, делал плавно, не
торопясь, как взрослый.
С каждой минутой становилось все светлее: туман, клубясь, поднимался
над озером и таял. Егорка поглядывал на поплавки. Они неподвижно лежали на
спокойной воде. Потом вдруг поплавок той удочки, которую Егорка держал в
руках, тихонько задрожал, задергался, немножко погрузился в воду и опять
выскочил.
"Плотица клюет", - решил Егорка.
Он подождал, пока поплавок опять задергался, и неожиданноп одсек:
резко рванул удилище кверху. На конце лески серебром замелькала в воздухе
светлая рыбка с красноватыми плавниками - плотва.
Егорка качнул удилище на себя, но в руки ему пришел пустой крючок:
рыбка сорвалась и шлепнулась обратно в воду.
- У, бумажные губы! - рассердился Егорка.
Едва он успел насадить червяка и снова закинуть удочку, как поплавок
нырнул под воду. На этот раз Егорка вытащил порядочного окунька. потом
неожиданно ушел под воду поплавок удочки, лежавшей на кусте. Егорка
поспешно положил свое удилище на землю и схватил удочку с куста. На крючке
оказался крупный полосатый окунь.
Егорке повезло: этой зарей рыба клевала необыкновенно весело. Ему
даже пришлось отказаться от ловли двумя удочками, - не успевал он снять
добычу с одной, как поплавок другой исчезал под водой. идно, в этом моесте
подошла, на его счастье, к берегу стая голодных окуней. Прошло всего с
полчаса, а Егорка натаскал уже полную торбочку.
Тут за кустами послышался чей-то негромкий разговор, и из тумана
вышла большая лодка - неводник. Старик и молодой парень из соседнего
раболовецкого колхоза разматывали на ней невод. Сеть бесшумно сползала за
борт. Над ней всплывали на воде легкие деревянные кружки.
- Клев на уду, - пожелал Егорке старик. - Как успехи?
- Благодарствую, - важно сказал Егорка. - Берет помаленьку.
- Вот ты и примечай, - продолжал старик прерванный разговор с парнем:
- и лягуши из озера на берег скачут. Опять же во всех костях у меня нынче
ломота, а уж это самая верная примета: быть ненастью.
Как услышал эти слова Егорка, сердце у него упало. "Дождь, - подумал
он. - А сено-то как? Ведь не убрано?!" Егорка живо стал сматывать удочки.
"А Бобик где?" - тут только вспомнил он о своем друге.
- Бобик! Бобик! - закричал он.
Щенок вылез из-под опрокинутой на берегу лодки.
- Бежим скорей!
И Егорка помчался на гору в деревню. Щенок с лаем опередил его.
3
Когда Егорка поднялся на гору, он увидел встающее из лесу солнышко.
Но тут его оглушил громкий рев стада. Пастухи выгоняли коров на пастбище.
Коровы в колходе "Красная заря" замечательные: все одна к одной, крупные,
черной масти, с большими белыми пятнами на боках, спине и морде -
чистокровные холмогорки.
"Чено - это наши коровушки", - вспомнились Егорке слова председателя.
Теперь Екгорка по-настоящзему испугался: неужто и вправду польет
дождь и колхозники не успеют убрать сено? Но в эту минуту Бобик, поджав
хвост и отчаянно визжа, кинулся Егорке под ноги, сразу три коровы, громко
фыркая и опустив к земле головы, нацелились на щенка рогами. Егорка
подхватил Бобика под мышку и грозно закричал:
- НО! Но! Куда?! Встрем на маленького?!
Коровы немножко подумали и шарахнулись в сторону. Так с Бобиком под
мышкой и пришлось Егорке идти до дому: коровы не любят собак, они могли
поднять щенка на рога.
4
Отца Егорка не застал дома: отец был бригадиром и всегда вставал
раньше всех в деревне.
В избе громко говорило радио: передавали "последние известия", потом
утьреннюю гимнастику. Старший брат - колхозный шофер - и сестра -
заведующая колхозным огородом - только еще умывались, а мать возилась у
печки. Егорка передал ей торбочку с рыбой.
- Ай да сынок, - сказала мать улыбаясь, - всех накормил.
Сестра помогла матери очистить рыбу, и через десять минут на
сковороде шипели Егоркины окуни и плотицы.
- Давеча Никанорыч-рыбак говорил, - сказал Егорка, садясь за стол, -
ненастье будет. Как бы сена не загибли.
- Слыхали, - отозвался брат-шофер. - Веденеич заходил, предупреждал.
Да авось раньше ночи дождя не будет, управимся.
После завтрака мать укладывала Егорку спать. Но Егорке казалось:
заснешь, а тут дождь польет. Как же без него, без Егорки-то?
Он отказался ложиться, сказал, что совсем не хочет спать.
- Ладно уж, - согласилась мать. - Тогда на вот, сбегай наперед снеси
отцу завтрак.
И она подала Егорке теплый, завернутый в чистое полотенце
пирог-рыбник и бутылку молока.
5
Минут через десять колхозная бригада в полном составе вышла из
деревни. Егорка с Бобиком проводил мать до Сенькиной речки, а там свернул
по тропке - к отцу в Дальний лог. До этого места было неблизко: километра
три. Но Егорка добежал туда быстро. А Бобик еще и мышковал по дороге.
Найдет мышиную норку, сунет в нее нос и нюхает: там вкусно пахнет мышкой.
А где увидит в траве мышку, кинется на нее обеими передними ногами сразу,
как это делает лиса. Да ведь гоупый еще, разлапистый, - где ему шуструю
мышку поймать!
6
Скоро Егорка услышал стрекотание машины и увидел отца на пароконной
сенокосилке. Отец сидел на высоком сиденье и помахивал кнутом на лошадей.
А сзади него две длинные стальные гребенки - одна неподвижная, а другая
скользящая по ней то вправо, то влево - оставляли за собой, как машинка
для стрижки головы, гряду скошенной травы. Отец остановил коней и взял у
Егорки принесенный завтрак.
Егорке очень хотелось сесть на моесто отца и покосить машиной.
- Тять! - сказал он смущенно. - Ты бы сел под кустик завтракать-то...
Вишь, рыбы-то я какой тебе наловил. Вкусная! А я бы пока маленько покосил.
Хоть бы один ряд...
- Рыбка отменно вкусная. Спасибо тебе. А на машину-то не
заглядывайся. Молод еще на ткких ездить, подрасти надо.
Егорка подумал про себя: "Рыбу ловить, так я им не молод... Жалко,
что ли, на машину-то пустить?"
Увидев, что Егорка надулся, отец сказал:
- Чего набычился-то? Беги вон к матери в бригаду, она тебе даст на
конных граблях поработать. Сейчас последний лужок кончаю. К обеду сам
подъеду.
Услыхав про конные грабли, Егорка повеселел. Он взял у отца
полотенце, в котором принес ему пирог, и пустую бутылку из-под молока,
лихо свистнул Бобику и побежал назад, к Сенькиной речке.
7
Широкие луга за Сенькиной речкой напоминали издали болото: они были
сплошь в копенках сена, как в кочках. Женщины разбрасывали эти копенки и
ворошили сено граблями: сушили его на ветру и на солнышке. Мать Егорки
работала тут же на конных граблях: сгребала уже высушенное сено в новые
копны. Она охотно пустила Егорку на свое место и присматривала только,
чтобы он аккуратно подбирал сено. Но Егорка и так работал на совесть. Он
подъезжал к началу прокоса, опускал рычагом полукружья железных граблей и
пускал лошадь шагом по прокосу, поминутнно оглядываясь назад. Когда
большие грабли набирались полные сена, он быстро поднимал рычаг - и на
лугу оставалась копенка сена,, а Егорка, снова опустив рычаг, ехал дальше.
Бобик в это время носился по прокосу, совался всем в ноги,
расшвыривал своими ногами сено, всем мешал и был ужасно доволен, когда
кто-нибудь из работавших на лугу мальчиков бросался его ловить.
Солнце стояло уже высоко в безоблачном небе. Работать становилось все
