- То-то, - говорит, - старый. Дружно не грузно, а врозь хоть брось.
Думаешь, мне-то легко без твоих мышейж?
Простила Сова Старика, вылезла из дупла, полетела на луг мышей
ловить.
Мыши со страху попрятались в норы.
Шмели загудели над лугом, принялись с цветка на цветок летать.
Клевер красный стал на лугу наливаться.
Корова пошла на луг клевер жевать.
Молока у коровы много.
Стал Старик молоком чай белить, чай белить - Сову хвалить, к себе в
гости звать, уваживать.
ЛЕСНОЙ КОЛОБОК - КОЛЮЧИЙ БОК
Жили-были старик со старухой - те самые, от которых Колобок укатился.
Пошли они в лес. Старик и говорит старухе:
- Глянь-ка, старуха, никак под кустиком-то наш Колобок лежит?
Старик плохо видел, да и у старухи глаза слезились. Наклонилась она
поднять Колобок - и наткнись на что-то колючее. Старуха: "Ой!" - а Колобок
вскочил на коротенькие ножки и покатил по дорожке.
Катится Колобок по дорожке, - навстречу ему Волк:
- Колобок, Колобок, я тебя съем!
- Не ешь меня, Серый Волк, я тебе песенку спою:
Я лесной колобок - колючий бок!
Я по коробу не скребен,
По сусеку не метен,
На сметане не мешен.
Я под кустиком рос,
Весь колючками оброс,
Я на ощупь нехорош,
Меня голыми руками не возьмешь!
Я от дедушки ушел,
Я от бабушки ушел, -
От тебя, Волк, подавно уйду!
Волк рассердился - хвать его лапой! Колючки в лапу впились, - Волку,
ой, больно! А Колобок подскочил и покатился по дорожке, - только его Волк
и видел!
Катится Колобок, - навстречу ему Медведь:
- Колобок, Колобок, я тебя съем!
- Где тебе, косолапому, съесть меня!
Я лесной колобок - колючий бок!
Я по коробу не скребен,
По сусеку не метен,
На сметане не мешен.
Я под кустиком рос,
Весь колючками оброс,
Я на вкус нехорош,
Меня в рот не возьмешь!
Я от дедушки ушел,
Я от бабушки ушел,
Я от Волка ушел,
От тебя, Медведь, подавно уйду!
Медведь разозлился, хотел его в пасть схватить, - губы наколол, - ой,
больно! А Колобок опять покатился, - только Медведь его и видел.
Катится Колобок, - навстречу ему Лиса:
- Колобок, Колобок, куда катишься?
- Качусь по дорожке.
- Колобок, Колобок, спой мне песенку!
Колобок и запел:
- Я лесной колобок - колючий бок!
Я по коробу не скребен,
По сусеку не метен,
На сметане не мешен.
Я под кустиком рос,
ВЕсь колючками оброс,
Я кругом нехорош;
Как меня ты возьмешь?
Я от дедушки ушел,
Я от бабушки ушел,
Я от Волка ушел,
От Медведя ушел,
От тебя, Лисы, не хитро уйти!
И только было покатился по дорожке, - лиса его тихонечко, одними
коготками, толк в канаву! Колобок - плюх! - в воду. Мигом развернулся,
заработал лапками, - поплыл. Тут все и увидели, что это совсем не Колобок,
а настоящий лесной еж.
РОСЯНКА - КОМАРИНАЯ СМЕРТЬ
Летел комар над прудом и трубил:
- Я - Комарище -
Жигать мастерище, -
Носом востер,
Зол и хитер.
Все меня боятся:
За всех умею взяться,
Зверя и птицы
Крови напиться.
Недруги ищут
Меня, Комарища,
А я удал:
Жиг! - и умчал.
Никому меня, Комара, не словить!
Услыхала его Стрекоза и говорит:
- Не хвались, комар, храбростью да ловкостью! В лесу дремучем на
болоте топучем живет Росянка - Комариная Смерть. Изловит тебя, кровопийцу,
Росянка.
- А вот не изловит! - говорит Комар.
Затрубил и полетел в лес.
Прилетел в лес дремучий, - видит: видит на сосне Копалуха. Перо у
Копалухи плотное, ноги жесткие, нос костяной. Поди подступись к ней!
А Комар сел ей на бровь, - где перышек нет, изловчился, - жиг ее в
бровь!
Сорвалась Копалуха с сосны, заклохтала, загремела крыльями по лесу!
А Комар увернулся, в сторону метнулся, повыше поднялся, летит,
трубит:
- Не словила меня, Комара, Копалуха!
Летит по лесу дремучему, видит: в кустах Грибник пробирается,
суковатым батожком подпирается, картузом от мошки отбивается. На теле у
Гирбника рубаха, на ногах - штаны, а внизу - сапоги. Поди подступись к
нему!
Комар сел ему на нос, - где на коже нет ожежи, - изловчился, - жиг
его в нос!
Вскрикнул Грибник, замахал батожком, грибы выронил.
А Комар увернулся, в сторону метнулся, повыше поднялся, летит,
трубит:
- не словил меня, Комара, Грибник!
Летит по лесу дремучему, видит: из чащи Сохатый прет, бородой трясет,
рогами дерева задевает, ногами бурелом сокрушает. Все тело Сохатотго
длинной шерстью поросло, а рога да копыта костяные. Поди-ка к нему
подступись!
А Комар подлетел, на веко ему, - где шерсть коротка, - сел, - жиг в
глаз!
Взревел Сохатый, рогом дерево с корнем вырвал, копытами землю взрыл.
а Комар увернулся, в сторону метнулся, повыше поднялся, летит,
трубит:
- Не словил меня, Комара, Сохатый!
Летел-летел, глядит, - среди леса дремучего болото топучее. Никого на
болоте нет, только мох кругом, а во мху малая Травинка растет.
Спустился Комар на олото, сел на Травинку.
Спрашивает Травинку:
- Уж не ты ли Росянка - Комариная Смерть?
Отвечает Травинка сладким голоском:
- Погляди, комар, на мои цветочки.
Поглядел Комар на цветочки. Белые цветочки в взеленых колокольчиках.
Солнце за тучку,- цветочки в колокольчики. Солнце из тучки, - и цветочки
выглянут.
Говорит Комар Травинке:
- Хороши у тебя цветочки! А не видала ты Росянки - Комариной Смерти?
Говорит Травинка сладким-пресладким голоском:
- погляди, комар, на мой колосок...
поглядел Комар на колосок.
Колосок прямой, зеленый, стройненький.
Говорит Комар Травинке:
- Ничего себе колосок. А не слыхала ты про Росянку - Комариную
Смерть?
Говорит Травинка приторным голоском:
- Погляди, комар, на мои листочки!
Поглядел Комар на листочки. Круглые листочки лежат на земле, по краям
их частые булавочки, на булавочках медвяная роса капельками.
Как увидел Комар ее капельки, - сразу пить захотел. Слетел на листок,
опустил в каплю носок, стал росу медвяную пить.
Летела мимо Стрекоза, увидала Комара на листке и говорит:
- Попался Комар Росянке!
Хотел Комар крыльями взмахнуть, - крылья к листку пристали; хотел
ногами шагнуть, - ноги увязли, хотел нос вытащить, - нос прилип!
Изогнулись гибкие булавочки, вонзились в комариное тело, прижали
Комара к листику, - и выпила Росянка комариную кровь, как пил комар кровь
звериную, птичью и человечью.
Тут Комару и смерть пришла.
А Росянка и по сей день на болоте живет и других комаров к себе ждет.
МУЗЫКАНТ
Старый медвежатник сидел на завалинке и пиликал на скрипке. Он очень
любил музыку и староался сам научиться играть. Плохо у него выходило, но
старик и тем был доволен, что у него своя музыка. Мимо проходил знакомый
колхозник и говорит старику:
- Брось-ка ты свою скрипку-то, берись за ружье. Из ружья у тебя лучше
выходит. Я сейчас медведя видел в лесу.
Старик отложил скрипку, расспросил колхозника, где он видел медведя.
Но не нашел даже и следа его.
Устал старик и присел на пнек отдохнуть.
Тихо-тихо было в лесу. Ни сучок нигде не треснет, ни птица голосу не
подаст. Вдруг старик услыхал: "Дзенн!.."
Немного погода яопять: "Дзенн!.."
Старик удивился:
"Кто же это в лесу на струне играет?!
А из лесу опять "Дзенн!.." - да так звонко, ласково.
Старик встал с пенька и острожно пошел туда, откуда слышался звук.
Звук слышался с опушки.
Старик подкрался из-за елочки и видит: на опушке разбитое грозой
дерево, из него торчат длинные щепки. А под деревом сидит медведь, схватил
одну щепку шапой. Медведь потянул к себе щепку и отпустил ее. Щепка
выпрямилась, задрожала, и в воздухе раздалось: "Дзенн!.." - как струкна
пропела.
Медведь наклонил голову и слушает.
Старик тоже слушает: хорошо поет щепка!
Замолк звук, - медведь опять за свое: оттянул щепку и пустил.
Вечером знакомый колхозник еще раз проходит мимо избы медвежатника.
Старик опять сидел на завалинке со скрипкой. Он польцем дергал одну
струну, и струна тихонечко пела: "Дзинн!". Колхозник спросил старика:
- Ну что, убил медведя?
- Нет, - ответил старик.
- Что ж так?
- Да как же в него стрелять, когда он такой же музыкант, как и я?
И старик рассказал клохознику, как медведь играл на расщепленном
грозой дереве.
ПОДКИДЫШ
Мальчишки разорили гнездо каменки, разбили ее яички. Из разбитых
скорлупок выпали голые, слепенькие птенчики.
Только одно из шести яичек мне удалось отобрать у мальчишек целым.
Я решил спасти спрятанного в нем птенчика.
Но как это сделать?
Кто выведет его из яйца?
Кто вскормит?
Я знал неподалеку гнездо дроугой птички - пеночки-пересмешки. Она
только что отложила свое четвертое яичко.
Но примет ли пресмешка подкидыша? Яйцо каменки ычисто-голубое. Оно
больше и совсем не похоже на яички пересмешки: те - розовые с черными
точечнами. И что будет с птенцом каменки? Ведь он вот-вот должен выйти из
яйца, а маленькие пересмешки выклюнутся только еще дней через двенадцать.
Станет ли пересмешка выкармливать подкидыша?
Гнездо пересмешки помещалось на березе так невысоко, что я мог
достать его рукой.
Когда я подошел к березе, пересмешка слетела с гнезда.
Она порхала по ветвям соседних деревьев и жалобно посвистывала,
словно умоляла не трогать ее гнрезда.
Я положил голубок яичко к ее малиновым, отошел и спрятался за куст.
Пересмешка долго не возхвращалась к гнезду. А когда, наконец,
подлетела, не сразу уселасть в него: видно было, что она с недоверием
разглядывает чужое голубое яйцо.
Но все-таки она села в гнездо. Значит, приняла чужое яйцо. Подкилыш
стал приемышем.
Но что будет завтра, когда маленькая каменка выклюентся из яйца?
Когда утром на следующий день я подошел к березе, с одной стороны
гнезда торчал носик, с другой - хвост пересмешким.
Сидит!
Когда она слетела, я заглянул в гнездо. Там было четыре розовых яичка
и рядом с ними - голый слепенький птенчик каменки.
Я спрятался и скоро увидел, как прилетела пересмешка с гусеничкой в
клюве и сунула ее в рот маленькой каменке.
Теперь я был уже почти уверен, что пересмешка выкормит моего
подкидыша.
Прошщло шесть дней. Я каждый день подходил к гнезду и каждый раз
видел торчащие из гнезда клювик и хвост пересмешки.
Очень меня удивляло, как она поспевает и каменку кормить, и
высиживать свои яйца.
Я скорей отходил прочь, чтоб не помешать ей в этом важном деле.
На седьмой день не торчали над гнездом ни клювик, ни хвост.
Я подумал: "Все кончено! Пересмешка покинула гнездо. Маленькая
каменка умерла с голоду".
Но нет, - в гнезде лежала живая каменка! Она спала и даже не тянула
вверх головку, не разевала рта: значит, была сыта.
Она так вырносла за эти дни, что покрывала своим тельцем чуть видные
из-под нее розовые яички.
Тогда я догадался, что приемыш отблагодарил свою новую мать: теплотой
своего тельца он грел ее яички - высиживал ее птенцов.
Так оно и было.
Пересмешка кормила приемыша, приемыш высиживал ее птенцов.
Он вырос и вылетел из гнезда у меня на глазах.
И как раз к этому времени выклюнулись птенчики из розовых яичек.
Пересмешка принялась выкармливать своих родных птенцов - и выкормила
их на славу.
АРИШКА-ТРУСИШКА
Колхозницы Федоры дочурку все Аришкой-Трусишкой звали. До того
