только что, и пуслилась его догонять.
Ее огненно-рыжий хвост так и замелькал меж кустов, и уж, конечно, она
бежала гораздо быстрей мышонка.
ГОРЕ-МУЗЫКАНТ
Пик не знал, что лиса гонится за ним по пятам. Поэтому, когда из дома
выскочили две громдные собаки и с лаем кинулись к нему, он решил, что
погиб.
Но собаки, понятно, его даже не заметили. Они увидели лису, которая
выскочила за ним из кустов, и кинулась на нее.
лиса мигом повернула назад. Ее огненный хвост мелькнул в последний
раз и исчез в лесу.
Собаки громадными прыжками пронеслись над головой мышонка и тоже
пропали в кустах.
Пик без всяких приключений добрался до дома и шмыгнул в подполье.
Первое, что Пик заметил в подполье, был сильный запах мышей.
У каждой породы зверей свой запах, и мыши различают друг друга по
запаху так же хорошо, как мы различаем людей по их виду.
поэтому Пик узнал, что тут жили мыши не его породы. Но все-таки это
были мыши, и Пик был мышонок.
Он так же обрадовался им, как Робинзон обрадовался людям, когда
вернулся к ним со своего необитаемого острова.
Сейчас же Пик и побежал отыскивать мышей.
Но разыскать мышей здесь оказалось не так просто. Мышиные следы и
запах их были всюду, а самих мышей нигде не было видно.
В потолке подполья были прогрызены дырки. Пик подумал, что мыши,
может быть, живут там, наверху, взобрался по стенке, вылез через дырку и
очутился в чулане.
На полу стояли большие, туго набитые мешки.
Один из них был прогрызен внизу, и крупа высыпалась из него на пол.
А по стенам чулана были полки. Оттуда доносились замечательно вкусные
запахи. Пахло и копченым, и сушеным, и жареным, и еще чем-то очень
сладким.
Голодный мышонок жадно набросился на еду.
после горькой коры крупа показалась ему такой вкусной, что он наелся
прямо доотвала. Так наелся, что ему даже дышать стало трудно.
И тут опять в горле у него засвистело и запело.
А в это время из дырки в полу высунулась усатая острая мордочка.
Сердитые глазки блеснули в темноте, и в чулан выскочила крупная серая
мышь, а за ней еще четыре такие же.
Вид у них был такой грозный, что Пик не решился кинуться им
навстречу. Он робко топтался на месте, и от волнения свистел все громче и
громче.
Серым мышам не понправился этот свист.
Откуда взялся этот чужой мышонок-музыкант?
Серые мыши чулан считали своим. Они иногда принимали к себе в
подполье диких мышей, прибегавших из лесу, но таких свистунов никогда еще
не видали.
Одна из мышей броилась на Пика и больно куснула его в плечо. За ней
налетели другие.
Пик еле-еле успел улизнуть от них в дырочку под каким-то ящиком.
Дырочка была так узка, что серые мыши не могли туда пролезть за ним. Тут
он был в безопасности.
Но ему было очень горько, что его серые родственники не захотели
принять его в свою семью.
МЫШЕЛОВКА
Каждое утро сестренка спрашивала у брата:
- Ну что, поймался мышонок?
Брат показывал ей мышей, какие попадались ему в мышеловку. Но это
были все серые мыши, и девочке они не нгравились. Она даже немножко
боялась их. Ей непременно надо было маленького желтого мышонка.
- Отпусти их, - говорила она грустно. - Эти не такие хорошие.
Брат уносил пойманных мышей. А в последние дни мыши что-то совсем
перестали ему попадаться.
Удивительней всего было, что приманку кто-то съедал каждую ночь.
С вечера мальчик насадит пахучий кусочек копченой ветчины на крючок,
насторожит тугие дверцы мышеловки, а утром придет - на крючке нет ничего,
и дверцы захлопнуты.
Он уж и мышеловку сколько раз осматривал: нет ли где дырки? Но
больших дырок - таких, через которые могла бы пролезть мышь, - в мышеловке
не было.
Так прошла целая неделя, а мальчик никак не мог понять, кто ворует у
него приманку.
И вот утром на восьмой день мальчик прибежал из чулана и еще в дверях
закричал:
- Поймал! Гляди: желтенький!
- Желтенький, желтенький! - радовалась сестренка. - Смотри, да это же
наш Пик: у него и ушко разрезано. Помнишь, ты его ножиком тогда?.. Беги
скорей за молоком, а я оденусь пока.
Она еще лежала в постели.
Брат побежал в другую комнату, а она поставила мышеловку на пол,
выскочила из-под одеяла и быстро накинула на себя платье.
Но когда она снова взглянула на мышеловку, мышонка там уже не было.
Пик давно научился удирать из мышеловки. Одна проволочка была в ней
немножко отогнута. Серые мыши не могли протиснуться в эту лазейку, а он
проходил свободно.
Он попадал в ловушку через открытые дверцы и сейчас же дергал за
приманку.
Дверцы с шумом захлопывались, но он быстро оправлялся от страха,
спокойно съедал приманку, а потому ходил через лазейку.
В последнюю ночь мальчик случайно поставил мышеловку у самой станки и
как раз тем боком, где была лазейка, и Пик попался. А когда девочка
оставила мышеловку среди комнаты, он выскочил и спрятался за большой
сундук.
МУЗЫКА
Брат застал сестренку в слезах.
- Он убежал! - говорила она сквозь слезы. - Он не хочет у меня жить!
Брат поставил блюдечко с молоком на стол и принялся ее утешать:
- Распустила нюни! Да я его сейчас поймаю в сапог.
- Как в сапог? - удивилась девочка.
- Очень просто! Сниму сапог и положу его голеницем по стенке, а ты
погонишь мышонка. Он побежит вдоль стенки, - они всегда у самой стенки
бегают, - увидит дырку в голенище, подумает, что это норка, и шмыг туда!
Тут я его и схвачу, в сапоге-то.
Сестренка перестала плакать.
- А знаешь что? - сказала она задумчиво. - Не будем его ловить. Пусть
живет у нас в комнате. Кошки у нас нет, его никто не тронетр. А молочко я
буду ставить ему вот сюда, на пол.
- Всегда ты выдумываешь! - недовольно соказал брат. - Мне-то что?
Этого мышонка я тебе подарил, делай с ним что хочешь.
Девочка поставила блюдце на пол, накрошила в него хлеба. Сама села в
сторонку и стала ждать, когда мышонок выйдет. Но он так и не вышел до
самой ночи. Ребята решили даже, что он убежал из комнаты.
Однако утром молоко оказалось выпитым и хлеб съеденным.
"КАк же мне его приручить?! - думала девочка.
Пику жилось теперь очень хорошо. Он ел всегда вдоволь, серых мышей в
комнате не было, и его никто не трогал.
Он натаскал за сундук тряпок и бумажек и устроил себе там гнездо.
Людей он остерегался и выходил из-за сундука только ночью, когда
ребята спали.
Но раз днем он услышал красивую музыку. Кто-то играл на дудочке.
Голос у дудочки был тонкий и желобный.
И опять, как в тот раз, когда Пик услыхал "соловья-разбойника" -
жулана, мышонок не мог справиться с искушением послушать музыку ближе. Он
вылез из-за сундука и остановился на полу среди комнаты.
На дудочке играл мальчик.
Девочка сидела рядом с ним и слушала. Она первая заметила мышонка.
Глаза у нее стали вдруг большие и темные. Она тихонько подтолкнула
брата локтем и прошептала ему:
- Не шевелись!.. Видишь, Пик вышел. Играй, играй, он хочет слушать!
Брат продолжал дудеть.
дети сидели смирно, боясь пошевелистья.
Мышонок слушал грустную песенку дудочки и как-то совсем забыл про
опасность.
Он даже подошел к блюдцу и стал лакать молоко, точно в комнате никого
не было. И скоро налакался так, что сам стал свистеть.
- Слышишь? тихонько сказала девочка брату. - Он поет.
Пик опомнился только тогда, когда мальчик опустил дудочку, и сейчас
же убежал за сундук.
Но теперь ребята знали, как приручить дикого мышонка. Они тихонько
дудели в дудочку. Пик выходил на середину комнаты, садился и слушал.
А когда он сам начинал свистеть, у них получались настоящие концерты.
ХОРОШИЙ КОНЕЦ
Скоро мышонок так привык к ребятам, что совсем перестал их бояться.
Он стал овыходить без музыки. Девочка приучила его даже брать хлеб у нее
из рук. Она садилась на пол, а он карабкался к ней на колени.
Ребята сделали ему маленький деревянный домик с нарисованными окнами
и настоящими дверями.
В этом домике он жил у них на столе, а когда выходил гулять, по
старой привычке затыкал дверь всем, что попадалось ему на глаза:
тряпочкой, мяток бумажкой, ватой.
Даже мальчик, который так не любил мышей, очень привязался к Пику.
Больше всего ему нравилось, что мышонок ест и умывается передними лапками,
как руками.
А сестренка очень любила слушать его тоненький-тоненький свист.
- Он хорошо поет, - говорила она брату, - он очень любит музыку.
Ей в голову не приходилол, что мышонок пел совсем не для своего
удовольствия. Она ведь не знала, какие опасности пережил маленький Пик и
какое трудное путешествие он совершил, раньше чем попал к ней.
И хорошо, что оно так хорошо кончилось.
СОВА
Соидит Старик, чай пьет. Не пустой пьет - молоком белит. Летит мимо
Сова.
- Здорово, - говорит, - друг!
А Старик ей:
- Ты, Сова, - отчаянная голова, уши торчком, нос крючком. ты от
солнца хоронишься, людей сторонишься, - какой я тебе друг!
Рассердилась Сова.
- Ладно же, - говорит, - старый! Не стану по ночам к тебе на луг
летать, мышей ловить, - сам лови.
А Старик:
- Вишь, чем пугать вздумала! Утекай, пока цела.
Улетела Сова, забралась в дуб, никуда из дупла не летит.
Ночь пришла. на стариковом лугу мыши в норах свистят-перекликаются:
- Погляди-как, кума, не летит ли Сова - отчаянная голова, уши
торчком, нос крючком?
Мышь Мыши в ответ:
- Не видать Совы, не слыхать Совы. Наныче нам на лугу раздолье, нынче
нам на лугу приволье.
Мыши из нор поскакали, мыши по лугу побежали.
А Сова из дупла:
- Хо-хо-хо, Старик! Гляди, как бы худа не вышло: мыши-то, говорят, на
охоту пошли.
- А пускай идут, - говорит Старик. - Чай, мыши не волки, не зережут
телки.
Мыши по лугу рыщут, шмелиные гнезда ищут, землю роют, шмелей ловят.
А Сова из дупла:
- Хо-хо-хо, Старик! Гляди, как бы хуже не вышло: все шмели твои
разлетелись.
- А пускай летят, - говорит Старик. - Что от них толку: ни меду, ни
воску, - волдыри только.
Стоит на лугу клевер кормовистый, головой к земле виснет, а шмели
гудят, с луга прочь летят, на клевер не глядят, цветень с цветка на цветок
не носят.
А Сова из дупла:
- Хо-хо-хо, Старик! Гляди, как бы хуже не вышло: не пришлось бы тебе
самому цветень с цветка на цветок переносить.
- И ветер разнесет, - говорит Старик, а сам в затылке скребет.
Поо лугу ветер гуляет, цветень наземь сыплет. Не попадает цветень с
цветка на цветок, - не родится клевер на лугу; не по нраву это Старику.
А Сова из дупла:
- Хо-хо-хо, Старик! Корова твоя мычит, клеверу просит, - трава,
слышь, без клеверу, что каша без масла.
Молчит Старик, ничего не говорит.
Была Корова с клевера здорова, стала Корова тощать, стала молока
сбавлять; пойло лижет, а молоко все жиже да жиже.
А Сова из дупла:
- Хо-хо-хо, Старик! Говорила я тебе: придешь ко мне кланяться.
Старик бранится, а дело-то не клеится. Сова в дубу сидит, мышей не
ловит.
Мыши по лугу рыщут, шмелиные гнезда ищут. Шмели на чужих лугах
гуляют, а на стариков луг и не заглядывают. Клевер на лугу не родится.
корова без клеверу тощает. Молока у коровы мало. вот и чай белить Старикоу
нечем стало.
Нечем стало Старику чай белить, - пошел Старик Совет кланяться:
- Уж ты, Совушка-вдовушка, меня из беды выручай: нечем стало мне,
старому, белить чай.
А Сова из дупла глазищами луп-луп, ножищами туп-туп.
