брюшке. Человечком сидел, степенно поглядывал по сторонам.
Но не надолго хватило у него степенности: он увидел под собой веселую
быструю речку, перекувырнулся через голову и на собственных салазках ловко
съехал с круглого бережка. Там стал на четвереньки - и давай лакать
прохладную воду. Написля всласть и вразвалочку, не спеша, закосолапил
вдоль берега. А зеленые глазенки так и сверкают из шерсти: где бы чего
напроказать?
Чем дальше он подвигался, тем выше и круче становился берег. Все
громче и тревожнее кричали над ним ласточки. некоторые и них проносились
иммо самого его носа с такой быстротой, что он не успевал разглядеть их -
кто такие? - и только слышал жужжанье их крылышек.
"Ишь их тут сколько! - подумал Мишка, останавливаясь и глядя вверх. -
Что пчел у дупла".
И сразу вспомнил, как прошлым летом мать-медведиха привела его с
сестренкой к плечиному дуплу. Дупло было не очень высоко, и медвежата
почуяли чудесный медовых запах. Вперегонки полезли на дерево. Мишка первый
долез и запустил в дупло лапу. А пчелы как загудят, как накинутся на них!
Сестренка завизжала и кубарем вниз. А он отведал-таки душистого сладкого
меду. И опять засунул в дупло лапу и опять облизал ее. Но тут одна пчелка
больно ужалила его под глаз, а другая - в самый нос. Он, конечно, не
заревел, но очень быстро сокатился с дерева. Пчелки хоть совсем махонькие,
а сердитые; пришлось удирать подальше в лес. А сестренка еще долго
хныкала: ей так и не удалось попробовать меду.
Сейчас Мишка с опаской поглядывал на стаю береговушек: он первый раз
их видел и не совсем был уверен, птицы ли они? А вдруг они такие большие
пчелы?
Ну, так и есть: вон и дупла их - множество черных дырок под самым
обрывом! То и дело вылетают из них все новые береговушки и с криком
присоединяются к стае. А что кричат, - непонятно. Мишка их языка не знал.
Понимал только, что сердятся.
А ну как возьмут в работу да начнут жалить?! Ой-ой!
А дырок-то, дырок в берегу сколько? И в каждой, наверно, полно меду.
Интересно, такой же ли он сладкий, как у тех маленьких лесных пчелок?
Под самой кручей стоял почерневший от старости ольховый пень. недолго
думая, Мишка вскарабкался на него. Да нет, - где там достать!
Мишка спустился и полез вверх по круче. Ласточки всей стаей
закружились над ним и прямо оглушили его своим криком. ну да пусть: лишь
бы не жалили!
Ни одна не ужалила, - и Мишка стал карабкаться в гору храбрее.
А гора песчаная. Мишка старается, лезет, - а песок под ним осыпается.
Мишка сильней нажитмает, - песок скорей осыпается. Мишка ворчит, сердится!
Наддал со всей силы. Глядь, - что такое? - вся круча поехала! И он с ней
едет, едет - и приехал как риаз на то же место, откуда полез в гору...
Сел Мишка и думает: "Как же теперь быть? Этак ввек никуда не
влезешь".
Ну да ведь Мишка - башка: живо придумал, как горю пособить. Вскочил -
да назад по речке, - откуда пришел. Там без труда забрался по траве на
невысокий берег и опять сюда, к обрыву.
Лег на брюхо, заглянул вниз: тут они - ласточкины дупла, - прямо под
ним! Только лапу протянуть.
Лапу протянул, - нет, не достать!..
А ласточки над ним вьются, пищат, жужжат! Надо скорей.
Посунулся осторожно еще впереед, обе лапы тянет, - вот уж, было,
совсем достал, да - кувырк!
Ах ты, глупая ты, толстая, тяжелая медвежья башка! Ну, куда такую
башку годовалому медвежонку? ОВедь перевесила...
Летит Мишка под кручу, через голову кувыркается, - только пыль
столбом!
Летит вниз, - сам себя не помнит, - да все шибче, шибче...
Вдруг - раз! - его кто-то по лбу.
И стоп: прикатил Мишка, - сидит.
Сидит качается: очень здорово его по лбу треснули. Чихает сидит: в
нос песку набилось.
Одной лапой шишку трет на лбу: большущая шишка на лбу выскочила!
Другой лапой глазенки протирает: полны глаза песку да пыли.
Ничего толком перед собой не видит. Только будто маячит перед ним
кто-то высокий, черный...
- А-а-а, так это ты меня по лбу! - Мишка взревел. - Я ж тебя!..
Ррразоррву!
Пал на четвереньки, встал на дыбы - лапы над головой, - да рраз! - со
всей силы черному в грудь.
Тот с ног. И Мишка не удержался: за ним следом. Да оба, обнявшись, -
бутлых в воду!
А под обрывом омут-то глубокий...
Ушел Мишка в воду весь - и с головой.
Ну, ничего: всплыл все-таки.
Лапами заработал, черного от себя оттолкнул: черный тоже всплыл.
Мишка кое-как лягушкой, лягушкой, до того берега вплавь.
Выскочил на берег - и без оглядки, полным ходом мах-мах - в лес!
Береговушки за ним тучей мчатся. Кричат:
- Грабитель! Разоритель! Прогнали, прогнали!
Мишке и оглянуться некогда, вдруг там за ним еще тот - черный -
гнонится?
А черный в отмуте плавает: это пень. Высокий, почерневший от старости
ольховый пень.
Никто Мишку по лбу не стукал: сам Мишка на пень налетел, лбом об него
стукнулся, как с кручи-то летел.
Башка-то у Мишки башка, а сам еще маленький. Многому еще учиться надо
без мамы.
Хорошо, что такая крепкая башка.
ЗАДЕРИХВОСТ
Хищник должен прятаться, если хочет подтаиться к добыче.
Большой медведь бесшумно крался по лесу, осторожно переступал голыми
подошвами через сухие сучки.
Впереди на опушке была куча хвороста. За ней - луг.
Там паслись кони. Они часто поднимали головы, нюхали ветер. Но ветер
дул от них на кучу. Кони поворачивали головы против ветра и ни чуять, ни
видеть хищника не могли.
Вдруг из хвороста, как пузырек из лужи, выскочил крошечный
Задерихвост - птичка ростом с сосновую шишку; носик востренький, тельце
орешком, хвостик торчком.
И шныряет он всегда понизу.
Как от него спрячешься, когда у тебя ноги и ступают они по земле?
Медведь пал на брюхо, вжался в мох. Да уж поздно: зазметил его
Задерихвост.
Да как затрещит!
И откуда у крохи такой голос: за тысячу шагов вздрогнешь!
Кони заржали, умчались.
В яросли вскочил медведь, кинулся ловить нахального мылыша.
Вмиг раскидал всю кучу хвороста.
А Задерихвост мышонком проскользнул у него между ног и вспорхнул на
дерево. Поди поймай его там!
Всю охоту испортил медведю. С головой его выдал.
И хвостик торчком!
МЫШОНОК ПИК
КАК МЫШОНОК ПОПАЛ В МОРЕПЛАВАТЕЛИ
Ребята пускали по реке кораблики.
Брат вырезла из ножиком из толстых кусков сосновой коры. Сестренка
прилаживала паруса из тряпочек.
На самый большой кораблик понадобилась длинная мачта.
- надо из прямого сучка, - сказал брат, взял ножик и пошел в кусты.
Вдруг он закричал оттуда:
- Мыши, мыши!
Сестренка бросилась к нему.
- Рубнул сучок, - рассказывал брат, - а они как порскнут! Целая куча!
Одна вон сюда, под корень. Погдди, я ее сейчас...
Он перерубил ножиком корень и овытащил крошечного мышонка.
- Да какой же он малюсенький! - удивилась сестренка. - И желтый!
Разве такие бывают?
- Это дикий мышонок, - объяснил брат, - полевой. У каждой породы свое
имя, только я не знаю, как этого зовут.
Тут мышонок открыл розовый ротик и пискнул.
- Пик! Он говорит, его зовут Пик! - засмеялась сестренка. - Смотри,
как он дрожит! Ай! Да у него ушко в крови. Это ты его ножиком ранил, когда
доставал. Ему больно.
- Все равно убью его, - сердито сказал брат. - Я их всех убиваю:
зачем они у нас хлеб воруют!
- Пусти его, - взмолилась сестренка, - он же маленький!
Но мальчик не хотел слушать.
- В речку заброшу, - сказал он и пошел к берегу.
девочка вдруг догадалась, как спасти мышонка.
- Стой! - закричала она брату. - Знаешь что? Посадим его в наш самый
большой кораблик, и пускай он будет за пассажира!
На это брат согласился: все равно мышонок потонет в реке. А с живым
пассажиром кораблик пустить интереснее.
наладили парус, посадили мышонка в доббленое суденышко и пустили по
течению. Ветер подхватил кораблик и погнал его от берега. Мышонок крепко
вцепился в сухую кору и не шевелился. Ребята махали ему руками с берега.
В это время их кликнули домой. Они еще видели, как легкий кораблик на
всех парусах исчез за поворотом реки.
- Бедный маленький Пик! - говорила девочка, когда они возвращались
домой. - Кораблик, наверно, опрокинет ветром, и Пик утонет.
Мальчик молчал.
Он думал, как бы ему извести всех мышей у них в чулане.
КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ
А мышонка несло да несло на легком сосновом кораблике. Ветер гнал
суденышко все дальше от берега. Кругом плескались высокие волны. Река была
широкая - целое море для крошечного Пика.
Пику было всего две недели отроду. Он не умел ни пищи себе
разыскивать, ни прятаться от врагов. В тот день мышка-мать первый раз
вывела своих мышат из гнезда - погулять. Она как раз кормила ихъ своим
молоком, когда мальчик вспугнул все мышиное семейство.
Пик был еще сосунком. ребята сыграли с ним злую шутку. Лучше б они
разом убили его, чем пускать одного, маленького и беззащитного, в такое
опасное путешествие.
Весь мир был против него. Ветер дул, точно хотел опрокинуть
суденышко, волны кидали кораблик, 5как будто хотели утопить его в темной
своей глубине. Звери, птицы, гдаы, рыбы - все были против него. Каждый
непрочь был поживиться глупым беззащитным мышонком.
Первые заметили Пика большие белые чайки. Они подлетели и закружились
над корабликом. Они кричали от досады, что не могут разом прикончить
мышонка: боялись с лжету разбить себе клюв о твердую кору. Некоторые
пустились на воду и валавь догоняли кораблик.
А со дна реки поднялась щука и тоже поплыла за корабликом. Она ждала,
когда чайки скинут мышонка в воду. Тогда ему не миновать ее страшных
зубов.
Пик слышал хищные крики чаек. Он зажмурил глаза и ждал смерти.
В это время сзади подлетела крупная хищная птица - рыболов-скопа.
Чайки бросились врассыпную.
Рыболов увидал мышонка на кораблике и под ним щуку в воде. Он сложил
крылья и ринулся вниз.
Он упал в реку совсем рядом с корабликом. Концом крыла он задел
парус, и суденышко перевернулось.
Когда рыболов тяжело поднялся из воды со щукой в когтях, на
перевеернутом кораблике никого не было. Чайки увидели это издали и улетели
прочь: они думали, что мышонок утонул.
Пик не учился плавать.
Но когда он попал в воду, оказалось, что надо было только работать
лапками, чтобы не утонуть. Он вынурнул и ухватился зубами за кораблик.
Его понесло вместе с перевернувшимся суденышком.
Скоро суденышко прибило волнами к незнакомому берегу.
Пик выскочил на песок и кинулся в кусты.
Это было настоящее кораблекрушение, и маленький пассажир мог считаьть
себя счастливцем, что спасся.
СТРАШНАЯ НОЧЬ
Пиок вымок до последней шерстинки. Пришлось вылизать всего себя
язычком. После этого шерстка суоро высохла, и он согрелся. Ему хотелось
есть. Но выйти из-под куста он боялся: с реки доносились резкие крики
чаек.
Так он и просидел голодным целый день.
Наконец стало темнеть. Птицы угомонились. Только звонкие волны
разбивались о близкий берег.
Пик осторожно вылез из-под куста.
Огляделся - никого. Тогда он темным клубочком быстро покатился в
траву.
Тут он принялся сосать все листья и стебли, какие попадались ему на
глаза. Но молока в них не было.
С досады он стал теребить и рвать их зубами.
Вдруг из одного стебля брызнул ему в рот теплый сок. Сок был сладкий,
как молоко мыши-матери.
Пик съел этот стебель и стал искать другие такие же. Он был голоден и
совсем не видел, что творится вокруг него.
