у него появился и рынок, на коем возникла возможность "голосовать кошельком"
по поводу тех, иль иных решений экономических.
Мысль о том, что Государство должно "подстраиваться кошельком" под
вкусы подданных была столь нова, что... Сперва идею Рикардо приняли, мягко
выражаясь, в штыки.
Главные возражения, что характерно, перекликались с еще ненаписанным
письмом Павла. Мол, английские евреи обладают огромными финансовыми
ресурсами и очень сплочены меж собой. Не получится ли, что сия группа,
поставив перед собой задачу, сможет "влиять на правительство" в вопросах
экономики и финансов?
На это Рикардо отвечал так:
"Вообразите себе сплав по бурной реке. Мы оснащаем английскую лодку
рулем, веслами и шестами для того, чтоб удержать ее на середине фарватера.
Но безумием было бы выгребать сими веслами против течения -- против законов
экономики и здравого смысла.
Разумеется, любая группа сплоченных людей, владеющих капиталами, будет
влиять на политику кабинета министров. До тех пор, пока сие не противоречит
здравому смыслу. Когда же действия любой группы людей будут направлены
против интересов большинства общества, финансовые потоки утопят их
совершенно.
Точно так же, как само английское Казначейство не смогло "выгрести"
против установившейся перед кризисом конЦюнктуры, так и любая другая сила
(какие бы финансы за ней не стояли!) неспособна бороться с существующими
экономическими реалиями!"
К этому сложно что-то добавить, за вычетом того, что люди,
высказывающие нечто по отношению к нам -- рижанам, или нашим английским
сородичам руководствуются чем угодно, только -- не здравым смыслом. А если
уж человек сам таков, так и всех остальных он подозревает в своих же
грешках!
Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не позиция Принца Регента,
замещавшего английского короля в моменты припадков. На очередном заседании
Палаты Лордов, когда кто-то из оппозиции попытался что-то сказать про
Рикардо, Принц закричал с места:
- "Вы называете назначенье еврея -- Бесчестьем?! Бесчестье для всей
страны и меня лично иметь долги в полмиллиарда гульденов! Не я занимал эти
деньги, но пока наша страна кому-то должна -- подмочена моя личная Честь и
моя Репутация!
Рикардо может быть трижды евреем, но он предлагает правительству способ
расплатиться с долгами, не делая новых! Если вы это назвали Бесчестьем, я
немедля позову приставов -- у вас наверняка есть куча долгов, которые вы
замыслили не отдать!
Пусть все богатые люди Соединенного Королевства получат толику Власти
по рецепту Рикардо, - Власть -- ничто, если она не подкрепляется Честью! А
страна не может считать себя Честной, имея такие Долги!
Мы не жили в Долг, не хотим быть должны и должниками не будем! Это
вопрос Морали и Нравственности. Состав правительства -- мелкий вопрос в
сравнении с Нравственной чистотой нашей Родины!"
Принц Регент никогда не был популярен в английском народе. Все
говорили, что он -- слишком немец для этого. Но именно после его речи лед
тронулся.
(Впрочем, похоже, что дело решилось за много веков до Рикардо.
В свое время в споре, - что важней: Британия, иль составляющие ее
земли? - выиграли бароны и английский король подписал "Великую Хартию
Вольностей". Через пару веков вопрос поставили по-другому, - что выше: Двор,
иль английский народ? Ответом стал насильственный созыв "Долгого
Парламента". На наших глазах в Англии обсуждался третий вопрос, - что
ценней: Казна, или кошелек обывателя? И опять, в соответствии с былою
традицией, Англия ущемила интересы собственной Власти.
Бритон всегда остается "островитянином" и в глубине души -- не любит
собственных же правителей. "Мой Дом - Моя Крепость"!)
Рикардо вошел в правящий кабинет. Затем получил особые полномочия по
всем вопросам экономики и финансов. Потом стал "экономическим пророком"
нового времени. Английская ж экономика попросту "восстала из пепла". (Не
прошло и двадцати лет, как англичане погасили свой чудовищный, непостижимый
долг. При этом они даже не пошли на какие-то особые жертвы -- Долг
"рассосался" как будто бы сам собой, - его "растопил" общий подЦем
экономики.)
Идеи же Лоу нашли применение за Проливом. "На Континенте". В первое
время все шло хорошо, но... Наиболее приближенные ко двору из "откупщиков",
узнавая сроки выхода очередных ассигнаций, успевали заложить, перезаложить и
-- обратно выкупить свои "откупа", умножая свои капиталы в сотни и тысячи
раз! За это они платили взятки неслыханные и вскоре всем участникам сего
безобразия стало необходимо "вбрасывать" в экономику все новые и новые
ассигнации.
Потом был крах. И (предсказанная Рикардо) Французская Революция.
Однажды английские джентльмены выбрались из теплых, уютных постелей, увидали
леса гильотин за Ла-Маншем, услыхали как падают в десятки корзин головы
джентльменов французских и осознали, что сие могли быть -- их собственные
головешки. (Моряки в Портсмуте уже показали, как легко режутся британские
офицеры...)
С этого дня Давид Рикардо стал "священной коровой" английского
общества. Требование Павла "арестовать и под пыткой вырвать у еврея Рикардо
подробности всемирного жидовского заговора", мягко говоря, не нашли
поддержки у англичан.
Сам Рикардо, узнав об этом письме, обратился к Парламенту с просьбою об
отставке, "если вы верите в сии измышления". На это английский Премьер
отвечал:
- "Сэр Дэвид, мы скорее начнем войну с этими русскими, чем дадим вас в
обиду!" - хоть в Англии и сильны межпартийные склоки, но при этих словах вся
Палата Общин встала единогласно и отдала Честь Сэру Рикардо оглушительною
овацией. (Еврейский банкир настолько расчувствовался, что ему даже стало на
миг нехорошо с сердцем.)
На сем сей вопрос в Англии был совершенно исчерпан, а Россия на
"севере" оказалась в жесткой политической изоляции.
Все это, конечно ж, должно было вызвать в Императоре самые сильные
чувства. И со дня смерти бабушки Павел заговорил о нужде "наказать жидов и
нацистов". (Надеюсь, вы не забыли, что наша "ливонская", иль -- "латвийская"
партия зовется еще и -- "Нацистской"?)
Уже в ноябре 1796 года русские армии готовиться к вторженью в
Прибалтику. Русские перерезали все пути и дороги в нашу страну, особо не
пропуская к нам продовольствие.
Одновременно с этим с ноября того года евреям в России было запрещено
занимать любые посты в министерствах и ведомствах, а также -- торговать,
заниматься врачебною практикой, преподавать и прочая, прочая, прочая...
Кроме того, в России припомнили "Закон о Черте оседлости", работавший в
бабушкину эпоху серединка-наполовинку. В связи с этим я вспоминаю
забавнейший случай в нашей семье.
Когда говорят о "еврейском вопросе" в России, либо по незнанию, либо
нарочно умалчивают один важный момент. В Империи нет единой еврейской
диаспоры. Испокон веку мы делились на евреев "немецких" и "польских".
"Светлых" и "темных". "Столичных" и "местечковых".
Если не осознать такого различия, можно и удивиться -- Эйлеры занимали
высшие посты в государстве, имели герб с шестиконечной звездой и не скрывали
своей веры в то самое время, когда существовала "черта оседлости", а евреев
на пушечный выстрел не пускали к столицам. Моя матушка прибыла в Россию в ту
пору, когда Воронцовых "загнали за Можай" за их кровь, а княгиню Дашкову
(урожденную Воронцову) так и вообще -- выслали из страны.
Просто в России всегда вольно, или невольно различали две диаспоры --
так называемую "северную", иль рижскую и "южную", иль подольскую (или -
одесскую).
Начало "северной" иммиграции было положено Великим Петром. Он хотел
"ногою твердой стать при море", для этого ему нужно было воевать с Турцией и
Швецией, а денег не было. В то же самое время Европа катилась к Мировой
Войне "За Испанское Наследство", отдельными эпизодами которой стали Северная
война и Прутский поход. Все бряцали оружием, в Англии -- "Славная
Революция", в Испании умирал король, в Германии -- очередная война, во
Франции "Король-Солнце" запретил евреев -- деньги тухли без вложения и
движения. И тут появился Петр с огромной страной, бескрайними просторами и
возможностями для гешефта.
Дали ему кредит с огромной охотой и радостью. А еще дали кучу врачей,
ученых и мастеров. Только не верьте, что сии мастера были голландцы. Для тех
Россия -- где-то ближе к Луне, чем к здравому смыслу и на готового туда
ехать они надевают рубашку -- с очень длинными рукавами.
Зато есть иной народ, который не имеет земли в Голландии и потому --
легче на ногу. Просто в отличие от иных стран в России не просили показать
родовое древо, а верили на слово -- голландец, так -- голландец. Датчанин.
Немец. Англичанин. Русской таможне было плевать. Был бы человек хороший.
Когда я был маленьким и у моей прабабки был день рождения (прадед уже
умер), вся наша родня собиралась за одним огромным столом и дети всей
"межпухой" бродили под ножками стола и меж кресел, а старики вели неспешные
разговоры о судьбах нашего народа. (Тогда я познакомился с Мишей
Сперанским,- он был толстым надменным щенком, страшно кичившимся папенькой
-- "сельским батюшкой". Приход Сперанского-старшего был в Царском селе. Вот
он и числился "сельско-приходским". Ну, не городским же!)
Однажды дед Карл, усадив на колено - внука Сперанского, а на другое --
внука Боткина, рассказывал историю приезда в Россию его ассистента -- Шломо
Когана. Он говорил:
- "На палубу всходит таможня. Огромный русский сыщик с вот такой мордой
(показывает руками) отымает у него документы и читает чуть ли не по
складам,- "Шломо Коган из Амстердама", а потом говорит, - "Коган --
голландская фамилия?"
Соломон с самым умным лицом, чтоб не рассмеяться, не будь дураком,
отвечает, - "А как же?"
Тогда сей монумент поворачивается к писцу и приказывает, - "Голландец
Коган. Прошел досмотр". Так Шломо вдруг стал голландцем!"
Помню, как все хохотали и потешались над русской глупостью. А потом мой
дед Кристофер -- тесть графа Аракчеева и директор Сестрорецкого военного
завода, вынул трубку изо рта и, чуть усмехнувшись, добавил:
- "Лишь потому, что здесь дети, которые могут сделать неверный вывод из
слышанного, осмелюсь чуть подправить эту историю. Видите ли, ребятки, ваш
дед Карл -- великий медик и вращается все по дворцам, да присутствиям...
Посему он смеет так говорить о русском народе. Но ежели вам предстоит
общаться с Россией с иной стороны...
Я не верю, что офицер прочел, - "Шломо Коган из Амстердама". Просто
врач Коган, рассказывая сию историю врачу Эйлеру, опустил одну деталь,
показавшуюся ему несущественной. Офицер прочел: "Шломо Коган -- врач из
Амстердама". И лишь после того -- нарочно подсказал жиду Когану, что лучше
тому назваться голландцем. Ибо пока еще никто не отменил Указ "о черте
оседлости".
А если бы он прочел, - "Шломо Коган -- мусорщик из Амстердама", тут-то
сей Коган и узнал бы Русь с задницы".
Помню, как вдруг притихли все дети, а Карл Эйлер задумался и сразу
помрачнел, словно что-то припомнив. Мудрый же директор завода внимательно
оглядел детвору, откашлялся и сухо сказал:
- "Жизнь сего народа весьма тяжела, горька и опасна. Поэтому русские
любят ваньку валять. Что взять с дураков?
Вот есть весьма умные люди -- украинцы. Они прямо так об этом и
говорят. А умней их -- поляки. Те -- просто самый умный народ. Но самый
