народом. Все были в трауре и почти все женщины плакали. Плакала моя матушка,
покрыв волосы черной шалью, плакали прочие еврейки, а офицеры латвийской
армии глухо переговаривались, передавая друг другу известия о том, как
проходит мобилизация наших частей. Латвия вставала под ружье, готовясь к
страшной войне с великим восточным соседом.
Я плохо помню подробности панихиды, единственное, что осталось в
памяти, - я стою под проливным дождем (моросящий дождик сменился ужасным
ливнем - недаром так тянуло с моря!) и утешаю Дашку. Ей было всего
одиннадцать лет и она последние годы провела у юбки нашей с ней бабушки.
Теперь у нее сделалась настоящая истерика. Мне самому дико хотелось
разрыдаться, но обязанности старшего брата не позволяли мне это сделать и я
только сжимал Дашку в обЦятиях, успокаивая ее.
Самым же страшным в этих слезах были Дашкины всхлипывания:
- "Ненавижу! Как же я его ненавижу! Он сказал мне: "Когда старая шлюха
сдохнет, папка подарит мне настоящую лошадь, а тебя с Сашкой - лишит
наследства!" Как же я его ненавижу!" - а невольные свидетели этих горьких
слез, догадывались, что речь идет о нашем брате и, содрогаясь от бездны,
разверзшейся внутри нашей семьи, - спешили отойти дальше. Кому охота влезать
в это страшное и уже - недетское горе?!
Так мы похоронили бабушку. Потом были указы новоявленного Императора
Павла об "обЦявлении всех жидов вне закона", "о губернском устройстве
Прибалтики" - по которому Латвия делилась на четыре куска - Эстляндию,
Лифляндию и Курляндию, а "даугавские земли" отходили к губернии Витебской.
Были еще указы о "правилах престолонаследия", согласно которым наша
семья лишалась всяких прав на русский престол и даже - назначение Кристофера
Бенкендорфа рижским генерал-губернатором! Много было всякой ереси и прочих
павловских благоглупостей, которые кончились пшиком,- ибо их можно было
привести в жизнь только силой оружия.
Нет, прямо в ноябре 1796 года, пока еще не успел остыть бабушкин труп,
наш коротышка совсем уж надумал воевать и даже назначил командующим самого
Суворова. Да вот только тот, будучи во сто крат умнее нашего недоросля,
немедля отказался от такой чести, заявив: "Стар я воевать против штуцеров на
мушкетах...". За что и попал в опалу. Правда, от войны Павел почему-то вдруг
отказался. Он у нас был весьма переменчивый.
Ну да Бог с этим, - я учился в Эзельской Школе и расчеты опор мостов,
да построение полевых карт заботили меня больше, чем интриги политические. К
тому же я, по матушкиным стопам, увлекся химией, и мне было во сто крат
интереснее собирать перегонные кубы, да выдувать стеклянные дефлегматоры,
нежели вникать в очередные затеи несчастного сифилитика.
x x x
Блестящее правление моей бабушки под конец было... Нет, не испорчено.
Должность правителя -- докучная штука. Хорошо, коль ваш друг -- настоящий
министр. Но годы берут свое...
Что вы сделаете со старым товарищем?
За годы правления он обрастает сторонниками. Уберите его и в его лесу
подымется буря -- вековые стволы будут рушиться один за другим, подминая под
себя юную поросль. Может быть -- новый министр будет и лучше, но удаление
прежнего расколет правительство и лишит вас многих старых друзей.
Готовы ли вы общаться с "молодыми, да ранними"? И догадываетесь - или
нет, - что вас первого "молодежь" считает "историей" и тщится отправить на
свалку?
Эти люди не помнят событий и развлечений из вашей молодости, не поют
старых песен и не ведают ваших танцев. А вы не понимаете ни их шуток, ни
новомодных (и весьма странных!) привычек.
Вы будете пытаться "подмолодиться", конечно, но... Это никого не
обманет. Равно как старая дама смешна рядом с юными жиголо, так и старый
король жалок в окружении юных министров. (И если старец -- мужик, его все
зовут "содомитом", а если сие -- королева, все говорят -- "шлюха на троне"!)
Итог же этого -- одиночество.
Нет, если вы не хотите остаться один -- ненужный и презираемый
обществом, нужно держаться друзей -- Вашего детства. Конечно, - "Короля
играет его свита", но и - "Каков поп, таков и приход"!
Те из великих, кто имел несчастье состариться, оставшись при том --
человеком, к концу собственного правления имели правительство глубоких
старцев и застой и гниенье в стране.
Таков был закат Петра Великого в нашей стране. Только ленивый не ругал
его под конец "пьяницей" и "табачником". Пришедший на смену Бирон и вправду
не пил водки и не курил табака.
Над "устарелыми понятиями" и "Кодексом Чести" Короля Солнце в последние
годы смеялась вся "просвещенная" Франция... Досмеялись до Робеспьера с его
гильотинами.
Тяжко и долго задыхалась Англия в последние годы Елизаветы Великой. На
смену ей пришел содомит Яков Стюарт и привел за собой милейшего Кромвеля. Уж
тот-то хорошенько "проветрил головы" всем недовольным, просушив их на
солнышке.
Испания проклинала в конце жизни своего Карла Великого. Как же она
радовалась воцаренью нового короля -- Филиппа! Кровавого... При коем Испания
перестала быть страной, "где не заходит Солнце".
Я мог бы множить примеры, - но факт остается фактом: если правитель
добр и человечен, его подданные начнут проклинать его еще при жизни. За
"Несвободу". За отсталость страны во всем. За архаичные формы правления. За
дружеские чувства к выжившим из ума маразматикам, которые управляют страной.
На волне сего недовольства всегда приходят молодые, да рьяные. Желающие
все изменить. Вот тогда-то страна и взвывает от ужаса и уже после смерти
называет "выжившего из ума" старичка, иль старушку -- Великим. Или --
Великой.
По "имперской истории" на сегодняшний день "Великих" на Руси только
лишь двое -- Петр, да моя бабушка. Всех остальных придавила корона до самого
что ни на есть -- обычного состояния. А в обычном состоянии сию Империю не
поднять... Не хватит Величия...
Именно это и случилось с Императором Павлом. Да, к моменту смерти моей
бабушки страна устала от ее "просвещенного абсолютизма" и жаждала перемен.
Да, "вельможи в случае", - те что "тем паче" - утомили всех своим
сребролюбием. Да, вся Империя потешалась над страстью бабушки к миловидному
графу Зубову и звала ее... вы знаете как. Россию же сама же Россия называла
"просвещенным борделем".
Да, все это было... Но Павел не понял самого главного, - сие было
следствием слишком долгого правления одних и тех же людей, а любая Власть...
Власть -- страшная штука.
Из самых первых рук доложу: бабушка моя никогда не была шлюхой. Видите
ли... Всю жизнь она любила одного-единственного человека -- ее "Гришеньку".
Князя Орлова.
Другое дело, что Григорий Орлов воспитался его матушкой -- баронессой
фон Ритт в самых что ни на есть -- прусских традициях. Он был красавец,
бретер, волокита и бабник. Разумеется, - прекраснейший офицер и специалист
инженерного дела. И при всем том -- ужаснейший организатор и совсем никакой
управленец. (Сие -- обычные доблести и вопиющие недостатки всей военной
касты пруссаков. Отсюда и военные поражения Пруссии при великолепнейшем
офицерстве.)
Пока бабушка "тащила Империю" на своих слабых плечах, она была
счастлива с "Гришенькой". Но потом ее одолели хворобы и врачи ей сказали,
что если она и дальше все будет тянуть на себе -- ее скоро не станет. Тогда
и появился Григорий Потемкин. Бабушка его не слишком любила, но он был
Администратор от Бога. Без него Империя сегодня не была б тем, что она -
есть.
А "Гришенька" тогда сказал моей бабушке, что не может быть в постели
втроем и предложил выбирать. И бабушка моя выбирала меж Любовью и Долгом.
Меж Любовью и Властью.
Она просила "Гришу" остаться, но тот, как истый пруссак, отвечал, что
сие не позволит ему его Честь. А на прощание Князь подарил венценосице
знаменитый алмаз: "Князь Орлов". Вот тогда-то бабушку со зла и понесло во
все тяжкие.
Это Власть превратила бабушку в "даму легкого поведения"! А к шлюхам --
не возвращаются. Не вернулся и Князь Орлов... А Империя без его гвардейцев
стала терпеть одно поражение за другим. Впрочем...
Бабушкина Империя чем-то напоминала гигантского ящера. В молодости он
боролся с врагами "внешними и внутренними", отрастив для того лес клыков, да
когтей. И, конечно ж, всем сим армейским хозяйством должен был управлять
офицер и службист.
Сожрав всех врагов, сей ящер получил несваренье желудка в виде
ужаснейших эпидемий и народного недовольства -- венцом коего стал Пугачев. И
стало ясно, что когти с клыками -- плохая подмога в борьбе с собственным же
народом и бабушка отказалась от них, доверив Империю -- "травоядному"
экономисту Князю Потемкину.
При Потемкине Империя приняла свои нынешние очертания, но и
свойственные исполинам проблемы, - неповоротливость, "холодную кровь" и
полную атрофию "военной" мускулатуры.
Покорение Крыма и Польши случилось экономическим методом, но не силой
оружия! В то ж время войны со Швецией и Турцией показали органическую
слабость всей русской армии. Да, мы взяли Измаил, да Очаков, но кто и когда
посчитал -- какой кровью?! И воевали мы с самой отсталой из армий Европы!
Со шведами ж мы просто не смогли ничего сделать -- на одного убитого
шведа пришлось восемь погибших русских, а в конце войны шведы перетопили
практически весь русский флот! И это (да извинят меня шведы) в войне с
маленьким, да извините за слово, захолустным государством на самом краю
Европы! В годы, когда во Франции уже стали сгущаться тучами якобинские орды!
А Франция это -- не Швеция... Во Франции были Лавуазье с Бертолле.
Экономику (после Лоу) там делал Кине, а солдат воспитали Вольтер, Дидро и
Руссо. Не будем вдаваться в подробности -- дурному они не учили! И после их
уроков росли весьма образованные, начитанные и очень культурные офицеры.
Люди, верившие в то -- за что они умирали. Для таких монстров наш "динозавр"
с наклейкой "Россия" был попросту тушей почти что бесплатного мяса! А
бабушка моя никогда не хотела стать чьей-нибудь дармовою поживой!
И тогда "динозавр" совершил последнюю трансформацию. Из Германии была
выписана моя матушка. Сама бабушка познакомила ее с братьями Князя Орлова,
намекнув тем, что пришли времена "сушить былой порох"! Старые военные
жеребцы ответно "заржали", услыхав уже подзабытый рев военного горна. Так
что -- матушка не просто возглавила всю Прибалтику. Внутри России все
"русские немцы", иль Партия Братьев Орловых обеспечили нам -- политическую
поддержку.
Только с их помощью удалось воссоздать Дерптский Университет и начать
Возрожденье Прибалтики. Потемкин же, почуяв неладное, поставил вопрос ребром
-- или-или. (С точки зрения экономической он был сто раз прав! Вспышка
национализма в наших краях грозила отрезать Империю от единственного
экспортного порта в Европе. Интересы развитья Науки в Империи вошли в
непримиримое противоречие с ее ж кошельком. И великий Администратор до
своего издыхания противился вложению денег в нечто -- не приносящее прибыли
здесь и сейчас. Администраторы вообще -- люди чрезвычайно практические. Но
им обычно неведома "Музыка Горних Сфер".)
Иными словами, - стареющий "динозавр" из последних, оставшихся сил в
его "остывающем" теле, стал "откладывать яйца". В виде Дерптского
Университета. В виде зачатков нынешней торговой системы -- Бирж, банков и
ярмарок. В виде реконструкции Сестрорецкого и Тульских оружейных заводов. В
виде новейшего сталелитейного производства в Екатеринбурге...
