никуда не торопится, отдыхают люди, веселятся, в распорядке работы
заведения вечером предусматривались даже танцы. А у нас никакого света в
конце туннеля. Каторга какая-то... Однажды на мой вопрос об отсутствии
выходных после рейда я получил строгое внушение от инспектирующего: «В
воюющей армии отдыха и праздников быть не может! - рявкнул солидный
полковник. - Выходные планируйте после войны, в Союзе!» А стало быть,
рядом, в километре от полка - для кого-то полный набор развлечений.
Все места в кафе оказались заняты, и пришлось перекусить прямо у стойки.
И тут мы чужие на этом «празднике жизни».
***
Очередь к врачу тем временем дошла и до меня.
- Что случилось, что беспокоит, товарищ лейтенант? - спросил встревоженно
толстый, круглолицый майор, читая направление из медпункта.
- А ничего не болит. Произошла нелепая случайность, скажем так:
недоразумение. Мне кажется, что затемнение на снимке - это личный номер,
я его не снял, вот и получилось пятнышко.
Медик заулыбался, вглядываясь в снимок.
- А хочешь, мы сейчас его увеличим и сможем прочитать?
- Хочу!
- Сейчас, подожди немножко.
Он поколдовал над аппаратурой и торжественно объявил:
- МО СССР номер Р-307648. И еще что-то нацарапано неразборчиво.
Правильно?
- Точно, нацарапанное - это имя и фамилия. Я же говорил об этом в полку,
но медицина решила перестраховаться.
- Как служба, как воюешь? Тяжело? - участливо спросил рентгенолог. - Нет
желания отдохнуть в отпуске? Могу помочь с путевочкой в Крым, в Сочи или
еще куда-нибудь. В полку такой возможности нет и не будет.
- Конечно, конечно, хочу! В отпуск вот-вот выгонят.
- А чтобы путевка была наверняка - пойми, я ведь не сам все решаю, нужно
для ускорения процесса две с половиной тысячи «афошек».
- Да у меня нет «пайсы».
- Как нет? В рейдовом батальоне и нет «афганей»? Вы же деньгами сорите.
Я сердито встал, взял медкнижку и пошел к выходу, обернувшись, со злостью
ответил:
- Это мародеры деньгами сорят и тыловое ворье, а у нас боевое
подразделение, а не шайка грабителей. А если и пьют, то свою получку
пропивают.
И вышел, хлопнув дверью, не прощаясь.
Балбес, теперь за свой счет отдыхать придется, не сдержался. Но ведь
какое мурло сидит тут в тепле и чужие деньги считает, ребят, которые из
«зеленки» не вылезают, обирает. Крыса тыловая!
***
- Ник! Живой! А сказали: ты издох, - весело встретил Острогин мое
возвращение. - Гуляешь по штабам, а мы тут в рейд собираемся.
- Куда? Когда?
- В район Дехи-Нау, послезавтра!
- Вот это хорошо, развеемся. Скорей бы отсюда, подальше от начальственных
глупостей. Над чем корпишь?
- Журналы боевой подготовки за все взвода необходимо до выхода
представить. Эдик расписание занятий и ротный журнал унес показывать.
Кстати, тебя уже спрашивал Муссолини.
- Зачем?
- Планы какие-то принести и листовки получить.
- Черт! Знают же, что в поликлинику ездил, бумаги полковые отвозил,
мороженого спокойно не поесть.
- Мороженого? Где?
- В кафе. Там и мороженое, и танцы, и коньяк вечером подают.
- А как же фраза «мы все на фронте, а на фронте не отдыхают». И про сухой
закон забыли? Да, Ник?
- «Каждому свое», как в Бухенвальде. Еще и путевку на курорт медик купить
предлагал.
- Купил?
- Нет, у него сдачи не нашлось! Я так хотел его физиомордию по столу
размазать. В полку, говорит, таких путевок не бывает. Они у них в штабе
все «застревают».
- Ерунда. Подойди к начмеду и попроси, я вчера оформил путевку в Ялту. В
июне поеду отдыхать: море, девочки, сухое вино... Мечта! Завидуй!
Облизывайся!
- Завидую, прохиндей! Как выпросил?
- Да никак. Пришел, поговорил по душам - и порядок! Я с ним в Панджшер на
броне входил...
- Трепач. Пойди, попроси... Все у тебя легко! Связи кругом: дядюшка в
посольстве, папа в Совмине. Как ты тут очутился с такими «волосатыми
лапами»? Не понимаю. Одним словом - князь! Ладно перебьюсь без путевки, в
Сибирь поеду загорать.
- Иди к начмеду, он звонил, тебя спрашивал, а путевку обязательно
попроси, гарантирую, все будет нормально - поможет.
***
- Как дела? Все хорошо? - встретил меня с надеждой в голосе Дормидович.
- Так, как я и думал, пятно на спине - это номерок. Но рентгенолог -
сволочь!
- Почему? Что такое?
- За взятку путевку предлагал - в любое место и в любое время.
- Ох, негодяй! Из штаба носа не высовывает, а на ребятах наживается! А
куда хочешь поехать?
- Да это просто так, к слову, я у него ничего даже и не просил, он сам
навязывался. Вообще-то, готов хоть куда, меня в конце месяца отправляют в
Союз, на море делать нечего, может, в Пятигорск?
- Есть путевка в Кисловодск, отложить?
- С боевых вернусь и зайду оформить, можно?
- Конечно, подходи. Рад, что ты здоров, удачи и долгих лет жизни.
- Спасибо!
Довольный, я вышел из санчасти. Везет.
Здоров и отдых обеспечен. Ура!
***
Вечером комбат производил осмотр офицеров.
- Предупреждаю в последний раз! Быть в уставной форме - в х/б. Не как
анархист Ростовцев, в «песочнике» спецназовском, в маскхалате. И
Луковкину запрещаю выделяться, рейнджер нашелся, выпендривается в горном
костюме.
- Товарищ майор, могу подарить комплект, - встрял Юрик в речь Василия
Ивановича. - А то вы в «афганке» да в «афганке».
- Вам слова никто не давал. Еще раз перебьешь - получишь выговор. Далее:
тельняшки, футболки, кроссовки носить запрещаю! Только сапоги и ботинки,
нательное белье, все в касках и бронежилетах. Прежде чем требовать, сами
должны являться примером подчиненным, особенно замполиты! Капитан
Лонгинов, проведение строевого смотра офицеров и прапорщиков назначаю в
семь тридцать утра.
- Сразу с мешками и оружием? - встревоженно спросил лейтенант Шерстнев. -
Не успеем.
- Да, Шерстнев, попался ты наконец-то на глаза! Пожалуйста, не ходи моей
тропой, не люблю, когда пьют из чашки комбата. Моя чашка священна!
Стоящие в строю громко засмеялись.
- О чем вы, товарищ майор?
- Прапорщики могут быть свободны.
- Вот так, опять облом на самом интересном месте, - громко вздохнул
Бодунов.
- Итак, продолжаю: зашел я сегодня в одно место, а там Шерстнев в моих
тапочках и чай пьет из моей любимой чашки! Сегодня тапочки одел, кружку
облизал, а завтра что будет, а, Олежек? Что еще оближешь?
- Ничего не будет.
- А женщина может понадеяться, поверить. Даже думать не моги об этом,
ишь, молочный брат объявился. Жилин, ты его чаще в караул ставь. Все
караулы третьей роты с сегодняшнего дня Шерстнева. Это мой приказ!
- За что? Я к ней туда случайно заглянул, чай попить с вареньем. В первый
раз, ей богу!
- Куда, куда ты заглянул? Что за гнусный намек?
- Ха-ха-ха, - вновь засмеялся весь строй.
- Вот теперь второго раза точно не будет, под халатик не залезешь, и
котлеты комбата будут в целости и сохранности.
- Вы не правильно поняли, я оговорился, не то хотел сказать. Только одну
котлетку съел и то чуть не подавился под вашим строгим взглядом.
- Я тебе эту котлетку до замены не забуду. Оговорился он! Разойдись!
Все гурьбой обступили Олега. Похлопывали по плечу, смеялись, успокаивали
как могли.
- То-то Василий Иванович взбешен, сам не свой от злости почему-то, а это
Олежка его с кровати «стюардессы» теснит, - ухмыльнулся Афоня.
- Никого я не теснил, даже и не думал, случайно получилось.
- Все в жизни случайно и совсем не специально, - улыбался Мелещенко. -
Теперь комбат заест роту на боевых. Ну, ты и смельчак! Подорожнику дорогу
перешел, в кровать залез.
- Болваны, сразу у всех черные мысли.
- Нет, не у всех, - улыбнулся Арамов. - Я уверен: у тебя были только
чистые помыслы - объесть комбата, отомстить за обиды через желудок.
Ха-ха-ха!
- А ну вас, идите к черту! - и он ушел, громко матерясь.
- Попал Олег в немилость и надолго, - глубокомысленно изрек Афоня. - Не
ложись не в свои сани, особенно без презерватива! Молочный брат!
Ха-ха-ха...
***
В казарме стоял невероятный шум и галдеж-Рота суетилась, комплектуя мешки
и набирая боеприпасы.
Что же делать с обувью? Имеются только кроссовки и туфли, сапоги сгорели
у костра в Баграмке - подошва правого «дутыша» полностью расплавилась.
- Ветишка, Серега!
- Что? - откликнулся взводный.
- Тебе на сборах по горной подготовке ботинки выдали?
- Выдали.
- Не уступишь?
- Они сорок третьего размера. Тяжелые. Подков с шипами на них накручено
штук по шесть на каждый, но по леднику ходить будет удобно. А там снежные
вершины вроде придется штурмовать.
- Великоваты немного, но выбирать не из чего. Давай, черт с ними. Сам в
чем пойдешь?
- В полусапожках. Пошли в каптерку, бахилы старшина куда-то спрятал.
Шипов и подковок, действительно, было очень много. Тяжелые, гады, каждый
ботинок весом килограмма полтора. Ноги мои ноги, как вас жаль.
***
Осторожно постучав, в дверь кто-то вошел. Я оглянулся и обомлел - в
проходе, опираясь на палочку и при этом раскачиваясь, стоял самодовольный
Сашка Корнилов.
- Откуда ты взялся, Саня?
- От в-верблюда! Из отпуска по б-болезни, после двух операций. М-мениски
оперировали на обеих ногах, вот теперь п-прибыл для дальнейшего
прохождения службы Н-назначен во второй б-батальон замом командира шестой
роты. По горам х-ходить здоровье не позволяет.
- А что, комиссовать не могли? - удивился я.
- Н-нет, признали г-годным. В полку, п-правда, п-пожалели, вошли в мое
п-положение - перевели, колени-то еще п-побаливают. А как д-дела в роте?
К-кто вами командует?
- Эдик Грымов.
- Ух, ты? Б-быстро растет!
- Ротный вообще-то не он, а Сбитнев, помнишь взводного из третьей роты?
Но он в госпитале, ранен в лицо, осколком полчелюсти снесло.
- Д-дела.... А п-почему не Острогин?
- Почему, почему. Серж ведь как «князь», то в одном месте характер
покажет, то в другом. Одним словом, не благонадежен, не внушает доверия
руководству. Тебя, Сашка, честно говоря, со времен последнего твоего
рейда в Майданхшехре, не чаял больше увидеть.
И я, улыбнувшись, вспомнил давние события.
Сашка в тот раз ушиб колено, выпрыгивая из вертолета, а после еще и
оступился. Позже на подъеме к задаче еще раз подвернул ногу и совсем
захромал. Вздыхал, стонал, скрипел зубами, но шел - а куда денешься! -
благо высота была рядом от места десантирования. Неделю Корнилов лежал на
вершине, и даже прочесывать кишлак с его взводом пошел я.
Возвращаться пришлось к броне километров двадцать пешком, и не по прямой,
а вниз-вверх. Вертолеты, жаль, не прилетели.
- Лейтенант, Корнилов! Берешь провожатым Худайбердыева и спускаешься
впереди роты, - распорядился капитан Кавун. - Через нас пройдет весь
батальон, а уж только потом мы. Чтобы тебе не отстать, иди-ка ты,
дружище, впереди всех.
Здоровенный сержант подхватил вещмешок взводного, и они ушли по хребту, в
сторону приближающейся техники. Идти по горам и без груза тяжко, а
навьюченному - и подавно. Внизу, в ущелье, лежал, растянувшись до самой
долины, огромный кишлак. Возле домов бродил скот, женщины работали на
крошечных земельных участках, бегала детвора. Почему-то население не
ушло, наверное, не успели, очень уж мы внезапно и быстро окружили район,
блокировав вершины и проходы.
Пехота неделю просидела наверху, осматривая только отдельные дома и
развалины, а населенный пункт прочесали афганцы: «ХАД» (госбезопасность)
и «царандой» (МВД). Они немного постреляли, что-то сожгли. Затем ушли
дикой, галдящей толпой, напоминающей цыганский табор.
И вот взвод за взводом батальон проходил через мои позиции. Впереди
двигались управление батальона и новый замполит, капитан Грицина, он
приветливо помахал мне рукой. Капитан только сменил ушедшего на повышение
Сидоренко. Неплохой мужик, но очень суетливый. Да еще с Семеном
Лонгиновым сдружился и стал брать с него пример. В рейд тогда Константин
