- Семен! Успокойся! - схватил я его за руку и потянул в каптерку. -
Старшина, пузырь есть?
- Есть, - ответил Веранян, - для замены готовил, на стол поставить -
водка, коньяк.
- Доставай водку, будем Семена в чувство приводить, - приказал я и
добавил:
- Гога, пожалуйста, не жадничай. У Голубева нервный срыв. Не выпьет -
инсульт может случиться. Налей ему грамм двести, составь чуть-чуть
компанию. Но только чуть-чуть, тебе сегодня работать. Семен, мы пошли с
оружием и бойцами разбираться, посиди, расслабься, все будет хорошо.
Разберемся, обещаю: найду тебе замену. Найду!
***
Солдат помыли, все разгрузили, сдали донесения в штаб, и наконец-то я
добрался до своей конуры. В октябре нас переселили в крайний от КПП
модуль, собрали весь батальон в одном месте. Штабным построили новое
общежитие, но все туда не переселились. ЗНШ полка, оперативные ЦБУ,
"комсомолец" полка свои комнаты сохранили.
Комбат и управление батальона заняли две комнаты, для ротных и замов по
политчасти выделили кубрик, для замов и командиров отдельных взводов еще
кубрик, на всех взводных еще пару помещений.
Прапорщикам батальона досталось два кубрика, но старшины остались жить в
каптерках, а минометчики затаились в общежитии артдивизиона. В моей
каморке стояли шесть кроватей, два громадных шкафа создавали тамбур,
остальное имущество - стол, заваленный тарелками, ложками, кружками,
тумбочки и табуретки. Ничего лишнего. Светомаскировка из фольги закрывала
окна, в комнате был полумрак и легкий сквозняк.
Сейчас что-то в комнатенке не так. Но что?
В помещение ворвался Габулов и сразу заорал:
- Замполит! Чего валяешься? Балдеешь? Кайфуешь, плесень?
- Кайфую. Эдуард, чего ты все орешь?
- Чего ору? Ограбили нас, вот чего ору!
- Кого нас? Тебя?
- Меня, меня! Может, и тебя, чемодан проверь!
- А с чего ты взял?
- Старшина доложил, что кто-то замок дверной отжал, а потом через окно
вылез. У меня в чемодане две получки лежали - 500 чеков! Украли! Я уже
прибегал, проверял. Ты что, не заметил, что дверь не закрыта?
- Да, как-то даже не обратил внимания, хотя лежу и думаю: что-то не так,
а что - не пойму!
- Вот то и не так, поимели нас в наше отсутствие, пидо... сы! Убил бы,
гниду.
Я встал, вытащил свой огромный чемодан из-под кровати. Замки были
взломаны и открыты. Брать у меня было нечего, но пропала коллекция монет.
В Джелалабадской операции в хибаре бойцы нашли шкатулку с мелочью. Монеты
афганские, индийские, иранские, пакистанские, арабские - всякие-всякие. Я
выбрал для коллекции по паре одинаковых, не больше. Набралось штук
триста. Кто-то у меня их и вытряс. Пропала еще новая тельняшка - больше
ничего. Деньги я оставлял старшине. У Эдуарда исчезли кроссовки и х/б.
В кубрик ввалились Мелещенко и капитан третьей роты Женька Жилин. Ребята
о чем-то оживленно переговаривались.
- Парни, пойдем мыться, душ свободен, бойцы все помылись!
- Помылись, помылись! Смотрите, что у вас пропало! Мне тут не до мытья,
все чеки украли, скоты!
Ребята переглянулись, открыли тумбочки, закрыли.
- У нас все цело, а чемоданы - в каптерке. Пойдем, Женя, в душ, мы за
мылом и полотенцами вообще-то зашли, да и шмотки забрать. Комбат приказал
всем офицерам жить в казарме, ухмыльнулся Мелещенко.
- Когда приказал? - удивился я.
- Сейчас встретился в коридоре и распорядился: всем офицерам и
прапорщикам переселяться.
- Да у меня каптерка забита под завязку! Куда?
- В расположении спать. В какой каптерке? В расположении возле солдат. У
входа ротный, у ленкомнаты замполит, взводные с взводами, - грустно
улыбнулся Евгений.
- Скоты, сволочи! Совсем решили в грязь втоптать. Если я солдат, я буду
спать в коридоре, в казарме, а если я командир роты, я буду спать в своем
кубрике! Пошли все на х..!
- Пока что идем туда все мы, - засмеялся Николай.
- А комбат где будет спать, с разведвзводом?
- Нет, комбата это не касается, только ротное звено.
- Ну, жизнь, унижают на каждом шагу. Мудаки!
- Ник! Ты идешь? - спросил Мелещенко.
- Пойдем, ополоснемся, - вздохнул я, - может, в следующий раз строем,
офицерской колонной с песнями придется идти.
Душевая представляла собой морской контейнер, внутри которого были
проведены трубы, накручены краны и раструбы для мытья, на пол брошены
сколоченные в виде решетки доски.
Навстречу нам вышли Афоня Александров и Юра Луковкин.
- Мужики, опоздали, вода только для моржей, чуть теплая, зам. по тылу
пришел и сказал, что не будет ждать, пока офицеры соизволят собраться, -
сказал Афанасий.
- Вот сволота тыловая! Знает ведь, что пока рапорта и донесения не сдашь,
из казармы не уйти. Гад! - завозмущался Микола.
- Ну что, рискнем, поморжуем? - спросил я приятелей и пошел в контейнер.
Ругаясь на чем свет стоит, мы разделись и принялись быстро смывать с себя
грязь, пыль и пот под прохладными струями воды, которая к тому же лилась
еле-еле, тонкой струйкой.
В душевую вошел краснощекий зам. по тылу полка Ломако.
- Здравствуйте, товарищи офицеры! Как душ?
- Пошел в жопу, - раздалось из темноты.
- Но-но, кто это хамит?
- Конь в пальто, иди сюда, копытом в грудь шваркну! - продолжал тот же
слегка пьяный голос. - Тебя бы в холодную воду после двух недель ползанья
в "зеленке" засунуть, я бы послушал с удовольствием маты!
Из полумрака выдвинулся зам по технике танкового батальона.
- А, подследственный, - смущенно забормотал тыловик, - ну-ну, поговори,
пока на свободе. - Майор проходил по делу о хищении дизельного топлива,
попался на продаже нескольких тонн, особисты взяли с поличным.
- Вот эти молодые лейтенанты промолчат, а я тебе скажу, уж кто жулик, так
это ты: сколько спирта ушло, сколько тушенки?
Мы дружно засмеялись, а Ломако, прошипев что-то под нос, выскочил из
контейнера. Вода становилась все холоднее.
Смыв грязь и при этом сильно замерзнув, мы побрели в казарму. Настроение
было паршивейшее.
В канцелярии, к моему удивлению, сидел сияющий Эдуард Грымов.
- О-о-о! - вырвалось у меня. - Взводных - полный комплект!
- Да нет, - перебил меня Острогин, - лейтенант Грымов назначен
заместителем командира роты, а пока исполняет обязанности ротного. Пока!
- Да, пока! - пожимая мне руку, многозначительно произнес Грымов.
Я посмотрел ему в глаза и задумался. Карьерист он был страшнейший, я это
знал, и Эдуард этого и не скрывал, характер гнуснейший - ох, и достанется
же нам с ним лиха. Видно, Сбитнева он уже списал со счетов, перешагнул
через него и чувствует себя почти ротным.
- Я сейчас из штаба, от командира полка. Решил почти все вопросы, которые
Сбитнев полмесяца не решал или не мог решить. Корнилова вместо Ветишина
отправляют на дорогу, хватит у нас за штатом висеть, как хомут на шее. Из
госпиталя сразу отправится туда, раз по горам ходить не способен.
Назначение Грошикова в роту состоялось позавчера, как и моя с ним
рокировка. Недорозий выведен за штат. Окончательно. Теперь будем ждать
взводного, наконец-то роту офицерами укомплектуем.
Эдуард по-хозяйски принялся распоряжаться всем, как будто он уже стал
командиром роты. Очевидно, возвращение Володи из госпиталя в его планы не
входило. Он поставил на нем жирный крест.
- Тебе, замполит, нужно побольше с людьми работать, на полигон почаще с
ротой выходить, хватит бумагу марать, - в конце совещания принялся за
меня Грымов.
- Товарищ лейтенант, - ответил я ему официально, - мне приходится эту
"бумагу марать" и за себя, и за замполита батальона. Уже второй замполит
с батальона ушел, а нового пока нет.
- Уже есть. Твой старый знакомый - старший лейтенант Артюхин. Два
капитана не удержались - сбежали, теперь старший лейтенант попытается,
хотя, говорят, уже почти капитан. Недели через две появится, но я не
позволю прикрываться батальонными делами, заруби на носу. Будешь получать
взыскания за роту от меня, если в роте не будешь работать.
И он выразительно посмотрел на всех. Вот, мол, я какой!
***
Неделя началась хуже некуда. Наконец-то отправили в Союз Недорозия. И
смех, и грех. С утра перед завтраком Ветишин подошел ко мне и доложил:
- Проводил Серегу Недорозия, с подъема проводил в штаб, пожал руку,
помахал вслед автобусу. Сопровождать к самолету поехал особист батальона
капитан Растяжкин.
- Вот это да! Особист? Не может быть!
- В общем, тот в командировку едет, ну и взялся присмотреть до Ташкента.
Но я со вчерашнего вечера хожу под впечатлением от этого "монстра".
- Кого?
- Сереги! Он мне после отбоя в канцелярии одеколон пить предложил. Я ведь
в казарме ночую на сейфе, спать-то негде, а Сергей пил в ленкомнате и
спал там же на столе, на бушлате.
- Вот дает!
- Вот-вот! Взял он бутылек "Тройного" у Гоги и предложил распить. Я
отказался, а "спецназовец" налил себе в кружку и все залпом выжрал.
Сигаретку закурил и блаженствует. Меня чуть не вывернуло, на крылечке
подышал, минут пятнадцать - полегчало. Возвращаюсь, а он собрал пакетиков
двадцать чайных из сухпая и чифир сварил на плитке - смакует. Выставил
его под предлогом, что свет спать мешает, лег на сейфе на матрас и думаю:
"Не капитан, а бич какой-то!". И вроде чего-то не хватает, что-то
пропало. Утром побрился, а одеколона нет. На полочке "Миф" стоял и
французский "О'Жен", а сегодня - нет. Заглянул в ленкомнату: в столе -
пустые флаконы и пустая кружка. Я еще думал, провожая, чего от него так
морем пахнет, а это одеколон "Миф" на водорослях.
- Хороший коктейль он себе приготовил, - засмеялся Остроган. - Мой "Миф",
твой "О'Жен" - классно погулял. "Бумеранг" вернули в Забайкалье, пусть
радуются, а то думали сбагрить такого кадра!
- Хотел бы я увидеть физиономию комбрига, который выслал его к нам на два
года, а он через два месяца возвращается. Ха-ха-ха, - я рассмеялся, и все
офицеры засмеялись, представляя живую картину "Не ждали!".
Из штаба примчался свирепый Грымов.
- Острогин! Быстро собирай взвод, получить оружие, гранаты, патроны,
снаряжение, шмотки. Вот список всего, выноси на плац, через два часа
проверит начштаба батальона.
- Куда меня? В Забайкалье, как Недорозия?
- Нет, на гору Курук пост создавать. С каждой роты по взводу выделяют на
три поста. Расчет миномета - трех бойцов, скоро комбат их представит.
Зибоева с ПК возьмешь. Сколько у тебя своей пехоты?
- Вместе с писарем роты шесть солдат и сержантов.
- Без писаря! Ему и тут работы до боевых невпроворот. Итого: ты, сержант
и восемь солдат. Хватит вполне!
- Вполне хватит, что бы что? Геройски погибнуть?
- Нет, для строительства заставы и двух постов ночью. Через неделю
замполит привезет продукты, воду и все остальное. Сейчас тебя проверят и
на аэродром. Крутись сам, нам нужно на полигон на занятия, старшина всем
снабдит.
Завязалась ожесточенная схватка между Сергеем и Вероняном. Гога старался
сплавить все старое, подозревая, что ничего не вернется обратно, а
Острогин хотел все новое или хотя бы целое. Шум-гам, крик, визг старшины.
- Чертов "ара", сейчас будет Серого обжуливать, - вздохнул Ветишин, - а
он как без замены?
- На месяц ты его заменишь, затем замполит, - ответил Эдик. - Если
разрешат, я слетаю, думаю: там будет как в доме отдыха.
Механики отправились в парк, а вся оставшаяся рота двинулась на
стрельбище. До полигона два километра, сегодня по плану пристрелка оружия
- начинается десятидневная программа боевой подготовки. Эти планы все
время меняются: то недельные, то восьмидневные, то десятидневные, то
двухнедельные. Расписание под копирку писать не получается, все время
что-то новое.
Не успели мишени расставить, примчался посыльный за мной и за Грымовым.
Срочно на плац!
Быстрым шагом вернулись. Целая толпа тыловых и штабных вокруг трех групп
пехоты.
- Вы где болтаетесь? Все брошено на старшину и этого лейтенанта! Полный
