РОМАНТИК
Николай ПРОКУДИН
Анонс
Эта книга - об Афганской войне, такой, какой она была на самом деле.
Все события показаны через призму восприятия молодого пехотного
лейтенанта Никифора Ростовцева. Смерть, кровь, грязь, жара, морозы и
бесконечная череда боевых действий. Но главное - это люди, их героизм и
трусость, самоотверженность и эгоизм...
Боевой опыт, приобретенный ценой пролитой крови, бесценен. Потому что
история человечества - это история войн. Нельзя исключать, что опыт
лейтенанта Ростовцева поможет когда-нибудь и тому, кто держит в руках эту
книгу - хотя дай всем нам Бог мирного неба над головой.
ОТ АВТОРА
Прошло уже много лет с тех пор, когда кончилась последняя война последней
империи мира - никому не нужная война в Афганистане.
Один за другим умирают или трагически погибают мои друзья, с которыми я
вместе воевал. Все меньше остается живых участников тех далеких
событий...
Обновленная Россия ведет новую войну, и опять армия и правительство
противостоят целому народу.
Война с партизанами - самая тяжелая и самая "грязная", она имеет
тенденцию, постепенно перерастать в агрессию против всей нации, от мала
до велика. Достаточно вспомнить, что в 1980 году в Афганистане
действовало около 20 тысяч моджахедов (душманов), а в 1987 году их было
уже порядка 300 тысяч. Грустная статистика...
Книга выходит в свет, когда нет больше цензуры советского времени,
поэтому автор имеет возможность изобразить войну такой, какой ее увидел
молодой пехотный лейтенант, без прикрас и ложного героизма. Кому-то эта
книга может показаться грубоватой, но ведь настоящая война всегда груба и
жестока, а армейская среда - это не институт благородных девиц.
Естественно, что девяносто девять процентов "неблагозвучных" выражений
автор оставил "за кадром", но есть эпизоды, где без них не обойтись,
чтобы не погрешить против правды.
Все время нас учили: "тяжело в ученье - легко в бою". Но, почему-то это
самое "тяжело", становилось правилом и в ученье, и в бою. Словно кто-то
невидимый ставил перед собой цель сделать существование людей в армии
невыносимым. Бытовые условия, боевые задачи - все напоминало эксперимент
по выживанию.
Главные герои книги - это те, кто жарился под палящим беспощадным солнцем
и промерзал до костей на снегу; те, кто месил сапогами грязь и песок по
пыльным дорогам и полз по-пластунски, сбивая в кровь руки и ноги о камни;
те, кто оросил своим потом все горные вершины хребтов Гиндукуша и
бескрайнюю пустыню.
Эта книга посвящается самым обыкновенным офицерам, прапорщикам, сержантам
и солдатам, людям, воевавшим не по картам и схемам в тиши уютных
кабинетов, а на передовой в любую погоду и в любое время дня и ночи.
Многие из них погибли или стали инвалидами, кто-то умер уже после войны
от ран и болезней, тяжелого наследства прошлых сражений.
Не может меня не волновать, что сейчас армейское руководство и
правительство страны продолжают делать те же ошибки в проведении так
называемой "антитеррористической операции", что и раньше во время
Афганской войны. Как и прежде существует миф о непобедимой и всемогущей
армии, который не имеет ничего общего с реальным состоянием дел.
Читателям, далеким от этих проблем, книга может показаться "пасквилем" на
Вооруженные Силы, но ведь автор являлся участником всех событий, о
которых пишет, и стремление показать правду - главная его цель.
Кроме того, в книге показаны сложные, порой противоречивые
межнациональные отношения в армейском быту. Существование таких отношений
привело в дальнейшем к тому, что военные невольно становились носителями
национализма в обществе.
Армия давно больна и больна серьезно. За прошедшие годы запущенная
вялотекущая болезнь стала коматозным состоянием. Коррупция, воровство в
Вооруженных Силах - это давняя беда армии. Нынешнее состояние армии - это
следствие отношения государства к людям в погонах, а рост числа
преступлений - следствие качества призывников на военную службу.
Ветераны нашей армии, особенно те, кто участвовал в локальных конфликтах
- самые несчастные, бесправные люди. Их жертвы, боль утрат, физические и
психологические страдания не интересны обществу. Страну, в основной
массе, не волнуют их проблемы. "А кому сейчас легко?" - могут сказать
люди.
Вернувшись с очередной войны, ветераны остаются наедине со своими бедами.
Психозы, стрессы, нервные срывы, пьянство, наркотики, преступления...
Душа болит за тех, кто погиб на Афганской войне, но еще больше за тех,
кто продолжает погибать сейчас, в наше "мирное" время.
Книга посвящается нашей самой неприхотливой и самой бесправной армии
современною цивилизованною мира.
Ярко-красный чемодан, чавкнув, припечатался к бетонке Кабульского
аэродрома. Это был крепкий немецкий чемодан, огромных, прямо гигантских
размеров, который называют "мечта оккупанта". В нем уместились бушлат,
шинель повседневная, шинель парадная, китель повседневный и парадный,
хромовые сапоги и еще много всякой ерунды. Я глубоко вдохнул раскаленный
июльский воздух Кабула. Я - это молодой лейтенант Никифор Ростовцев, год
назад окончивший училище, затем год прослуживший в богом забытом
гарнизоне Туркмении. Служил не в самом гиблом месте, были места и похуже.
Но когда пьянство и дурь гарнизона окончательно осточертели, все-таки
добился перевода за границу. Моей "заграницей" стал уже много лет воюющий
Афганистан. Что там на самом деле происходит ни я, ни мои сослуживцы
толком не знали. Вроде бы и война, а вроде бы и не совсем. В полку
служило немало офицеров, участвовавших во вводе войск, но ввод-то когда
был - пять лет назад, да и служили всего месяца по два. Многое забылось,
не о чем и рассказать.
После трехдневных проводов, вылившихся в грандиозную попойку, в которой
участвовало большинство офицеров батальона, и двухдневного кутежа со
знакомой девицей я очень устал. Пара приятелей до моего убытия на нее
только облизывались и сейчас с нетерпением ожидали моего отъезда.
Поезд проходил через город Теджен в три ночи, а наш гарнизон стоял в
тридцати минутах езды от него. Бахнув на прощанье по последней рюмке,
закусив арбузом и обнявшись с друзьями, я привязал чемодан к багажнику
мотоцикла, и вдрызг пьяные мы отчалили. На вокзале еще раз обнялся с
провожатым, взводным Серегой, и тот как мог быстро помчался назад сменить
меня на диване. Только пожелал на прощание:
- Ник, постарайся вернуться живым.
- Хорошо, - подумал я, - постараюсь.
***
Билет был куплен перед самым отходом поезда. Все купе оказались заняты
спящими пассажирами. Ругаться с туркменом-проводником желания не было, и
я сел на откидное сиденье. Ночь на чемодане у открытого окна взбодрила,
но в то же время усилилась нервная дрожь перед неизвестностью.
Не каждый день отправляешься воевать на край света.
Громадный штаб округа напоминал айсберг из стекла и бетона. Множество
подъездов, бесчисленное количество полковников и генералов, снующие
"Волги" и "УАЗы". Рука от козырька не отрывалась - поприветствовал
одного, второго, третьего... сотого. Вскоре появился у меня попутчик. Это
был лейтенант, по фамилии Мелещенко, похожий на добродушного пасечника.
Он не имел ни малейшего желания ехать "за речку". В течение трех дней он
пытался увильнуть, но тщетно. Пушечное мясо требовалось в огромных
количествах, а ехать вместо него желающих не было. Николай (так звали
моего нового знакомого), узнав, что я еду по собственной воле и с
желанием, слегка покрутил у виска пальцем. В Афганистане он мечтал
попасть на должность замполита роты охраны в госпитале или кого-то в этом
роде. "Главное - можно хорошо устроиться даже там."
В гостинице, где я остановился, суетились командированные и отпускники из
той неизвестной жизни - "заграничной". Для оформления паспорта
потребовалось несколько дней, эти дни потихоньку прожигались мною, но уже
без вреда для печени и желудка. В конце концов, для получения документов
мы были вызваны в Управление кадров. В небольшом конференц-зале набились
человек пятьдесят офицеров в званиях повыше наших. Мужики радостно
обсуждали свои перспективы в Венгрии, ГДР, Польше, Чехословакии. Я и
Николай были чужие на этом празднике жизни и карьеры, поэтому дремали на
последнем ряду и изредка отбивались от попыток "припахать" нас по
какой-нибудь мелочи.
Перед обедом зашел в зал полковник и объявил, что одному из руководителей
Управления присвоили генерал-майора и необходимо помочь в рамках
разумного организовать подарок. Тут же появился бодрый, радостный
подполковник из числа "заграничников" и пустил фуражку по кругу. Начал
почему-то с нас.
- Лейтенанты, давайте гоните по "четвертаку". Сбросимся! Поактивней! -
тоном, не терпящим возражений, произнес он.
- Вот дела! - заржал Никола. - Ни копейки не дам. У вас своя свадьба у
нас своя!
Ехидно улыбаясь, Мелещенко развалился в кресле и закрыл глаза.
- Наглец! А вы, товарищ лейтенант, тоже отказываетесь? Вы что хотите
вылететь из списков за границу? Я это быстро вам обоим организую! -
забрызгал слюной этот холеный секретарь парткома полка.
- Ага, тоже ни хрена не дам! - подтвердил я. Николай сладко потянулся и
громко произнес:
- Все время, дурак, думал, как от Афгана сачкануть! Оказывается, нужно не
взятку дать, а с подарком начальника кинуть!
И мы дружно засмеялись. Это взбесило подполковника. Отходя от нашего
ряда, он громко произнес:
- Придурки! Идиоты!
На это Николай ответил вполне внятно и обещающе:
- А за придурков на свежем воздухе можно и по морде схлопотать! Вполне
легко. И фотография в загранпаспорте будет не соответствовать лицу
владельца.
На нас все злобно посмотрели, но связываться не стали. Однако посланный
подальше подполковник не удержался и "стуканул" на нахалов пришедшему за
"бакшишем" (подарком) кадровику. Тот скривился, махнул равнодушно рукой,
но паспорта выдал в конце дня. Получая последние наставления, я с
удивлением узнал о необходимости сделать прививки.
Прививки делали на пересыльном пункте: оттуда рано утром отъезд. Черт! Не
люблю уколы.
Пересыльный пункт в городских закоулках Ташкента отыскали с большим
трудом, зарегистрировались на рейс в Кабул, разыскали медпункт. В
медпункте, кроме санинструктора сержанта, никого не было. На вопрос о
прививках он ответил , что надо шприцы кипятить, а у него ужин, поэтому
прийти нужно через полтора часа. Я раздраженно хлопнул дверью и решил
отложить это дело до утра.
По пересылке бродили или трезвеющие, или пьянеющие командированные и
новички. У народа выяснил, что можно везти с собой две бутылки водки. Мне
уже этого добра не хотелось, но ведь там же коллектив ждет. Коллектив, в
который предстоит влиться.
На последние деньги приобрел водку, закуску и отправился спать в
гостиницу. Практически не заснув ни разу, в три часа ночи я встал и
пешком пошел к общаге, где встретился с Николаем. Тот выполз из дверей в
веселой компании трех девах. Сволочь! Молчал и не приглашал три дня в
гости. Жадина!
В такси наши чемоданы с трудом поместились: один запихнули в багажник,
другой - в салон. Водитель зарядил сумму по максимуму, но с Коляна, как
оказалось, лишнего не возьмешь. Хотя если бы деньги были, я б их ему
отдал. Вдруг никогда не пригодятся, а если и пригодятся, то когда?
Девчонки визжали и махали вслед такси.
Мы с трудом достучались в медпункте до медика. Вышел все тот же сержант,
прививки пообещал сделать через час, но ехать на аэродром надо было минут
через двадцать. Сержант предложил решить вопрос за "червонец" с каждого.
Микола развернулся и послал подальше прививки, на что санинструктор
