берешь трех бойцов и вон за крайним жилищем на горке занимаешь оборону.
Ночью не спать. Ты в боевом охранении от нашей роты Вот тут и тут будут
от второй и третьей роты заставы. Не постреляйте друг друга. Бери людей
из второго взвода. Ну, удачи! Костры не разводить! Маскироваться.
- Когда выходить? Пожрать бы, - вздохнул я.
- Выходить сейчас, а то совсем стемнеет. Скорее. На месте осмотришься.
Поедите в дозоре холодные консервы. Быстрее бери солдат.
Тропинка вилась между заборов, выложенных из камней, все круче и круче,
все выше забиралась моя группа. В сумерках выбрались на вершинку. Кишлак
как на ладони, все в нем шевелилось. Огни, дым,
Суета. А мы жевали сухари и холодную кашу с мясом, вернее с присутствием
мяса.
Солнце рухнуло за горы, и темнота навалилась, словно нас укрыли темным
одеялом. Подул ветер, свежесть перешла в прохладу, которая сменилась
мерзкой сыростью. Постепенно и я, и бойцы замерзли, не согревали и
бушлаты. Вот так-то. Конец августа - днем жара, а ночью холод собачий.
Как говорится, из огня да в полымя. У меня бушлата не было, не взял по
неопытности, поэтому накрылся расстегнутым спальным мешком.
Всю ночь мы дрожали на ветру, а утром выпала роса, так еще и промокли.
***
С рассветом спустились к своим злые, как черти. Но поспать и погреться не
удалось. Командир полка ревел, как разбуженный медведь-шатун, и разгонял
подразделения по задачам. Я поздоровался с нашими офицерами и тут же
занял свое место в хвосте колонны. Ротный велел подгонять всех отстающих,
и мы вместе с санинструктором побрели в замыкании. Бандера шел, как
всегда бурча и ругаясь тихо себе под нос.
Цепочки солдат растянулись во все стороны, роты выходили на задачи.
Где-то впереди по ущелью била артиллерия, в небе кружились вертолеты и с
высоты посылали куда попало "нурсы". Зачищали для нас район. Как далеко
предстоит идти! Полдня рота ползла по горам, жарясь под лучами жестокого
солнца. Грязь, пыль, пот. Солдатские х/б быстро пропитались им насквозь:
больше всего тяжелого вооружения у расчетов. Особенно мешают движению
навешанные на мешки ленты к пулеметам, мины к минометам и "мухи". Первый
час я шел налегке, но постепенно, когда молодежь начала сдавать и
выбиваться из сил, нагрузил на себя, что мог. Сначала повесил на шею
ленту к пулемету, затем взял чей-то гранатомет. Расстрелять бы их
куда-нибудь и выбросить. Да пока не в кого. И так несколько часов
вверх-вниз.
К обеду добрались до убогих полуразрушенных артиллерией домов. Привал!
Какое счастье!
- Офицеры, ко мне, - крикнул озабоченно Кавун. - Отцы-командиры! Задача:
повзводно прочесываем местность, ищем оружие и боеприпасы. Нам придаются
саперы, самим никуда не лезть. Вот с нами работает командир саперов -
старший лейтенант Шипилов. Опытный офицер - опыт отражен на физиономии, -
заулыбался Кавун. - Выполнять при поиске и разминировании его указания.
Инструктируй народ!
Плотный, с квадратным лицом сапер действительно имел внушительный вид.
Подбородок был рассечен глубоким шрамом, такой же шрам пересекал щеку, а
лоб и нос были испещрены следами осколков. Лицо багровое то ли от ожога
пороховым зарядом, то ли от постоянного обветривания. Коренастый,
широкоплечий - настоящий мужик.
- Господа офицеры! Если не хотите иметь рожу как у меня и вообще хотите
иметь лицо и руки, то никуда не лезьте. Рыть землю носом будут саперы, а
вы их охраняйте. Ну, и помогайте выносить, если что найдем.
- Да, вот еще что - таскаем все сюда. Здесь и площадка хорошая для
вертолетов, если будет что вывозить - вывезут. За работу! - скомандовал
ротный.
Вскоре появились первые результаты. Шипилов оказался мастером своего
дела. В тайнике в камнях обнаружил цинки с патронами, ящик с гранатами. В
сарае первый взвод обнаружил ДШК и больше сотни выстрелов (зарядов) к
гранатометам и безоткатному орудию, несколько сотен ящиков патронов к
пулемету, больше сотни мин "итальянок". В еще одной хибаре оказался
миномет и сотни мин к нему. На наши доклады в ответ был слышен радостный
визг комбата и комполка. И тут нам повезло по-царски. Солдаты нашли склад
спальных мешков, очень легких, хотя и не очень теплых, поролоновых, а не
пуховых, как у меня и ротного. Но это была огромная удача. Двести
спальных мешков, склад с продовольствием, склад с медикаментами! Горы
трофеев все росли и росли. Вскоре к нам спустилась группа с КП полка, и,
набрав спальных мешков для штаба, все очень довольные трофеями удалились.
Пришли такие же ходоки с КП батальона и из других рот, нагрузились
продуктами, спальниками. Санинструкторы выбрали таблетки, порошки, бинты.
Явился медик-прапорщик Айзенберг, по кличке Папа, со своими санитарами. В
куче медикаментов лежали сотни пакетов итальянского кровезаменителя. Наш
был разлит в пятисотграммовые стеклянные банки, часто бился и разливался,
да к тому же, вливая его, необходимо было емкость держать на весу.
- Смотри-ка, как хитро придумано. - Почесал задумчиво затылок прапорщик.
- Иглу втыкают в живот, а пакет под зад или под спину, жидкость и
поступает, постепенно выдавливаясь. А мы как мудаки должны стоять с
банками под обстрелом.
- Да, они раненому "духу" втыкают один пакет с иглой и оставляют еще
несколько в запас. Бросят "духа" в пещере или травой закидают и уходят.
"Душок" оклемается, отлежится днем, а ночью, если выживет, его забирают
или уползет сам, - включился в разговор Степан. - Мы в Панджшере одного
такого нашли, весь пакетами обложен. Ему не повезло, никакие лекарства не
помогли. Скончался от второй порции моего свинца. Да и Васька весь
магазин в него всадил за шестьсот восьмую уничтоженную БМП, за сгоревших
ребят.
Степан грустно вздохнул и закурил.
- Степа, ты у нас не скорой помощью работаешь, а патологоанатомом, -
улыбнулся Кавун.
С КП полка по тропинке примчался авианаводчик с охраной и принялся сажать
вертолеты.
Через полчаса прилетела первая пара "Ми-8", и вертолеты сели на разные
ярусы возделанных полей. Солдаты, как муравьи, забегали и быстро
заполнили их трофеями. Затащили ДШК, несколько запасных стволов к нему,
цинки с патронами, миномет и несколько старых винтовок "Бур" с патронами.
В небе тем временем кружили два "Ми-24" и осуществляли прикрытие. Пара
вертушек, загрузившись, взлетела и на их место села следующая. В них
принялись грузить мины "итальянки", снова патроны, ящики с гранатами.
Когда приземлилась третья пара, из вертолета выскочил борттехник и
направился к нам.
- Командир, что будем вывозить? Что грузить?
- Вон еще цинков сто к ДШК, штук сорок выстрелов к РПГ к "безоткатке", PC
штук сорок, мин штук столько же.
- Черт! Сколько же вы нагребли этого барахла?
- Да, уж немало!
- А что-нибудь повкуснее?
- Что у нас вкусненького? Ящик печенья, бочка варенья. Но мы
"мальчиши-плохиши" и ничего этого не дадим!
- Братцы! Ну, правда, что-нибудь подарите, чего не жалко.
- Ладно, у нас есть десять мешков муки и пять мешков сахара, мешки с
рисом, ящик чая. Но носите все это сами.
К вертолету потянулась вторая цепочка, но уже из вертолетчиков. Забрав
половину продуктов, вертолетчики улетели.
Третья пара вертушек прилетела через полтора часа, но загружать
боеприпасы никто не стал. Затащили мешки и ящики, затем медикаменты и
спальники, те, что батальон не разобрал по ротам.
На прощание все тот же шустрый борттехник подбежал и пожал нам руки.
- Спасибо, ребята! Ох, и порадуется эскадрилья сегодня! Все, что
осталось, подрывайте. Больше не прилетим.
- Что, брагу будете делать? - улыбнулся Голубев.
- И брагу тоже. А то спирт кончился. До встречи. Если что, вызывайте! И
вертушки умчались.
Штук сорок цинков с патронами остались валяться на земле, еще десятка три
мин, выстрелы к "безоткатке" и "эРэСы", а солдаты все продолжали носить
на КП роты из развалин боеприпасы.
- Что с этим всем делать будем? - поинтересовался Шипилов.
- Крот! А ты прекрати рыть землю носом, - огрызнулся Кавун.
- Капитан! Я же не нарочно. Боеприпасов как грибов в тайге. Я столько
никогда не видел в жизни. Так, как проблему решаем?
- Как? А ты как предлагаешь?
- Я предлагаю: все пороховые заряды высыпаем в эту кучу мин, цинки
вскрываем и патроны рассыпаем туда же, подожжем, пусть стреляют. А
снаряды, РСы, гранаты складываем в избушку, самую крепкую. Я их в ней и
подорву, когда будем уходить. Пусть в космос летит!
- Давай, крот, действуй, руководи! - согласился ротный. Солдаты сложили
все, что осталось, в кучу, снарядами нашпиговали самый крепкий дом,
начали собираться отходить в горы.
Бойцы распотрошили ящики, тюки, коробки, набивая вещмешки чаем, сахаром,
рисом и выбрасывая консервы с кашей.
- Степан! Что за чай? - поинтересовался я.
- О, это такая изумительная вещь. Самый замечательный, настоящий! -
ответил сержант.
Я зачерпнул горсть мелких темно-зеленых горошин величиной с черный перец.
- Эти шарики - чай?
- Чай! Потом сварим, увидите и попробуете.
Все, что не смогли нести, рассыпали и сожгли. Степан тщательно растоптал
два мешка лекарств - этого всего не забрать, тяжело.
Рота двинулась в горы, а внизу остались лишь три сапера и Шипилов.
Вскоре взлетел на воздух дом со снарядами, затем загорелась куча с
патронами и минами. Треск выстрелов, разрывы патронов и гранат
раздавались часа полтора, пока мы шли на точку для ночевки. Саперы
догнали роту на гребне холмов и разместились вместе с нами на ночь. Все
вымотались за день, и солдаты с большим трудом смогли нести охранение.
***
Утром в роту пришла группа управления батальона, затем разведрота и
командир полка со своей свитой.
Командир полка толстый, как бегемот, ежеминутно вытирал пот со лба.
Тяжело ему в сорок два года со своими ста десятью килограммами живого
веса по горам ходить. Красный, как помидор, с трясущимися от усталости
мясистыми губами и щеками, он пыхтел как паровоз.
- Ваня! Кавун! Вода есть? - прошептал Филатов с громким присвистом.
Ротный протянул командиру фляжку, и подполковник опустошил ее в три
приема. Литр за минуту!
- Ваня! Молодцы! Вся рота - молодцы. Тебе орден "За службу Родине",
Шипилову - "Красную звезду", офицерам и солдатам - медали. Всем! Такие
результаты во всей армии никто не выдал. Молодцы!
И пошагал дальше, опустошив, между прочим, еще и мою фляжку, которую
ротный ему щедро выделил. Сзади шел крепкий солдат с огромным мешком и
двумя автоматами. Ординарец. Нам он осклабился улыбкой-гримасой и побрел
за своим шефом.
- Не повезло солдату. Этот наш "боров" сам еле-еле идет, а если, не дай
бог, ранят, ни за что на руках с гор не вынести. Только вертолетом, -
усмехнулся прапорщик Голубев. - Меня, худенького, эвакуировать будет
гораздо легче, но я уверен: до этого не дойдет. Разве что бухого, как
свинью, но в таком виде бываю только в полку.
Мимо проходили рота за ротой на новые задачи. Нас оставили на месте, а
остальные весь день прочесывали ущелье. Но больше Шипилов почти ничего не
нашел. Несколько десятков цинков с патронами, несколько "эРэСов", еще
миномет и мины к нему да несколько старых ружей.
Два дня рота "парилась" наверху, а батальон шарахался впустую по долине.
Мы сидели, лежали, спали, ели, пили. Все время пили замечательный чай.
Чай, какого я в жизни никогда ранее не пробовал, больше не доводилось и
впоследствии.
Шарики чая в кипятке раскрывались как цветочки и становились ароматными,
душистыми. Чай был зеленым, я, правда, к такому чаю привык еще в
Туркмении. Это было прекрасно!
Утром на третьи сутки двинулись в дорогу и мы. Батальон ждал роту в
большом кишлаке. Все было вытряхнуто из домов на улочки: мука, рис,
