- Ник, пойду, постреляю еще немного, нет возражений?
- "Утес" оставь в покое на сегодня, постреляй из ПК, ладно?
- Хорошо, из ПК так из ПК. Зибоев! Сейчас сменю тебя на крыше, готовься к
обеду!
Солдат радостно заулыбался и принялся рыться в мешке в поисках кружки и
ложки, а Бодунов полез наверх. Вскоре раздались короткие очереди по
кишлаку. Из глубины виноградников время от времени кто-то стрелял по нам
в ответ.
***
Ночь прошла спокойно, а днем - вновь бой. Так пролетела неделя, затем
другая. Боезапас сокращался, БМП каждый день расстреливали снаряды и
патроны, топливо подходило к концу. Пора бы и выходить к тылам.
Комбат, замполит батальона, зам. по тылу - все сидели на заставе и
успокаивали.
А чего успокаивать? Сидя в своем закутке с тремя БМП, наблюдаю каждый
день бегающих в развалинах "духов", веду перестрелки, отбиваюсь от
обстрелов по ночам. От взвода до взвода расстояние - двести метров,
каждый сам за себя. Можно поддержать огнем, но реально помочь в случае
ночного штурма - вряд ли.
Игорь целыми днями сидел за "Утесом" и, глядя в прицел, искал цель.
Находя, стрелял. Совсем оглушил, черт деятельный. Я забрался на крышу и
посмотрел в бинокль по сторонам. Легкая дымка, пасмурно, сыро.
- Игорь, какие успехи сегодня?
- Да кто его знает. Вроде попал в двоих, бежали куда-то, что-то тащили.
Вчера я хоть наверняка видел, что автоматчика срезал. А эти сегодня,
может, и уползли.
- Растешь на глазах! Из кашевара в снайпера превратился за месяц! За
полгода на орден настреляешь!
- С нашим Эдуардом не получится. Он меня почему-то очень невзлюбил, прямо
почти ненавидит.
- А ты меньше огрызайся, не груби, он хотя и временно, но ротный.
- Временно! Он себя уже мысленно назначил на должность. Мимо дувала
прошла группа саперов во главе с Шипиловым.
- Игорек! Ты куда идешь? Там же "духи"? - заорал я.
- О, Ник! Привет! Чего орешь? У меня приказ.
- Приказ приказом, а сначала спроси, куда идти.
- Ну, и куда идти прикажешь?
- А никуда, дуй к нам, чайку попьем, пловом угощу, меня от него уже
тошнит. Каждый день на завтрак, обед и ужин. Скоро узбеком стану. Повар
отличный, но очень любит плов. Я ему говорю, чтоб сделал что-нибудь
другое, а он в ответ: "Но ведь вкусно!". Я ему: "Вкусно". "Тогда ешьте.
Будет невкусно - стану делать что-нибудь другое, если продукты будут".
- Повар толстый?
- Толстый. А от жирного плова у него уже щеки трещат.
- Сделай из него шашлык - вот тебе смена блюда, да и продукты искать не
надо. Ха-ха-ха.
Все саперы засмеялись и начали заходить к нам во двор, видно было, что
обрадовались возможности увильнуть от "зеленки".
- Игорек, повар - очень хороший сержант, поэтому жалко, пусть живет.
Слышишь, Гурбон, я дарую тебе жизнь!
- Вах, спасибо, товарищ лейтенант! Всю жизнь готов вас кормить. Приедете
в Бухару, я таким пловом угощу! Язык проглотите.
- О-о! Вот видишь, и тут плов, и там плов обещает. Он неисправим. Угощай
саперов, покажи чудеса восточного гостеприимства.
- Много не дам, их семь человек, сейчас весь казан опустошат.
- Не жмись, мы с Бодуновым от своей доли отказываемся, лучше айву пожуем.
Мы спустились вниз и присели у костра.
- Ник! Когда к девчонкам на ТЗБ (торговую базу) пойдем? Хочу, прямо зубы
скрипят.
- Эх, Игорь! В полку целыми днями меня в роте и батальоне так имеют, что
скоро забудешь, что сам мужчина. Не женщины ли мы уже? Через КПП не
выйти, как выберемся?
- А через позиции зенитно-ракетного полка! От ЗРП идет тропинка, через
колючку и паутину проходы сделаны. Я все точно узнал, даже один раз
прошел и познакомился с продавщицей в магазине. Она как на мое лицо все в
шрамах взглянула, сразу была сражена моим героическим видом.
- Наверное, быстренько магазин заминировал, карту минных полей проглотил
и проход известен только тебе?
- Там столько девчонок, там столько этих "ягодок", что у меня мин не
хватит. А глаза у всех - жгучие, голодные! Я чуть не сгорел. Обещал на
следующий вечер заскочить, а тут боевые действия в этой проклятой долине.
Она, ласточка, наверное, все глаза проглядела.
- Ну-ну.
- Ребята, возьмите меня с собой! - облизнулся Бодунов. - Прапорщик
компанию не испортит?
- Тезка! Такие, как ты, никакую компанию не испортят. Берем! Только бы из
этой дыры выбраться, да из полка улизнуть.
- Замучили проверки, контроль, комиссии, бесконечные совещания,
построения. Ей богу, тут лучше. Сам себе хозяин, - согласился я. - Игорь,
только ротному ни слова. Он чокнутый, женщин ненавидит, презирает.
Больной какой-то.
- Это точно, - зло усмехнулся Шипилов. - Какие ребята великолепные ротой
командовали! А этот... Он еще всех вас подставит, не перевариваю его,
неприятный тип.
Мы с Бодуновым переглянулись.
- А ты когда свое мнение о нем составил? - удивился я.
- С первого дня, как в полку с ним познакомился. Заносчивый,
самовлюбленный и высокомерный. Да и злой к тому же. Спасибо за обед!
Отличный ты парень, сержант! Адресок оставь замполиту, после войны
обязательно приедем, покушаем твой плов!
- Вот видите, товарищ лейтенант, гостям понравилось.
- Гостей не фаршируют вареным рисом, как утку.
- Как можно так о плове - "вареный рис". Пло-о-ов!
- Плов, плов... Гурбон, если сейчас отправят с саперами прикрытия, от нас
пойдешь вместе со мной. Хватит харю наедать у котла, потом в горах
треснешь под собственным весом.
Только я это сказал, как на связь вышел комбат. Подорожник был чем-то
раздражен, налетел с претензиями, а в конце брюзжания приказал поддержать
саперов:
- Вы там сами решите, сколько ловушек поставить и где, главное - быстрее,
не задерживайтесь.
Я с грустью посмотрел на своих солдат, они все прислушивались.
- Саперы, радуйтесь! Приказано вам помочь, - молвил я солидным басом. -
Что ж поможем, чем сможем. Бодунов, лезь на крышу и наблюдай, если
нападут, огонь из всего оружия. ПК мы возьмем с собой. Не жалей патронов
"Утеса", скоро уйдем. Гурбон, Зибоев, Якубов-маленький и Васинян - все со
мной!
Солдаты нехотя принялись собираться. Патроны, гранаты, "Мухи".
- Зайка!
- Я, - откликнулся сержант.
- Садись в БМП и наблюдай, если что, огнем из пушки прикрой, только
аккуратнее. Нас, главное, не зацепи.
Старый знакомый сержант-сапер Аристархов шел первым, затем Шипилов,
остальные саперы следом за взводным. Я брел за ними, бойцы следом. Отошли
на сто метров вперед и принялись за работу. Сюрпризы, растяжки, "МОН-50",
"МОН-100".
- Игорь! Ты почему ротой не командуешь до сих пор? Тебе уже на второй
орден послали представление, опыта - на троих!
Шипилов скривился, и все шрамы побагровели.
- Знаешь, замполит, не хочу менять обстановку. В полку мне не вырасти:
рота всего одна, только по трупам, сам понимаешь. Мне этого даром не
надо. А куда-то ехать не хочу. Да и на ТЗБ мы с тобой еще не побывали.
Ха-ха-ха.
"Пах-х!!!" - щелкнул одиночный выстрел, и впереди метрах в пяти упал со
стоном сапер.
- Евлохов! Евлохов!!! - заорал Игорь и бросился к солдату.
- Зибоев, огонь по развалинам! Всем, всем - огонь! - крикнул я, и все
принялись стрелять по кустарнику и развалинам.
Сзади поддержала огнем БМП, с крыши заработал "Утес", автоматчики,
снайперы стали стрелять. "Духи" дали несколько очередей и затихли.
Сделали свое черное дело и ушли. Комбат заматерился по радиостанции,
пообещал накрыть квадрат, как только уползем.
Бойцы подхватили под руки и за ноги раненого, полуползком принялись
отходить за разрушенный дувал.
К нам устремилась БМПшка. Евлохов хрипел, лицо быстро становилось
серо-зеленым, на глазах выступили слезы. Игорь разрезал ему гимнастерку
на груди, из раны сочилась кровь тонкой струйкой. Такой же тонкой
струйкой уходила из солдата жизнь.
- Игореха, возьми мой бинт, подложи под спину. Рана, наверное, сквозная,
скорее, а то кровью истечет, перематывай грудь потуже.
Сержант Зайка открыл задний десантный люк, и мы с трудом втащили раненого
на сидение, ноги подогнули; сержант, придерживая солдата, захлопнул
десант изнутри. Перебегая от кочки к кочке, от куста к кусту,
отстреливаясь на ходу, добрались до взвода.
Бодунов уже вколол раненому свой шприц промидола из аптечки и ошалело
взглянул на меня.
- Видели стрелявшего гада, нет?
- Нет. Бахнул откуда-то из кустарника и все. По автоматчикам стреляли,
которые снайпера прикрывали.
- Я заметил одного, убегал, гаденыш, по арыку, но теперь отбегался.
Метров триста-триста пятьдесят пробежал вперед и валяется теперь там.
Может, схожу за автоматом? - спросил прапорщик.
- Сходишь, а потом всем батальоном вытаскивать придется. Лезь-ка на крышу
и смотри за трупом, они сейчас приползут забирать.
Игорь сорвался с места и через минуту злобно орал с крыши и стрелял из
ПК, "духи" изредка "огрызались". Комбат приказал срочно везти раненого к
дороге: скоро будет вертолет. Бойцы бросили матрас на передок БМП,
положили сверху Евлохова и, поддерживая его со всех сторон, поехали.
Шипилов махнул на прощание и отвернулся, склонившись над раненым. Минут
через пять прилетел вертолет, сел на дороге и быстро улетел в Баграм.
- Если повезет, выживет, - грустно сказал Бодунов.
- Игорь, я видел такую страшную рану у старлея из восемьдесят первого
полка. Пуля попала в лоб, а он, как известно, не бронирован. Если бы
сразу увезли - был шанс. А так только утром забрали, но он еще трое суток
жил. Надо верить и надеяться до последнего момента.
***
Фортуна совсем отвернулась от старшего лейтенанта Шипилова. В полку по
возвращению из рейда ему стало совсем плохо. Зашевелились осколки в лице,
заныли шрамы, неделю Игорь провалялся в медпункте.
Как-то начальник инженерной службы полка послал его старшим машины, на
склад за инженерными боеприпасами. Когда "Урал" подъезжал к полку, прямо
напротив ТЗБ грузовик взлетел на воздух. Солдату-водителю оторвало руку
выше локтя, правую, но он выжил. Шипилова очень тяжело ранило: осколки в
голове, шее, спине, разорвана почка, перебит позвоночник. Осколки по
всему телу. Три дня мучений - и все.
Эх, Игорь, Игорь... Так и погиб возле заветного магазина, а веселенькая
знойная продавщица никогда об этом не узнает.
Взорванный "Урал" притащили в парк, провели расследование. Сначала
домыслы пошли, что заезжали в дуканы что-то покупать, а "духи" магнитную
мину прицепили. Потом другая версия - выстрелили из гранатомета из-за
дувалов.
Все оказалось гораздо грустнее и нелепее. Армейские саперы, мудаки
любопытные, вскрыли кассетную мину. Мина новая, экспериментальная -
интересно. А она взвелась в боевое положение. Закрыли снова в упаковку и
загрузили в машину. Игоря не предупредили, тот, может, и сообразил бы.
Ну, а от сотрясения она в дороге и сработала.
Гораздо хуже было бы, взорвись мины на полковом складе. Весь полк могло
разнести, ну уж часть полка - это точно.
Жаль, такого парня потеряли, единственный сын у родителей. Оборвался род
Шипиловых.
***
Обстановка в полку совершенно вымотала меня, я был на грани нервного
срыва. Сил уже нет совершенно, особенно я опустошен морально. Нервы
совсем стали ни к черту. В роте постоянно давит на психику Эдуард, в
батальоне комбат придирками извел. От майора Золотарева и проверяющих
жизни нет никакой. Замучила дурь вся эта несусветная. Перестройка,
перестройка, все в духе нового времени. А на самом деле, все по-старому.
"Доложить сколько офицеров и прапорщиков перестроились!"
Мы на боевых действиях, а в Москве прошел пленум ЦК. Возвращаемся, а
очередной проверяющий брызгает слюной: "Почему нет материалов на стендах,
почему фотографии нового командного состава отсутствуют?" Полный бред.
Старшина в третий раз за полгода переклеивает все обои на стенах казармы,
перекрашивает двери и окна. Перед каждой проверкой обновляется
