- На себя посмотри! - парировал беспощадный сатирик.
- На экскурсию - по два рубля с коса! - объявлял староста. - С
Гайского - полтинник.
- На себя посмотри! - пригвождал Гайский.
Постепенно он пришел к выводу, что окружающие его не очень любят.
Надо сказать, это не было ошибочным выводом. Но жить в таких условиях не
столь уж приятно, и вскоре Аркадий Гайский вывел для себя удобную формулу:
не любят, потому что завидуют.
Беспощадным его прозвали за то, что в своем творчестве он не щадил
никого: ни женщин ни стариков, ни детей. Особенно он ненавидел недостатки
и пережитки. Когда в Мухославске повысились цены на кофе, он на одном из
вечеров позволил себе рискованную шутку, рассказав такую байку: "У попа
была собака, он ее любил. Она съела банку кофе - он ее убил".
Забредший после длительного заседания на его вечер председатель
мухославского исполкома спросил у своего заместителя: "Откуда взялось это
чучело?" Заместитель пожал плечами, но фраза, пущенная председателем, не
прошла для Гайского бесследно. До конца жизни он так и не смог стать
членом мухославского отделения Союза писателей, хотя кого туда только не
приняли: и Бестиева, и публициста Вовца, и поэта Колбаско.
"Завидуют, - повторял Гайский. - Все завидуют!"
- Написать "Войну и мир" просто, - говорил он публицисту Вовцу,
который за сто пятьдесят граммов мог слушать Гайского часами, а еще за сто
пятьдесят граммов во всем был с ним согласен. - А ты попробуй вскрой,
когда тебя душат...
Гайский был многогранен. Он не только читал свои рассказы и
фельетоны, но и, приплясывая, пел частушки собственного приготовления.
Его ценили мухославцы и ходили на него, как на женщину с бородой.
По-настоящему дружил с ним художник Дамменлибен, которому Гайский всегда
одалживал деньги, со вздохом, но одалживал, а Дамменлибен за это охотно
иллюстрировал сатирические рассказы Гайского, которые тот килограммами
приносил в журнал "Поле-полюшко". Дело было вот в чем: если Дамменлибен
брался иллюстрировать чей-нибудь рассказ, то, что бы ни происходило,
рассказ всегда появлялся. Порой наполовину сокращенный, порой оставались
две строчки, порой выходила одна только иллюстрация Дамменлибена, но
все-таки выходила, потому что Дамменлибен пользовался у Алеко Никитича
любовью и заслуженным авторитетом талантливого художника, так как
интересовался здоровьем Глории и согласен был с Алеко Никитичем, что Поля
могла найти себе человека поинтереснее, чем скрипач из мухославского
драмтеатра.
Была у беспощадного сатирика Гайского еще одна уже упомянутая страсть
- девочки. Так он называл всех особ противоположного пола независимо от
возраста. Период активной ловли девочек делился у Аркана Гайского на два
больших отрезка: ловля на купальник и ловля на совместную жизнь.
Ловля на купальник началась в тот золотой для предприимчивых людей
период, когда наша легкая промышленность, освоив производство черных
семейных трусов, еще не предполагала, что такое купальник. Собственно
говоря, этот золотой период по-настоящему не кончился и сегодня. С вводом
же в эксплуатацию мухославского водохранилища вопрос купальников для
местных женщин встал ребром. Тогда-то, будучи в Москве на экскурсии, Аркан
Гайский и отхватил в магазине "Ванда" польский купальник с бабочками за 18
рублей 50 копеек. Изначально купальник предназначался незамужней тогда
дочери Алеко Никитича, за которой Гайский а то время ухаживал, но когда,
возвратившись из Москвы, беспощадный поклонник узнал, что Поля предпочла
гневному перу сатирика смычок скрипача, вопрос с подношением отпал, и
купальник с бабочками стал дожидаться лучших времен. Однажды, пригласив в
гости к себе под видом чтения бессмертных произведений доверчивую
лаборантку с химзавода, Гайский начал ее бессовестно домогаться, пытаясь
поцеловать в ушко. В ответ на это доверчивая, но гордая лаборантка,
читавшая известное изречение из "Мудрых мыслей": "Умри, но не давай
поцелуя без любви", заявила сатирику, что за поцелуй без спроса полагается
"подщечина". Тут потерявший, видимо, рассудок Гайский и выложил перед ней
купальник с бабочками, высказав предположение, что эта вещь должна быть
лаборантке к лицу. Доверчивая, но по-прежнему гордая девушка попросила
мужчину удалиться и надела примерку. Последователь Гоголя удалился в
соседнюю комнату, но в течение всего процесса примерки кричал сквозь
неплотно закрытую дверь: "К лицу! К лицу! Ой, как к лицу!" Гордой, но
доверчивой девушке купальник понравился настолько, что она даже не стала
его снимать, а, наоборот, надев платье, принялась собираться домой,
мотивируя свой уход поздним временем и ранним вставанием на работу. Но
здесь разгоряченный щедронец проявил твердость и потребовал немедленно
снять купальник, так как делать подарки без взаимности он не намерен,
потому что вещь дорогая, итало-французская и стоит двести рублей.
Лаборантка вспыхнула, сорвала с себя купальник и, перейдя на "вы", желчно
сказала перед уходом; "Эх, вы! Правильно про вас говорят!"
И тут Гайскому пришла счастливая мысль. С этого момента каждой
девочке, которую он приглашал в гости, после чтения рассказов и
рассуждений о тяжелой доле сатирика предлагался купальник. Во время
примерки, как бы невзначай, в комнате появлялся пылкий ученик Зощенко в
плавках с золотой рыбкой и предлагал свои отношения. В случае, если
купальник подходил - а он подходил всем, так как был безразмерным, - у
любительницы сатирической литературы имелись два выхода: либо забрать
подарок себе, поверив в любовь первого взгляда, либо заплатить двести
рублей. Но фатально, что оба выхода оказывались неприемлемыми, и купальник
с бабочками оставался у хозяина, а хозяин после этого час остывал под
холодным душем, повторяя в сердцах: "Завидуют! Все завидуют!"
И вот однажды Аркан Гайский уговорил на литературный вечер вполне
интеллигентную травести из детского театра и с шестым номером бюста.
Убедив ее в безысходной доле сатирика и угостив рюмкой портвейна с
конфетой "Южная ночь" в синей обертке, Гайский разложил перед ней
купальник.
- Беру! - немедленно сказала интеллигентная травести и бросила
купальник в сумочку.
Гайский, непонятно каким образом оказавшись в плавках с золотой
рыбкой, сразу же стал прыгать на нее, пытаясь достать заветное ушко. Но
интеллигентная травести оттолкнула его в солнечное сплетение со словами:
"Не сегодня, дурашка!"
- Берете или не берете? - спросил Гайский, поднимаясь с пола.
- Беру! - ответила Гавроси.
- Двести! - сухо произнес писатель.
- Беру! - повторила Красная Шапочка.
- Чеками! - уточнил сатирик. - Это память от мамы.
Выложив четыреста рублей нашими деньгами из расчета один к двум за
чек, обладательница купальника предложила коробейнику посетить
мухославский вечерний ресторан обмыть покупку, воскресив тем самым угасшую
было в Гайском надежду на продолжение. Но в ресторане выяснилось, что
Дюймовочка пьет, как лошадь, да вдобавок к ним за столик подсела
ватерпольная команда спичечной фабрики, семеро из которой оказались
друзьями девочки. Гайскому это суаре обошлось в четыреста семьдесят шесть
рублей, не считая битой посуды и оскорблений в его адрес. Так закончился
для него период ловли на купальник, который плавно перешел в период ловли
на сов местную жизнь. Но этот период остался для беспощадного сатирика
незавершенным, чему тоже были соответствующие причины.
4
Вечером того дня, когда незнакомый автор всучил Алеко Никитичу
тетрадь в черном кожаном переплете, Аркан Гайский ужинал с машинисткой
Олей, ловя ее на совместную жизнь. Ужин происходил в недорогом, а потому
любимом Гайским кафе неподалеку от редакции. Неожиданно за столом возник
художник Дамменлибен.
- Зд-д д-д-о... - начал здороваться Дамменлибен.
- Здравствуй, Теодор, - скучно сказал Гайский, прекрасно понимая, чем
все кончится.
- Бардак, - преодолел робость Дамменлибен, - ты Нелли знаешь она
умная женщина тещу перевез на дачу бардак здорово Олюха дома все
нормально? Аркул а как тебе нравится с работой зашиваюсь дай мне еще
пятерку и я тебе буду должен шестьдесят девять для ровного счета щенок
всюду гадит бардак здорово Олюха...
- Теодор, ты мой рассказ проиллюстрировал?
Дамменлибен сунул пятерку в карман:
- Мебель подорожала бардак ты мою Нелли знаешь тебе надо жениться
здорово Олюха от тебя тот альфонс отстал? Пе-пе-пе-пе-редвигается твой
рассказ Алеко звонил юбилейный номер готовится бардак щенок всюду гадит у
него рукопись лежит из самотека пацан какой-то принес с голубыми глазами
Глории нравится здорово Олюха к тебе этот автор не заходил?
- Нет, - ответила Оля, - я весь день печатала очерк Сверхщенского об
истории Мухославска. В юбилейный номер.
- Молодой с голубыми глазами, - продолжал Дамменлибен, - ни фамилии
ни адреса турки совсем обнаглели в папу стреляют бардак я у тебя пятерку
взял? Петеньке в портфель наложили здорово Олюха мистика про какого-то
мад-д-д-дранта...
- Про мадранта? - оживился Гайский. - Если это тот парень, с которым
меня хотели познакомить в Москве, то он сын очень крупного человека... Мне
давали читать... Я сказал тогда, что гениально, но на самом деле муть.
Скучища и никакой сатиры... Бред под Маркеса... Но чей-то сынок... Скажи
Алеко Никитичу.
- Если пойдет буду иллюстрировать а чей сын помнишь уж ты мою Нелли
знаешь...
- Чей не сказали, но кого-то оттуда... Чушь собачья. Прозу любой
может писать, а ты попробуй вскрой, когда душат!..
- Расскажите лучше анекдот, Аркан Гарьевич, - попросила Оля и
погладила Гайского по плечу.
Гайский расценил этот жест как аванс, количество адреналина в его
крови резко возросло, и он заверещал голосом кукольного Петрушки, входя в
образ героев анекдота:
- Однажды один англичанин решил показать другому англичанину свой
замок. "Вот здесь, - говорит, - живет моя прислуга. Здесь я принимаю
гостей. Это моя столовая, это мой кабинет, это моя спальня..." Открывает
он дверь в спальню и видит, что рядом с его женой спит незнакомый мужчина.
"А это, - говорит, - моя жена". "А рядом кто?" - спрашивает другой
англичанин. "А рядом я".
Оля дробно захохотала, и Гайский, воспользовавшись этим, поцеловал ей
руку.
Теодор Дамменлибен мутно посмотрел на Гайского, пытаясь осмыслить
услышанное. Затем, бросив это бесполезное занятие, обратился к сатирику:
- Я у тебя пятерку взял? Бардак здорово Олюха смешно слушай Аркуля
возьми мне сто грамм ка-ка-ка-кап.
- Имей совесть, Теодор, - почти вышел из себя Гайский. - Я тебе дал
пятерку.
- А т-т-т-т-ы-ы мне ее дал? - искренне удивился Дамменлибен. - Бардак
щенок всюду гадит пойду Никитичу позвоню здорово Оля ах да я с тобой
здоровался...
И Дамменлибен оставил их в покое.
- Не хотите прогуляться по воздуху, Ольга Владимировна? - сказал
Гайский. - Могу пригласить к себе. Я написал новый рассказ "Архимед и
ванна". О недостатках водоснабжения. Если напечатают, кому-то не
поздоровится.
- Мне завтра к девяти в редакцию, Аркан Гарьевич, - мягко отказала
Оля. - В другой раз хорошо?
Аркан Гарьевич потупился:
- У меня к вам серьезные намерения, Ольга Владимировна. Мы с вами две
половинки одного сосуда, именуемого счастьем. Нас бросает в океане
пошлости и некоммуникабельности и прибивает совсем не к тем берегам, к
