лёгком недоумении, рот. И тогда, раньше, чем сознание Гарри сумело
принять увиденное, раньше, чем он успел почувствовать что-то ещё,
кроме оцепенелого неверия в происходящее, его самого с силой подняли
на ноги.
Низенький человечек в плаще, положив на землю свой свёрток,
засветил палочку и поволок Гарри к мраморному надгробию. Прежде, чем
его грубо развернули кругом и швырнули к подножию памятника, Гарри
успел различить на мгновение высветившуюся надпись:
ТОМ РЕДДЛЬ
Человечек в плаще наколдовал путы, от шеи до лодыжек
примотавшие Гарри к мраморной плите. Из-под капюшона до Гарри
доносилось прерывистое, частое дыхание. Он стал вырываться, и
человечек ударил его – на руке не было пальца. И тогда Гарри понял,
кто скрывается под капюшоном. Червехвост!
– Ты?! – выдохнул он.
Но Червехвост, закончивший наколдовывать верёвки, промолчал;
водя по узлам неподчиняющимися, скачущими пальцами, он проверял,
крепки ли путы. Убедившись, что Гарри привязан к плите так крепко, что
при всём желании не сможет переместиться ни на дюйм, Червехвост достал
из-под плаща чёрную ленту и грубо затолкал её Гарри в рот; затем, не
произнося ни слова, отвернулся и поспешил прочь. Гарри не мог издать
ни звука, не мог понять, куда ушёл Червехвост – невозможно было
повернуть голову, чтобы заглянуть за камень, он мог смотреть только
прямо перед собой.
Футах в двадцати лежало тело Седрика. Позади него, поблёскивая
в свете звёзд, валялся Тремудрый кубок. Палочка Гарри находилась
совсем рядом, на земле возле ног. Свёрток, который Гарри принял за
ребёнка, тоже был рядом, у подножия могилы. Он беспокойно шевелился.
Гарри посмотрел на него, и лоб снова пронзила дикая боль... и тогда он
вдруг понял, что не желает знать, что там, внутри... не хочет, чтобы
этот свёрток развернули...
Возле его ног раздались какие-то звуки. Он опустил глаза, и
увидел в траве подползающую гигантскую змею. Она широким кольцом
обвилась вокруг могилы. Опять послышалось частое, свистящее дыхание
Червехвоста, оно становилось всё громче. Судя по звукам, он тащил что-
то тяжёлое. Скоро Червехвост появился в поле зрения – оказалось, что
он толкает к подножию могилы каменный котёл, доверху наполненный водой
или другой жидкостью – до Гарри доносились всплески – и этот котёл был
больше, чем любой из котлов, которыми когда-либо пользовался Гарри;
огромное каменное... брюхо, такое, что в нём вполне мог поместиться
взрослый человек.
Существо в свёртке завозилось сильнее, словно пытаясь
высвободиться. Червехвост с палочкой в руках суетился возле днища
котла. Внезапно под днищем, потрескивая, заплясал огонь. Гигантская
змея уползла в темноту.
Жидкость в котле нагревалась очень быстро. На поверхности не
только забурлили пузыри, но и начали вылетать бешеные искры, как будто
сама жидкость горела. Пар становился всё гуще, постепенно скрывая
очертания Червехвоста, следившего за огнём. Шевеление свёртка стало
ещё сильнее. И Гарри опять услышал высокий, холодный голос:
– Поторопись!
Жидкость в котле сделалась живой от пляшущих искр. Она словно
была инкрустирована алмазами.
– Всё готово, господин.
– Скорей... – приказал ледяной голос.
Червехвост размотал свёрток, обнажив то, что лежало внутри, и
Гарри издал страшный, заглушенный кляпом, вопль.
Червехвост как будто перевернул камень, под которым
обнаружилось нечто омерзительное, слепое, склизкое – но это было в
тысячу раз хуже. То, к чему потянулся Червехвост, имело очертания
сжавшегося в комок ребёнка, только трудно было себе представить что-
нибудь меньше похожее на ребёнка. Это было сырого красно-чёрного
цвета, безволосое, покрытое какой-то чешуёй... Тонкие руки и ноги
поражали беспомощностью, а лицо – ни у какого ребёнка не могло быть
такого ужасного лица! – плоское, змееподобное, с горящими красными
глазами.
Существо казалось совсем слабым; оно протянуло тонкие ручки,
обвив Червехвоста за шею, и тот поднял его. В этот момент с него
соскользнул капюшон, и, когда Червехвост поднёс существо к краю котла,
Гарри в свете огня разглядел на трусливом, белом от ужаса лице
выражение крайнего омерзения. На какое-то мгновение перед Гарри
мелькнуло злое плоское лицо, подсвеченное искрами, пляшущими над
поверхностью зелья. Затем Червехвост опустил существо в котёл,
раздалось шипение, и оно ушло под воду; Гарри слышал, как слабое
тельце мягко ударилось о дно.
Пусть оно утонет, молился про себя Гарри. Шрам разрывало от
боли... Пожалуйста... Пусть оно утонет...
Червехвост заговорил. Казалось, он испуган до полной потери
рассудка, его голос очень сильно дрожал. Он воздел палочку, закрыл
глаза и заговорил, обращаясь к ночи:
– Кость отца, без ведома данная, возроди своего сына!
Могильный холм под ногами у Гарри дал трещину. Замерев от
ужаса, Гарри следил, как, повинуясь заклинанию Червехвоста, в воздух
взвилось, а потом мягко просыпалось в котёл лёгкое облачко пыли.
Алмазная поверхность, зашипев, взбурлила. Во все стороны полетели
искры. Жидкость приобрела яркий, ядовито-голубой цвет.
Червехвост почему-то принялся всхлипывать. Он достал из-под
робы длинный, тонкий, сверкающий серебряный клинок. Голос его сорвался
на отчаянные всхлипы:
– Плоть – слуги – с ж-желанием данная – оживи – своего
господина!
Он вытянул перед собой правую руку – ту, на которой не было
пальца. Потом крепко сжал левой рукой кинжал и широко замахнулся.
За секунду до того, как это случилось, Гарри догадался, что
намерен сделать Червехвост – и изо всех сил зажмурился, но у него не
было возможности заглушить крик, пронзивший тишину ночи, пронзивший
самого Гарри, словно это его ударили кинжалом. Он услышал, как что-то
упало на землю, услышал страдальческие хрипы Червехвоста, затем
отвратительный всплеск, как будто что-то бросили в котёл. Гарри не
смел взглянуть на это... но зелье стало ярко-красным, свет от него
проникал даже под закрытые веки...
Червехвост стонал, задыхался в агонии. И только почувствовав на
лице его прерывистое дыхание, Гарри понял, что тот стоит прямо перед
ним.
– К-кровь врага – силой отобранная – воскреси – своего
противника!
Гарри не мог ничего предпринять, чтобы предотвратить то, что
сейчас произойдёт... опустив глаза, он безо всякой надежды рвался из
пут... потом увидел сверкающий клинок в дрожащей, ныне единственной,
руке Червехвоста. Почувствовал, как лезвие входит в сгиб правой руки.
По рваному рукаву робы заструилась кровь. Червехвост, стонущий от
боли, порылся в кармане, достал стеклянный фиал, поднёс к порезу и
накапал в него крови.
Затем, спотыкаясь, вернулся к котлу и вылил туда кровь Гарри.
Жидкость мгновенно сделалась ослепительно белой. Червехвост, завершив
свою работу, упал у котла на колени, а после повалился набок и остался
лежать на земле, задыхаясь от рыданий, баюкая обрубок руки.
Котёл бурлил, рассыпая во все стороны яркие алмазные искры,
такие ослепительные, что из-за них всё остальное делалось бархатно-
чёрным. Больше ничего не происходило...
Пусть ничего не получится, думал Гарри, пусть бы он утонул...
И вдруг, внезапно, бурление улеглось, искры исчезли. Из котла
повалили клубы белого пара, скрыв собою всё вокруг, так что Гарри не
видел больше ни Червехвоста, ни Седрика, ничего, кроме висящего в
воздухе тумана... всё пошло не так, подумал он... оно утонуло...
пожалуйста... пожалуйста, пусть будет так, что оно умерло...
Но тут, сквозь туман, он различил – и его окатило волной
ледяного страха – медленно поднимающийся над котлом чёрный силуэт
высокого, худого, похожего на скелет человека.
– Одень меня, - приказал из пара высокий ледяной голос, и
Червехвост, стеная, всхлипывая, по-прежнему нянча изуродованную руку,
торопливо схватил с земли чёрные одеяния и одной рукой облачил в них
своего господина.
Не сводя глаз с Гарри, скелет шагнул из котла... и Гарри воочию
увидел лицо, которое вот уже три года преследовало его в кошмарах.
Лицо белее кости, с широко расставленными злобными багровыми глазами,
по-змеиному плоским носом и широкими прорезями ноздрей...
Лорд Вольдеморт восстал вновь.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
УПИВАЮЩИЕСЯ СМЕРТЬЮ
Наконец, Вольдеморт отвёл взгляд от Гарри и стал осматривать
своё тело. Длинные белые пальцы нежно касались бледных рук, больше
похожих на паучьи лапы, груди, плеч, лица... Красные глаза с кошачьими
прорезями зрачков светились ярче, чем прежде. Потом он вытянул перед
собой ладони и с восторженным, экзальтированным выражением лица
принялся сгибать и разгибать пальцы. Он не обращал внимания ни на
истекающего кровью, корчащегося на земле Червехвоста, ни на гигантскую
змею, медленно, с шипением укладывавшую длинное тело вокруг могилы.
Неестественно-длинными пальцами Вольдеморт залез глубоко в карман робы
и вытащил волшебную палочку. Он любовно погладил её, а затем направил
на Червехвоста. Того сразу же приподняло над землёй и швырнуло к
надгробию, к которому был привязан Гарри. Червехвост рыдающим комком
обмяк у края могилы и остался лежать неподвижно. Вольдеморт обратил
багровые глаза к Гарри и засмеялся высоким, ледяным, безжалостным
смехом.
Роба Червехвоста – он кое-как укутал ею обрубок – к этому
времени промокла от крови, и ткань тускло сверкала.
– Милорд, - давясь рыданиями, взмолился он, - милорд... вы
обещали... вы же обещали...
– Вытяни руку, - с ленцой процедил Вольдеморт.
– О, господин... благодарю вас, господин...
Он вытянул перед собой кровоточащую культю, но Вольдеморт снова
рассмеялся.
– Другую руку, Червехвост.
– Гоподин, прошу вас... умоляю...
Вольдеморт нагнулся, схватил Червехвоста за левую руку и рванул
на себя, откинув рукав. Тогда Гарри увидел на коже ярко-красную
татуировку – череп со змеёй, высовывающейся изо рта – то же самое
изображение, которое появилось в небе на финале кубка. Смертный Знак!
Вольдеморт внимательно изучил его, не обращая внимания на
неконтролируемые спазмы, сотрясающие тело Червехвоста.
– Снова появился, - вкрадчиво проговорил он, - они должны были
уже понять... вот мы и увидим... вот мы и узнаем...
Он прижал длинный, белый указательный палец к отметине на руке
Червехвоста.
Шрам Гарри в очередной раз пронзила ужасная боль, а Червехвост
взвыл с новой силой: когда Вольдеморт отнял палец от Знака, Гарри
увидел, что тот стал угольно-чёрным.
С жестоким удовлетворением на лице, Вольдеморт выпрямился,
вскинул голову и осмотрел тёмное кладбище.
– Интересно, сколько найдётся храбрецов, которые явятся, как
только почувствуют? – зашептал он, поднимая к звёздам тускло
светящиеся красные глаза. – И сколько найдётся дураков, которые
осмелятся не явиться?
Он принялся расхаживать перед Гарри и Червехвостом, внимательно
глядя по сторонам. Минуту спустя, он снова посмотрел на Гарри, и
змееподобное лицо исказила зловещая улыбка.
– Гарри Поттер, ты стоишь на бренных останках моего покойного
отца, - зашипел он, - мугла и редкого болвана... такого же, как твоя
дорогая матушка. Но оба оказались в своём роде полезны, не так ли?
Твоя маменька умерла, защищая тебя, младенца... а своего папеньку я
убил, и ты только посмотри, какую пользу мне принёс дорогой
покойничек...
Вольдеморт опять расхохотался. Он ходил взад-вперёд, бросая по
сторонам быстрые взгляды. Змея кругами ползала в траве.
– Видишь дом на холме, Поттер? Там жил мой отец. Мама, ведьма,
жила рядом, в деревне, и её угораздило влюбиться в этого идиота. Но он
бросил её, стоило ей признаться, кто она такая... папаша не одобрял
колдовства...
– Он бросил её и вернулся к своим родителям-муглам. Заметь,
Поттер, это случилось ещё до моего рождения... а мама умерла при
