- как ты здесь оказался. Как ты сбежал из Азкабана?
Сгорбс сделал долгий, судорожный вдох и заговорил ровным,
ничего не выражающим, голосом:
– Меня спасла моя мать. Она знала, что умирает. И уговорила
отца выполнить её последнюю просьбу – спасти меня. Он любил её так,
как никогда не любил меня. И согласился. Они пришли навестить меня.
Дали мне Всеэссенцию с волосом моей матери. А она выпила Всеэссенцию с
моим волосом. Мы поменялись обличиями.
Дрожащая с головы до ног Винки затрясла головой:
– Молчите, мастер Барти, молчите, не говорите больше ничего, вы
сделаете плохо вашему отцу!
Но Сгорбс лишь ещё раз глубоко вдохнул и продолжал говорить всё
тем же ровным тоном:
– Дементоры слепые. Они почуяли, что в Азкабан вошёл один
здоровый и один умирающий человек. А потом почуяли, что из Азкабана
выходит один здоровый и один умирающий человек. Отец вынес меня,
переодетого в одежду матери, на случай, если кто-то из заключенных
увидит нас сквозь решётку.
– Мама вскоре умерла в Азкабане. До самого конца она
старательно принимала Всеэссенцию. Её похоронили в моём обличии и под
моим именем. Все считали, что она – это я.
Веки молодого человека дрогнули.
– А что сделал с тобой отец, после того, как ты снова оказался
дома? – тихо спросил Думбльдор.
– Инсценировал смерть мамы. Тихие похороны, пустая могила. Наш
домовый эльф, Винки, выходила меня, вернула к жизни. После этого я
должен был скрываться от людей. Должен был отчитываться во всех
поступках. Отец с помощью заклинаний подавлял мою волю. После того,
как ко мне вернулись силы, я мечтал только об одном – найти моего
господина... вернуться к нему и служить ему.
– Как отец подавлял твою волю? – спросил Думбльдор.
– Проклятие подвластия, - ответил бывший Хмури. – Я был под
полным его контролем. Он заставлял меня носить плащ-невидимку днём и
ночью. Я всегда был под надзором домового эльфа. Она была моим
сторожем и моей нянькой. Она меня жалела. Уговаривала отца изредка
баловать меня чем-нибудь. В награду за хорошее поведение.
– Мастер Барти, мастер Барти, - завсхлипывала Винки из-под
пальчиков, - вам нельзя это рассказывать, нам будет плохо...
– Кто-нибудь знал, что ты ещё жив? – по-прежнему мягко
допрашивал Думбльдор. – Кто-нибудь, кроме твоего отца и домового
эльфа?
– Да, - ответил Сгорбс, и его веки вновь дрогнули. – Ведьма из
отдела моего отца. Берта Джоркинс. Она пришла к нам домой, принесла
отцу бумаги на подпись. Его дома не было. Винки провела её в дом и
вернулась на кухню, ко мне. Но Берта Джоркинс услышала, как Винки
разговаривает со мной. И подкралась разведать, в чём дело. Услышанного
было достаточно, чтобы догадаться, кто скрывается под плащом-
невидимкой. Когда мой отец вернулся домой, она набросилась на него с
обвинениями. Он наложил на неё очень сильное заклятие забвения.
Слишком сильное. Он говорил, что оно навсегда повредило её память.
– А чего она полезла в личные дела господина? – плакала Винки.
– Чего ей было от нас надо?
– Расскажи про финальный матч чемпионата мира, - велел
Думбльдор.
– Это Винки уговорила моего отца, - отвечал Сгорбс всё тем же
монотонным голосом. – На это ей понадобились долгие месяцы. Я уже
многие годы не выходил из дому. А я когда-то очень любил квидиш.
Отпустите его, просила она. Он не будет снимать плащ-невидимку. Пусть
посмотрит игру. Хоть на воздухе побудет. Она сказала отцу, что мама
умерла ради моей свободы. Что она спасала меня не для тюремного
заточения. В конце концов он согласился.
– Всё было тщательно спланировано. Отец отвел нас с Винки в
Высшую ложу рано утром. Винки должна была говорить, что держит место
для отца. А я должен был сидеть тихо, оставаясь невидимым. Мы бы ушли
последними, никто ничего не узнал бы.
– Но Винки понятия не имела, что я стал сильнее. Я начал
бороться с проклятием подвластия. На короткие моменты я выходил из-под
его контроля и временами практически становился самим собой. Всё
случилось там, в Высшей ложе. Атмосфера праздника захватила меня. Я
вдруг увидел палочку – она высовывалась из кармана у сидевшего впереди
мальчика. Последний раз я держал в руках палочку ещё до Азкабана. И я
украл её. Винки не знала. Винки боится высоты. Она прятала лицо.
– Мастер Барти, плохой мальчишка! – прошептала Винки, и между
пальцев просочились слёзы.
– Значит, ты взял палочку, - сказал Думбльдор, - и что же ты с
ней сделал?
– Мы вернулись в палатку, - продолжал рассказ Сгорбс. – А потом
услышали их. Упивающихся Смертью. Из тех, кто никогда не был в
Азкабане. Тех, кто не страдал за моего господина. Они отвернулись от
него. При этом они не были в порабощении, как я. Они были свободны и
могли разыскать его, но не захотели. Они просто решили позабавиться с
муглами. Звуки их голосов разбудили меня. Мысль работала чётче, чем
когда-либо за долгие годы. Я был в ярости. У меня была палочка. Я
хотел напасть на них за то, что они неверны господину. Отца в палатке
не было, он ушёл спасать муглов. Увидев меня в такой ярости, Винки
испугалась. Она пользовалась своей, особой, магией, чтобы не отпускать
меня от себя. Она утащила меня из палатки в лес, подальше от
Упивающихся Смертью. Я сопротивлялся. Я хотел вернуться в лагерь.
Хотел показать этим неверным, что означает служение Чёрному Лорду, и
как следует наказать их. Я воспользовался украденной палочкой и
запустил в небо Смертный Знак.
– Прибыли представители министерства. Принялись бить во все
стороны Сногсшибателями. Одно из заклинаний насквозь прошило дерево,
за которым прятались мы с Винки. Связь между нами разорвалась. Мы оба
отключились.
– Когда Винки обнаружили, отец понял, что я должен быть где-то
рядом. Он обшарил кусты вокруг того места, где её нашли, и нащупал моё
тело. Подождал, пока уйдут представители министерства. Снова наложил
на меня проклятие подвластия и забрал домой. Винки он уволил. Она
подвела его. Не проследила, и мне в руки попала палочка. Чуть было не
дала мне сбежать.
Винки издала вопль отчаяния.
– Мы остались в доме вдвоём, отец и я. А потом... потом... –
Голова Сгорбса странно качнулась, и по лицу расползлась безумная
улыбка. – Мой господин пришёл за мной.
– Это случилось однажды ночью. Его принёс слуга, Червехвост.
Господин узнал, что я жив. В Албании ему удалось схватить Берту
Джоркинс. Он пытал её. Она многое рассказала. Про Тремудрый Турнир.
Про то, что один из старых авроров, Хмури, будет учителем в
"Хогварце". Он пытал её до тех пор, пока не разбил заклятие забвения,
наложенное моим отцом. От неё он узнал, что я сбежал из Азкабана. Что
отец держит меня в заточении, чтобы не дать мне отправиться на поиски
моего господина. Так господин узнал, что я по-прежнему его верный
слуга – может быть, самый верный из всех. На основе добытой информации
мой господин разработал план. Я был ему нужен. Он прибыл к нам в дом
около полуночи. Дверь открыл мой отец.
Безумная улыбка шире разлилась по лицу – младший Сгорбс
вспоминал сладчайший миг своей жизни. Потрясённые глаза Винки
светились между пальцев. Она онемела от ужаса.
– Всё произошло очень быстро. Господин подчинил моего отца
проклятию подвластия. Теперь отец стал заключенным, тем, за кем
следят, чьи действия контролируют. Господин заставлял его заниматься
делами, как будто ничего не произошло. А я стал свободен. Я проснулся.
Снова стал самим собой, живым, каким не был долгие годы.
– И чего же хотел от тебя Лорд Вольдеморт? – спросил Думбльдор.
– Он спросил, готов ли я ради него пожертвовать всем. Я сказал,
да, готов. Это была моя мечта, моё главное счастье – служить ему,
доказывать свою преданность. Он сказал, что должен поместить в
"Хогварц" верного человека. Того, кто незаметно проведёт Гарри Поттера
к победе в Тремудром Турнире. Того, кто будет следить за Гарри
Поттером. Кто превратит Тремудрый Кубок в портшлюс и позаботится о
том, чтобы Поттер добрался до него первым, чтобы Кубок отнёс его к
моему господину. Но сначала...
– Тебе был нужен Аластор Хмури, - промолвил Думбльдор. Его
голубые глаза полыхали страшным огнём, но голос оставался спокойным.
– Мы с Червехвостом всё организовали. Заранее приготовили
Всеэссенцию. Забрались к Хмури в дом. Он боролся. Поднял шум. Мы еле-
еле успели его утихомирить. Сунули в его же собственный сундук. Взяли
его волосы и добавили во Всеэссенцию. Я выпил её и стал двойником
Хмури. Взял себе его глаз и ногу. Я успел это сделать ещё до того, как
появился Артур Уэсли, чтобы разбираться с муглами, слышавшими шум. Я
ведь заставил мусорные баки перемещаться по двору. Я сказал Артуру
Уэсли, будто слышал, как кто-то забрался ко мне во двор и будто это он
потревожил баки. Потом я упаковал вещи Хмури, все его детекторы зла,
сложил в сундук рядом с их хозяином и отправился в "Хогварц". Хмури
был жив, но я держал его под воздействием проклятия подвластия. Я
хотел иметь возможность допрашивать его. Выяснять подробности его
прошлого, изучать его привычки, чтобы задурить голову даже Думбльдору.
И мне нужны были его волосы, чтобы готовить зелье. С остальными
ингредиентами было просто. Шкурку бумсленга я украл в подземелье. А
когда учитель зельеделия застал меня в своём кабинете, я сказал, что у
меня есть приказ провести там обыск.
– А куда делся Червехвост, после того, как вы напали на Хмури?
– спросил Думбльдор.
– Червехвост вернулся в дом моего отца к нашему господину,
чтобы заботиться о нём и чтобы следить за моим отцом.
– Но твой отец сбежал, - сказал Думбльдор.
– Да. Через некоторое время он, как и я в своё время, научился
бороться с проклятием подвластия. Были периоды, когда он понимал, что
происходит. Господин решил, что отца больше нельзя выпускать из дома.
Он вынудил его посылать в министерство письма. Заставил сказаться
больным. Но Червехвост пренебрёг своими обязанностями. Он плохо за ним
следил, и отец сбежал. Господин догадался, что он направился в
"Хогварц". Мой отец собирался во всём признаться Думбльдору. Хотел
сознаться, что выкрал меня из Азкабана.
– Господин сообщил, что мой отец сбежал. Велел остановить его
любой ценой. Я выжидал, следил за всем происходящим. Я пользовался
картой, которую взял у Гарри Поттера. Картой, которая чуть было всё не
погубила.
– Картой? – живо переспросил Думбльдор. – Что это за карта?
– Карта "Хогварца". Она принадлежит Поттеру. Он увидел меня на
ней. Увидел, как я краду компоненты для зелья из кабинета Злея. Он
принял меня за отца, потому что у нас одинаковое имя. Тем вечером я
забрал у Поттера эту карту. Сказал, что мой отец ненавидит чёрных
магов. Поттер решил, что мой отец выслеживал Злея.
– Примерно неделю я ждал прибытия отца в "Хогварц". Наконец,
как-то вечером, я увидел на карте, что отец проник на территорию. Я
надел плащ-невидимку и спустился во двор, чтобы встретить его. Он шёл
по опушке леса. И вдруг появились Поттер и Крум. Я затаился. Поттера
нельзя было трогать, он был нужен моему господину. Поттер побежал за
Думбльдором. Я обездвижил Крума. И убил отца.
– Не-е-е-е-ет! – взвыла Винки. – Мастер Барти, мастер Барти,
что же вы такое говорите?!
– Ты убил своего отца, - повторил Думбльдор всё тем же мягким
голосом. – Что ты сделал с телом?
– Отнёс его в лес. Накрыл плащом-невидимкой. Карта была у меня
с собой. Я видел, как Поттер прибежал в замок. Он встретил Злея. Потом
к ним присоединился Думбльдор. Я видел, как Поттер ведёт Думбльдора на
место происшествия. Я вышел из леса, обогнул их с тыла, а потом
подошёл. Сказал Думбльдору, что это Злей объяснил мне, куда идти.
– Думбльдор велел найти Сгорбса. Я вернулся к телу. Следил по
карте. Когда все ушли, я превратил моего отца в кость... и, надев
плащ, зарыл на недавно вскопанной грядке около хижины Огрида.
