потренироваться самостоятельно, - зато пятёрка по защите от сил зла
нам обеспечена, ни на каком уроке мы бы не узнали столько обо всяких
порчах и проклятиях.
– Пригодится, когда мы станем аврорами! – восторженно сказал
Рон, применяя Помехову порчу к осе, с жужжанием носившейся по комнате.
Та зависла в воздухе.
С наступлением июня атмосфера в замке снова сделалась радостно-
напряжённой. Все с нетерпением ждали третьего состязания, которое
должно было состояться за неделю до окончания учебного года. Гарри
каждую свободную минуту практиковался в применении разных заклятий.
Надо сказать, что на этот раз он чувствовал большую уверенность, чем
раньше. Конечно, это испытание тоже будет трудным и опасным, но Хмури
прав: Гарри и раньше находил способы обмануть чудовищ и миновать
зачарованные преграды, а сейчас у него была возможность подготовиться
ко всему заранее.
Профессор МакГонаголл, устав натыкаться по всей школе на
неугомонную троицу, в конечном итоге разрешила Гарри пользоваться во
время обеденных перерывов кабинетом превращений. Вскоре Гарри в
совершенстве овладел наведением Помеховой порчи, заклинания,
позволявшего замедлить движение и вообще воспрепятствовать врагу,
Раскидальным заклятием, отшвыривавшим прочь с дороги любые твёрдые
тела, а также заклятием четырёх точек. Эта удачная находка Гермионы
заставляла волшебную палочку указывать остриём на север и могла помочь
сориентироваться в лабиринте. А вот с Заградительным заклятием Гарри
по-прежнему испытывал трудности. Предполагалось, что оно должно
создавать вокруг него временную непроходимую стену, отталкивающую
всякие не очень сильные заклятия, но Гермионе удалось разрушить эту
стену ловко нацеленным ватноножным заклятием. Гарри потом добрых
десять минут ковылял на трясущихся ногах, пока она не нашла
контрзаклятия.
– И всё-таки ты очень хорошо со всем справляешься, - ободряюще
сказала Гермиона, просматривая список и вычёркивая уже освоенные
заклятия. – Может, не все, но какие-то из них тебе непременно
пригодятся.
– Идите сюда, посмотрите, - позвал Рон от окна. Он пристально
глядел вниз, во двор. – Чем это занимается Малфой?
Гарри с Гермионой подошли посмотреть и увидели под одним из
деревьев Малфоя, Краббе и Гойла. Краббе и Гойл, похоже, стояли на
стрёме. Оба ухмылялись. Малфой, поднеся руку ко рту, что-то говорил
себе в ладонь.
– Он как будто бы говорит по рации, - удивился Гарри.
– Это невозможно, - покачала головой Гермиона, - я уже
говорила, в районе "Хогварца" все эти приборы не работают. Давай-ка,
Гарри, - продолжила она бодро, отворачиваясь от окна и отходя на
середину комнаты, - ещё раз попробуем Заградительное заклятие.
* * *
Сириус теперь присылал сов ежедневно. Он, как и Гермиона, решил
сначала дождаться, чтобы Гарри благополучно разделался с третьим
испытанием, а потом уж заняться всем остальным. В каждом письме он
неизменно напоминал Гарри: что бы ни происходило сейчас за пределами
"Хогварца", это не его забота, тем более, что повлиять на это не в его
власти.
Если Вольдеморт действительно становится сильнее (писал
Сириус), то моя главная обязанность обеспечить твою безопасность. До
тех пор, пока ты находишься под защитой Думбльдора, у Вольдеморта нет
шансов до тебя добраться, но, в то же время, рисковать нельзя. Сначала
разберись с лабиринтом, а уж потом мы займёмся прочими делами.
Двадцать четвёртое июня подходило всё ближе, и Гарри начал
нервничать, но не так сильно, как перед первым или вторым
состязаниями. Во-первых, он был уверен, что, на этот раз, сделал всё
от него зависящее, чтобы подготовиться. Во-вторых, это было последнее
испытание, и, как бы он не выступил, плохо ли, хорошо ли, Турнир всё
равно закончится, к величайшему его облегчению.
* * *
В день третьего состязания завтрак за гриффиндорским столом
проходил очень бурно. Прилетела почта, а с ней открытка от Сириуса с
пожеланием удачи. То есть, не открытка, а скомканный кусочек
пергамента с отпечатком грязной лапы, но Гарри всё равно был очень
рад. Гермионе принесли свежий номер "Прорицательской". Она развернула
газету, взглянула на первую страницу и вдруг, поперхнувшись от
удивления, забрызгала её тыквенным соком, который не успела
проглотить.
– Что? – Гарри с Роном дружно повернулись к ней.
– Ничего, - поспешно сказала Гермиона и попыталась спрятать
газету, но Рон успел её перехватить.
Он уставился на заголовок и проговорил:
– Только не это. Только не сегодня. Вот корова.
– Что? – спросил Гарри. – Опять Рита Вритер?
– Нет, - ответил Рон и, так же как Гермиона, попытался спрятать
газету.
– Там про меня, да? – не отставал Гарри.
– Нет, - снова пробормотал Рон, на редкость неубедительным
тоном.
Но, раньше, чем Гарри успел потребовать газету, от
слизеринского стола донёсся громкий крик Драко Малфоя:
– Эй, Поттер! Поттер! Как головка? Бо-бо? Ты сегодня-то
смирный? Бросаться не будешь?
Малфой тоже держал в руке номер "Прорицательской". Слизеринцы с
гнусными ухмылочками сидя поворачивались, чтобы посмотреть на реакцию
Гарри.
– Дай прочитать, - велел Гарри Рону, - дай сюда.
Рон с огромной неохотой отдал Гарри газету. Гарри раскрыл её и
уставился на собственное изображение под большим заголовком:
ГАРРИ ПОТТЕР. "НЕСТАБИЛЕН И ОЧЕНЬ ОПАСЕН"
Мальчик, победивший Того-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут, отличается
нестабильностью психики, вследствие чего потенциально опасен, - писала
Рита Вритер, специальный корреспондент. – Недавно до нас дошли
тревожные сведения о странном поведении Гарри Поттера, ставящие под
сомнение возможность его участия в таком серьёзном соревновании как
Тремудрый Турнир – равно как и обучения в "Хогварце" в целом.
Согласно эксклюзивным источникам "Прорицательской газеты",
Поттер регулярно падает в обмороки и часто жалуется на боль в шраме на
лбу (оставшемся на память о проклятии, которым его пытался уничтожить
Сами-Знаете-Кто). В прошлый понедельник, в середине урока прорицания,
корреспондент нашей газеты оказалась свидетелем того, как Поттер
выбежал из класса, утверждая, что боль в шраме невыносима и что он не
в силах оставаться на занятиях.
Эксперты больницы св. Лоскута – института причудливых
повреждений и патологий утверждают, что, возможно, в результате
нападения Сами-Знаете-Кого мозг Поттера оказался затронут и что его
настойчивые жалобы на боль в шраме могут быть проявлением глубокой
психологической травмы.
"Он даже может притворяться", - считает один из специалистов, -
"это может быть отчаянной попыткой привлечь к себе внимание".
Однако, "Прорицательской газете" стали известны и другие,
весьма тревожные факты, касающиеся личности Гарри Поттера, которые
Альбус Думбльдор, директор "Хогварца" тщательно скрывал от колдовской
общественности.
"Поттер умеет говорить на серпентарго", - сообщил ученик
четвертого класса Драко Малфой. – "Пару лет назад у нас в школе
случались таинственные нападения на учащихся, и большинство считало,
что за этим стоит Поттер, после того, что мы однажды видели – он
взбесился и натравил на одного мальчика змею. Правда, тогда дело
замяли. А потом он и с оборотнями дружбу водил, и с гигантами. Мы все
думаем, он на что угодно пойдёт ради известности."
Змееустость, способность разговаривать со змеями, с
незапамятных времён принято относить к области чёрной магии. И
действительно – самый знаменитый змееуст нашего времени есть не кто
иной как сам Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут. Один из членов Лиги
защиты от сил зла, пожелавший остаться неизвестным, заявил в беседе с
нашим корреспондентом, что считает всякого колдуна, обладающего
способностью изъясняться на серпентарго, "подлежащим тщательной
проверке". Помимо этого, он сказал: "Лично я отношусь к тем, кто
общается со змеями, с огромным подозрением, поскольку известно, что
змеи нередко используются в самых страшных заклинаниях чёрной магии.
Исторически сложилось, что в сознании людей образ змеи ассоциируется с
теми, кто творит зло." Точно также, "те, кто водит дружбу с оборотнями
и гигантами, скорее всего, обладают выраженной склонностью к
жестокости."
Наша газета считает, что Альбусу Думбльдору непременно следует
рассмотреть вопрос о том, может ли Гарри Поттер участвовать в
Тремудром Турнире. Существует опасение, что он, в своём отчаянном
стремлении выиграть Турнир, третье состязание которого состоится
сегодня вечером, может прибегнуть к чёрной магии.
– Ну вот и до меня добрались, - беспечно сказал Гарри,
сворачивая газету.
За слизеринским столом над ним вовсю потешались Малфой, Краббе
и Гойл. Они смеялись, стучали пальцами по лбу, гротескно изображали
психов и высовывали по-змеиному трепещущие языки.
– А как она узнала, что у тебя на прорицании заболел шрам? –
спросил Рон. – Её же там не было, она же никак не могла...
– Я открыл окно, - вспомнил Гарри, - мне было нечем дышать.
– Вы были на вершине Северной башни! – воскликнула Гермиона. –
Неужто ты думаешь, что твой голос можно было слышать во дворе!
– Вообще-то это ты собиралась выяснить про волшебные способы
подслушивания! – огрызнулся Гарри. – Вот ты и скажи, как она это
делает!
– Я пыталась! – закричала Гермиона. – Но я... но...
Внезапно на её лице появилось задумчивое, отрешённое выражение.
Она медленно подняла руку и запустила пальцы в волосы.
– Ты чего? – уставился на неё Рон, нахмурив брови.
– Да, - еле слышно произнесла Гермиона. Она ещё раз провела
пальцами по волосам, а потом поднесла ладонь ко рту, словно
разговаривая по невидимой рации. Гарри с Роном изумлённо
переглянулись.
– У меня появилась одна идея, - уставившись в пространство,
сообщила Гермиона. – Кажется, я знаю... потому что так никто не смог
бы увидеть... даже Хмури... И так она могла оказаться на
подоконнике... Кажется, мы её поймали! Я только на пару секунд сбегаю
в библиотеку – чтобы уж наверняка!
С этими словами Гермиона подхватила свой рюкзак и стремглав
вылетела из Большого зала.
– Эй! – завопил ей вслед Рон. – У нас через десять минут
экзамен по истории магии! Вот это да, - пробормотал он сразу же после
этого, поворачиваясь к Гарри, - как же она ненавидит эту Вритер, даже
готова пропустить начало экзамена... А ты что будешь делать у Биннза?
Опять читать?
Поскольку из-за Тремудрого Турнира Гарри освободили от
экзаменов, то во время них он обычно сидел на задней парте и рылся в
книжках, выискивая всякие полезные заклятия.
– Наверно, - ответил Рону Гарри, но как раз в этот момент к
нему подошла профессор МакГонаголл.
– Поттер, после завтрака чемпионы собираются в комнате за
Большим залом, - объявила она.
– Но состязание только вечером! – и Гарри, от испуга, что
перепутал время, уронил на себя омлет.
– Мне это известно, Поттер, - сказала профессор МакГонаголл. –
Но, видишь ли, на последнее состязание приглашены семьи чемпионов. Так
что вам предоставляется возможность с ними встретиться.
Она ушла. А Гарри, разинув рот, смотрел ей вслед.
– Она же не думает, что Дурслеи приедут, правда? – тупо спросил
он у Рона.
– Откуда я знаю, - ответил Рон. – Гарри, мне пора бежать, а то
я к Биннзу опоздаю. Потом увидимся!
Гарри заканчивал свой завтрак в постепенно пустевшем зале. Он
видел, как Флёр, встав из-за стола "Равенкло", присоединилась к
Седрику, уже направлявшемуся в комнату позади Большого зала. Они вошли
внутрь. Очень скоро за ними косолапо проследовал Крум. Гарри оставался
на месте. По-честному, ему вообще не хотелось туда идти. Семьи у него
нет – во всяком случае, нет таких людей, которые приехали бы поболеть
за него, когда он будет рисковать жизнью. Он уже собирался встать из-
