– Это, конечно, крах, - мрачно говорил в это время Джордж
Фреду, - но если он сам не захочет с нами говорить, то нам всё равно
придётся послать ему письмо. Или сунем ему письмо прямо в руку, не
может же он вечно нас избегать.
– Кто вас избегает? – спросил Рон, садясь рядом.
– Жалко, что не ты, - Фреда раздражило, что их прервали.
– А что крах? – обратился Рон к Джорджу.
– Крах – когда у тебя вместо брата любопытная Варвара, -
ответил Джордж.
– Вы как, придумали насчёт Турнира? – поинтересовался Гарри. –
Есть идеи, как подать заявку?
– Я пытался спросить у МакГонаголл, как выбирают чемпионов, но
она не говорит, - горько сказал Джордж. – Только велела мне замолчать
и не отвлекаться от превращения енота.
– Интересно, какие там будут состязания? – задумчиво протянул
Рон. – Знаешь, Гарри, я уверен, мы вполне могли бы с ними справиться,
мы ведь и раньше бывали во всяких опасных переделках...
– Но не перед судьями же, - возразил Фред. – МакГонаголл
говорит, что баллы начисляются в соответствии с тем, насколько
безупречно выполнено задание.
– А кто судьи? – спросил Гарри.
– Прежде всего, директора школ-участниц, - изрекла Гермиона.
Все сильно удивились и повернулись к ней, - исходя из того, что на
Турнире 1792 года все три директора получили ранения: взбесился
василиск, которого чемпионы должны были поймать.
Она заметила, с каким выражением все на неё смотрят, и, как
всегда разозлившись, что никто не читал тех книг, которые читала она,
произнесла:
– Всё это есть в "Истории "Хогварца". Хотя, разумеется, эта
книга не вполне достоверна. "История "Хогварца", исправленная и
дополненная" - было бы более правильное название. Или: "В высшей
степени искажённая и выборочная история "Хогварца", сильно
приукрашивающая наиболее отвратительные аспекты".
– О чём это ты? – не понял Рон, зато Гарри уже догадался, к
чему она клонит.
– Я о домовых эльфах! – громогласно заявила Гермиона, доказав
Гарри, что он был прав. – Нигде, ни на одной из тысячи страниц
"Истории "Хогварца" не упоминается, что все мы участвуем в угнетении
сотен рабов!
Гарри покачал головой и занялся омлетом. Отсутствие у них с
Роном энтузиазма никоим образом не охладило пыл Гермионы в деле борьбы
за справедливое отношение к домовым эльфам. Мальчики, конечно, честно
сдали по два сикля за значок "П.У.К.Н.И.", но только затем, чтобы она
наконец отстала. Сикли были потрачены зря – если их уплата к чему и
привела, так только к тому, что Гермиона стала выступать ещё больше.
Она бесконечно донимала Гарри и Рона, сначала чтобы они носили значки,
потом чтобы агитировали других делать то же самое, кроме того, она
взяла моду вечерами ходить по общей гостиной, загоняя народ в угол и
грохоча консервной банкой для пожертвований у них перед носом.
– Вы отдаёте себе отчёт в том, что вам меняют бельё, разводят
огонь, готовят еду, убирают классы, и всё это делают несчастные
существа, которым за это не платят и вообще используют их как рабов? –
свирепо вопрошала она.
Некоторые, например, Невилль, отдавали деньги, лишь бы
избавиться от грозного взгляда Гермионы. Некоторые слегка
заинтересовались её речами, но не хотели принимать в кампании
активного участия. Большинство относилось к происходящему как к шутке.
Сейчас Рон закатил глаза к потолку, откуда лился яркий осенний
солнечный свет, а Фред внезапно проявил живейший интерес к бекону
(близнецы отказались заплатить за значок "П.У.К.Н.И"). Джордж, тем не
менее, склонился к Гермионе.
– Слушай, Гермиона, а ты когда-нибудь была на кухне?
– Разумеется, нет, - отрезала Гермиона, - учащимся запрещено
нахо...
– Ну, а мы были, - перебил Джордж, сделав жест в сторону Фреда,
- тыщу раз, ходили за едой. Так вот: мы с ними общались. Они
счастливы. Они уверены, что у них самая лучшая в мире работа...
– Это потому что они необразованы и потому что им промывают
мозги! – пылко заговорила Гермиона, но её слова потонули во внезапно
раздавшемся под потолком громком шелесте, возвестившем о прибытии
почтовых сов. Гарри сразу посмотрел вверх и увидел стремительно
приближающуюся Хедвигу. Гермиона сразу замолчала; она и Рон тревожно
следили глазами за совой – а та опустилась к Гарри на плечо, сложила
крылья и устало протянула лапку.
Гарри снял с лапки ответ Сириуса и предложил Хедвиге шкурку от
бекона, которую она с благодарностью приняла. Затем, убедившись, что
Фред с Джорджем погрузились в обсуждение Тремудрого Турнира, Гарри
шёпотом прочитал письмо Рону и Гермионе:
Гарри!
Зря старался. Я вернулся и нахожусь в надёжном
укрытии. Мне нужно, чтобы ты информировал меня обо всём,
что происходит в "Хогварце". Только не посылай Хедвигу и
вообще меняй сов почаще. Обо мне не беспокойся, но сам будь
осторожен. Не забывай, что я говорил о шраме.
Сириус
– А зачем почаще менять сов? – тихо спросил Рон.
– Хедвига привлекает слишком много внимания, - сразу же
объяснила Гермиона, - она выделяется. Представьте, полярная сова,
постоянно появляющаяся возле укрытия... Они же у нас не водятся,
правильно?
Гарри скатал письмо и убрал во внутренний карман, не понимая,
стало ли его беспокойство сильнее или слабее, чем раньше. Видимо, раз
Сириусу удалось пробраться в страну, и его не поймали, это уже что-то.
При этом Гарри не мог не признать – сознание того, что Сириус рядом,
прибавляло уверенности; да и ответов на письма не придётся так долго
ждать.
– Спасибо, Хедвига, - он погладил сову. Та сонно ухнула, быстро
сунула клюв в Гаррин кубок с соком и улетела, явно мечтая о хорошем
длительном отдыхе в совяльне.
В этот день воздух был пронизан приятным ожиданием. На уроках
никто ничего не слушал, думая только о скором прибытии гостей. Даже
зельеделие оказалось более сносным, чем обычно, поскольку его на целых
полчаса сократили. Как только прозвонил колокол, Гарри, Рон и Гермиона
помчались в гриффиндорскую башню, бросили там рюкзаки с учебниками,
натянули мантии и кинулись вниз в вестибюль.
Завучи колледжей построили своих подопечных в линейки.
– Уэсли, поправьте шляпу, - приказала профессор МакГонаголл. –
Мисс Патил, снимите с волос эту дурацкую штуку.
Парватти надулась и сняла с косички большую узорчатую бабочку.
– Следуйте за мной, - сказала профессор МакГонаголл, -
первоклассники пойдут первыми... не толкайтесь...
Они спустились по парадной лестнице и выстроились перед замком.
Вечер был ясный, холодный; сгущались сумерки, и бледная, прозрачная
луна уже сияла над Запретным лесом. Гарри стоял между Роном и
Гермионой в четвёртом ряду и смотрел на Денниса Криви, дрожащего от
нетерпения среди прочих первоклашек.
– Почти шесть, - Рон посмотрел на часы, а затем воззрился на
дорогу, ведущую к воротам. – На чём, как вы думаете, они приедут? На
поезде?
– Сомневаюсь, - мотнула головой Гермиона.
– А как же тогда? На мётлах? – высказал предположение Гарри,
поглядев на звёздное небо.
– Не думаю... слишком уж они издалека...
– Портшлюс? – гадал Рон. – Или они аппарируют – может, у них в
стране это разрешается, даже если тебе нет семнадцати?
– На территорию "Хогварца" аппарировать нельзя – сколько раз
можно повторять! – раздражённо бросила Гермиона.
Они живо водили глазами по темнеющему двору, но нигде не
замечали никакого движения; кругом было тихо, спокойно и безмолвно,
как обычно. Гарри начал замерзать. Скорее бы уж... Может быть,
иностранные гости подготовили торжественный въезд?... Ему припомнились
слова мистера Уэсли, сказанные им в лагере перед финалом кубка: "Мы не
меняемся, не можем не бахвалиться друг перед другом, когда собираемся
вместе"...
И тут вдруг послышался голос Думбльдора из заднего ряда, где он
стоял вместе с остальными учителями: - Ага! Если не ошибаюсь,
приближается делегация от "Бэльстэка"!
– Где? – сказало сразу много ребят, и все завертели головами в
разные стороны.
– Вон там! – проорал какой-то шестиклассник, показывая в
сторону леса.
Нечто огромное, существенно превышающее размерами метлу – и
даже сто мётел – неслось по тёмно-синему небу к замку, с каждой
секундой увеличиваясь.
– Это дракон! – закричал один, совершенно потерявший голову,
первоклассник.
– Да ты что!... Это летающий дом! – возразил Деннис Криви.
Догадка Денниса была ближе к истине... Задевая при спуске
верхушки деревьев, гигантский чёрный силуэт попал в лучи света,
льющиеся из окон замка, и все увидели, что на них несётся огромная,
бледно-голубая, величиной с дом, карета, запряжённая дюжиной крылатых
коней. Каждый из них был размером со слона.
Первые три ряда учащихся отшатнулись при виде кареты, всё
быстрее мчащейся к земле. И сразу же – со страшным грохотом,
заставившим Невилля отпрыгнуть назад, наступив на ногу пятикласснику-
слизеринцу – копыта коней, огромные как обеденные блюда, ударились о
землю. Через секунду, подпрыгнув на невероятных колесах, приземлилась
и сама карета. Золотые кони поводили гигантскими головами и выкатывали
большие, свирепые красные глазищи.
Гарри успел только заметить, что на двери кареты имеется герб
(две перекрещенные золотые палочки, и по три звёздочки, испускаемых
каждой), как дверь сразу распахнулась.
Оттуда выпрыгнул мальчик в бледно-голубой робе, наклонился,
повозился с чем-то на полу, разложил золотую лестницу. И почтительно
отпрянул. Тогда из кареты показался блестящий ботинок на высоком
каблуке – ботинок размером с детские санки – а за ботинком почти сразу
же последовала самая огромная женщина из всех, когда-либо виденных
Гарри. Это немедленно объяснило размеры кареты и коней. Некоторые
судорожно ахнули.
Гарри знал только одного такого же большого человека, как эта
женщина – Огрида, вряд ли их рост отличался хоть на дюйм. И тем не
менее, почему-то – может быть, просто потому, что к Огриду он уже
привык – эта женщина (она успела подойти к парадному входу и сейчас с
интересом глядела на молчаливую, вытаращившую от изумления глаза,
толпу) производила гораздо более внушительное впечатление. Она вошла в
круг света, льющегося из вестибюля, и оказалось, что у неё красивое
лицо, оливковая кожа, большие чёрные влажные глаза и нос с выраженной
горбинкой. Женщина с головы до ног была одета в чёрный шёлк, на шее и
толстых пальцах красовались тускло блистающие опалы.
Думбльдор захлопал в ладоши. Следуя его примеру, учащиеся тоже
захлопали. Многие привставали на цыпочки, чтобы получше рассмотреть
удивительную женщину.
Лицо дамы озарилось любезной улыбкой, и, протягивая сверкающую
руку, она направилась к Думбльдору, которому, хотя он и сам был отнюдь
не маленького роста, практически не пришлось наклоняться, чтобы
поцеловать её.
– Моя дорогая мадам Максим, - произнёс он. – Добро пожаловать в
"Хогварц".
– Думбли-догг, - промолвила мадам Максим глубоким голосом, -
надеюсь, ви в добгом здгавии?
– Я в превосходной форме, уверяю вас, - ответствовал Думбльдор.
– Мои ученики, - представила мадам Максим, небрежно помахав
позади себя громадной рукой.
Гарри, до этого полностью поглощённый созерцанием великанши,
вдруг заметил, что из кареты вышло около дюжины мальчиков и девочек –
судя по виду, всем им было примерно семнадцать-восемнадцать лет – они
теперь стояли за своей руководительницей. Они дрожали, что было
совершенно неудивительно, принимая во внимание робы из тонкого шёлка и
отсутствие мантий. Некоторые обмотали вокруг голов шарфы и платки.
Насколько Гарри мог видеть по их лицам (они стояли в гигантской тени
мадам Максим), гости взирали на "Хогварц" с опаской.
– Пгибыл ли уже Кагкагов? – поинтересовалась мадам Максим.
– Должен прибыть с минуты на минуту, - ответил Думбльдор. –
