Азкабан?
– Оставь его, - прикрикнул Рон на открывшую было рот Гермиону
и, как ни странно, она прислушалась к совету и замолчала.
Следующие две недели Гарри всячески старался унять тревогу за
судьбу Сириуса. Конечно, трудно было справиться с волнением по утрам,
когда приходила совиная почта, точно так же как по вечерам, когда он
ложился спать, невозможно было избавиться от жутких видений (Сириус
загнан дементорами в угол на тёмной лондонской улице), но в
промежутках он старался не думать о крёстном. Жалко, что не надо было
ходить на тренировки по квидишу, ничто так не успокаивает психику, как
хорошая, выматывающая тренировка. С другой стороны, занятия в
четвёртом классе были гораздо труднее и отнимали гораздо больше
времени, чем раньше, особенно защита от сил зла.
Как ни удивительно, но профессор Хмури объявил, что наложит
проклятие подвластья на каждого по очереди, чтобы ребята могли
прочувствовать на себе его силу и понять, могут ли они сопротивляться
его действию.
– Но, профессор... вы же говорили, что это незаконно, -
неуверенно пролепетала Гермиона, когда Хмури мановением палочки убрал
парты и оставил посреди класса большое пустое пространство. – Вы
говорили, использовать его против другого человеческого существа...
– Думбльдор пожелал, чтобы вы прочувствовали это на себе, -
Хмури повернул волшебный глаз к Гермионе и пронзил её жутким,
немигающим взглядом. – Если вы лично хотите научиться этому другим
способом – когда кто-нибудь околдует вас и получит над вами полный
контроль – я не возражаю. Вам присутствовать необязательно. Можете
уходить.
Корявым пальцем он указал на дверь. Гермиона покраснела и
невнятно пробормотала, что она не имела в виду, что хочет уйти. Гарри
с Роном обменялись зловредными ухмылками. Они знали, что Гермиона
скорее напьётся буботуберового гноя, чем пропустит такой важный урок.
Хмури начал по одному вызывать учеников на середину и
накладывать на них проклятие подвластья. Гарри видел, как под влиянием
этого проклятия его одноклассники, один за другим, исполняли самые
странные вещи. Дин Томас трижды обскакал вокруг комнаты, распевая
национальный гимн. Лаванда Браун изображала белку. Невилль выполнил
серию потрясающих гимнастических трюков, на которые в нормальном
состоянии просто не был способен. Противиться проклятию не мог никто.
Ребята приходили в себя только после того, как Хмури снимал чары.
– Поттер, - пробурчал Хмури, - ты следующий.
Гарри вышел на середину класса, на то место, которое Хмури
расчистил от парт. Учитель поднял палочку, направил её на Гарри и
сказал: "Империо".
Удивительнейшее чувство охватило Гарри. Он ощутил, как уплывают
вдаль все мысли, как исчезают все тревоги и заботы и остаётся одно
лишь неопределённое, неуловимое счастье. Он стоял совершенно спокойно
и очень смутно осознавал, что на него смотрит весь класс.
Затем у него в голове, в каком-то отдалённом уголке сознания,
эхом разнёсся голос Шизоглаза Хмури: прыгни на парту... прыгни на
парту...
Гарри послушно согнул колени и приготовился прыгать.
Прыгни на парту...
Но с какой, собственно, стати?
Где-то ещё глубже в мозгу заговорил другой голос. Какая,
однако, глупость, прыгать на парту, сказал он.
Прыгни на парту...
Нет, спасибо, я, пожалуй, не буду, отказался этот другой голос,
чуть твёрже, чем раньше... нет-нет, я не хочу...
Прыгай! БЫСТРО!
И тут Гарри почувствовал сильную боль. Он и прыгнул, и
попытался не прыгать одновременно – в результате врезался головой в
парту, опрокинул её, а кроме того, судя по ощущениям, сломал обе
коленные чашечки.
– Это уже хоть на что-то похоже, - пророкотал голос Хмури, и
Гарри вдруг почувствовал, что звенящая пустота в голове исчезла. Он
прекрасно помнил всё, что с ним произошло. Боль в коленках стала вдвое
сильнее.
– Смотрите все... Поттер сопротивлялся! Он сопротивлялся и
почти преуспел в этом! Потом мы попробуем ещё, Поттер, а все остальные
пусть обратят внимание – смотрите ему в глаза, там вы всё увидите –
очень хорошо, Поттер, очень, очень хорошо! Тебя им не поработить!
– Послушать его, - проворчал Гарри, хромая час спустя с занятий
по защите от сил зла (Хмури повторял свой эксперимент четырежды, пока
Гарри не научился блокировать проклятие), - так можно подумать, что на
нас на всех вот-вот нападут.
– Да, точно, - отозвался Рон, подпрыгивавший на каждой второй
ступеньке. Ему было гораздо труднее сопротивляться проклятию, но
профессор Хмури заверил, что к обеду действие чар сойдёт на нет. –
Кстати, о параноиках... – Рон нервно оглянулся через плечо, убедился,
что Хмури точно не подслушивает, и продолжил: - Неудивительно, что в
министерстве были рады от него избавиться, ты слышал, как он
рассказывал Симусу, что он сделал с ведьмой, которая первого апреля
крикнула "бу-у!" у него за спиной? И когда нам, спрашивается, читать о
том, как сопротивляться проклятию подвластья, если у нас других
заданий невпроворот?
В этом семестре четвёртые классы со всей очевидностью
прочувствовали на себе, насколько увеличилось количество домашних
заданий. И профессор МакГонаголл объяснила, почему – после того, как,
получив от неё задание по превращениям, ребята громко застонали.
– Вы входите в самую ответственную фазу колдовского обучения! –
заявила она, и её глаза грозно засверкали за квадратной оправой. –
Приближаются экзамены на Самый Обычный Волшебный Уровень...
– С.О.В.У. мы сдаём только в пятом классе! – возмущённо
вскричал Дин Томас.
– Пусть так, Томас, но поверьте мне, готовиться нужно начинать
уже сейчас! У вас в классе мисс Грэнжер остаётся единственным
человеком, способным удовлетворительно превратить ежа в подушечку для
булавок. А вам, Томас, я должна напомнить: ваши подушечки по-прежнему
ёжатся от страха, когда видят приближающуюся к ним булавку!
Гермиона, снова покраснев, старалась не слишком откровенно
сиять от гордости.
На следующем уроке, прорицании, Гарри с Роном очень
позабавились, узнав, что профессор Трелани поставила им самые высокие
оценки за домашнюю работу. Она зачитала вслух большие отрывки из их
предсказаний и похвалила мальчиков за то, как мужественно они приняли
ожидающие их беды – правда, их радость тут же сошла на нет, потому что
преподавательница попросила сделать аналогичный прогноз на следующий
месяц, а у обоих иссяк запас несчастий и катастроф.
Между тем, профессор Биннз, призрак, преподававший историю
магии, еженедельно задавал сочинения по восстаниям гоблинов в
восемнадцатом столетии. Профессор Злей заставлял учить противоядия. К
этому пришлось отнестись серьёзно, так как Злей пригрозил, что до
Рождества непременно всех отравит, чтобы проверить, сумеют ли они
отыскать противоядие. Профессор Флитвик попросил прочитать три
дополнительные книги для подготовки к уроку по Призывным заклятиям.
Даже Огрид умудрился добавить проблем. Взрывастые драклы росли
на удивление быстро, если учесть то обстоятельство, что никто так и не
выяснил, чем они питаются. Огрид очень радовался такому прогрессу и, в
качестве развития "проекта", предложил, чтобы ребята по очереди
приходили к нему в хижину наблюдать за драклами и делать записи об их
поведении.
– Ни за что, - наотрез отказался Драко Малфой, когда Огрид, с
видом Деда Мороза, вынимающего из мешка супер-огромную игрушку,
объявил о своей идее. – Спасибо, мне хватает и того, что я вижу на
уроке.
Улыбка слиняла с лица Огрида.
– Ты вот чего... ты делай чего я велю, - проворчал он, - а не
то я возьму пример с профессора Хмури... Говорят, из тебя вышел
преотличный хорёк, Малфой.
Гриффиндорцы покатились со смеху. Малфой вспыхнул от гнева, но,
видимо, урок профессора Хмури был всё ещё свеж в его памяти, и он не
решился перечить. После этого занятия Гарри, Рон и Гермиона вернулись
в замок в приподнятом настроении, до того им было приятно, что Огрид
отчитал Малфоя, ведь последний в прошлом году прилагал все усилия,
чтобы Огрида уволили.
Войдя в двери замка, ребята не смогли двигаться дальше, потому
что вестибюль был запружен народом. Школьники крутились возле
громадной вывески, установленной у подножия мраморной лестницы. Рон,
самый высокий из троих, встал на цыпочки и поверх голов вслух прочитал
объявление:
ТРЕМУДРЫЙ ТУРНИР
Делегации представителей школ "Бэльстэк" и
"Дурмштранг" прибывают в пятницу 30 октября в шесть часов
вечера. Занятия в этот день закончатся на полчаса
раньше...
– Отлично! – обрадовался Гарри. – В пятницу последний урок
зельеделие! Злей не успеет всех отравить!
Учащимся предписывается отнести портфели и
учебники в спальни и собраться перед замком для встречи
гостей, после чего в их честь будет дан торжественный
ужин.
– Осталась всего неделя! – вынырнув из толпы, воскликнул
хуффльпуффец Эрни МакМиллан. Его глаза горели восторгом. – Интересно,
знает ли Седрик? Пойду ему скажу...
– Седрик? – непонимающе переспросил Рон, после того как Эрни
убежал.
– Диггори, - объяснил Гарри, - наверное, он подаст заявку на
участие в турнире.
– Этот идиот? Чемпион "Хогварца"? – вытаращил глаза Рон. Они с
Гарри уже пробирались к лестнице.
– Никакой он не идиот, просто ты его не любишь, потому что из-
за него "Гриффиндор" проиграл "Хуффльпуффу", - сказала Гермиона. – А я
слышала, что он очень хорошо учится – и кроме того, он староста.
Слово "староста" она произнесла так, словно это окончательно
решало вопрос.
– Тебе он нравится только потому, что он красивый, -
уничтожающе бросил Рон.
– Извините, когда это я судила о людях только по внешности? –
возмутилась Гермиона.
Рон громко и фальшиво закашлялся, и в этом кашле отчётливо
прозвучало: "Чаруальд!"
Объявление в вестибюле оказало сильное воздействие на
обитателей замка. Всю следующую неделю, куда бы Гарри ни пошёл,
разговоры были только об одном: о Тремудром Турнире. Подобно вирусу
гриппа, от одного другому передавались слухи: кто собирается
попробовать стать чемпионом "Хогварца", в чём будут заключаться
задания Турнира, а также чем отличаются учащиеся "Бэльстэка" и
"Дурмштранга" от них самих.
Более того, Гарри заметил, что в замке проводится генеральная
уборка. Например, некоторые особо запачканные портреты отчистили, к
величайшему неудовольствию самих изображений, которые сидели
нахохлившись, мрачно ворчали и морщились, ощупывая покрасневшую,
раздражённую кожу на лицах. Рыцарские доспехи внезапно засверкали и
перестали скрипеть. А Аргус Филч настолько свирепо вёл себя с теми,
кто осмеливался не вытереть ноги, что довёл до истерики пару
первоклассниц.
Остальной штат школы пребывал в странном напряжении.
– Длиннопопп, вы, главное, перед "Дурмштрангом" будьте любезны
не показывать, что не в состоянии выполнить простого Оборотного
заклятия! – рыкнула профессор МакГонаголл в конце одного особенно
трудного урока, на котором Невилль случайно трансплантировал
собственные уши кактусу.
Утром тридцатого октября, спустившись к завтраку, ребята
обнаружили, что за ночь Большой зал торжественно украсили. На стенах
висели громадные шёлковые полотнища, каждое из которых представляло
один из колледжей "Хогварца": красное с золотым львом – "Гриффиндор",
синее с бронзовым орлом – "Равенкло", жёлтое с чёрным барсуком –
"Хуффльпуфф" и зелёное с серебряной змеёй – "Слизерин". Позади
учительского стола висело самое большое полотнище с гербом "Хогварца":
лев, орёл, барсук и змея вокруг большой буквы "Х".
Гарри, Рон и Гермиона увидели за гриффиндорским столом Фреда с
Джорджем. Странно, но они опять сидели отдельно от остальных и
разговаривали приглушёнными голосами. Рон подошёл к братьям.
