– Хм, - произнес м-р Олливандер, пронзая Огрида взглядом. – Что
же. Теперь – м-р Поттер. Дайте-ка взглянуть. – Он вытащил из кармана
длинный портновский метр с серебряными насечками. – Какой рукой
предпочитаете колдовать?
– Эээ… я правша, - сказал Гарри.
– Вытяните руку. Вот так. – Продавец измерил руку от плеча до
пальцев, затем от запястья до локтя, от плеча до пола, от колена до
подмышки и еще измерил окружность головы. Во время этих манипуляций он
рассказывал:
– Внутри каждой олливандеровской волшебной палочки находится
мощнейшая магическая субстанция, м-р Поттер. Мы используем шерсть
единорога, перья из хвоста феникса и струны души дракона. Все
олливандеровские палочки разные, потому что не может быть двух
совершенно одинаковых единорогов или фениксов. И разумеется, вы
никогда не достигнете тех же результатов, пользуясь палочкой другого
колдуна.
Гарри вдруг понял, что портновский метр, в этот момент
измерявший расстояние между ноздрями, делает это сам по себе. Мистер
Олливандер ходил возле полок, снимая коробки.
– Достаточно, - бросил он, и сантиметр свернулся в клубок на
полу. – Итак, м-р Поттер. Попробуйте вот эту. Береза и струны души
дракона. Девять дюймов. Хорошая, нежесткая. Возьмите и взмахните.
Гарри взял и (чувствуя себя глупо) помахал, но м-р Олливандер
почти сразу же выхватил палочку.
– Клен и перья феникса. Семь дюймов. Хлесткая. Попробуйте…
Гарри попробовал – но не успел даже взмахнуть, как м-р
Олливандер выхватил у него из рук и эту палочку.
– Нет-нет… вот, черное дерево и шерсть единорога, восемь с
половиной, пружинистая. Давайте, давайте, пробуйте.
Гарри пробовал. И пробовал. Он не имел ни малейшего
представления о том, чего добивается м-р Олливандер. Гора уже
испробованных палочек на тонконогом стульчике росла и росла, но, чем
больше товара было снято с полок, тем счастливее становился м-р
Олливандер.
– Покупатель с запросами, а? Не беспокойтесь, где-то здесь вас
дожидается ваша единственная, и мы найдем ее… так, интересно… а почему
бы и нет… необычное сочетание – остролист и перья феникса, одиннадцать
дюймов, приятная, податливая.
Гарри взял палочку в руки. И сразу почувствовал, как по
кончикам пальцев побежало тепло. Он поднял палочку над головой и
взмахнул ею, как хлыстом рассекая пыльный воздух, в котором, следуя за
движением палочки, заструился поток красных и золотых искр, подобный
фейерверку. Огрид издал радостный возглас и захлопал в ладоши, а м-р
Олливандер закричал:
– Ай, браво! Очень хорошо! Прекрасно! Великолепно! Так-так-так…
любопытно… весьма любопытно…
Он уложил палочку в коробку и завернул покупку в коричневую
бумагу, все еще приговаривая:
– Любопытно… любопытно…
– Простите, - сказал Гарри, - но что любопытно?
М-р Олливандер уставил на Гарри свой прозрачный взгляд.
– Я помню каждую из проданных мною волшебных палочек, м-р
Поттер. Каждую. И так уж случилось, что феникс, чье хвостовое перо
содержится в вашей палочке, дал еще одно перо – всего одно. И вы
согласитесь, что это и в самом деле интересно – что вам суждена именно
эта палочка, в то время как ее сестра – боже, ее родная сестра
ответственна за ваш шрам.
Гарри сглотнул.
– Да-да, тринадцать с половиной дюймов. Подумайте! Занятно,
когда случаются подобные вещи. Помните, палочка сама выбирает себе
волшебника… Думаю, нам следует ожидать от вас великих свершений, м-р
Поттер… В конце концов, Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут творил великие
дела – ужасные, но великие.
Гарри содрогнулся. М-р Олливандер производил на него странное
впечатление. Гарри заплатил за палочку семь золотых галлеонов, и м-р
Олливандер с поклоном проводил покупателей к выходу.
Вечернее солнце стояло низко над горизонтом, когда Гарри с
Огридом шли назад по Диагон-аллее, назад сквозь стену, назад через
опустевший "Дырявый котел". На обратном пути Гарри совсем не
разговаривал; он даже не замечал, как разевает рты народ в метро при
виде клетки с полярной совой у него на коленях и всех тех странных
пакетов, которыми он и его спутник были увешаны. Вверх по эскалатору,
выход на Паддингтон... Только когда Огрид похлопал его по плечу, Гарри
осознал, где они находятся.
– Есть время чего-нибудь куснуть перед дорогой, - сказал Огрид.
Он купил Гарри гамбургер, и они присели на пластиковые
стульчики. Гарри озирался по сторонам. Все выглядело таким нереальным
– почему-то.
– Ты в порядке, Гарри? Чего притих-то? – спросил Огрид.
Гарри не знал, как объяснить свои чувства. Это был лучший в
мире день рождения… и все же… он жевал гамбургер, подыскивая слова.
– Все думают, что я особенный, - выговорил он наконец. – Все
эти люди в "Дырявом котле", профессор Белка, м-р Олливандер… а я даже
ничего не знаю про волшебство. Как же они могут ожидать от меня
великих свершений? Я знаменитость, а сам даже не помню, из-за чего ею
стал. Я не помню, что произошло, когда Воль… извините, я хотел
сказать, той ночью, когда погибли мои родители.
Огрил перегнулся через столик. За косматой бородой и кустистыми
бровями виднелись очень добрые глаза.
– Ты, глав’дело, не боись, Гарри. Навостришься. В "Хогварце"
все от печки начинают, и ты у нас будешь не хужей людей. Просто будь
сам собой. Хоть и нелегкое это дело. Ты избранник, а это завсегда
тяжко. Но в "Хогварце" тебе будет хорошо – мне было – и сейчас тоже, к
слову сказать.
Огрид посадил Гарри в поезд, который должен был доставить его
назад к Дурслеям, и протянул конверт.
– Твой билет в "Хогварц", - объяснил он. – Первое сентября –
Кингс-Кросс – там все написано. Будут проблемы с Дурслеями, шли сову,
она знает, где меня сыскать… Ну, увидимся, Гарри.
Поезд отошел от станции. Гарри хотел следить за Огридом до
самого последнего момента, пока тот не скроется из виду; он привстал и
прижал нос к стеклу, но, стоило ему моргнуть, как Огрид исчез.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ПОЕЗД С ПЛАТФОРМЫ ДЕВЯТЬ ТРИ ЧЕТВЕРТИ
Последний месяц в доме Дурслеев был не особенно приятным.
Правда, Дудли теперь так боялся Гарри, что отказывался оставаться с
ним в одной комнате, а тетя Петуния и дядя Вернон мало того, что
перестали запирать его в буфете, но и не заставляли ничего делать и
даже не кричали на него – по сути дела, они вообще с ним не
разговаривали. Частично от страха, а частично от ненависти, они делали
вид, будто бы даже стула, если только на нем сидит Гарри, не
существует. И, хотя по сравнению с прошлым такая жизнь была куда
лучше, все же через некоторое время это стало действовать угнетающе.
Гарри проводил большую часть времени у себя в комнате, в
компании совы. Он решил назвать ее Хедвигой, это имя попалось ему в
"Истории магии". Учебники оказались очень интересными. Гарри подолгу
читал вечерами в кровати, а Хедвига по собственному желанию летала
туда-сюда через открытое окно. Хорошо еще, тетя Петуния перестала
пылесосить комнату, не то она заметила бы, что Хедвига отовсюду
приносит дохлых мышей. Каждый вечер перед сном Гарри вычеркивал еще
один день из оставшихся до первого сентября в самодельном календарике,
который он прикнопил к стенке.
В последний день августа Гарри решил, что, пожалуй, лучше
поговорить с дядей и тетей о том, как ему наутро добраться до вокзала
Кингс-Кросс, и спустился вниз, в гостиную, где все смотрели шоу по
телевизору. Он покашлял, чтобы дать о себе знать, и Дудли с воплем
вылетел из комнаты.
– Эээ… дядя Вернон…
Дядя Вернон буркнул что-то, обозначавшее, что он слушает.
– Ммм… завтра мне надо быть на вокзале Кингс-Кросс, я уезжаю… в
"Хогварц".
Дядя Вернон снова буркнул.
– Вы сможете отвезти меня туда?
Бурк. Гарри предположил, что это значит "да".
– Спасибо.
Гарри начал было подниматься по лестнице, как дядя Вернон
наконец заговорил:
– Что это за способ добираться до волшебной школы, на поезде! А
ковер-самолет где? В химчистке?
Гарри промолчал.
– А где вообще эта школа?
– Не знаю, - сказал Гарри, впервые осознавая для себя этот
факт. Он достал из кармана билет, который ему дал Огрид.
– Мне просто нужно сесть на поезд, который отходит в
одиннадцать утра от платформы девять три четверти, - прочел он.
Дядя и тетя молча уставились на него.
– Какой платформы?
– Девять три четверти.
– Не мели чепухи, - рассердился дядя Вернон. – Нет такой
платформы, девять три четверти.
– На билете написано.
– Ерунда какая-то, - сказал дядя Вернон, - бред сивой кобылы.
Психи, вот кто вы все такие. Погоди, ты еще увидишь. Ладно, отвезем мы
тебя на Кингс-Кросс. Все равно завтра собирались в Лондон, а то бы я
не повез.
– А зачем вам в Лондон? – спросил Гарри ради поддержания
беседы.
– Везем Дудли в больницу, - неохотно проворчал дядя Вернон, -
надо же ему удалить этот жуткий хвост, до того, как он пойдет в
"Смылтингс".
На следующее утро Гарри проснулся в пять часов и больше не смог
заснуть. Он был слишком взволнован. Он встал и натянул джинсы – он не
хотел ехать на вокзал в колдовской одежде, лучше переодеться в поезде.
Еще раз просмотрел список, убедился, что взял все необходимое,
проверил, надежно ли заперта в клетке Хедвига и стал мерять шагами
комнату, дожидаясь, когда встанут Дурслеи. Два часа спустя огромный
сундук Гарри был погружен в багажник машины дяди Вернона, тетя Петуния
уговорила Дудли сесть рядом с Гарри, и они поехали.
На вокзал Кингс-Кросс они прибыли в половине одиннадцатого.
Дядя Вернон бухнул сундук на тележку и покатил вперед. Гарри подумал,
что это как-то чересчур любезно с его стороны, но тут дядя Вернон с
мерзкой ухмылкой на лице резко остановился перед выходом на платформы.
– Ну что, приятель, смотри. Платформа девять – платформа
десять. Девять три четверти должна быть где-то между ними, но,
кажется, ее еще не построили, а?
И он был прав, разумеется. Над одной платформой висела большая
пластиковая табличка с номером девять, над следующей – с номером
десять, а в середине ничего не было.
– Учись на отлично, - пожелал дядя Вернон с совсем уж
омерзительной ухмылкой. Он ушел, не сказав больше не слова. Гарри,
обернувшись, проследил, как уезжали Дурслеи. Все трое от души
хохотали. У Гарри пересохло во рту. Что же ему делать? На него уже
начинали смотреть с недоумением, из-за Хедвиги. Придется у кого-нибудь
спросить.
Он остановил проходившего мимо вокзального служащего, но не
решился упомянуть платформу девять три четверти. Служащий никогда не
слышал о "Хогварце" и, когда Гарри не смог объяснить, в какой части
страны находится эта школа, начал раздражаться, так, как будто Гарри
нарочно притворялся глупым. Отчаявшись, Гарри спросил про поезд,
отбывающий в одиннадцать ноль-ноль, но служащий ответил, что такого
поезда нет. В конце концов служащий удалился, ворча на ходу про
"всяких там", которые только отнимают время и не дают работать. Гарри
изо всех сил старался не паниковать. Большие часы над табло
показывали, что остается еще десять минут на то, чтобы отыскать поезд
на "Хогварц", но он понятия не имел, как это сделать; он тупо стоял
посреди платформы с сундуком, который едва мог поднять, карманами,
полными волшебных денег и большой совой в клетке.
Наверное, Огрид забыл сказать что-то важное, что надо сделать,
вроде того, как они стучали по третьему кирпичу слева, чтобы попасть
на Диагон-аллею. Гарри подумал, не достать ли волшебную палочку и не
постучать ли по стойке проверяющего билеты между платформами девять и
десять...
В этот момент у него за спиной прошли какие-то люди, и он
уловил несколько слов из их разговора.
– Все забито муглами, конечно…
