знать, каков обменный курс галлеона по отношению к фунту, чтобы
понять, что сейчас у него больше денег, чем было когда-либо до этого –
и даже больше, чем было когда-либо у Дурслеев, если уж на то пошло.
– Надо б форму прикупить, - Огрид мотнул головой в сторону
"Мадам Малкин - Робы на все случаи жизни". – Слушай, Гарри, ты не
против, я заскочу пропустить стаканчик в "Дырявый котел"? Терпеть
ненавижу эти тележки.
Он все еще был очень бледен, и Гарри, сильно волнуясь, пошел к
мадам Малкин один.
Мадам Малкин оказалась приземистой, улыбчивой ведьмой, одетой в
лиловое.
– Идешь в "Хогварц", милый? – перебила она, когда Гарри начал
было говорить что-то невнятное. – Вот здесь все, что нужно – и,
кстати, у нас тут еще один молодой человек примеряет форму.
В глубине магазина на табуретке стоял мальчик с бледным,
вытянутым лицом, а вторая ведьма подкалывала булавками подол его
длинной черной робы. Мадам Малкин поставила Гарри рядом на стульчик,
надела ему через голову длинное платье и стала определять нужную
длину.
– Привет, - сказал мальчик, - тоже в "Хогварц"?
– Да, - кивнул Гарри.
– Мой папа в соседнем магазине покупает учебники, а мама
выбирает волшебные палочки на том конце улицы, - сообщил мальчик. У
него был скучный, манерный голос. – А потом я их поведу смотреть на
гоночные метлы. Не понимаю, почему первоклассникам нельзя иметь
собственные метлы. Надо будет все-таки заставить отца купить метлу, я
уж как-нибудь протащу ее в школу.
Гарри непроизвольно вспомнил о Дудли.
– А у тебя есть метла? – приставал мальчишка.
– Нет, - ответил Гарри.
– А ты в квидиш-то вообще играешь?
– Нет, - снова ответил Гарри, гадая, что за штука квидиш.
– А я играю – папа говорит, будет преступление, если меня не
выберут играть за мой колледж, и, должен сказать, я тоже так думаю. Ты
уже знаешь, в какой колледж идешь?
– Нет, - с каждой минутой Гарри чувствовал себя все глупее.
– Ну, вообще-то никто точно не знает, но я уверен, что попаду в
"Слизерин", у нас вся семья там училась – ты только представь, каково
попасть в "Хуффльпуфф", я бы ушел из школы, честное слово, а ты?
– Мммм, - промычал Гарри, сожалея, что не может сказать ничего
более содержательного.
– Посмотри-ка на этого дядьку! – воскликнул вдруг мальчик,
кивая в сторону витрины. За окном стоял Огрид, он скалился и вертел в
руках два больших рожка мороженого, чтобы показать, что не может
войти.
– Это Огрид, - сказал Гарри, довольный, что знает хоть что-то,
чего не знает противный мальчишка. – Он работает в "Хогварце".
– А-а, - протянул мальчик, - я о нем слышал. Он какой-то
прислужник, верно?
– Привратник, - поправил Гарри. Мальчишка с каждой секундой
нравился ему все меньше и меньше.
– Точно-точно. Как я слышал, он что-то вроде дикаря – живет в
хижине во дворе школы, иногда напивается и начинает колдовать, а
кончает тем, что поджигает собственный дом.
– А мне кажется, он замечательный, - холодно возразил Гарри.
– Неужели? – произнёс мальчик, немного надменно. – А почему ты
с ним? Где твои родители?
– Умерли, - коротко ответил Гарри. Он не собирался обсуждать
эту тему, во всяком случае, не с этим воображалой.
– Какой ужас, - сказал тот без эмоций, – но они были из наших,
да?
– Они были ведьма и колдун, если ты это имеешь в виду.
– Я думаю, тех, кто не из наших, вообще принимать нельзя,
правда? Они же не такие, не так воспитаны. Представляешь, некоторые
даже не знают, что такое "Хогварц", пока не получат письмо. Мне
кажется, надо принимать детей только из старинных колдовских семей.
Кстати, а как твоя фамилия?
Но, прежде чем Гарри успел ответить, мадам Малкин сказала: "Вот
и готово, милый", и Гарри, радуясь поводу прекратить разговор,
спрыгнул со стула.
– Ладно, увидимся в "Хогварце", - сказал манерный мальчик.
Гарри вел себя очень тихо, пока ел мороженое, которое принес
Огрид (малиново-шоколадное, с орехами).
– Что случилось? – заметил неладное Огрид.
– Ничего, - соврал Гарри. Они остановились купить пергамент и
перья. При виде чернил, меняющих цвет в процессе письма, Гарри слегка
повеселел. Когда они выходили из магазина, он спросил:
– Огрид, а что такое квидиш?
– Господи, Гарри, я и запамятовал, какая ты у нас темнота –
даже про квидиш не знаешь!
– Не надо, я и так себя чувствую ужасно! - воскликнул Гарри. Он
рассказал Огриду про бледного мальчика в магазине мадам Малкин.
– … и еще он сказал, что детей из семей муглов не должны даже
принимать…
– Ты не из семьи муглов. Знал бы он, кто ты такой есть – да он
с пеленок про тебя слыхал, раз у самого семья колдовская. Ты ж видал,
чего творилось в "Дырявом Котле", как ты там появился. И вообще, чего
он, козявец, в таких делах смыслит! Из тех, кто мне встречался,
лучшими частенько оказывались потомственные муглы – магия у них
внутри. Да взять хоть твою маменьку! Сравни-ка с сестрицей, а!
– Так что такое квидиш?
– Такая спортивная игра. Волшебная. Ну, как… как хоккей на
траве у муглов – играют в воздухе на метлах, там еще такие четыре мяча
– в общем, так сразу правила не объяснишь.
– А что такое "Слизерин" и "Хуффльпуфф"?
– Колледжи у нас в школе. Всего их четыре. Говорят, в
"Хуффльпуффе" - одни тупицы, но…
– Бьюсь об заклад, я окажусь в "Хуффльпуффе", - сказал Гарри
мрачно.
– Уж лучше "Хуффльпуфф", чем "Слизерин", - тяжело произнес
Огрид. – Все ведьмы и колдуны, которые пошли… по плохой дорожке,
учились в "Слизерине". Да и Сам-Знаешь-Кто тоже.
– Вольд… ой, то есть, Сам-Знаешь-Кто учился в "Хогварце"?
– Давным-давно, - ответил Огрид.
Они купили учебники в магазине Завитуша и Клякца, где полки до
самого потолка были уставлены книгами самых разных размеров: и
огромными, как плиты мостовой, затянутыми в дорогую кожу; и
малюсенькими, размером с почтовую марку, обтянутыми шелком; и книгами,
полными загадочных символов; попадались даже книги с пустыми
страницами. Даже Дудли, который никогда ничего не читал, отдал бы что
угодно за возможность посмотреть на некоторые из этих книг. Огрид чуть
ли не силой уволок Гарри от справочника "Наложение и снятие заклятий:
как заморочить врагов и очаровать друзей. Современная порча: выпадение
волос, ватные ноги, прилипание языка и многое, многое другое"
профессора Мститтуса Вирусиана.
– Я хотел узнать, как проклясть Дудли.
– Идея неплохая, да только тебе нельзя колдовать в мире муглов,
разве что в особых случаях, - сказал Огрид. – И вообще, ты еще не
сможешь наводить порчу, тебе до этого учиться и учиться.
Огрид также не разрешил Гарри купить котел из чистого золота
("сказано, оловянный"), но зато они приобрели очень симпатичные весы
для взвешивания ингредиентов зелий и складной медный телескоп. Потом
они посетили аптеку, где было достаточно интересно, чтобы пережить
ужасающий запах – смесь тухлых яиц с гнилой капустой. На полу стояли
бочки с какой-то слизью; на полках громоздились банки с травами,
сушеными кореньями и яркими порошками; с потолка свисали пучки перьев,
связки зубов и когтей. Пока Огрид расспрашивал человека за прилавком о
базовых компонентах для приготовления зелий, Гарри внимательно
рассматривал рога серебряного единорога по двадцать один галлеон за
штуку и крохотные, блестяще-черные жучиные глазки (пять нутов стакан).
Выйдя из аптеки, Огрид еще раз проверил список.
– Так, осталась палочка… ах да, и еще подарок с день рожденьем.
Гарри почувствовал, что неудержимо краснеет.
– Вам не обязательно…
– Яс’дело, не обязательно. Знаешь чего? Куплю-ка я тебе какую-
нибудь животину. Только не жабу, жабы уж давно не в моде, чего
доброго, над тобой смеяться станут… а кошек я сам не жалую, чихаю я от
них. Я тебе куплю сову. Все дети хотят сову, к тому же польза от них,
почту носят и все такое.
Через двадцать минут они уже покидали "Совиную Империю
Лупоглааза", где было темно, раздавался шорох крыльев и отовсюду
сверкали быстрые, алмазно-яркие глазки. Гарри бережно нес большую
клетку с красивой белоснежной совой, которая спала, засунув голову под
крыло. Гарри, заикаясь, непрестанно благодарил Огрида, напоминая сам
себе профессора Белку.
– Перестань, - резковато отмахнулся Огрид. – Дурслеи-то навряд
ли тебе чего подарят. Ну все, теперь к "Олливандерам" – только там
хорошие волшебные палочки, а тебе нужна самая лучшая.
Волшебная палочка… вот что Гарри мечтал увидеть.
Этот последний магазин был тесный и какой-то захудалый. Золото
на вывеске облупилось. Вывеска гласила: "Олливандеры: изготовители
волшебных палочек с 382 г до н.э." В витрине, на выгоревшей пурпурной
подушке, лежала одна-единственная палочка.
Когда они переступили порог, где-то в глубине магазина звякнул
колокольчик. Внутри магазинчик оказался крошечный и пустой, если не
считать тонконогого стульчика, на который Огрид тут же и плюхнулся.
Они стали ждать. Гарри чувствовал себя как в библиотеке с очень
строгими правилами; он проглотил тысячу только что пришедших ему на ум
вопросов и стал молча смотреть на длинные узкие коробки, штабелями
сложенные вдоль стен. Почему-то по спине у него побежали мурашки.
Казалось, самая пыль и таинственная тишина в этом помещении излучали
некое неуловимое волшебство.
– Добрый день, - произнес приятный голос. Гарри подскочил.
Огрид, наверное, тоже подскочил, потому что раздался громкий треск, и
великан поспешно отошел от стула.
Перед ними стоял пожилой человек, большие бледные глаза
которого светились в темноте магазина, как две полные луны.
– Привет, - неловко поздоровался Гарри.
– Ну разумеется, - сказал продавец. – Разумеется. Я
предполагал, что вскоре увижу вас. Гарри Поттер. – Это не был вопрос.
– У вас глаза вашей матушки. Подумайте, ведь кажется, только вчера она
сама была здесь, покупала свою первую волшебную палочку. Ивовая,
десять с четвертью, гибкая. Особенно хороша для очаровывания.
М-р Олливандер подошел поближе к Гарри. Хоть бы он моргнул,
подумал про себя Гарри, а то глаза у него уж больно серебристые и
пронзительные.
– А ваш батюшка, в свою очередь, предпочел палочку из красного
дерева. Одиннадцать дюймов. Пластичная, помощнее. Великолепно подходит
для превращений. Я сказал, что предпочел ваш батюшка – но на самом
деле, конечно же, выбирает сама палочка.
М-р Олливандер подошел так близко, что они с Гарри оказались
практически нос к носу. В дымчатых глазах Гарри видел собственное
отражение.
– А вот сюда, стало быть…
Длинным белым пальцем м-р Олливандер коснулся зигзагообразного
шрама.
– С огорчением вынужден признать, что это я продал палочку,
которая осмелилась такое сотворить, - тихо пробормотал он. –
Тринадцать с половиной дюймов. Да-а… Мощная, очень мощная, к тому же,
в дурных руках… если бы знать, что она выйдет в мир для того, чтобы…
Он покачал головой, но затем, к облегчению Гарри, заметил
Огрида.
– Рубеус! Рубеус Огрид! Рад тебя видеть снова… дубовая
шестнадцатидюймовка, гнутая, так?
– Точно так, сэр, - подтвердил Огрид.
– Хорошая была. Но ее, полагаю, сломали пополам, когда тебя
исключили? – спросил м-р Олливандер, внезапно посерьезнев.
– Эээ… сломали, сэр, - сказал Огрид, беспокойно переминаясь с
ноги на ногу. – Половинки, правда, остались у меня, - радостно добавил
он.
– Ты ими, надеюсь, не пользуешься? – строго сдвинул брови м-р
Олливандер.
– Что вы, сэр, - быстро ответил Огрид. Гарри заметил, что,
произнося эти слова, Огрид уж очень крепко сжал свой розовый зонтик.
