трубкой старательно затягивалась, не сознавая, что табак давно весь
вышел. Огрид сиял.
Затем раздался шум множества сдвигаемых стульев, и в следующий
момент Гарри уже пожимал руки всем посетителям "Дырявого котла".
– Дорис Крокфорд, м-р Поттер, не могу поверить, что наконец вас
вижу.
– Мое почтение, м-р Поттер, мое почтение.
– Всегда мечтал пожать вам руку – чрезвычайно польщен.
– Я в восхищении, м-р Поттер, просто не могу выразить словами,
Диггл меня зовут, Дедал Диггл.
– Я вас уже видел! – вспомнил Гарри, когда у Дедала Диггла от
восхищения свалилась шляпа. – Вы мне однажды поклонились в магазине.
– Он помнит! – вскричал Дедал Диггл, оглядывая всех
присутствующих одновременно, - Слышите? Он меня помнит!
Гарри все пожимал руки – Дорис Крокфорд вставала в очередь
снова и снова.
Вперед пробрался бледный молодой человек, очень нервный. На
одном глазу у него был тик.
– Профессор Белка! – сказал Огрид. – Гарри, профессор Белка
будет учителем у тебя в "Хогварце".
– П-п-п-поттер, - заикаясь, произнес профессор Белка, хватая
Гарри за руку. – Н-н-н-не могу п-передать, как я с-с-счастлив, что м-
мне д-д-д-довелось в-вас в-в-встретить.
– А что вы преподаете, профессор Белка?
– З-защиту от с-с-сил з-з-зла, - проговорил профессор Белка
тихо, словно не желая этого упоминать. – Н-н-но в-вам это н-не н-
нужно, а, П-п-поттер? – Он нервно рассмеялся. – В-вы идете п-п-
покупать оборудование, п-полагаю? А м-м-мне н-нужно п-п-поискать н-н-
новую книгу о в-в-вампирах. – Казалось, самая мысль об этом убивала
его.
Но остальные не дали профессору Белке полностью завладеть
вниманием Гарри. Понадобилось минут десять, чтобы освободиться от
желающих пообщаться. Наконец, Огриду удалось перекричать гвалт:
– Пора – куча дел. Пошли, Гарри.
Дорис Крокфорд в последний раз пожала Гарри руку, и они с
Огридом насквозь прошли через бар и вышли в небольшой, огражденный
высокими стенами двор, где стоял мусорный бак и росло несколько
сорняков.
Огрид с улыбкой смотрел вниз на Гарри.
– Говорил я тебе? Говорил, ты знаменитость. Профессор Белка аж
весь задрожал, как увидал тебя – да он, правда, вечно дрожит.
– Он всегда такой нервный?
– Ага. Несчастный парень. Был в порядке, пока учил по книжкам,
а потом уехал на год, на практику… Говорят, встретил вампиров в
Чернолесье, и еще была какая-то темная история с колдуньей… С тех пор
такой. Боится учеников, боится даже собственного предмета… Так, где
зонтик?
Вампиры? Колдунья? У Гарри голова шла кругом. Огрид тем
временем считал кирпичи в стенке, возле которой стоял мусорный бак.
– Три вверх… Два по диагонали… - бормотал он. – Так, отойди,
Гарри.
Он трижды постучал по стене острием зонта.
Стена задрожала – стала извиваться – в центре появилось
небольшое отверстие – оно росло и росло – и через секунду перед ними
образовался проход, достаточный даже для Огрида, проход на мощеную
улицу, которая, виляя, уходила вдаль.
– Добро пожаловать, - сказал Огрид, - на Диагон-аллею.
И добродушно ухмыльнулся изумлению Гарри. Они прошли сквозь
арку, Гарри быстро оглянулся через плечо и увидел, как проем плавно
превращается в твердь стены.
Солнце ярко сверкало на стенках котлов, выставленных у
ближайшего магазина. "Котлы – все размеры – латунные, медные,
оловянные, серебряные – самопомешивающиеся – складные", гласила
вывеска.
– Ага, это нам нужно, - проговорил Огрид, - но сперва возьмем
деньжат.
Гарри жалел, что у него нет еще по меньшей мере восьми пар
глаз. Они шли по улице, и он во все стороны вертел головой, стараясь
разглядеть все сразу: магазины, товары, выставленные перед ними,
людей, делавших покупки. Проходя мимо аптеки, он услышал, как полная
дама говорит, покачивая головой: "Печень дракона по семнадцать сиклей
за унцию! С ума сойти!…"
Из недр темного магазина с вывеской "Совиная Империя Лупоглааза
– совы рыжие, ухающие, амбарные, коричневые и полярные" доносилось
приглушенное низкое уханье. Несколько мальчишек примерно того же
возраста, что и Гарри, прижали носы к витрине, в которой были
выставлены метлы. Один из них говорил: "Смотрите! "Нимбус 2000" –
последняя модель, самая скоростная…". Они шли мимо магазинов,
торговавших робами и мантиями, мимо магазинов, где продавались
телескопы и странные серебряные инструменты, каких Гарри никогда
раньше не видывал, мимо витрин, где были выставлены бочки с печенью
летучей мыши и глазами угря, мимо витрин, заваленных стопками книг
заклинаний, гусиными перьями, пергаментными свитками, склянками
таинственных снадобий, глобусами луны…
– "Гринготтс", - объявил Огрид.
Они подошли к ослепительно белому зданию, возвышавшемуся высоко
над соседними магазинчиками. Возле полированных бронзовых дверей в
пурпурно-золотой ливрее стоял…
– Угу, это гоблин, - тихо кивнул Огрид, когда они, минуя
швейцара, взошли вверх по белым мраморным ступеням. Гоблин был
примерно на голову ниже Гарри. У него было смуглое, умное лицо,
остроконечная бородка и, как заметил Гарри, очень длинные пальцы и
ступни. Когда они входили внутрь, гоблин поклонился. Теперь посетители
оказались перед вторыми, внутренними, дверями, на сей раз серебряными,
и на этих дверях были выгравированы следующие слова:
Восшествуй, незнакомец, но прими в расчет:
Того, кто завистью грешит, возмездье ждет,
Богатство без труда ты хочешь получить –
Недешево за то придется заплатить.
Сокровище, что в подземелье мирно спит,
Тебе, запомни, не принадлежит,
Вор, трепещи! И знай, что кроме клада
Найдешь там то, чего тебе совсем не надо.
– Я ж говорю, только псих сюда сунется, - прокомментировал
Огрид.
Двое гоблинов поклонами проводили их сквозь серебряные двери, и
посетители очутились в огромном мраморном зале. За длинной стойкой на
высоких стульях сидело около сотни гоблинов, они царапали что-то в
гроссбухах, взвешивали монеты на медных весах, изучали драгоценные
камни через специальные очки. Из холла в разные стороны вело несметное
множество дверей, и возле них несметное же множество гоблинов деловито
провожало и встречало клиентов. Огрид и Гарри подошли к стойке.
– Здрасьте, - сказал Огрид незанятому гоблину, - Мы тут за
деньгами из сейфа м-ра Гарри Поттера.
– У вас есть ключи, сэр?
– Где-то были, - Огрид начал выгружать содержимое карманов
прямо перед гоблином и тут же засыпал гроссбух крошками от собачьей
галеты. Гоблин сморщил нос. Гарри в это время смотрел, как другой
гоблин, справа, взвешивает гору рубинов, огромных, как угли.
– Вот он! – Огрид наконец нашел и торжествующе поднял вверх
крохотный золотой ключик.
Гоблин внимательно осмотрел его.
– Все в порядке.
– У меня тут еще письмо от профессора Думбльдора, - важно
произнес Огрид, расправляя грудь. – Насчет Сами-Знаете-Чего в ячейке
семьсот тринадцать.
Гоблин внимательно прочел письмо.
– Очень хорошо, - кивнул он, возвращая письмо Огриду. – Вас
проводят вниз в хранилище. Цапкрюк!
Цапкрюк тоже был гоблин. Огрид распихал назад по карманам все
свои крошки, и они с Гарри вслед за Цапкрюком направились к одной из
дверей.
– А что это такое, Сами-Знаете-Что в ячейке семьсот тринадцать?
– спросил Гарри.
– Не могу сказать, - с загадочным выражением на лице ответил
Огрид, - Страшный секрет. Это все дела "Хогварца". Думбльдор мне
доверяет. У меня работа вообще секретная.
Цапкрюк распахнул перед ними дверь. Гарри, ожидавший увидеть
еще один мраморный зал, удивился, потому что на этот раз они попали в
узкий каменный коридор, освещенный горящими факелами. Коридор довольно
круто уходил вниз, и по полу были проложены узкие рельсы. Цапкрюк
свистнул, и на его зов по рельсам, погромыхивая, подъехала маленькая
тележка. Они забрались внутрь – Огрид с некоторыми сложностями – и
отправились в путь.
Сначала они ехали по запутанному лабиринту подземных коридоров.
Гарри попробовал было запоминать дорогу, налево, направо, направо,
налево, в середину развилки, направо, налево, но вскоре это сделалось
слишком сложно. Дребезжащая тележка, видимо, сама знала, куда ехать,
потому что Цапкрюк ею не управлял.
От рвущегося навстречу режуще-холодного воздуха глазам было
больно, но Гарри не закрывал их. Один раз он увидел сноп пламени,
вырвавшийся откуда-то из глубин коридора, и обернулся посмотреть, не
дракон ли это, но было уже поздно. Они погружались все глубже под
землю и ехали теперь мимо озера, вокруг которого с пола и потолка
росли сталактиты и сталагмиты.
– Так и не знаю, - крикнул Гарри Огриду сквозь грохот тележки,
- какая разница между сталактитом и сталагмитом?
– В сталагмите есть буква "м", - ответил Огрид. – И не
спрашивай больше ничего, а то меня вырвет.
Он и правда совершенно позеленел. Когда тележка наконец
остановилась около маленькой дверцы в стене, ему пришлось постоять
опершись о стену, чтобы колени перестали дрожать.
Цапкрюк отпер дверцу. Оттуда, клубясь, вырвался зеленый дым.
Когда дым рассеялся, Гарри ахнул. Внутри, в ячейке, лежали горы
золотых монет. Колонны серебряных. Груды маленьких бронзовых нутов.
– Все твое, - улыбнулся Огрид.
Все его – это было потрясающе. Дурслеи, скорее всего, ничего об
этом не знали, а то бы быстренько все отобрали. Они постоянно
жаловались, что Гарри им очень дорого обходится. А оказывается, все
это время он, сам того не подозревая, владел целым состоянием,
спрятанным глубоко под землей.
Огрид помог Гарри уложить некоторое количество денег в сумку.
– Золотые – это галлеоны, - объяснял он. – В одном галлеоне
семнадцать серебряных сиклей, а в одном сикле – двадцать девять нутов,
все довольно просто. Вот так, этого на пару семестров хватит, а
остальные пусть лежат здесь, целее будут. – Он повернулся к Цапкрюку.
– А теперь, будь другом, к ячейке номер семьсот тринадцать, и, может,
не будешь так гнать?
– Скорость только одна, - отрезал Цапкрюк.
Они помчались дальше, вглубь, набирая скорость. Все холоднее
становилось, все сильнее швыряло тележку на крутых поворотах. С
грохотом пронеслись они мимо подземного ущелья, и Гарри перевесился
через бортик, чтобы посмотреть, что там, внизу, но Огрид с болезненным
стоном за шиворот втащил его обратно.
Ячейка семьсот тринадцать не имела замочной скважины.
– Станьте в стороне, - важно велел Цапкрюк. Он легонько тронул
поверхность длинным ногтем, и дверца попросту растаяла от
прикосновения.
– Если так сделает кто-нибудь посторонний, его утянет внутрь, и
он окажется в заточении, - объяснил Цапкрюк.
– А вы часто проверяете, нет ли кого внутри? – спросил Гарри.
– Примерно раз в десять лет, - ответил Цапкрюк с весьма
зловредной ухмылкой.
Гарри не сомневался, что в такой секретной ячейке должно
храниться что-то очень-очень важное, и, снедаемый любопытством, весь
вытянулся вперед, ожидая увидеть по меньшей мере груды алмазов – но
ячейка была пуста, по крайней мере, на первый взгляд. Только потом он
заметил на дне небольшой грязноватый сверток в коричневой бумаге.
Огрид взял сверток и засунул его куда-то в глубины своего плаща. Гарри
ужасно хотелось узнать, что же там такое, но он все же сдержал свое
любопытство и не стал спрашивать.
– Ну, давай назад в эту адскую громыхалку, и не говори со мной
по дороге, лучше мне держать пасть закрытой, - сказал Огрид.
Кое-как пережив ужасы обратной дороги, они стояли за дверями
"Гринготтса", щурясь на ярком солнце. Гарри не знал, куда и бежать,
теперь, когда в сумке у него было полно денег. Ему не требовалось
