связывает по-иному. Далее, такое промежуточное должно было бы быть между
членами всякого противоречия, если только не говорят лишь ради того, чтобы
говорить; а потому было бы возможно и то, что кто-то не будет говорить ни
правду, ни неправду, и было бы промежуточное между сущим и не-сущим, так что
было бы еще какое-то изменение [в сущности], промежуточное между
возникновением и уничтожением. Далее, должно было бы быть промежуточное и в
таких родах, в которых отрицание влечет за собой противоположное, например:
в области чисел-число, которое не было бы ни нечетным, ни не-нечетным. Но
это невозможно, что ясно из определения [четного и нечетного]. Далее, если
бы было такое промежуточное, то пришлось бы идти в бесконечность и число
вещей увеличилось бы не только в полтора раза, но и больше. В самом деле,
тогда это промежуточное можно было бы в свою очередь отрицать,
противопоставляя его [прежнему] утверждению и отрицанию [вместе], и это было
бы чем-то [новым], потому что сущность его-некоторая другая. Далее, если на
вопрос, бело ли это, скажут, что нет, то этим отрицают не что иное, как
бытие, а отрицание [его] - это небытие.
Некоторые пришли к этому мнению так же, как и к другим странным
мнениям: будучи не в состоянии опровергнуть обманчивые доводы, они уступают
доводу и признают умозаключение верным. Одни, таким образом, утверждают это
положение по указанной причине, а другие потому, что они для всего ищут
обоснования. Началом же [для возражения] против всех них должны послужить
определения. А определение основывается на необходимости того, чтобы
сказанное им что-то значило, ибо определением будет обозначение сути (logos)
через слово. И по-видимому, учение Гераклита, что все существует и не
существует, признает все истинным; напротив, по учению Анаксагора, есть
нечто посредине между членами противоречия, а потому все ложно; в самом
деле, когда все смешалось, тогда смесь уже не будет ни хорошее, ни
нехорошее, так что [о ней уже] ничего нельзя сказать правильно.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Из сделанного нами различения очевидно также, что не может быть
правильным то, что говорится [об истинном и ложном] единообразно, и притом в
отношении всего, как это принимают некоторые, - одни утверждают, что ничто
не истинно (ибо ничто, мол, не мешает всем высказываниям быть такими, как
высказывание, что диагональ соизмерима), другие, наоборот, что все истинно.
Эти утверждения почто те же, что и учение Гераклита; в самом деле, тот, кто
утверждает, что все истинно и что все ложно, высказывает также и каждое из
этих утверждений отдельно, так что если каждое из них несостоятельно, то
необходимо, чтобы несостоятельным было и это [двойное] утверждение. Далее,
имеются явно противоречащие друг другу утверждения, которые не могут быть
вместе истинными; но они, конечно, не могут быть и все ложными, хотя
последнее утверждение скорее могло бы показаться вероятным, если исходить из
того, что было сказано [этими лицами]. А в ответ на все подобные учения
необходимо, как мы это говорили и выше в наших рассуждениях, требовать не
признания того, что нечто есть или не есть, а чтобы сказанное ими что-то
означало, так что в споре [с ними] надлежит исходить из определения,
согласившись между собой относительно того, что означает ложное или
истинное. Если же ложное есть не что иное, как отрицание истины, то все не
может быть ложным, ибо один из двух членов противоречия должен быть
истинным. Кроме того, если относительно чего бы то ни было [одного]
необходимо либо утверждение, либо отрицание, то невозможно, чтобы и
отрицание и утверждение были ложными, ибо ложным может быть лишь один из
обоих членов противоречия. В итоге со всеми подобными взглядами необходимо
происходит то, что всем известно, - они сами себя опровергают.
Действительно, тот, кто утверждает, что все истинно, делает истинным и
утверждение, противоположное его собственному, и тем самым делает свое
утверждение неистинным (ибо противоположное утверждение отрицает его
истинность); а тот, кто утверждает, что все ложно, делает и это свое
утверждение ложным. Если же они будут делать исключение - в первом случае
для противоположного утверждения, заявляя, что только оно одно не истинно, а
во втором-для собственного утверждения, заявляя, что только оно одно не
ложно, - то приходится предполагать бесчисленное множество истинных и ложных
утверждений, ибо утверждение о том, что истинное утверждение истинно, само
истинно, и это может быть продолжено до бесконечности.
Очевидно также, что не говорят правду ни те, кто утверждает, что все
находится в покое, ни те, кто утверждает, что все движется. В самом деле,
если все находится в покое, то одно и то же было бы всегда истинным и одно и
то же - всегда ложным; а между тем ясно, что бывает перемена (ведь тот, кто
так говорит, сам когда-то не существовал, и его опять не будет). А если все
находится в движении, то ничто не было бы истинным; тогда, значит, все было
бы ложно, между тем доказано, что это невозможно. И кроме того, то, что
изменяется, необходимо есть сущее, ибо изменение происходит из чего-то во
что-то. Однако неверно, что все только иногда находится в покое или в
движении, а вечно - ничто, ибо есть нечто, что всегда движет движущееся и
первое движущее само неподвижно.
* КНИГА ПЯТАЯ *
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Началом называется то в вещи,откуда начинается движение,например,у
линии и у пути отсюда одно начало,а с противоположной стороны - другое;то,
откуда всякое дело лучше всего может удасться,например,обучение надо иногда
начинать не с первого и не с того,что есть начало в предмете,а оттуда,откуда
легче всего научиться; та составная часть вещи,откуда как от первого она
возникает, например: у судна - основной брус и у дома - основание, а у живых
существ одни полагают, что это сердце, другие - мозг, третьи какая-то другая
такого рода часть тела, то, что, не будучи основной частью вещи, есть
первое, откуда она возникает, или то, откуда как от первого естественным
образом начинается движение и изменение,например: ребенок - от отца и
матери, ссора из-за поношения; то, по чьему решению двигается движущееся и
изменяется изменяющееся, как, например, начальствующие лица в полисах и
власть правителей, царей и тиранов; началами называются и искусства, причем
из них прежде всего искусства руководить; то, откуда как от первого
познается предмет, также называется его началом, например основания
доказательств. И о причинах говорится в стольких же смыслах, что и о
началах, ибо все причины суть начала. Итак, для всех начал обще то, что они
суть первое, откуда то или иное есть, или возникает, или познается; при этом
одни начала содержатся в вещи, другие находятся вне ее. Поэтому и природа, и
элемент, и замысел (dianoia), и решение, и сущности., и цель суть начала: у
многого благое и прекрасное суть начало познания и движения.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Причиной называется то содержимое вещи, из чего она возникает;
например, медь-причина изваяния и серебро-причина чаши, а также их роды суть
причины; форма, или первообраз, а это есть определение сути бытия вещи, а
также роды формы, или первообраза (например, для октавы-отношение двух к
одному и число вообще), и составные части определения; то, откуда берет
первое свое начало изменение или переход в состояние покоя; например,
советчик есть причина, и отец - причина ребенка, и вообще производящее есть
причина производимого, и изменяющее - причина изменяющегося; цель, т. е. То,
ради чего, например, цель гулянья - здоровье. В самом деле, почему человек
гуляет? Чтобы быть здоровым, говорим мы. И, сказав так, мы считаем, что
указали причину. Причина - это также то, что находится между толчком к
движению и целью, например: причина выздоровления-исхудание, или очищение,
или лекарства, или врачебные орудия; все это служит цели, а отличается одно
от другого тем, что в одном случае это орудие, в другом-действие.
О причинах, таким образом, говорится, пожалуй. в стольких смыслах, а
так как о причинах говорится в различных значениях, то следует, что у одного
и того же бывает несколько причин, притом не как привходящее (например,
причины изваяния - и ваятельное искусство и медь, причем не в отношении
чего-то иного а поскольку оно изваяние; но они причины не в одном и том же
смысле, а одна из них в смысле материи, другая - как то, откуда движение). И
кроме того, есть причины по отношению друг к другу (так, занятие
трудом-причина хорошего самочувствия, а оно причина занятия трудом, но не в
одном и том же смысле а одно-как цель, другое-как начало движения) Далее,
одно и то же бывает иногда причиной противоположного, а именно то, что,
будучи в наличии, есть причина вот этого, мы иногда признаем причиной
противоположного, если оно отсутствует, например: причиной крушения
судна-отсутствие кормчего, присутствие которого было причиной его
сохранности, причем то и другое - и присутствие и отсутствие - суть причины
в смысле движущего.
Все только что указанные причины подпадают под четыре совершенно
очевидных вида. Звуки речи у слогов, материал изделий, огонь, земля и все
такого рода элементы тел, части целого, предпосылки для вывода - все они
причины этих вещей в значении того, из чего эти вещи состоят; причем одни из
них суть причины как субстрата (например, части), другие-как суть бытия вещи
(таковы целое, связь и форма). С другой стороны, семя, Врачеватель, советчик
и вообще то, что действует, - все это причины в смысле того, откуда начало
изменения или покоя. А остальные суть причины в смысле цели и блага для
другого, ибо "то, ради чего" должно быть наилучшим и целью для другого,
причем нет никакой разницы, идет ли речь о подлинном благе или о кажущемся
благе.
Итак, причины, отличные между собой по виду, таковы и их столько; что
касается разновидностей причин, то по числу их, правда, много, но если
представлять их в главных чертах, то и их будет меньше. В самом деле, о
причинах говорят в различных значениях, и среди самих причин одного и того
же вида одна по сравнению с другой бывает первичной или вторичной, например:
причина здоровья-Врачеватель и сведущий, причина октавы - отношение двух к
одному и число, и так всякий раз [общее], объемлющее какое-либо единичное.
Далее, причиной может быть и привходящее, и род его, например: причина
изваяния в одном отношении Поликлет, а в другом-ваятель, ибо быть Поликлетом
есть для ваятеля нечто привходящее; причина также то, что Объемлет
привходящее, например: причина изваяния-человек или также вообще живое
существо, потому что Поликлет человек, а человек-живое существо. И среди
этого привходящего точно так же одно бывает более отдаленной и более близкой
причиной, чем другое, например: если обозначают как причину изваяния
бледного и образованного, а не только Поликлета или человека. А помимо всех
этих причин и в собственном смысле, и причин привходящих говорят об одних
причинах как сущих в возможности, а о других - как сущих в действительности,
например: причина строительства дома - строитель дома [вообще] или
строитель, строящий этот дом. И сходно с упомянутыми смыслами можно будет
говорить и о причинах причин, например: причина вот этого изваяния, или
изваяния [вообще], или изображения вообще, и равнин образом вот этого куска
меди, или меди [вообще], или материала вообще; и точно так же о привходящих
причинах. Далее, и привходящие причины, и причины в собственном смысле могут
