противоположности и вообще все относящееся к математике, так, как о них
говорят некоторые, объявляя их причинами природы, - все они, по крайней мере
при таком рассмотрении, ускользают из рук (ведь ничто среди них не есть
причина ни в одном из тех значений, которые были определены для начал).
[Сторонники этого взгляда] считают, однако, очевидным, что [в числах]
имеется благо, что в ряду прекрасного находится нечетное, прямое, квадратное
и степени некоторых чисел (совпадают же, говорят они, времена года и
такое-то число) и что все остальное, что они сваливают в одну кучу на основе
своих математических умозрений, имеет именно этот смысл. Потому оно и
походит на случайные совпадения. Действительно, это случайности, пусть даже
близкие друг к другу, а составляют они одно, лишь поскольку имеется какое-то
соответствие между ними, ибо в каждом роде сущего есть нечто
соответствующее чему-то: как у линии прямое, так у плоскости, пожалуй,
ровное, у числа - нечетное, а у цвета - белое.
Далее, числа-эйдосы не составляют причины для гармоничного и тому
подобного (ибо эти числа, будучи равными между собой, различаются по виду:
ведь и единицы у них разные); значит, по крайней мере из-за этого нет нужды
признавать эйдосы.
Вот какие выводы следуют из этого учения, и их можно было бы привести
еще больше. Но уже то, что объяснить возникновение чисел столь мучительно и
что свести концы с концами здесь невозможно, свидетельствует, по-видимому, о
том, что математические предметы вопреки утверждениям некоторых нельзя
отделять от чувственно воспринимаемых вещей и что они не начала этих вещей.
