рый вклиниваютсч грезы. Как в странном танце. Два
шага назад, шаг вперед, полшага назад, полшага впе-
ред, шаг вперед, четыре шага назад, четверть шага
вперед, на бесконечность назад.
Можно провести аналогию с канонами и фугами
Баха. Сон Чарткова. Звучит тревожная мелодия жиз-
ни, незаметно переходящая в тему сна, та же тема
поднимается вверх, и звучат обе темы (информация
из третьего сна присутствует во втором), затем опять
звучит тема сна, но уже на октаву выше, сочетаясь с
двумя предыдущими. Наконец, еще выше включается
тема жизни. Такая форма - поднимающийся трехго-
лосный канон.
Сон Свидригайлова - это фуга.
Интонации,
дельные фрагменты повторяются. Ловля мыши, ловля
мух, девочка - утопленница, противонаправленная те-
ма: девочка-камелия, диалог с девочкой - диалог
с Ахиллесом, цветы, летний день, противонаправлен-
ная тема - серый дождливый день.
Учитывая вышеизложенное, варьируя переменные
и схемы программы жизнь - сон, можно получать
самые невероятные сочетания вложенностей снов, от-
ражений и переходов из одного мира в другой. Поняв
предыдущее, этого добиться уже достаточно просто.
Подобных примеров можно было бы привести мнже-
ство. Ограничимся только одним.
ПОСЛЕДНИЙ СОН КИТАЙСКОГО ИМПЕРАТОРА
Домашнее упражнение
на предыдущую тему
Я старинных медленных танцах промелькнули стран-
ные лица, а может быть, тени. Промчались века.
Осужденный на казнь завороженно следил за плав-
ным движением руки, неотвратимо вынимающей меч
из ножен. В его расширенных зрачках отражался
блеск холодного металла, палач и еще кто-то, стоя-
щий за палачом. Присмотревшись, он с ужасом стал
понимать... "Что же это? " - в смертельном испуге
вскрикнул он - и проснулся.
В этот момент упала первая звезда Вселенной, ки-
тайский император XIII в. обнажил старинный меч,
и Программист закончил составлять моделирующую
программу.
Он любил работать с компьютером по ночам. Сгу-
щались тихие сумерки, затихал городской шум, на
экране дисплея беззвучно пробегали знакомые фразы,
символы, числа. Программист был профессионалом.
Он любил свои программы. Он жил с ними одной
жизнью. Все значения переменных мелькали в его
воспаленном мозгу, он ощущал их скользящее рит-
мичное движение, их тихий невнятный шепот, преры-
ваемый грубыми окриками команд управления. Их
жизнь казалась ему знакомой и понятной. Они тоже
любили, страдали и умирали в фиолетовых сумерках.
Он всматривался в знакомые движения символов,
мелькание чисел, изменения переменных. Как выра-
зить набором нулей и единиц приглашение к танцу и
приглашение на казнь, начало пути и его конец?
Что же там, за барьером, где все выразимо? Он часто
разговаривал со своим старым компьютером, пытаясь
из его беззвучных ответов понять, что же происходит
там - за бесстрастным экраном дисплея? Какова не-
уловимая жизнь проносящихся цифровых вселенных?
Часто ему казалось, что компьютер - это не просто
организованный набор электронных схем, а нечто
гораздо большее, способное каким-то непостижимым
образом ощущать и осознавать мир. Иногда ему каза-
дось, что компьютер, в свою очередь, примериваясь,
наблюдает за ним, пытаясь своими ответами зада-
вать ему вопросы о его, Программиста, мире, об этой
непостижимой Вселенной, о звездах, словах, шуме
прибоя, печальных улыбках, потерях, воспоминаниях,
ритуальных масках китайских императоров и смысле
значений собственных переменных...
Средневековый китайский император в алых шур-
шащих одеждах взмахнул старинным мечом, упала
звезда, и Программист запустил свою моделирующую
программу.
Он долго всматривался в экран дисплея. Знакомые
числа, символы, знаки, знаки, символы, числа, слова.
Плыла тишина. Завориживающе блестели чьи-то гла-
за. В какой-то неуловимый момент он вдруг с удивле-
нием почувствовал, что с интересом рассматривает
самого себя, смотрящего на экран дисплея. Он ощу-
тил свое новое тело, состоящее из миллионов потоков
нулей и единиц, ложных высказываний и правдопо-
добных извинений, непрерывных поисков данных и их
мгновенных забываний, изменяющихся наборов не-
уловимых локальных переменных и их неповоротли-
вых глобальных конкурентов. Он вглядывался в зна-
комое лицо Программиста, пытаясь понять, что скры-
вается в его голове, каков его мир, что представляют
собой эта непостижимая Вселенная, звезды, слова,
тихий смех, печальные улыбки, расставания, встречи,
воспоминания, опять слова, странные ритуальные тан-
цы китайских императоров и смысл значений собст-
венных переменных. Когда ему показалось, что он
уже проник в этот усталый загадочный мир, блеснул
меч, занесенный над головой осужденного, упала
звезда, и что-то опять изменилось.
Он вспомнил, что в правой части оператора при-
сваивания внутри тела цикла он забыл задать изме-
нения переменной, определяющей выход из цикла.
Такая программа осуждена работать бесконечно дол-
го. Абсурдный Сизиф, сушествующий вечность. При-
вычно он потянулся за ручкой и бумагой. Но что это?
Он не смог ощутить своих движений. В голову только
приходили идеи, как промоделировать движение руки,
доставание ручки и запись на бумагу. Сразу же отку-
да-то появились уравнения механических движений и
переменные услужливо подставляющие свои
*
значения. Он еще раз попытался протянуть руку, но
увидел напряженное лицо Программиста, пытающего-
ся остановить неконтролируемые действия компьюте-
ра. Смирившись, он с грустью обреченного понял:
мир перешел в свою противоположность. Никогда уже
не вернутся цветы, облака, слова, тихий шепот, улыб-
ки женщин, фиолетовые тени, великаны, стерегущие
мир, игры с компьютером и даже занесенный меч им-
ператора. Боль воспоминаний возникла внезапно,
тихой волной. Он знал, так было и будет, и даже эта
боль будет долгой-долгой, пока не превратится в про-
зрачно-хрустальное воспоминание и не растворится
во Вселенной вместе с его жизнью и, возможно, опять
повторится в новой судьбе под новыми звездами. Но
боль нарастала. "Нет, нет, еще нет". В ужасе он сде-
лал отчаянное усилие и... проснулся.
Напротив мерцал привычный экран дисплея, про-
должалась тихая ночь, Мир существует. "Но причем
здесь китайский император? - подумал он. - И поче-
му XIII век? А его странное выражение лица? А меч? "
Приготовившись внести последние изменения в мо-
делирующую программу, он стал всматриваться в эк-
ран дисплея и вдруг заметил, что не может прочесть
там ни одного слова. Не может! Он стал лихорадочно
нажимать на клавиши, набирая знакомые фразы.
Слова путались, иска; ались, дрожали. Но, Отче -
о, нечтО? Где мир? - Где Рим? Where dreams? Нако-
нец слова сами стали возникать на экране. Побежали
длинные цепочки китайских иероглифов. Кажется,
это были изречения Конфуция. Наконец, вообще ус-
тойчиво стали появляться незнакомые символы
ОЛАКРЕЗ. Прошло еще несколько тягостгных минут,
прежде чем он сообразил, что теперь все слова и сим-
волы записываются в зеркальном отражении. Мир
опять изменился. "Да что же это такое? " Но все же,
внимательно присмотревшись, он с облегчением заме-
тил, что смотрит на отражение дисплея в окне ком-
наты на темном фоне середины ночи. А где же сам
компьютер? Он пытается обернуться, но с ужасом
чувствует, что сделать этого не может. Он вдруг вспо-
минает, что он только хотел нажимать клавиши, но
вместо них была пустота и его мысли искаженно про-
ектировались на экран дисплея. Он понял, что это он
сам, компьютер, всматривается в свое отражение, но
рядом стоит Программист, с насмешливой улыбкой
наблюдающий за его попытками. "О, боже! " - поду-
мал он.
В этот момент начал неотвратимое движение меч
последнего китайского императора XIII в., в послед-
ний раз блеснула звезда, и Программист закончил
исправление оператора присваивания в теле цикла.
"Где же я? " - в отчаянном, смертельном испуге
закричал Программист. Но, впрочем, звука не было
слышно, а слова почему-то отражались от блеска ста-
ринного меча и падали рядом, сворачиваясь тихо у
ног, ожидая чьего-то приказа. Каким-то немыслимым
усилием воли ему все же удалось оторваться от заво-
раживающего двойного блеска меча и падающей
звезды. "А-а, а-а", - захлебнулся он в последнем от-
чаянном крике. И проснулся.
Он вытер пот. Долго молча сидел потрясенный.
Боялся взглянуть на экран. Но все же надо исправить
этот проклятый цикл. Потянулся за ручкой, бумагой.
Но время прошло. В этот момент китайский импе-
ратор XIII в. с застывшей улыбкой, напоминающей
улыбку сфинкса, Джоконды и еще одной знакомой,
опустил свой меч на голову осужденного. Взорвалась
последняя звезда Вселенной, растаяли зыбкие фигуры
танцоров, занавес стал опускаться. В это исчезающее
предсмертное мгновение Программист все же успел
увидеть темнеющий экран, исчезающие слова, цифры,
символы, знаки, всю свою жизнь; успел услышать чей-
то далекий зов, незнакомую речь, тихий шум прибли-
жающейся вечности; успел удивиться, заметив у ног
собственную отрубленную голову, голову императора,
смотрящую на него остановившимся взглядом, в кото-
ром навсегда застыли лживые слова, уходящая ночь,
блеск старинного меча и еще кто-то, стоящий за па-
лачом.
Ночь кончилась. Наступило невыразимое ничто.
Но это ничто тоже было значением переменной, и дру-
гой император с застывшей улыбкой вынимает меч
предков, раздвигается занавес, оживают фигуры, и но-
вые звезды готовятся вспыхнуть.
Все это, если хотите, можно объяснить тем, что
Главный Программист просто не успел исправить опе-
ратор цикла в программе моделирования мира.
Но все же опасайтесь старинных мечей, отражений
зеркал, ночных заклинаний, обратных молитв, древ-
них книг, страшных снов и того, кто стоит за спиной
палача.
ВНЕЗАПНАЯ СМЕРТЬ НОВОРОЖДЕННЫХ ВО СНЕ
Алгормтмический
подход
Заботливая мать уложила младенца спать. Он сразу,
легко заснул. Несколько минут назад он улыбался в
ответ на улыбку матери, что-то агукал. Это был абсо-
лютно здоровый, спокойный ребенок, который только
радовал врачей. Вот и сейчас он тихо, мирно спал.
Через полчаса мать взглянула на ребенка и ужасну-
лась. Лицо его было бледным, на губах выступила
пена. Тело было еще теплым, но уже безжизненным.
Отчаянные усилия матери и подоспевших врачей не
смогли спасти ребенка. Вскрытие не обнаружило
никакой патологии. Консилиум врачей поставил
диагноз: внезапная смерть новорожденных во сне
(ВСН)...
Случаев, аналогичных описанному, когда ребенок
неожиданно умирает во сне, довольно много. Этот та-
инственный синдром - один из главных виновников
гибели малышей. Ежегодно от ВСН погибает около
0, 5 % детей в возрасте до двух лет. В США и Англии
таинственная болезнь ежегодно уносит около 10 тыс.
детей. В развитых капиталистических странах общая
детская смертность составляет около 1 %. По мере
совершенствования медицинского обслуживания этот
процент уменьшается. Например, в Англии по сравне-
нию с 70-ми годами детская смертность снизилась
вдвое. Но процент ВСН отличается загадочной устой-
чивостью.
В развитых странах ведется статистический учет
ВСН. Проведено несколько конференций, посвяшен-
ных этой проблеме. И все же разгадка до сих пор не
найдена. Нет даже удовлетворительной медицинской
гипотезы, объясняющей этот феномен.
Известно, что максимальная частота ВСН прихо-
дится на период жизни от двух до трех месяцев. Ино-
гда она случается и в возрасте двух лет. После уже
практически не наблюдается. График частоты ВСН в
зависимости от возраста изображен на рис, 13.
Встречается и у взрослых (правда, редко) внезап-
ная смерть во сне. В основном она поражает мужчин
южноазиатского происхождения. Такой смерти часто
педшествуют стоны во сне и фибрилляция сердца.
В США за последние десять лет зарегистрировано
около 120 таких случаев.
ВСН избирательна в отношении национальности
и
региона. В Новой Зеландии маори подвержены ей в
два раза чаще, чем переселенцы из Европы. В Шве-
ции в двух городах ВСН встречается в четыре раза
реже, чем в других областях.
