самого рядовой Стор нашел нужные слова:
- Какими же чертями собачьими тебя занесло сюда, щенок?
Так обращался к юному Стору капрал Аткинс, учивший новоиспеченного
солдата Королевы премудростям походной жизни.
Мальчишка протянул длинную худую руку, оторвал от бронемундира Томми
Стора форменную пуговицу, понюхал ее, разжевал, и сплюнув на землю,
ответил, глубокомысленно нахмуря лоб:
- Когда белый человек приходит в джунгли, они должны покориться...
* * *
Дарзи, птичка-портной, пел песенку, в которой от радости не было ни
смысла, ни слов. Тихо журчала Вайнганга, утекая к болотам Соноры. Стор
валялся в теплых струях, а по берегам тихо шелестящей шепотом стеной
застыли звери, пришедшие на Великое Перемирие.
- Слушайте, народы джунглей!!! - протрубили сыновья Хатхи.
На скале, рассекающей поток надвое, поднялась и потянулась, тихо
мурлыкнув, огромная черная пантера. Мягким голосом теледикторши она
сказала:
- Свободная стая, и вы, народы джунглей! Не раз грозила вам
смертельная опасность, надвигалась гибель всего живого... - пантера
сделала эффектную паузу, и по реке от берега до берега прокатились
согласно-одобрительные крики:
- Правильно! Мы все так говорим!
Танцующие движения пантеры придавали ей сходство с кордебалетной
дивой, да и интонации в голосе были не менее завлекательными:
- Так где же сейчас следы этих страшных угроз, народ джунглей? Они
остались разве что в памяти мудрого Хатхи - черное тело изогнулось в
жеманном поклоне в сторону исполинской серой глыбы.
- И ионная засуха, и нашествие рыжих панцирных собак - все вынесли
джунгли, и все раны земли затянулись свежей травой. Но сейчас в джунгли
пришла Смерть! - из неистово-сексуальной позы пантера собралась в
ощетинившийся комок. Нервно хлеща хвостом по крепко расставленным лапам,
она кивнула головой с прижатыми ушами на беспечно разлегшегося в воде
Стора:
- Посмотрите на него! Я могу раздавить его вместе с бронежилетом
ударом одной лапы, как кокосовый орех. Но что делать, если такие вот
кокосовые орехи сыплются на планету дождем с неизмеримой высоты
межзвездного пространства, и все, как один, норовят разбить тебе голову? -
ощетинившаяся шерсть опадала, и мягко потягивающаяся пантера опять
становилась кокетливой киской.
- Мудрость народа джунглей гласит: Когда камень падает в воду, на ней
не остается шрамов. Станем водой, народ джунглей, и пусть лучше среди нас
нежатся такие, как он, чем в бесконечной войне исчезнем и мы, и они, и
джунгли.
Теперь в густой черной шерсти переливались водяные брызги.
Сладострастно изгибаясь, пантера ластилась к Томми Стору, и тот, не
задумываясь, почесывал пушистый бок, словно подтверждая ее слова. В его
голове проплывали несвойственные рядовому 919-го Ее Величества полка
мысли: Может, и правда, не явиться на вечернюю поверку, остаться в
джунглях, пускать по реке игрушечные звездолетики, вырезанные из коры
вместе с мальчишкой. Глаза пантеры обещали ему слишком многое. Да и
пантерой ее можно было назвать только с большой натяжкой...
Ультразвуковой датчик под черепом взвыл полковой трубой. Стор
вскочил, подняв фонтан брызг выше скалы Совета, автоматическими движениями
натянул бронемундир, хлопнул ладонью по прикладу АПМБ-4 и уставным шагом
зашагал прочь от сонной реки, из которой ему вслед удивленно и
разочарованно смотрели красавица-пантера и висящий на ветке нестриженый
мальчишка.
Для него они уже не существовали. Безумие покинуло рядового Стора.
Вот и окончилась эта сказка, мой мальчик. И кто еще знает, сколько
таких сказок ты еще услышишь для того, чтобы стать настоящим мужчиной...
---------------------------------------------------------------------
Поединок
(марш "Полный газ" - вариация на тему
марша "Хищных птиц" Киплинга).
ПОЛНЫЙ ГАЗ! Лицо оплыло жабьей мордой.
РАЗВОРОТ! Ползет по стенкам тень.
КУРС ДВЕНАДЦАТЬ - ДЕСЯТЬ! Я не гордый,
Отработаю и лишний вылет в этот день.
ВСТРЕЧНЫЙ КУРС ПЯТНАДЦАТЬ - ТРИДЦАТЬ ВОСЕМЬ,
ЦЕЛЕЙ ДЕСЯТЬ - ПО ОДНОЙ НА ОДНОГО!
На моей планете голубая осень...
Интересно, а какая у него?
ЗАЛП! Тряхнув корабль, ракеты вышли,
Заплясал на лобовом стекле зверек.
Разворот. Отсчет. Четыре вспышки
Разорвали все экраны поперек.
...Мы не различаем смерть и скорость,
Жизнь и воздух нам не разделить.
Наш конец - не медленная хворость.
ЗАЛП! Мы уцелеем, может быть...
НА ВТОРОЙ ЗАХОД! Удар ответный,
В шлемофоне крик расплавлен в скрип.
В облаке обломков незаметный
К перекрестию прицела враг прилип.
ЗАЛП! Лучи мгновенно нас связали.
ЦЕЛЬ НАКРЫТА! Вспыхнул тонкий силуэт.
Выделяя даже мелкие детали,
Разлился среди обломков яркий свет.
СЧЕТ ШЕСТЬ-ВОСЕМЬ! По обшивке - звон осколков.
ДВОЕ НА ХВОСТЕ! ПРИКРОЙ! И снова скрип...
Мой очередной увертывался долго,
Огрызался злобно. Скользкий тип.
СЧЕТ... Да о каком идет речь счете?
Лишь обломки светятся во тьме.
Неужели в сделанной работе
Доведется отчитаться только мне?
НЕТ! Ударил снизу залп по борту.
Датчик левого крыла погас.
РАЗВОРОТ! И ВСЕ НАДЕЖДЫ - К ЧЕРТУ!
Пальцы на гашетки. ПОЛНЫЙ ГАЗ!...
Нам не сесть на солнечной поляне,
Не сойти с проклятых звездных трасс,
Не смотреть на волны в сером океане,
Не вернуться больше... ПОЛНЫЙ ГАЗ!
ЗАЛП! Ответ. Ответ его ответу.
Замелькали черточки ракет.
Попытаться развернуться к свету.
Что угодно. Только бы на свет!
...Друг напротив друга в сотне метров
Два железных трупа. Нет, один.
Под напором лазерного ветра
И ударами стеклянных льдин.
НЕТ. Его я догоняю. Скоро
В корабле затихнет жизни ток.
В рое металлического сора...
Мама! Господи! Да где же здесь опора!
Жизни! ЖИЗНИ МНЕ ЕЩЕ ОДИН ГЛОТОК!!!
В. Мартыненко, 17.10.1989.
---------------------------------------------------------------------
РЕКОНКИСТА
Разносится песнь мертвых - над Севером, где впотьмах
Все смотрят в сторону Полюса те, кто канул во льдах,
Разносится песнь мертвых - над Югом, где взвыл суховей,
Где динго скулит, обнюхивая скелеты коней и людей,
Разносится песнь мертвых - над Востоком, где средь лиан
Громко буйвол лакает из лужи и в джунглях вопит павиан,
Разносится песнь мертвых - над Западом, в лживых снегах
Где стали останки на каждой стоянке добычей росомах -
Ныне слушайте песнь мертвых!
Редъярд Киплинг, "Песнь мертвых"
Стреляные гильзы на шнурке с тотемами, консервные банки на c голове,
ужас пред деяниями белого бога - со одной стороны, и мушкеты, лошади,
борзые собаки, псы господни-иезуиты - с другой. Цивилизация в виде рома,
Христа, митральезы, канонерок и технологического прогресса - и покорный
бой-слуга со своими суевериями сожженных богов, селившихся в табличках
кохау-ронго-ронго, с телом, изъеденным оспой или лепрой, и душой,
истлевшей в голубеньком пламени алкоголя. Сушеные головы людей - по фунту
за европейца или великого вождя, по десять шиллингов - за ребенка или
женщину, лопаточки для набивки трубок, сделанные из пальцев убитых
аборигенов, преступления равные по жестокости и сплетенные так, что начало
кровавого клубка просто невозможно отыскать. Романтика дальних морей и
новых земель. Редъярд Киплинг, Джек Лондон, Роберт Стивенсон, Рафаэль
Сабатини, Луи Буссенар, Майн Рид, Жюль Верн в конце концов!
А если наоборот? Скажем, стреляная керамическая ракета на серебряной
цепочке адмирала, жалкие каравеллы, горящие после первого попадания,
бесполезные молитвы Святой Деве - с одной стороны, и автоматические
палубные ракетометы, лихие четырнадцатилетние морские пехотинцы, бравшие
железные укрепрайоны Тара-Амингу, проверенные в боях пилоты ракетопланов,
чей послужной список можно содрать с них только вместе с кожей (и в
прямом, и в переносном смысле) - с другой. Сожженные Лувры и Эскориалы,
Библия и Песнь о Роланде, корчащиеся в кострах городов. Стекла витражей
готических соборов, переплавляемые в боевую оптику, железные крыши дворцов
и ратуш, идущие на обшивку легких авианосцев поколения Ската. И имена
новых певцов "Бремени...", нет, уже не белых, а татуированных смуглых
конкистадоров и миссионеров.
Так кто же, действительно, вызвал из пыльных архивов Писарро и
Бальбоа, Сонного Анги и Сехеа тамахи? И еще один вопрос - зачем?
Новой историей эпохи географических открытий мы обязаны Л. и Е.
Лукиным. И надо сказать, благодарность за эту научно-приключенческую
работу абсолютно искренна - таких вещей, как "Миссионеры", опубликованные
в шестом номере "Искателя", пока очень мало, и они очень нужны. По
негласному закону Административной системы манипуляции с историей были
исключительно ее прерогативой, и именно потому в нашей фантастике почти
нет такого интересного направления, как альтернативная историография. Не
только поэтому повесть вызывает доброжелательное внимание и неподдельный
интерес, Любовь и Евгений Лукины умело и четко смогли сделать добротную
приключенческую вещь. Отлично сделанный сюжет, динамичность,
псевдодокументальность построения захватывают читателя и не отпускают даже
тогда, когда закрыта последняя страница повести, идея которой с первого
взгляда проста, как десять заповедей.
Но как в эти десять заповедей вмещаются все грехи мира, так и в
"Миссионерах" можно найти много интересных возможностей и ответвлений,
если присмотреться попристальней, а заодно и прокрутить дальнейшие
события, к чему авторы подводят читателей довольно настойчиво. Попробуем
это сделать.
Благородная идея очистить земную историю от необратимого преступления
- уничтожения самобытных цивилизаций американских континентов,
тихоокеанских островов и полярных областей, превращается в "Миссионерах" в
свою противоположность - кровавую и бессмысленную месть европейской
цивилизации, реконкисту, развязанную кучкой вульгарно-исторических
фанатиков. Вроде бы простые предостережения: Не цивилизаторствуй! (почти
как "Не охоться!" Ольги Ларионовой); Не цель оправдывает средства, а
средства извращают цель! (иногда доводя ее до своей противоположности);
Управлять историей нельзя, она движется только сама! (впрочем, историю
можно остановить, убить, превратить время в безвременье. Иногда она,
правда, оживает, но такое управление аналогично лечению сульфазиновым
шоком); Раз скатившись до подлости, увязаешь в ней навсегда! (даже не
замечая, как переходишь с одной ступени на другую, более низкую);
