были игрушечные пистолеты, стреляющие ампулами с краской. Так полдвора
забрызгало красным, словно действительно шел бой. А они даже не могли
сообразить, откуда по ним стреляют... Правила у нас были строгие, те, в
кого попадала хоть капля краски, садились и ждали конца боя. Зеленая
трава, дорожки из кварцевого песка, десяток неподвижных пацанов, ждущих
конца игры... И все в красных пятнах. Это было так похоже на настоящую
войну, которую мы только в кино и видели, что мне стало страшно. Я даже
радоваться своей победе не мог.
Демченко перевел дыхание, и закончил:
- С этого все и началось, с детской игры... И теперь должно
кончиться...
Он вдруг дернулся, и судорожным рывком повернул голову вбок. Его
тошнило. Виктор потянулся было к нему, но из стены уже выскользнули гибкие
щупальца манипуляторов, подхватили тело наводчика. Через минуту Демченко
снова лежал неподвижно.
- Капитан, вас ждет кто-нибудь дома?
Виктор кивнул.
- Ждут, - он вспомнил низкое серое небо, и шум набегающих на берег
волн, и мелкую, привычную морось, беззвучно ложащуюся на скалы, - У нас
нет семей в земном понимании, но...
- А меня ждет только Земля.
Демченко улыбнулся и закрыл глаза. А в стене отчаянно заверещал
зуммер, снова выметнулись манипуляторы. Коснулись тела наводчика - и
медленно поползли обратно.
В рубке было тихо. Почти половина кресел пустовало - командиры
расходились. На экранах внешнего обзора плыли розовые, нежно мерцающие
облачка пыли. Секунду Виктор постоял, глядя на экраны, потом спросил:
- Вы дали им сигнал о спуске шлюпок?
- Дали, - с готовностью произнес кто-то.
- Ну и?...
- Лотанцы гордый народ. Они умеют воевать до конца.
Розовые облачка на экране медленно угасали. Виктор сел в свое кресло,
включил общую трансляцию. Произнес, наклонившись над микрофоном:
- Экипаж крейсера "Рубеж", за мужество и героизм, проявленные в бою с
превосходящими силами противника, я благодарю вас от имени Главного
Штаба... И от себя лично. Весь личный состав будет представлен к наградам.
Именем Земли!
- Во имя Земли... - Разноголосо отозвались наушники, лежащие на краю
пульта.
* * *
Центральный штаб Сообщества - Капитану крейсера "Рубеж"
Срочно. секретно. синий шифр. файл распечатки 8-Н
"Получением настоящего приказа немедленно вывести крейсер к 156
населенной планете седьмой галактической зоны. На планете поднят мятеж
против Центрального Штаба. Ваша задача - захватить и удерживать до подхода
главных сил станцию грависвязи, не допуская установления контакта планеты
с неблагонадежными цивилизациями в составе Сообщества. Именем Земли."
Рейсера редко садятся на планеты. Им тесно на самых больших к
космодромах, их двигатели выжигают леса и отравляют атмосферу даже на
самом тихом режиме. Но иного пути для высадки десанта крейсер не имеет...
Они опустились в лесу, на маленькое озерцо. Вода закипела, колонной
белого пара поднялась в небо, навстречу серой металлической громаде. Когда
опоры коснулись дна озера, лишь черные, обугленные рыбы напоминали о том,
что еще недавно в маленькой котловине была вода. И жизнь.
С высоты главной рубки Виктор видел место приземления во всех
деталях. Серовато-белесое, в черных кляксах, дно озера. Опоясывающее озеро
выжженное до белизны кольцо пепла. Черные, съежившиеся скелеты деревьев. А
за ними, до самого горизонта, до недалекого городка, вначале робко, а
затем все более торжествующе зеленели уцелевшие деревья.
- Мы неудачно сели, - ни к кому не обращаясь, сказал Виктор. Он
смотрел туда, где на стыке зеленого леса и голубого неба вставали
кажущиеся отсюда игрушечными дома. - Город лежит между нами и станцией
связи, придется идти через него...
- С других сторон станцию окружают болота, - парировал навигатор, -
Ничего. Я не думаю, что с городом будет много возни.
Он ошибся.
Машину командира десанта сбили еще на окраине. Сейчас она горела -
дымно, неохотно, она вообще не должна была гореть...
Самого командира Виктор увидел на пороге занятого под временный штаб
особняка. Грузный, широкоплечий Вольф Шнайдер что-то говорил в зажатый в
ладони передатчик. Передатчик был совсем крошечным, и казалось, что Вольф
вполголоса ругается, яростно размахивая перед лицом кулаком. Увидев
Виктора, он нахмурился.
- Вам следует руководить боем с крейсера, капитан. Здесь опасно.
Словно подтверждая его слова, невдалеке грохнул короткий, но сильный
взрыв.
- На корабле остался Карлос. Почему вы остановились?
- Это сумасшедшая планета, капитан. В нас палят из каждого окна... -
Вольф поднес к губам микрофон, бросил туда: - Третий и пятый,
сближайтесь... - и снова повернулся к капитану.
- Не представляю, где они раскопали столько старого оружия. Один из
бронеходов подбили из пороховой пушки. Защита не отреагировала на снаряд -
тот летел слишком медленно. Но броню разнес не хуже, чем боевой лазер...
Да, лазеры у них есть тоже...
Виктор медленно посмотрел по сторонам. И почувствовал, как наплывает
смутная тревога. Притихшие дома с попрятавшимися жителями, стилизованные
под старину, сложенные из камня особняки, даже яростное сопротивление
десантникам - все это было знакомо и привычно. Но что-то настораживало...
- Если бы дать по городу из главного калибра, - негромко сказал
Вольф.
- Нет.
- Или по станции... Разнести антенну...
Серая колонна гравиантенны была видна даже отсюда. Она вставала из-за
домов, и на вершине ее, вознесенной на двухкилометровую высоту,
подрагивали голубые молнии - станция работала.
- Нельзя, - с искренним сожалением ответил Виктор, - Станцию
приказано захватить, а не уничтожить...
Вдоль улицы с визгом пронесся огненный клубок - выстрелили из
плазмомета. Следом прогрохотал бронеход. За ним, устало и безмолвно,
пробежали несколько десантников. Виктор взглянул на Вольфа, снова
уткнувшегося в передатчик, на свой вездеход, с замершей возле него
охраной... И бросился вслед десантникам.
Он не заметил, как остался один. Еще недавно, вместе со смутно
знакомыми ребятами из пилотажной группы, Виктор палил по высокому зданию
из бетона и черного зеркального стекла. Из здания огрызались - разрывы
самонаводящихся ракет ложились все ближе и ближе. Потом лучи их бластеров
подрубили здание, разнесли в пыль первые этажи, и вся бетонная коробка
обрушилась вниз, погребая стрелявших... Они бежали дальше, и никому из
десантников не было дела до того, что рядом с ними - капитан крейсера,
самый бесполезный человек в бою... А потом он остался один.
Улочка была узкой, извилистой, зажатая между глухими стенами домов.
Редкие окна, еще более редкие двери, выходящие в эту бетонную расселину в
теле города... Виктор шел, держа бластер наизготовку, время от времени
щелкая переключателем рации. Связи не было. Наверное, мешали дома...
Улица кончилась неожиданно. Дома словно расступились, и Виктор
оказался на маленькой площади, а может быть, большом дворе. Скорее, дворе,
- здесь было слишком много газонов, дорожек из белого песка, беседок,
скамеечек... С одной стороны на площадку выходил торец странного, явно
заброшенного здания, - шесть или семь этажей из красно-коричневого
кирпича, маленькие, декоративные башенки на крыше...
Виктор сделал несколько шагов, выходя на середину двора, и
остановился. Где же он видел этот двор? Где? Видел... Или слышал о нем?
На одной из башенок вдруг полыхнула яркая, ослепительная точка.
Виктор не почувствовал ни толчка, ни боли. Просто в ушах зазвенело, а ноги
стали подкашиваться. Он поднял руку, ловя башенку в прицел бластера... И
неожиданно словно увидел себя со стороны. Сверху. Из этой башенки. Глазами
мальчишки с игрушечным пистолетом в руках...
- Демченко...
Он опустился на колени, так и не выстрелив в ответ. Песок вокруг был
алым - и почему он раньше этого не замечал... И земля раскачивается как от
близких взрывов - почему он этого не чувствовал... Земля
Виктор подтянул руку с передатчиком к лицу. И не удивился, что тот
заработал - должно же было ему повезти, хоть в чем-то...
- В связи с отсутствием капитана на связи в течение девяноста минут,
в соответствие с приказом, беру командование крейсером, - шипел в рации
голос Карлоса, - на себя...
Откуда-то со стороны Виктор услышал свой голос:
- Говорит капитан.
Голос Карлоса исчез, растворился. Сквозь подплывающую сонливость
Виктор подумал, что теперь он знает, что надо было ответить Демченко,
когда тот назвал капитана самым бесполезным человеком в бою. Да, капитан
не нужен, чтобы вести бой. Он нужен, чтобы вовремя его остановить. И пока
первый помощник не поймет этого, он не станет настоящим капитаном...
- Прекратить огонь. Именем Земли.
Он произнес эти слова, и замер, словно надеясь услышать
подтверждение. Но сквозь звон в ушах уже не пробивались ничьи голоса. И
лишь Земля - его мать, его родина, его знамя, все сильней и сильней тянула
его к себе.
1988
---------------------------------------------------------------------
Безумие рядового Стора.
(Редъярд Киплинг)
Если в стеклах каюты
Звездная тьма,
И метеоры взлетают
До дюз.
И скрипит поминутно
То нос, то корма,
У пайка отвратительный
Вкус,
И не лезет в горло
Свой кус...
Томми Стор был рядовым Девятьсот девятнадцатого лазерно-стрелкового
полка Ее Величества, Королевы Альдебарана и Бетельгейзе, ласково
называемой своими солдатами Старой Виндзорской Вдовой.
Его верный АПМБ-4, Атомный Пробойник Материи, модель "Б" непрерывного
четырехчасового действия, помнил горы партизанской планеты Трансвааль,
закопченные стволы надежной машинки следили за перебегающими от арыка к
арыку патанскими повстанцами, а счетчик на прицеле раз и навсегда
зашкалило, когда плотными колоннами шли на 919-й Ее Величества зулусские
космолеты.
Но теперь, впервые за годы беспорочной службы, Томми Стор оторвал
глаза от прицела не для того, чтобы сосредоточенно уставиться в кружку со
старым добрым элем. Он не только поднял голову от прицела, но и протер
глаза навсегда искривленным по форме спускового крючка пальцем, что в
последний раз случилось с ним в деле при Ахмед-кале, когда свая от
взорванного сипайского дота угодила ему прямо в глаз.
Прямо в листве дерева перед ним, как диковинный плод метадуриана, на
одной руке раскачивался мальчишка, похожий больше на Бандар-Лога, дикую
обезьяну джунглей, или древесную лягушку. Сверкая блестящими, как лазерный
прицел, глазами, едва видимыми из-под нечесанных волос, мальчишка сказал:
- Мы с тобой одной крови, ты и я!
Относительно крови у Томми Стора были большие сомнения, сам он был
склонен считать, что в его жилах течет смесь пайкового рома и оружейной
смазки. Но что-то в простых словах человеческого детеныша растрогало
старого рубаку, и жгучая слеза поползла по его щеке, изрезанной морщинами
и шрамами, как бурские горы.
У Томми Стора никогда не было ни жены, ни детей, да и отца с матерью
тоже. Его семьей был 919-й Ее Величества полк, но неожиданно для себя