Да, бой кончился. Они победили.
Уже не оглядываясь на помощника, Виктор вышел из лифта. Здесь, на
распределительной площадке правого сектора, по крайней мере было светло.
Два или три ремонтных робота стояли в углах, задрав в потолок наплечные
проекторы. Потолок, еще утром гладкий, сделался рифленым, а темные диски
плафонов свисали на блестящих бронированных кабелях. Возле черных провалов
транспортных коридоров медленно ворочались черепахообразные
роботы-дезактиваторы. Кто-то из управляющих ими людей повернулся на звук
открывающихся дверей, закричал:
- Оденьте шлем, вы что, ошалели? Здесь все "светится"!
Виктор торопливо защелкнул шлем - наручный индикатор радиации,
действительно, наливался красным. Подошел к одернувшему его человеку -
это был начальник ремонтников Ольсон.
- Капитан? - похоже, Ольсон чуть смутился, - Ремонтная группа
крейсера выполняет задание по...
- Погоди. Где остальные? Почему вас только... - Виктор обвел взглядом
помещение, - трое?
- Остальные у двигателистов. Реакторы едва не пошли вразнос. А
здесь... здесь нечего ремонтировать, капитан.
Виктор посмотрел в дрожащую мглу коридоров, поверх выпуклых корпусов
роботов. В глубине угадывались неясные отблески.
- Оттуда хоть кто-нибудь вышел?
- Нет. Там нет живых, капитан.
- Есть.
Если Ольсон и хотел возразить, он не успел этого сделать. Ближайший
робот вдруг предостерегающе загудел, рванулся в просвет коридора. Из его
корпуса выдвигались вверх, расходились павлиньим хвостом разноцветные
полупрозрачные пластины.
- В лифт!
Ольсон толкнул Виктора назад.
- Радиационный пик, видимо, где-то не выдержали переборки...
Еще два робота подъехали к ним, прикрыли радужными защитными
экранами. Карлос поежился, ощутимо даже под скафандрам, посмотрел на
раскрытые двери лифта, но не сделал ни шагу. Виктор коротко бросил ему: "В
рубку!", и посмотрел на Ольсона:
- Вы остаетесь?
- У меня усиленный скафандр.
- Ольсон, где-то там, в правом секторе, человек, который спас
крейсер. Даже если он уже мертв, его надо найти.
Ольсон ответил не сразу. Посмотрел в сторону мертвых коридоров,
замотал головой. Потом перевел взгляд на Виктора, и смешался.
- Ольсон, объясните своим людям, добровольцы должны найтись...
- Я пойду сам.
Виктор кивнул, словно и не ожидал другого ответа. Добавил:
- Его надо искать где-то возле главных излучателей правого борта.
Только залпом главного калибра можно было разнести линкор.
Конвой они настигли после двухчасовой погони. За время короткого боя
охраны с крейсером десантные корабли пытались скрыться. Они шли с
максимальной скоростью, похожие на стаю жирных, покрытых блестящей чешуей,
спешащих на нерест рыб. Каждый из десантных кораблей едва ли не в два раза
превосходил по размерам крейсер. Но несмотря на свои размеры, на набитые
танками и вымуштрованными солдатами трюмы, сейчас они были абсолютно
беззащитны. Когда Виктор вернулся в рубку, там заканчивали последние
расчеты оружейники. Десантные корабли на экранах уже лежали в ажурной
сеточке прицелов. Энергетик негромко спорил с оружейниками о мощности,
которую он может дать на уничтожение десанта. Все было как-то буднично и
деловито, и ничуть не походило на безумную горячку боя, во время которого
они уничтожили эсминцы и линкор охраны. Устроившись в своем кресле, Виктор
привычно посмотрел в сторону помощника. Карлос явно чувствовал его
слабость, его секундное отключение в конце боя, когда Виктор поверил в
неизбежность поражения. Он очень хотел занять его место, этот смуглый,
подтянутый офицер, которого ждали на Кориане полторы сотни родственников
из фамильного клана, пославшие его когда-то с отсталой, полудикой планеты
в Академию Центрального Штаба...
На пульте замигал сигнал вызова.
- Капитан...
Виктор даже не сразу узнал голос Ольсона.
- Мы нашли его.
- Кто?
- Наводчик третьей батареи, Демченко. Он действительно был у главного
излучателя.
Что-то знакомое послышалось Виктору в этом имени. Он пришел на
крейсер недавно, и не знал еще всех своих подчиненных, но это имя
почему-то не было для него пустым звуком. Демченко... Наводчик...
- Землянин?!
- Да.
- Он... жив?
- Да.
Что-то похожее на суеверный ужас коснулось Виктора. Уничтожить
вражеский корабль, да еще и выжить в радиоактивном хаосе - на такое
способен только землянин.
- Капитан...
- Я слушаю вас, Ольсон.
- Он хочет увидеть вас.
- Меня?
- Да. Он сейчас в реанимационном боксе номер три.
- Я приду. А где вы, Ольсон?
Виктору послышался слабый смешок.
- В соседнем боксе. Мне удалось протащить с собой фон.
- Вы будете представлены к награде.
Голос Ольсона посерьезнел. Он четко выговорил:
- Во имя Земли.
- Именем Земли.
Виктор отключил связь. Подумал секунду, и набрал на пульте номер
первого помощника. Сидящий в двух метрах от него Карлос дернулся,
осознавая оскорбление, но ответил без промедления.
- Первому помощнику, - выговаривая каждую букву, произнес Виктор, -
Принять командование боем на время моего отсутствия. Перед уничтожением
десантных кораблей дать им время на спуск шлюпок.
Подумал, и добавил:
- Согласно 16 параграфу Конвенции о гуманности в ведении межзвездной
войны.
Врач шел рядом, похрустывая белым одноразовым комбинезоном,
процеживая слова сквозь закрывающую почти все лицо маску. К Виктору он
вышел прямо из операционной, не переодеваясь, лишь скинув заляпанный
кровью пластиковый фартук.
- Я бы мог отказать вам в посещении - медицинская служба не подчинена
командованию в этих вопросах...
Они прошли узеньким коридорчиком с густо-оливковыми стенами,
испещренными маленькими дырочками. Стены слабо гудели, обдавая их волнами
озона и фиолетового света. Возле наглухо закрытой двери медицинский робот
- узенький, высокий, неизбежно белый, похожий на нескладного
подростка-акселерата, провел по их одежде длинными гибкими манипуляторами,
проверяя качество дезинфекции.
- Но вряд ли ваш визит ухудшит...
- Скажите, - Виктор протянул руку к двери, и та, не ожидая его
прикосновения, уползла вбок, - у него есть шанс?
- Ни малейшего. Поэтому я вас и пускаю.
Он шел не к богу, не к сверхчеловеку. Землянин умирал, и поняв это,
Виктор ощутил противоестественное облегчение.
Землянин лежал перед ним - обнаженная кукла, окутанная проводами и
трубочками, с серым диском кардиовертера на груди. Он был в сознании, без
малейших следов ожогов, которых подсознательно ожидал Виктор, и лишь
странная неподвижность крепкого мускулистого тела выдавала подползающую к
нему смерть.
- Вы пришли потому, что это ваш долг, капитан?
Это были первые слова землянина, и Виктор вздрогнул.
- Нет. Не только.
- Потому, что я попросил вас прийти?
- Наверное, нет...
Демченко вздохнул, и Виктору послышалось удовлетворение.
- Тогда садитесь. Да, на койку, больше ведь здесь ничего нет... Так
зачем же вы пришли?
Странный разговор. Демченко словно допрашивал его.
- Потому, что это мой долг, и потому, что вы просили, и потому, что
мне захотелось взглянуть на человека, сумевшего сделать то, что сделали
вы. Удовлетворены?
Землянин слабо кивнул.
- Тогда встречный вопрос: Зачем вы меня звали?
С минуту Демченко молчал. Потом спросил:
- Бой еще идет?
- Да. Мы только что догнали десант.
- Мне страшно умирать одному, - просто сказал наводчик, - Наверное,
это признание не украшает офицера, но теперь уже все равно. А самый
бесполезный человек во время боя - капитан. Вы можете со мной посидеть без
ущерба для крейсера.
Виктор вздрогнул.
- Я не хотел вас обидеть. Вы хороший капитан, Виктор. Вас не
оскорбит, что я называю вас по имени?
- Нет. На моей планете нет фамилий.
- Алькор-туманный?
- Да. Как вы уцелели, Демченко?
- Излишняя дисциплинированность. Я был единственным, кто одел перед
боем скафандр. Там же жуткая теснота, в боевых постах... - Теперь он
говорил очень тихо, и Виктору приходилось напрягаться, чтобы разобрать
слова, - А когда я очнулся, и увидел, что лотанец несется на нас... Честь
планеты. Я же единственный землянин на корабле, я обязан был сделать
больше, чем другие...
- Я представлю вас к ордену Солнца, Демченко. Уж на это капитан еще
нужен, - Виктор попробовал улыбнуться.
- Мне уже не одеть никакого ордена. А Солнце... Оно всегда со мной. А
вы видели солнце, капитан?
Виктор покачал головой.
- Даже смешно... Мы воюем во имя Земли, и именем Земли. Усмиряем
колонии, требующие независимости, мотаемся из одного конца галактики в
другой... Умираем и убиваем... То есть убиваем и умираем... - Демченко на
секунду прикрыл глаза, облизнул губы, - А Землю, Солнце видел только я,
один из всего экипажа...
- Земля - это символ, Демченко. Колыбель всех планет, всех
цивилизаций. Наш флаг, если хотите.
- Для меня Земля - это не флаг. Это голубое небо... Вы знаете, как
красиво, когда небо... Да, у вас оно тоже голубое. Это зеленые леса. Это
снег и холод... И раскаленный жарой песок тоже... Это мой город... Города
могут быть красивыми, когда им больше тысячи лет, когда один город не
похож на другой...
Одна из трубочек, впившихся в тело Демченко запульсировала,
впрыскивая в кровь лекарство, и голос наводчика окреп.
- Знаете, я рос в маленьком городке. Вокруг тайга, лес на сотни
километров. Город старый-престарый, каменные дома, бетонные дороги...
Кроме станции космической связи - никаких следов цивилизации. На любой
планете таких городов тысячи. А для меня он единственный.
- Я понимаю, - осторожно сказал Виктор, - Для меня, например, есть
лишь один островок из тысяч островов Алькора-туманного...
А для Ольсона - один из этажей мегаполиса в Порт-Альве. А для Карлоса
- одна из башен кланового замка на Кориане.
- Я вообще попал в космос случайно. Не проходил ни по здоровью, ни по
интеллектуальным тестам, - все показатели средние... Но очень уж рвался. И
смог всех переубедить.
- Это счастье для крейсера, что смогли, - искренне сказал Виктор.
- Да... Знаете, как я решил, что непременно буду офицером космофлота,
стану защищать Землю от врагов? Обыкновенная мальчишеская мечта, только у
других это проходит, а у меня осталось. Вы не играли в детстве в
космическую войну?
- Играл.
- Вот и я играл... Я жил в старом доме, ему лет триста, не меньше. А
напротив стояло совсем уж древнее здание, там, конечно, никто не жил. Из
кирпича... Знаете, что это такое? Да, в отсталых колониях иногда строят из
него... Однажды мы играли, что на наш город напали космические захватчики.
Меня поставили охранять наш дом. Ну, я и додумался - залез в эту кирпичную
развалину, поднялся на крышу. Там, по краям крыши, были маленькие башенки,
не представляю, для чего их сделали... Я подергал на одной дверь - она
отлетела, там уже все проржавело насквозь. Вошел. Маленькая комнатка, по
стенам узкие окошки, как амбразуры. Лучшего и не придумаешь. Весь наш двор
был виден, как на ладони. Я встал у окна с пистолетом, и жду. И вот пока
стоял там, словно случилось что-то. Смотрю с высоты на город, на полоску
леса вдали, на серую трубу гравиантенны... И чувство, что я действительно
все это защищаю. Это словами и не выразишь.
Демченко замолчал, и Виктор тихо спросил:
- А потом?
- Потом мои друзья вбегали на двор, а я палил по ним с крыши. У нас
