- Где устье Итиля? - крикнул араб.
- Великий Итиль имеет семьдесят устьев, - отвечал рулевой. -
Надо найти главное из них. Пройдя в неверное устье, корабль
затеряется между островами в камышах и завязнет на отмелях... Ищи,
Саид, каменного бога!
Негритенок с верхушки мачты завизжал:
- Я вижу груду камней! Там лежит на боку какой-то каменный
бог!
- Старые боги умерли! Старые боги попрятались в болотах! -
усмехнулся араб. - В одряхлевшей вселенной царствуют новые боги,
прилетевшие вместе с грозным татарским ханом. Это они приносят
удачу мунгалам.
- Весла! - зычно крикнул рулевой. - Эй, надсмотрщик, очнись!
Скорей налегай на весла! Приглядись к воде, шейх Абд ар-Рахман! -
продолжал рулевой, обращаясь к арабу. - Мы уже идем не по соленому
морю, а по сладкой воде великого Итиля. Видишь, как плывут косяки
серебристых рыб. Над ними вьются чайки... Скорей гребите! Итиль
близко!
- По веслам! - очнулся обожженный солнцем угрюмый надсмотрщик
в красной истрепанной чалме, дремавший на связке канатов. Он стал
ловко щелкать плетью с очень длинным ремнем, стегая по голым
спинам устало поднимавшихся гребцов, и застучал по доске
деревянным молотком.
- Дармоеды! Отоспались при попутном ветре... Теперь живее
принимайтесь за работу. Не дам обеда лентяям!
- Все равно дашь! - отозвалось несколько голосов. - Без нас
не доедешь!
Весла пенили мутную зеленоватую воду, равномерно поднимаясь и
опускаясь под все ускорявшийся стук молотка надсмотрщика. Гребцы
напрягались изо всех сил, то наклоняясь вперед, то откидываясь
назад, почти падая на спину.
Клетчатые серо-красные паруса обвисли и слегка полоскались
под слабыми порывами ветра.
- Хаджи-Тархан...* Вон там я вижу Хаджи-Тархан! - кричал с
мачты негритенок.
- Ойе, Ислам-ага, проснись! - крикнул рулевой в сторону каюты
корабельщика. - Хаджи-Тархан близко!
Из каморки с узкой дверью послышалось рычание, ругань и
пронзительный женский визг.
- Иди прямо, Максум! Отвернись от Хаджи-Тархана! - донесся
оттуда же хриплый голос. - Никого не пускай на палубу! Отгоняй
лодочников! Иди вверх по Итилю.
Максум налег всем телом на длинный руль, слегка заворачивая
корабль в сторону.
Небольшое селение медленно проплывало мимо, - когда-то
богатая хазарская столица. У берега виднелись лачуги, прикрытые
побуревшим камышом, поставленные над водой на бревенчатые сваи.
Люди выбегали на помосты, выступавшие далеко в реку, кричали,
размахивая цветными лоскутами. Многие садились в узкие длинные
челны и торопливо гребли, направляясь к кораблю.
Матросы стояли с баграми у бортов, грозя столкнуть в воду
всякого, кто вздумает взобраться на палубу.
Благообразный длиннобородый человек, по виду купец, подплыл в
большой лодке с несколькими гребцами.
- Ойе, Ислам-ага! Позовите Ислам-агу! - кричал он. - Жив ли,
здоров ли Ислам-ага? Я его давнишний друг и странноприимец. Уже
много раз я плавал на "Любимце ветров". Скажите хозяину, что я -
Абдул-Фатх из Багдада.
Молодой арабский посол подошел к резвой двери и сильно
постучал:
- Ислам-ага! Пусти на корабль этого человека! Я о нем слышал
и должен говорить с ним.
Резная дверца распахнулась. Из нее вывалился широкоплечий
толстый владелец корабля Ислам-ага, в темно-синей рубахе до колен,
без пояса. Его распухшее измятое лицо с жесткой темной бородой и
заплывшие глаза говорили о пьяной ночи. Корабельщик почесал
веснушчатой пятерней живот, вдел босые ноги в ярко-желтые туфли с
загнутыми кверху носками и подошел к борту.
Молодой араб внимательно следил за раскрытой дверью. Из
темноты выступила маленькая женщина с матово-бледным лицом.
Дымчато-серая одежда строгого монашеского вида, обшитая красной
тесьмой, имела византийский покрой. С тонкой, чуть-чуть
приоткрытой шеи (пускались жемчужные нити. Спокойные темные глаза,
подняв стрельчатые ресницы, на мгновение остановились, точно с
удивлением и вопросом, на молодом арабе. Красивая голова резко
повернулась к морю, и маленькие уста прошептали:
- Чужая дикая страна! Камыши и болота! А дальше, бедная
Дафни, тебе предстоит опять новая неволя!..
Тонкая белая рука с резным серебряным браслетом прикрыла
глаза, и маленькая женщина скрылась в темной каюте.
Глава вторая. ДИКОВИННЫЕ ДЕЛА
Небольшой кочевой род старого Нурали Човдура вынырнул из
голубой степи в лучах утреннего солнца. Впереди широко разлилась
великая многоводная река Итиль. Бараны, рассыпавшись по береговой
тропе, вяло плелись, подгоняемые полуголыми смуглыми ребятишками.
Верблюды, привязанные друг к другу за хвосты и ноздри, растянулись
длинным караваном. Между их горбами, на вьюках хозяйского добра и
разобранных юрт, сидели темноликие изможденные старухи с грудными
детьми на руках.
Женщины в малиновых полинялых лохмотьях, раскачиваясь,
свободной горделивой походкой шли по одну сторону каравана.
Мужчины шагали отдельно, говорили приглушенным голосом и в
волнении размахивали руками. Некоторые, согнувшись, поднимались на
песчаные бугры и быстро сбегали обратно. Все были охвачены ужасом.
Знакомые места... Здесь, из года в год, весною
останавливалось на тучных пастбищах родовое кочевье старого Нурали
Човдура. Раньше тут постоянно проносились стада желтых сайгаков,
иногда пасся табун пугливых, диких лошадей.
Весной же этого страшного года на пустынном месте, на отлогом
холме, как яркий степной весенний цветок, внезапно вырос
необычайный дом, блистающий золотом, с высокой узкой башенкой,
разукрашенной цветными изразцами. Да еще на всех тропах и вдали и
на ближних буграх стали проноситься диковинные всадники на
низкорослых и взлохмаченных, точно медведи, быстрых конях.
Все потомство Нурали Човдура - и его уже длиннобородые
сыновья, и его крепконогие медногрудые внуки, и малые,
непоседливые правнуки, а всех насчитывалось девяносто девять
мужских имен, - да хранит их милость всемогущего и всезнающего! -
все из дружно спаянного рода Човдура в это светлое утро смотрели
друг на друга расширенными глазами. Старшие восклицали:
- Что это такое? Шутки джиннов?.. Только в садах аллаха
бывают такие золотые дворцы! Или здесь, в пустыне, выстроил для
себя сказочный дворец могучий Ифрит...* Кто может жить в таком
доме?
И все ждали, что скажет и что решит старейший глава рода,
мудрый прадед, и нетерпеливо посматривали на него. А Нурали
Човдур, в большой белой чалме, в выгоревшем на солнце шерстяном
плаще, положив поперек седла посох со стертым от времени
серебряным набалдашником, безмолвно ехал на старом сивом, с
красными крапинками, жеребце и все еще, точно себе на доверяя,
всматривался слезящимися глазами в сторону невиданного за его
долгий век сказочного золотого дворца.
Наконец Човдур натянул поводья. Крики остановили весь
караван. Сыновья и внуки подбежали и обступили непогрешимого вождя
племени. Ветер играл его белой бородой, а хриплый голос тихо
шептал полные горя слова:
- Настали новые, тяжелые времена!.. Все, что видим кругом,
нам не на радость! Если же такова воля всевидящего и всезнающего,
то мы должны со всем усердием выйти из солончака тягостных
бедствий на верную тропу спасения. Здесь же нас поджидает
гибель.... На наших древних пастбищах уже пасутся чужие табуны!...
Наши гордые женщины будут опозорены, стада угнаны, любимые дети,
вся наша надежда, будут увезены и проданы в чужие страны!.. Скорее
гоните скот в дальние степи к Большому камню...* Прочь от этого
страшного места, от жестоких, безжалостных мунгалов! Гроза
разгневанного аллаха пригнала этих диких воинов издалека, от
восхода солнца, на наши исконные дедовские земли. Скорее прочь
отсюда!.. А будет ли там лучше?.. Тучи сгущаются на нашем пути. О,
какие времена! - И Нурали Човдур со стоном поднял к небу руку с
посохом, бормотал молитвы, колотил пятками кавушей* бока сивого
старого жеребца и со слезами просил далекого аллаха пощадить и
сохранить его сыновей, внуков и правнуков.
Глава третья. МОНГОЛЬСКИЙ КАРАУЛ
Курчавый негритенок Саид, висевший на перекладине передней
мачты, с визгом соскользнул вниз и опрометью пронесся по палубе.
- Ислам-ага! Перед нами прикатившийся на колесах город и
золотой дом!
- Ты, видно, расшиб о камень свою пустую голову! Ты во сне
увидел город! Где он? Где он?
- Мальчишка прав! - вмешался молодой матрос, стоявший у руля.
- Перед нами новый татарский город, подвижной страшный город,
катящийся на колесах по степи.
- Я его не вижу! - Корабельщик протер глаза широким рукавом
синей рубахи. - Все вы бредите, как пьяные, попав в этот болотный
туман.
- Посмотри туда, ага! - твердил негритенок и подпрыгивал на
месте. - Видишь, там, где холмы, стоит светящийся дом.
- Вижу. Это горят костры.
- Это совсем не костры! Это дом, сделанный из чистого золота.
Он переливается в лучах солнца, как огонь.
- Да что ты врешь, лягушонок! Как может здесь, среди дикой
степи, вырасти дом из золота?
- Это западня разбойников пустыни, - возражал матрос. - Они
подстерегают паломников, едущих в святую Мекку. Здесь они их
ограбят, а тела выбросят в реку.
Полуголые, прикованные к скамьям рабы, забыв о веслах,
цеплялись за борт, жадно всматриваясь в даль, где золотистая
постройка продолжала светиться огнями.
- Дом из чистого золота! - хриплыми, грубыми голосами кричали
гребцы и рвались с цепей. - Если отломать кусок, то каждый из нас
купит себе свободу. Пойдем ломать этот золотой дом, подаренный нам
аллахом!
- Это город! Я сказал правду! Это город! - продолжал
радоваться и прыгать негритенок. - Ислам-ага! Ты обещал серебряный
дирхем тому, кто первый увидит стены татарского города. Я его
увидел, давай мне скорей дирхем!
- По местам, за весла! - заревел корабельщик.
Надсмотрщик хлестал длинной плетью по голым спинам гребцов.
Рыча и вопя от боли, они быстро уселись по скамьям и вцепились в
весла.
- Может быть, это мазар*, - сердился корабельщик. - Это всего
только одна постройка, возведенная каким-нибудь степным ханом над
могилой своего предка... Это мазар, могила! Но это еще не город!
Где же мечети? Где медресе? Где, наконец, бани и лавки купцов? Где
дома жителей? Какой же это город! Не видать тебе, поросенок,
серебряного дирхема!
- Да, это татарский город на колесах! - уверенно сказал
рулевой. - Здесь новая столица страшного непобедимого племени,
пришедшего с востока на ужас всем народам. Они живут в шатрах на
колесах, и их город то кочует здесь, то уходит в степь, где ищет
лучших пастбищ для скота. А в этом золотом доме живет их главный
каган, у которого голова величиной с большой котел. Одним взглядом
раскосых глаз он останавливает и опрокидывает каждого, кто
осмелится подойти к нему близко...
- Налегайте сильнее на весла! Вперед! - сердился корабельщик.
- Надсмотрщик, бей их, ленивых скотов!
Гребцы, с блестящими потными плечами, старались изо всех сил.
Двухмачтовый красавец корабль с крутыми бортами медленно
подвигался вперед, .против сильного течения многоводной реки.
Матросы по обе стороны корабля длинными тонкими шестами измеряли
глубину.
- Мель! Корабль царапает дно!..
- Бросай якоря! - крикнул корабельщик.
Два якоря плеснули по воде, канаты натянулись, и вода
закипела у бортов. Течение реки проносило холодные валы и на них
вертевшиеся соломинки и зеленые ветки. Берег, заросший высоким
