земель отвратилась, разошлись, и король Вячеслав должен был
ограничиться охраной рубежей чешских и моравских.
Монголы тщетно пытались вторгнуться в Чехию через Глацкую
область: горные проходы всюду были завалены камнями и защищены.
Но, по прошествии трех недель, монголы овладели Опавской областью
и оттуда открыли себе дорогу в Моравию. Они взяли Опаву, Пшеров,
Литовль, Иевички и другие города один за другим. Сожгли и
разрушили знаменитые древние монастыри в Градице, Райграде и
других местах. Плодородную Гану опустошили вконец, все на своем
пути предавая огню и разграблению.
Народ бросал имущество и бежал в горы и леса, чтобы не
сдаваться врагу.
Только три города: Оломоуц, Брюн и Уничов - монголы осаждали
без успеха. Отдельные крепости и замки, храбро защищаясь, тоже
отразили нападение врага. Так прославились Внеслав и Братислав на
Гостыне.
Тем временем король Вячеслав собрал против татар новые силы и
пошел им навстречу в Моравию. Ему помог и Фридрих Удалой
Австрийский.
При Оломоуце, обложенном татарами, произошла кровавая
встреча: здесь предводитель чешского войска, Ярослав, нанес
татарам чувствительное поражение, и от его храброй руки пал хан
Пайдар.
Вслед за тем монголы покинули Моравию и спешно направились в
Венгрию, где соединились с главным войском Бату-хана".
Глава вторая. БИТВА ПРИ ЛИГНИЦЕ
(Из "Путевой книги" Хаджи Рахима)
"Молю всевидящего и всезнающего дать мне достаточно сил и
умения, чтобы описать правдиво этот необычайный поход грозного
Бату-хана в земли народов "вечерних стран", объяснить причины
6листательного успеха его вторжения и разгрома растерявшихся
противников.
Еще в те дни, когда Бату-хан осаждал Кыюв, он отправил правое
крыло для покорения ближайших земель, а также для разведки, чтобы
установить, какие вражеские силы может встретить впереди.
Один из татарских отрядов дошел до города Люблина, разорив
все на своем пути, возвратился к главному войску с большой
добычей.
Другие татарские отряды переправились через замерзшую реку
Вислицу и повернули на большой богатый город Краков. Там один из
монгольских отрядов был разбит войском краковского воеводы
Владимира, который, выйдя ночью из осажденной врагами крепости,
набросился на спящих татар, рассеял их и освободил из плена
значительную часть своих соотечественников. Во время сражения
пленные разбежались и скрылись в лесах. Все же население покинуло
Краков, и он загорелся сразу со всех концов, подожженный уходящими
жителями".
После того как Бату-хан разделил на пять частей свое огромное
войско, оно обрушилось на Западную Европу.
Ввиду многочисленности монгольских орд трудно было дать им
достойный отпор. 9 апреля 1241 года под Лигницем произошло
решительное сражение, где попробовали испытав свои силы войска
"вечерних стран", столкнувшись с дикими преемниками Потрясателя
Вселенной Чингиз-хана.
Первыми двинулись на монголов стройные ряды пехотинцев,
состоявшие из чешских горняков, нашивших себе к грудь большие
белые кресты в знак того, что они готовы умереть за родину, но не
отступить. Они шли правильным тесными рядами и пели воинские
песни. Следуя своим обычным уловкам, монголы стали притворно
отступать, как будто в беспорядке, и этим увлекать за собой
противника в сторону топкого болота. Когда смелые пехотинцы, уже
считавшие себя победителями, бросились вдогонку за монголами и,
потеряв порядок, отделились от остального войска, монголы нежданно
повернули, забили в медные щиты и с криком стали скакать вокруг
пехотинцев, избегая вступать в рукопашный бой. Татары старались
истреблять их издали, метко поражая длинными стрелами. Чешские
горняки отчаянно защищались, и все доблестно пали в бою.
Два других отряда чехов и поляков, поспешивших на помощь
горнякам, тоже подверглись стремительному нападению монголов и
тоже погибли в отчаянной схватке. Рыцари прусского Тевтонского
ордена, построившись своим обычным строем "клином", как будто
несокрушимой лавиной ринулись на монголов. Однако, несмотря на
свое отличное вооружение, закованные в железо рыцари ничего не
могли поделать с быстро ускользавшими от них легкими монгольскими
всадниками, которые внезапно поворачивали обратно, кружились
вокруг рыцарей, яростно налетали и в конце концов стрелами и
мечами разгромили прославленную конницу германских рыцарей,
считавшихся в то время лучшими воинами "вечерних стран".
В этой битве сказалось преимущество легких татарских коней.
Рыцари, закованные в железо, хотя и имели грозный вид, но их
большие тяжелые кони скакали медленнее монгольских. Кроме того, им
не удалось избежать топких мест, где они проваливались и были не в
силах подняться, поражаемые издали татарскими лучниками.
В тот день пал смертью храбрых начальник соединенных войск,
смелый, но несчастливый в бою Генрих герцог Силезский.
Разорив окрестности Лигница, но не тронув города, где за
крепкими стенами укрылось население, монголы повернули на Ратибор
и, выполняя строгий приказ Бату-хана, вторглись в Моравию. Предав
все огню и мечу, они затем двинулись в Богемию.
Король Богемский Венцеслав послал для борьбы с монголами
опытного чешского военачальника Ярослава, приказав, не вступая в
сражение в открытом поле, только защищать город Брно. Ярослав
нашел в Брно мало войска. Оставив часть его для защиты города, сам
он с пятью тысячами пеших воинов и пятью сотнями всадников
двинулся к Оломоуцу, к которому уже подходили монголы. Едва
Ярослав вошел в город, как его начали окружать передовые татарские
отряды.
Однако Ярослав, дождавшись ночи, сам решился напасть на
монголов и под покровом темноты внезапно обрушился на их спавший
лагерь, прежде чем татары успели принять меры к обороне.
Хотя из участвовавших в смелой вылазке только небольшая часть
вернулась в город, все же это была победа, весть о которой
разнеслась по стране, показав, что и монголов можно одолевать.
Во время яростной ночной схватки был убит один из крупнейших
монгольских военачальников чингизид хан Пайдар и сопровождавший
его в походе Мусук, названый младшей жены Бату-хана Юлдуз-Хатун.
На следующий день после боя монголы сложили тела Пайдара,
Мусука и других павших своих воинов на огненный погребальный
костер, подожгли его и с воплями и воинскими песнями долго ходили
вокруг костра. В честь "благородных теней" погибших монгольских
воинов, нашедших свой конец вдали от родины, были перебиты
захваченные пленные, приносившие дрова для костра, чтобы потом, в
заоблачной жизни, они стали верными рабами монгольских покойников.
Пламя и дым костра поднимались до самых облаков, ставших
кровавыми.
Через три дня после этого печального поминания своего вождя и
его багатуров монголы, сняв осаду Оломоуца и выполняя строгий
приказ Бату-хана собраться в заранее указанный им день на
венгерской земле, двинулись туда.
Однако можно думать, что в тех случаях, когда монголам не
удавалось быстро овладеть тем или иным городом, они снимали осаду,
ссылаясь на якобы полученный об этом приказ Бату-хана.
Глава третья. СМЕЛЫЙ ПЕВЕЦ
Уже несколько дней татары штурмовали Сандомир. Они сбивали
длинными стрелами с каменных стен его упрямых защитников, плетьми
и ударами палиц гнали истощенных оборванных пленных, приказывая им
взбираться по шатким приставным лестницам на укрепления города,
откуда доносились проклятья, крики и выливались на головы
осаждающих кипяток и горячая смола.
Огненным валом дымящих костров был охвачен когда-то веселый
Сандомир, славный песнями, прекрасными женщинами, сладким хмельным
медом в замшелых кувшинах Теперь это был город плача, невыносимых
мук и горя.
Все горожане - и молодые, и седоусые деды, и отцы - неутомимо
швыряли камни, били мечами, кольями, топорами, сбрасывая со стены
все прибывавших воющих татар.
Измученные женщины, не зная страха, подносили камни, кормили
и поили защитников, перевязывали раны.
Иногда из-за темноты или налетевшей снежной вьюги натиск
монголов затихал, и тогда слышались только плач и вопли в городе
да протяжные песни, похожие на волчий вой, косоглазых безжалостных
пришельцев.
Темными ночами монголы подолгу сидели на корточках вокруг
пылающих костров, смуглые, неподвижные, уставившись пристальным
взглядом в раскаленные докрасна угли, а за спинами некоторых
жались их покорные жены, такие же неподвижные, узкоглазые, с будто
окаменевшими скуластыми лицами, прислушиваясь, что скажут воины:
скоро ли кончится осада этого упрямого города и настанет день,
когда к ним в повозки снова полетят охапки окровавленных одежд,
разрозненных сапог, а то и теплая шуба или серебряный кубок... А
сзади к повозкам будут опять привязаны, с закрученными за спиной
руками, стонущие от боли и унижения пленные. Хорошо, если
попадется красивая девушка, молодая сильная женщина или не очень
израненный мужчина, их легче можно продать на невольничьем базаре
или обменять хотя бы на пару новых шаровар.
Осада Сандомира сразу пошла успешнее, когда к стенам города
прибыл с туменом своих "бешеных" всадников сам джихангир Бату-хан.
С ним приползли четыре диковинные стенобитные машины.
В одно пасмурное утро машины загромыхали, и в стены полетели
огромные камни. Каждый камень был настолько тяжел, что его с
трудом поднимали четыре человека и клали в громадный ковш на конце
бревна. Эти ковши беспрестанно швыряли камни в стены и в железные
городские ворота, внушая ужас стойким защитникам, которые поняли,
что никакое мужество больше не поможет против ухищрений сильного
врага.
Сопротивление вскоре было подавлено. В широкие проломы стен
на низкорослых храпевших конях ворвались ревущие и воющие татары.
Они карабкались через груды наваленных камней и неудержимыми
потоками разлились по узким улицам города.
Сандомир был взят. Жители с ужасом ожидали своей участи.
Монголы врывались в дома, захватывали все, что им нравилось, и
заставляли израненных горожан самих же нести отобранные у них вещи
на площадь, где монгольские сотники делили добычу между воинами,
оставляя одну пятую часть Бату-хану и еще другую пятую часть
награбленного для отсылки в далекую Монголию великому кагану всех
стран.
Во многих местах город пылал. Деревянные дома часто
поджигались самими жителями, пришедшими в отчаяние, но не
желавшими, чтобы родные жилища осквернялись издевательством
насильников. Кто мог, попрятались в подвалах, еще надеясь на какое-
то спасение.
Монголы заставили пленных расчистить от бревен и камней
главные ворота своего города, и в полдень в Сандомир въехал Бату-
хан со своей нарядной, блистающей металлическими доспехами свитой.
Он был в серебряном шлеме, украшенном перьями цапли, и в
позолоченной кольчуге, на плечи была накинута малиновая, расшитая
золотом шуба, подбитая темным соболем. Он сидел на пятнистом, как
барс, пляшущем на ходу жеребце, украшенном золотой сбруей.
Въехав на главную городскую площадь, заставленную возами
бежавших из окрестностей поселян, Бату обратил внимание на
величественный каменный дом бога с двумя высокими башнями.
- Это жилище ляшского бога?
- Ты верно сказал, - подтвердил переводчик. - Это костел
латынян, а рядом длинное каменное здание - это монастырь, где
живут латынские монахи, посвятившие себя молитвам и переписке
священных книг.
- Я хочу увидеть, как молятся здешние латынские шаманы. Пусть
