Субудай снова обвел взглядом толпу, и она затихла.
- Мне нужен один дервиш. Его зовут... Как его зовут? - повернулся Су-
будай-багатур к толмачу.
- Хаджи Рахим из Багдада! Кто его знает?
- Мы не знаем его! Он не наш! Выбери вместо него кого хочешь из нас.
Мы будем верно служить тебе!
Субудай ждал, когда дервиши замолчат.
- Вы все вместе не стоите его одного. Молчите, кто из знает. Пусть
кричит тот, кто знает!
- Я знаю! Я скажу!
Сквозь толпу протиснулся старик. Он подошел к Субудай-багатуру, тря-
сущимися руками вынул из красного платка большого облезлого петуха почти
без перьев, с мясистым, свалившимся на сторону красным гребнем.
- Ты великий полководец! - завопил старик. - Ты прейдешь через степи
и реки! Ты победишь весь мир! Ты первый из первых полководцев! Прими от
меня первого из первых петухов. Он поет, как святой азанчи на минарете,
всегда в одно и то же время и громче других петухов. Он будет восхвалять
твои подвиги перед восходом солнца! Он принесет тебе новую славу!
Старик поставил петуха перед багатуром. Долговязый петух сделал нес-
колько шагов, высоко поднимая длинные, тонкие ноги.
Что-то вроде улыбки искривило лицо полководца:
- Я спросил: где дервиш Хаджи Рахим?
- Я скажу, где он. Недалеко. Он лежит больной в моей юрте, в юрте
старого честного труженика, твоего слуги, Назара-Кяризека. Его избили
сыны шайтана, чьи-то нукеры.
Субудай-багатур сдвинул брови:
- Толмач! Возьми двух нукеров и поезжай за стариком. Привези ко мне
Хаджи Рахима, Не отпускай этого старика ни на шаг. Если он соврал, пусть
нукеры выбьют из него пыль.
- Будет сделано, великий!
Субудай повернулся к юрте, но остановился:
- Я беру этого голого петуха. Что ты хочешь за него?
- Я прошу только одного: возьми меня с собой в поход!
- Приведи сперва мудреца Хаджи Рахима.
Субудай направился к юрте шаркающими шагами. Дервиши завопили:
- Кто накормит нас сегодня? Зачем ты призвал нас?
Субудай пробормотал толмачу несколько слов.
- Тише! - крикнул толмач.- Субудай-багатур приказал, чтобы вы крепко
молились об удачном походе. Кто из вас хочет отправиться в поход на За-
пад, может идти, но кормиться должен сам.
- Ты все можешь! Ты великий! Прикажи сегодня накормить нас...
Субудай-багатур ответил:
- Я никого кормить не могу. Я только воин, нукер на службе у моего
хана. Вы, святые праведники, пойдите в Сыгнак к богатым купцам и скажите
им, что начальник монгольского войска приказал купцам всех вас сегодня
накормить.
Дервиши снова запели и с гулом и криками нестройной толпой направи-
лись по степи обратно к Сыгнаку.
Глава девятнадцатая. МЕЧТА ЗАВОЕВАТЕЛЯ
Мы бросим народам грозу и пламя,
Несущие смерть Чингиз-хана сыны.
Из древней монгольской песни.
Монгольские заставы с удивлением пропускали странных спутников, нап-
равлявшихся к юрте главного полководца Субудай-багатура. Впереди шел то-
щий дервиш в высоком колпаке с белой повязкой паломника из Мекки. Его
можно было бы принять за обыкновенного дорожного нищего, если бы не
просторный шелковый синий чапан с рубиновыми пуговицами, оправленными в
золото. Через плечо висела сумка, из которой высовывалась книга в кожа-
ном переплете с медными застежками. В руке он держал длинный посох и
сплетенный из тростника фонарь с толстой восковой свечой. За дервишем
плелся старик в козловой шубе, с кривой саблей на поясе. За стариком
ехали рядом на небольших серых конях молодой толмач и два монгольских
нукера. Оба монгола без конца тянули заунывную песню. Приближаясь к зас-
таве, они кричали: "Внимание и повиновение!" - и затем снова продолжали
протяжную песню. Дервиш, приближаясь к дозорным, сдвигал на затылок кол-
пак, и на лбу его блестела овальная золотая пайцза с изображением летя-
щего сокола.
Дозорные смотрели, разинув рты, и спрашивали вдогонку:
- Идет к самому?
- А то к кому же!
Возле юрты полководца Субудай-багатура дервиш остановился. Два огром-
ных рыжих волкодава, гремя цепями, прыгали на месте, давясь от злобного
лая.
Дервиш долго стоял задумавшись, опираясь на посох. Из юрты послышался
голос:
- Пусть учитель войдет!
Дозорный, стоявший рядом, толкнул копьем неподвижного дервиша и ука-
зал на вход.
В юрте на ковре сидело несколько военачальников, склонявшись над
круглым листом пергамента, где начерчены были горы, черные линии рек и
маленькие кружки с названиями городов.
Толстый сутулый Субудай-багатур поднял загорелое лицо, уставился на
мгновение выпученным глазом на дервиша и снова склонился к пергаменту,
тыча в него корявым коротким пальцем:
- Вы видите: от Сыгнака до великой реки Итиль для каравана сорок дней
пути. Нам же придется идти в два-три раза дольше. Как только выберем
джихангира, войско выступит.
- Да помогут нам заоблачные небожители! - воскликнули монголы, встали
и, прижимая руки к груди, один за другим вышли из юрты.
Субудай-багатур остался один на ковре. Он прищурил глаз, всматрива-
ясь, точно стараясь проникнуть в тайные думы дервиша, Хаджи Рахим стоял
неподвижно, спокойно выдерживая взгляд полководца, прославленного побе-
дами, известного своей беспощадной жестокостью при подавлении врагов и
при разгроме мирных городов:
- Я слышал о тебе, что ты знаешь многое?
- Всю жизнь я учусь, - ответил Хаджи Рахим. - Но знаю только ничтож-
ную крупинку премудрости вселенной.
Субудай продолжал:
- Ты был первым учителем моего воспитанника. Я вожу его с собой уже
десять лет через земли многих народов. Он в седле учился быть воином и
полководцем. Ты слышал об этом?
- Теперь услышал.
- Я хочу, чтобы он закончил великие дела, которые не успел выполнить
его дед, священный "Потрясатель вселенной". Я слышал однажды, давно, как
ты рассказывал о храбром полководце Искендере Зуль-Карнайнс. Он тоже на-
чал походы юношей, У него были опытные в военном деле советники, которые
оберегали его...
Субудай-багатур зажмурил глаз, отвернулся и некоторое время молчал.
Затем снова повернулся к дервишу:
- Бату-хан полон страстных желаний, как пантера, которая видит вокруг
себя сразу много диких коз и бросается то вправо, то влево. Возле него
должен быть преданный, верный и осторожный советник, который будет пре-
достерегать его и не побоится говорить ему правду.
- Я араб. Ложь считается у нас пороком.
Вошел дозорный и остановился у входа, приподняв занавеску.
- Внимание и повиновение! - сказал он вполголоса.
Субудай-багатур с кряхтеньем поднялся и, хромая, медленно направился
навстречу. В юрту стремительно вошел Бату-хан, На нем был новый синий
монгольский чапан с рубиновыми пуговицами в золотой оправе. Молодое за-
горелое лицо со скошенными узкими глазами горело беспокойной тревогой.
Рот слегка кривился хищной улыбкой, на темном лице казались особенно бе-
лыми крупные волчьи зубы.
Субудай-багатур низко склонился перед ним:
- Ты хотел видеть ученого мудреца. Вот он!
Бату-хан быстро подошел к Хаджи Рахиму и схватил рубиновую пуговицу
на его плаще:
- Я посылал за тобой, мой старый учитель Хаджи Рахим. Отныне ты меня
не покинешь. Скоро начнется еще не виданный великий поход. Ты будешь мо-
им летописцем. Ты должен записывать мои повеления, мои изречения, мои
думы. Я хочу, чтобы правнуки мои знали, как произошло вторжение неодоли-
мых монгольских войск в земли Запада. Посмотри сюда!
Он опустился на ковер и стал водить пальцем по пергаменту:
- Субудай-багатур, садись здесь, а ты, Хаджи Рахим, сядь с другой
стороны. Вот великий путь, красной, кровавой нитью идущий на запад. Я
пойду дальше, чем ходил мой дед. Я попаду войска вперед до конца вселен-
ной...
Бату-хан продолжал говорить, указывая на пергамент, о предстоящем по-
ходе, перечислял названия разных мест и городов. Видимо, он давно проду-
мал план войны.
- Ты будешь описывать каждый мой шаг, прославлять мое имя, чтобы нич-
то не было забыто.
Субудай-багатур смотрел в сторону с каменным, равнодушным лицом.
- Я должен выполнить замыслы моего деда. "Монголы - самые храбрые,
сильные и умные люди на земле",-говорил он. Потому монголы должны
царствовать над миром. Только монголы - избранный народ, отмеченный не-
бом. Все другие народы должны быть нашими рабами и трудиться для нас,
если мы оставим им жизнь. Все резкие и непокорные будут сметены с равни-
ны земли. Они, как кизяк, сгорят на монгольских кострах!
Бату-хан обратился к Субудай-багатуру:
- Скоро ли мы двинемся в поход?
Субудай-багатур вздрогнул, точно очнувшись:
- Когда мы прочтем войску завещание Священного Правителя и утвердим
джихангира. До этого прошу тебя, Бату-хан, будь особенно осторожен. Дер-
жись одиноко. Берегись хмельных пиров. Нельзя подвергать себя опасности
перед началом великого дела. Если ты погибнешь, войско поведет другой
царевич - Гаюк-хан пли Кюлькан-хан. Они никогда не сумеют выполнить ве-
ликие замыслы деда, и войско развалится.
- Дзе, дзе Мне нужно иметь около себя преданного человека, который
всегда напоминал бы мне важное и срочное и говорил правду. Кругом я слы-
шу только лесть и восхваления. Ты мне поможешь, мой старый учитель Хаджи
Рахим. Я думаю также о смелом юноше, который уступил мне своего белого
коня. Его зовут Арапша. Субудай-багатур, прикажи разыскать его. Он ка-
жется мне верным и неспособным на измену и лукавство. А ты, Хаджи Рахим,
с сегодняшнего дня начнешь описывать великий поход. Начни с моего поуче-
ния:
"Великий полководец должен быть загадочным и молчаливым. Чтобы стать
сильным, надо окружить себя тайной... твердо идти по пути великих дерза-
ний... не делать ошибок.., и беспощадно уничтожать своих врагов!"
Глава двадцатая. ДЖИХАНГИР, ПОКОРИТЕЛЬ ВСЕЛЕННОЙ
Прошло сорок дней, С востока беспрерывно прибывали монголо-татарские
войска. Вслед за ними шли отряды киргизов, алтайцев, уйгуров и других
кочевых племен. В Кипчакской степи повсюду горели костры военных лаге-
рей. Племена располагались отдельными стоянками, не смешиваясь н не
приближаясь друг к другу.
Как конские косяки держатся одной семьей благодаря злобности зорких
жеребцов, так воины каждого племени теснились вокруг своих вождей. Все
ожидали последнего призыва к походу на Запад: девяти дымных костров,
зажженных на вершине "кургана тридцати богатырей".
Монгольские царевичи пропели эти сорок дней в пирах и в полуночных
молениях. Шаманы в плясках и гаданиях искали "день счастливой луны",
когда боги разрешат избрание джихангира-главного вождя всего войска. Ты-
сячеустая молва уже разносила весть, что джихангиром подобает быть
только Гуюк-хану: он наследник великого кагана " Угедэя и хотя молод, но
в походе приобретет опыт и боевую славу... Однако старые, опытные в вой-
не, покрытые рубцами монголы покачивали головой:
- Подождем, что скажет мудрый, испытанный в походах Субудай-багатур.
Этот израненный злобный барс вместе с Джебэ-нойоном, Богурчи и наместни-
ком Китая, Мухури, составляли четыре копыта победоносного Чикгизханова
коня. Только опираясь на эти четыре стальных копыта, Чингиз-хан мог про-
носиться от победы к победе. Нам надо не только избрать джихангира, по и
вождей, исключительных по военному опыту, начальников правого и левого
крыла и стремительного темника передового отряда разведчиков, умеющего
заманивать врагов в западню... Пусть проницательный Субудай-багатур ре-
шит, годится ли в джихангиры Гуюк-хан? Удержат ли его руки поводья коня?
Сумеет ли он повести войско для завоевания вселенной?
Пока ханы и царевичи договаривались об избрании более мелких вождей,
старый Субудай-багатур, глава и руководитель будущего похода, сидел без-
выходно в своей юрте. Никого туда не впускали молчаливые дозорные-турга-
