гонцов, кричит, топает ногами и костяной лопаточкой бьет по щекам каждо-
го, кто ему не угодит... А больше всего он путает. Говорят, что он будет
главным начальником войск. Разве крикливый гусь может повелевать сокола-
ми?
- Да сохранит нас аллах от этого! - воскликнули старики.- А мы слыша-
ли, что во главе войск будет молодой хан Бату, сын погибшего Джучи-хана
- да будет благовонен и спит в мире прах его! Верно ли это?
- Один аллах все ведает!..- ответил векиль шепотом.- Говорят, Гу-
юк-хан и Бату-хан готовы уже сейчас вырвать друг у друга глаза.
- О, какие времена!
- Бату-хан примчался в этот дворец, к своему брату Тангкут-хану,
только с пятью всадниками. Но тот нисколько не обрадовался его приезду.
Оба брата стали спорить, глаза их налились кровью. Бату-хан кричал: "Все
крайние западные области Священным Воителем Чингиз-ханом были завещаны
мне. Только из-за моей юности и моего отъезда в Китай на войну ты, Танг-
кут-хан, управлял здесь... Теперь я сам хочу править моим улусом..."
Тангкут-хан отвечал: "Тебя здесь не было десять лет... Твои следы разме-
тал ветер. Теперь я здесь владыка... Отправляйся обратно в Китай!" - и
Тангкут-хан стал сзывать своих нукеров. Бату-хан закричал: "Ты кричишь,
как гусь, а сам дрожишь, как лягушка на болотной кочке. Ты не хочешь ус-
тупить добровольно, так станешь моим слугой!" Уже нукеры сбегались со
всех сторон с обнаженными мечами. Бату-хан бросился к выходу, вскочил на
коня и умчался неизвестно куда...
Имамы воскликнули:
- За кого же нам молиться? Кто из этих двух ханов окажется главным?
- Что могу сказать я, маленькая мошка! - воскликнул векиль и скрылся
за воротами.
Оба имама покачали головами, спрятали розу и яблоко за пазуху и, при-
ложив палец к губам, молча посмотрели друг на друга.
- Благоразумие требует подождать и ни за кого из них не молиться! -
сказал один имам.
- Это неосторожно.
Споря о благоразумии и осторожности, оба имама направились обратно,
Глава восьмая. ЛОПАТКА ГУЮК-ХАНА
Внук Чингиз-хана Гуюк-хан - сын и наследник великого кагана всех мон-
голов Угедэя - внезапно покинул дворец правителя Сыгнака и поставил свой
малиновый шатер вдали от города, на холме в степи. Из шатра открывался
вид на долину, куда беспрерывно прибывали войска, которые располагались
отдельными куренями.
Вокруг шатра Гуюк-хана тесным кольцом стояло множество юрт. В них по-
мещалась его охрана: молодые, отборные телохранители, тургауды, из знат-
ных семейств степных феодалов. В кольце юрт стояли ханские кони. Их тща-
тельно оберегали и так завертывали в попоны, что были видны только хвос-
ты и уши. Это были редкие, драгоценные кони, которыми любил щеголять Гу-
юк-хан во время облавных охот, когда от коней требуются особая быстрота
и ловкость.
Стараясь во всем подражать пышным порядкам, установленным его дедом
Чингиз-ханом, Гуюк поставил возле своего шатра высокое древко с черным
пятиугольным знаменем, на котором золотыми нитками был вышит всадник с
зверским лицом - бог войны Сульдэ, свирепый покровитель монгольских по-
ходов.
По уверениям шаманов, бог Сульдэ незримо сопровождал в походах Чин-
гиз-хана и приносил ему потрясающие вселенную победы. Для этого бога за
Чингиз-ханом всюду следовал никогда не знавший седла молочно-белый жере-
бец с черными глазами. Внук Чингиз-хана Гуюк-хан также держал около шат-
ра неоседланного белого жеребца, за которым неотступно ухаживали два ша-
мана.
Перед малиновым шатром горели два неугасаемых костра. Шаманы, увешан-
ные погремушками, с войлочными куклами на поясе, ходили, приплясывая,
вокруг огней и похлопывали в большие бубны.
Четыре монгола медленно поднялись на холм. Они шли, наклонившись впе-
ред, широко расставляя кривые ноги, держа стрелу за спиной. Подойдя к
кострам, они покорно предоставили себя шаманам. Выкрикивая молитвы, ша-
маны обкурили их священным дымом - чтобы вместе с дымом улетели злые же-
лания и преступные мысли. У входа в шатер два тургауда скрестили копья
и, присев, наблюдали, чтобы входившие осторожно приподымали стрелой за-
навеску и не касались ногой порога,- это могло вызвать великий гнев не-
ба: заоблачный грозный бог поразил бы тогда хозяина шатра сверкающей
молнией и ударами грома.
Четыре воина поочередно переступили через скрещенные копья. Они пова-
лились на колени и коснулись подбородками разостланного белого войлока.
- Будь славен, победоносен и многолетен, великий! - воскликнули они.
- Ближе ко мне! - послышался ответ.
Воины на коленях проползли вперед и выпрямились. На низком широком
троне, украшенном узорами из золота и кости, сидел, подобрав ноги, пух-
лый, с большим животом юноша. На его оранжевой шапке трепетал пучок бе-
лых пушистых перьев священной цапли - знак царевича из рода Чингиз-хана.
Юноша был в затканной золотыми драконами малиновой шелковой безрукавке,
в красных сафьяновых туфлях на высоких изогнутых каблуках. Рядом на тро-
не лежали: справа - знак власти, металлическая с золотой насечкой була-
ва, слева - длинная лопатка из бивня слона.
Хан Гуюк всматривался узкими глазами в лица четырех монголов.
- Вы опять пришли с голыми, как у гуся, лапами? Где же его пояс? Где
его шапка? Где его рубиновые пуговицы?..
Хан схватил костяную лопатку и стал колотить монголов по щекам. Они
стояли с каменными лицами, неподвижные и коренастые; казалось, при каж-
дом ударе головы их уходили глубже в широкие плечи,
- Прости нас, владыка мира! - воскликнули они хором и снова повали-
лись лицом на войлок.
- Говори ты первый, Мункэ-Сал! Ты самый разумный из всех.
- Сейчас расскажу, мой хан! Мы узнали, что протянувший руку к далекой
звезде Бату-хан, покинув Субудай-багатура, прискакал в Сыгнак с пятью
нукерами...
- Он поссорился с Субудай-багатуром?
- Этого я не слышал...
- Вот когда нельзя было зевать! Почему вы не захватили его?
- Он примчался прямо к брату, Тангкут-хану, во дворец. Они оба громко
спорили, они ужасно кричали. Тангкут-хан стал звать нукеров: "Убейте
его!". Бату-хан выбежал, проклиная брата, вскочил на коня и ускакал...
- Вы проследили его? Где он?
Монголы снова повалились лицом на войлок.
- Вы не воины! Вы желтые дураки, пожравшие мясо своего покойного от-
ца! - завизжал Гуюк-хан.- Вы хромые козлы!..
Недоверчиво озираясь, он продолжал злобным шепотом:
- Скачите вокруг города! Ищите моего ненавистного врага! Он в синем
чапане с шестью рубиновыми пуговицами... Если вы задушите его, то будете
сотниками!.. Будете тысячниками!.. Если же снова вернетесь с пустыми ру-
ками, если этот хвастун станет вождем - джихангиром, то вам не миновать
смерти! Палачи отрежут вам уши и переломают хребты. Запомните это! Торо-
питесь!
Монгольские воины попятились и выползли за черную дверную занавеску,
расшитую серебряными аистами.
Глава девятая. ХРАБРЫЙ НАЗАР-КЯРИЗЕК
Старый Назар-Кяризек, полный тревоги, вернулся в свою юрту с базара в
Сыгнаке.
- Эти новости вызывают дрожь! - бурчал он себе под нос.- Отправлюсь к
моему хану Баяндеру, проверю, правильно ли все, что я слышал. Назар стал
торопливо одеваться:
- Надо успеть, пока не увидела Кыз-Тугмас! Опять начнет ворчать, что
я не работаю, без дела шатаюсь... Все жены ворчат. Побью ее. Я хозяин!..
Он натянул на себя черный чапан. Так как чапан от ветхости расползал-
ся, Назар надел сверху длинную козлиную шубу, подпоясался сыромятным
ремнем, вытащил из мешка желтые покоробившиеся сапоги с острыми каблука-
ми - эти сапоги надевал, отравляясь в набег, еще отец Назара,- на голову
нахлобучил овчинный малахай с наушниками и засунул за пояс плеть. Назар
оглядел себя:
- Теперь я могу предстать перед очами грозного хана Баяндера!..
Нельзя откладывать такого важного дела...
Турган, младший сын Назара, прибежал из степи, где он с другими
мальчиками пас аульных жеребят. Турган в удивлении широко открыл рот:
"Что такое? Отец в козлиной шубе? В такую жару! Что он надумал?"
"Прикажи мне идти с тобой!" - уже готово было сорваться с уст мальчи-
ка, но Турган побоялся испортить дело. Сжавшись, он притаился около вхо-
да и посматривал блестящими, как у зверька, глазами, следя за каждым
движением отца. Рядом с ним опустилась на колени Юлдуз, девушка-сирота,
которую во время нашествия монголов подобрал Назар и воспитывал как род-
ную дочь. Она подталкивала локтем Тургана и показывала глазами на Наза-
ра.
- Приведи кобылу! - строго приказал отец.
"Верно я догадался!" - торжествуя, подумал Турган. Он стремглав побе-
жал в овраг, где паслась их старая лошадь, взобрался на ее костлявую
спину и вернулся к юрте.
Назар обтер кобылу обрывком войлока, положил на тощий хребет старый
чепрачок, старательно приладил связанное веревками расползающееся седло,
накрыл его сложенным вдвое войлоком. Кобыла подбирала заднюю ногу и ог-
лядывалась, пытаясь укусить хозяина, когда Назар туго затягивал подпру-
гой ее раздувшееся брюхо.
Жена Назара, Кыз-Тугмас, худая, со впалыми щеками, возилась около
котла, изредка посматривая на мужа, не решаясь спросить, куда он собира-
ется. "Старый задумал новую причуду",- подумала она, но перечить боя-
лась. Только спешно замесила несколько горстей муки и стала печь лепеш-
ки.
- Куда наш собрался? - шепотом спросила Юлдуз у Тургана, когда старик
вышел из юрты.
- Ясно, куда,- на войну! - уверенно ответил мальчик.
- Что ты говоришь? Какую войну? - воскликнула испуганно мать,
- Наши мальчики говорят, что скоро будет война. Смотри, смотри, что
делает отец!
Назар, вернувшись в юрту, подошел к решетчатой стенке и снял старую,
в кожаных ножнах, кривую саблю с узким ременным поясом. Он важно нацепил
ее поверх шубы, завязав узлом концы ремня. Жена и дети, разинув рты,
следил за каждым его движением.
Назар-Кяризек, тяжело ступая в заскорузлых сапогах, вышел из юрты,
стараясь придать себе гордый, смелый вид. Перекинув повод на шею кобылы,
он поднялся в седло и бросил косой взгляд на дверь юрты. Жена завернула
в розовую тряпку горячие, дымящиеся лепешки. Юлдуз подбежала и протянула
лепешки Назару. Заслонив рукой глаза от яркого солнца, она всматривалась
в изборожденное морщинами лицо Назара, ожидая, что он скажет, Назар по-
нимал, какие мысли волнуют его семью. Но разве можно при решении важного
дела посвящать жену и детей в свои планы? Он торжественно спрятал за па-
зуху розовый узелок и важно сказал:
- Я отправляюсь к самому хану Баяндеру!
Он ударил каблуками костлявые бока лошади. Кобыла медленно поплелась
по тропинке, уходившей в степь,
Турган подбежал к матери и сказал шепотом, точно отец мог еще услы-
шать:
- Я пойду за татой к хану Баяндеру. Разве это далеко! Я раньше его
добегу и скоро вернусь.
- Хорошенько присмотри за отцом!
Мать отвернулась и пошла в юрту. Сунув пучок сухой колючки в потухаю-
щий костер, она раздула огонь.
- Вот еще что выдумал! Ему ли, старому, ехать на войну! Он там сва-
лится в первый овраг и назад не вернется. Кто тогда меня, вдову, пожале-
ет?.. Ну, чего медлишь, Турган? Беги за отцом да следи издали, чтобы он
тебя не заметил. А то рассердится и побьет...
Турган подтянул шаровары и побежал в ту сторону, куда поехал отец.
Глава десятая. ХАНСКАЯ ЩЕДРОСТЬ
Весть о задуманном монголами походе на Запад разлетелась по Кипчакс-
кой степи, как ураган, который среди тихого летнего дня вдруг проносится
по равнине, крутя песчаные столбы, вырывая кусты и опрокидывая плохо
прикрепленные юрты. Во все стороны помчались гонцы, передавая вести из
одного кочевья в другое, сообщая о крупнейшем событии в мирной жизни ко-
чевников. Сзываются в поход все двенадцать колен великого кипчакского
народа.
Назар-Кяризек миновал прибрежные тополя, за которыми поблескивала
мутная после дождей река Сейхун. Перед ним развернулась широкая равнина.