тельными переходами и проносится, как ураган. Он со своим туменом вне-
запно показывается то па правом, то на левом крыле, то в середине войс-
ка, делает ночную остановку и опять исчезает в неизвестном направлении.
Обоз Субудай-багатура очень небольшой: четыре быстроходных верблюда с
разобранным походным его шатром И легкими кожаными китайскими сундуками.
В них хранятся нанесенные на пергамент чертежи земель, через которые
предположен поход. Там же находятся пайцзы золотые, серебряные и дере-
вянные; их джихангир раздает тем, кому хочет оказать милость.
Кроме того, в этом маленьком личном обозе великого "аталыка" едет его
боевая железная колесница. Это закрытый ящик, обшитый железными листами,
поставленный на два высоких колеса. Во все четыре стороны прорезаны уз-
кие щели, предназначенные для наблюдения и стрельбы из лука. Всякий, кто
приблизится к колеснице без разрешения, будет ранен отравленной стрелой.
Иногда утомленный походом старый полководец спит в ней, свернувшись, как
хищный зверь. Маленькая собачка китайской породы чутко сторожит покой
своего хозяина; услышав шаги незнакомого человека, она подымает пронзи-
тельный лай. Железную повозку везут четыре коня, запряженные по два. На
левом переднем коне сидит возничий.
Субудай-багатур, опасаясь предательского нападения, однажды уговари-
вал Бату-хана тоже завести для себя такую повозку. Батый сердито отве-
тил:
- Меня достаточно охраняет твой зоркий-глаз и преданность моих турга-
удов.
Напрасно думать, что царевичи-чингизиды в самом деле являются на-
чальниками своих отрядов. Они только называются так. К каждому из них
приставлен опытный монгол - темник, изучивший воинскую науку в походах
Потрясателя вселенной - непобедимого Чингиз-хана. Темники распоряжаются,
ведут за собой отряды, назначают остановки, рассылают разведчиков и гон-
цов и поддерживают связь с Субудай-багатуром, который, как главный
вождь, руководит всем войском в походе. Каждые девять дней из всех туме-
нов к Субудай-багатуру летят гонцы и рассказывают, где находится их от-
ряд, как охотятся с соколами или борзыми, как обедают и проводят время
царевичи-чингизиды, каким путем пойдет дальше отряд, какие в пути корма
для лошадей, в каком теле кони, есть ли еще жир на их ребрах...
Субудай внимательно всех слушает. Покачивает головой и говорит: "Слы-
шу, слышу!". Он никогда никого не хвалит, а только ворчит, и фыркает, и
сам расспрашивает гонцов, кто из кипчакских ханов ездит на поклон к ца-
ревичам и о чем они шепчутся. Если гонец скажет: "Не знаю",- Субудай
стучит кулаком по колену, прогоняет гонца и запрещает ему являться в
другой раз.
Бату-хана можно увидеть только вместе с Субудай-багатуром. Он слуша-
ется одноглазого свирепого полководца как мудрого учителя, если тот
что-либо ему почтительно посоветует. Субудай-багатур относится к Ба-
ту-хану, будто тот и умнее и опытнее. При разговоре старик склоняется до
земли, почитая п Бату-хане внука Священного Правителя. У Бату-хана есть
своя тысяча нукеров личной охраны. Их называют "непобедимые". Половина
этих храбрых всадников ездит на рыжих конях, половина на гнедых. На-
чальником одной сотни гнедых с самого начала похода назначен молодой во-
ин Арапша. Бату-хан благоволит к нему и всецело ему доверяет с тех пор,
как Арапша в день избрания вождя спас жизнь молодому джихангиру, Арапша
со своей сотней всюду сопровождает Бату-хана и ночью охраняет его сон.
У Субудай-багатура есть спой тумен. Воины его личной охранной тысячи
прозваны "бешеными". Они участвовали вместе с Субудай-багатуром в его
походах, готовы беззаветно выполнять самое трудное приказание своего
вождя; из них он готовит начальников отдельных отрядов. Такой порядок
был установлен Субудай-багатуром еще при великом Потрясателе вселенной -
Чингиз-хане..."
Глава третья. КТО ОТСТАНЕТ-УВИДИТ СМЕРТЬ
"У меня нет больше дома с белобородым отцом и сереброкудрой матерью,
нет братьев, нет сестер-все улетело, как подхваченный вихрем пучок соло-
мы!.. У меня остался один друг - конь хана Баяндера с плохим седлом.
Степной ветер гонит меня по этим равнинам, как слепого волка. Надо прис-
тать к какому-нибудь отряду. Но кто меня возьмет? У меня нет ни меча, ни
копья, я захватил только отточенный обломок ножа. Все идут родами, пле-
менами и никого со стороны в свой отряд не пускают... А кто мечется, как
я, тот байгуш, карапшик, степной бродяга... Всякий воин вправе отнять у
меня моего гнедого и седло и мой кожаный походный мешок, обвинив меня,
что я конокрад, скитаюсь с жадными руками..."
Так угрюмо думал Мусук, сидя на пригорке в бескрайней степи. Внизу, в
лощине, возле подсыхающей лужи, пасся гнедой конь, заморенный и исхуда-
лый.
Уже несколько дней Мусук разъезжал по степным кипчакским кочевьям,
прося принять его в отряд. Никто с ним и говорить не хотел: "Будем мы
делить с тобой захваченную нами военную добычу! К этому примазаться вся-
кий рад! А где твой род, где твое кочевье? Что-нибудь дрянное сделал ты
и теперь не смеешь показать туда лицо?.,"
В одном кочевье благообразный старшина с повязкой хаджи на бараньей
шапке, добродушно посмеиваясь, приветливо сказал:
- Ты, конечно, знаешь строгий приказ джихангира - выступать в поход
только целыми племенами, разделенными на тысячи, сотни и десятки, и что-
бы каждый джигит был на хорошем коне и имел исправное оружие,- не то бу-
дет не войско и походе, а стадо без пастуха. Знаешь ты также, что мы мо-
жем бродяг-одиночек ссаживать с коня и избивать без суда? Ты слыхал о
таком приказе?.. Но я тебя пожалею. Я приму тебя в наше племя конюхом
запасных коней, если только против тебя не закричит наш племенной круг.
Я даже дам тебе и оружие,- вижу, что у тебя его нет! Но за это ты отдашь
мне своего коня. Не бойся, я дам тебе взамен другого коня, попроще. За
меч ты пригонишь трех коров, за щит и копье - трех коров, за стальной
шлем - трех коров и за кольчугу - еще шесть коров. Всего - пятнадцать
коров. Ты джигит тебе стоит пригнать десятка полтора коров!..
Мусук покачал головой:
- Об этом нечего и думать!
- Ты можешь выехать в поход с одним только мечом. А остальное оружие
отберешь потом у врагов. Схваток будет без счета!
Мусук поскорее уехал от слишком радушного старшины и снова скитался в
степи.
Несчастье сближает неудачников. Мусук заметил вдали между песчаными
холмами отряд в семь всадников. Ну и кони!
Старые, облезлые клячи! Ни один порядочный мусульманин даже не назо-
вет таких животных благородным словом "конь", для них есть кличка -
"ябы", вьючная скотина для перевозки соломы и навоза.
Всадники были вооружены. У каждого в руках колыхалась тонкая пика.
Опасное дело встретиться с такими всадниками в пустынной степи. И Мусук
сполз с холма, вскочил на гнедого и направился в сторону. Сделав полук-
руг, перевалив через песчаные бугры, Мусук увидел, что семь всадников
появились опять перед ним, совсем близко. Теперь они были заняты делом,
а восьмой, как сторож, лежал на холме. Они работали ножами, склонившись
над тушей верблюда. Один из них махнул окровавленной рукой:
- Слушай ты, одинокий волк, смелый беркут, отчаянный барс! Хочешь по-
обедать с нами?
Мусук второй день ничего не ел. Он колебался не долго. Стреножив ко-
ня, он подошел к верблюду.
- Бери голову,- сказал один.- Нам всего не забрать.
"Они похожи на бродяг", - подумал Мусук, но голод подстегивал его.
- Чей верблюд?
- Хозяин далеко! Тебя не спросит...
Высокий, тощий и косоглазый джигит, быстро работая ножом, отрезал го-
лову верблюда и протянул ее Мусуку:
- Бери!
Мусук поблагодарил и завернул голову в платок.
- Из какого вы отряда?
- Из отряда храбрейшего из храбрых, батыра Бай-Мурата.
- Большой у вас отряд?
- Небольшой, зато лихой, и если ты к нам пристанешь, то нас будет уже
девять человек, священное число.
- И вы пойдете с войском джихангира?
- Почему не пойти? Впереди к нам пристанет немало еще таких, как ты,
шатунов, и мы скоро соберем целый тумен под зеленым знаменем Бай-Мурата.
Сторожевой на холме крикнул:
- Вдали показались люди! Видно, хозяин ведет сюда голодных гостей.
Все засуетились, вытирая о песок окровавленные руки. Вскочив на лоша-
дей, они бросились по тропинке в сторону от большой дороги.
Косоглазый оказался рядом с Мусуком:
- Спасайся вместе с нами! Хозяин найдет у тебя голову своего верблюда
и сорвет твою. Я, батыр Бай-Мурат, начальник отряда, делаю тебя своим
помощником.
"Иди к тем, кто зовет тебя!" - вспомнил Мусук кипчакскую пословицу и
направился за Бай-Муратом. Они долго кружили по степи, потом Бай-Мурат
свистнул, и его спутники повернулись к Мусуку, разом набросились на него
и сбили с коня. Он лежал, ошеломленный, на песке, двое приставили к его
груди копья:
- Лежи, шатун, попрошайка, и не двигайся! Молись аллаху!
Бай-Мурат пересел на отобранного гнедого и, видимо, сперва колебался,
не оставить ли взамен своего облезлого ябы, но потом решительно привязал
его повод к луке седла.
- Батыр Бай-Мурат! - крикнул Мусук. - Ты сказал, что берешь меня в
свой отряд. Где же твои слова?
- Я передумал. Кто тебя знает, что ты за человек? Может быть, ночью
ты всех нас зарежешь?
- Оставь мне коня! - простонал Мусук, чувствуя на груди острия копий.
Что-то встревожило Бай-Мурата. Он крикнул:
- Вперед! Скорее!..
Мусук услышал топот удалявшихся коней и остался лежать неподвижно,
уткнувшись лицом в ладони. Гибель казалась ему теперь неминуемой: кругом
голая, глухая степь, бродячие воровские шайки и голодные звери... Помощи
ждать неоткуда. И он воскликнул:
- Старый, праведный Хызр!. Приди ко мне на помощь. Выручи меня! Заре-
жу для тебя жирного барана!..
Глава четвертая. ОДИН В ПУСТЫНЕ
Настала темная ночь. На небе мерцали редкие мелкие звезды. Вдали за-
выл голодный волк. Другой ему ответил. В нескольких местах подхватили
пронзительным визгом дикие голоса шакалов.
Мусук сидел неподвижно, настороженно прислушиваясь. Но усталость бра-
ла верх. Глаза слипались. Постепенно он погрузился в глубокий сон.
Мусуку снилось, что он сидит на высоком холме. Перед ним широко рас-
кинулась цветущая степная равнина. Всюду паслись пегие кони и рыжие же-
ребята. Из земли стал быстро расти пышный куст ежевики. Ветки его спле-
тались, изгибались, поднимались к небу, как столб, и перекинулись дугою
через всю равнину. По этой дуге, как по мосту, медленно карабкалась зна-
комая рыжая корова его матери, качая головой и позванивая привязанным
колокольчиком. А за коровой по дуге пробиралась девушка в красном
платье, развевающемся от ветра. Он сразу узнал ее. Это шла Юлдуз с кожа-
ным подойником в руке. Она шла, покачиваясь, и боялась сорваться с узко-
го моста. На синем небе быстро проносились мелкие белые тучки. Корова
дошла до середины гнущегося под ней моста и остановилась с жалобным мы-
чанием. А Юлдуз знакомым звонким голосом закричала: "Мусук!.."
Мусук с трудом раскрыл усталые глаза. Жгучее солнце ослепило его.
Большие зеленые мухи кружились над головой. Вдруг он снова ясно услышал:
"Мусук!". Зажмурясь, прикрывая рукой глаза, он разглядел перед собой
несколько желтых высоких верблюдов, украшенных нарядной сбруей с красны-
ми кистями и бахромой. Маленькие двухместные паланкины с цветными зана-
весками были укреплены между горбами верблюдов. Там сидели одетые в яр-
кие шелковые платья женщины. Их лица были так густо набелены и подрисо-
ваны, что все казались похожими друг на друга, женщины смеялись, прята-
лись за занавесками, одна из них бросила в Мусука горсть фиников и оре-
хов. Тонкая рука с золотыми браслетами кинула ему шелковый мешочек. В
это время с дикими криками прискакали монгольские всадники, и верблюды с
