пробраться к выходу.
С яростными проклятиями ханы и свита собирались около шатра, где еще
слышались глухие удары и звон разбиваемой посуды. Оправляя разорванную
одежду, стирая рукавом кровь с лица, некоторые порывались войти обратно
в шатер, но невозмутимые дозорные их не пускали, грубо отталкивая
копьями. Из-под бокового полога шатра вылез Субудай-багатур, бережно
держа в руках оставленный Бату-ханом его наследственный кривой меч с ал-
мазной рукоятью. Около Субудая строились тесными рядами "бешеные" и "не-
победимые". К ним подбегали все новые нукеры. Субудай-багатур спокойно
ждал, пока его сын Урянх-Кадан вместе с другими воинами выносил барах-
тавшегося Гуюка. Переваливаясь на кривых ногах, Субудай приблизился,
кряхтя низко наклонился, рухнул на колени и коснулся лбом земли. Гуюк
пытался ударить в лицо Субудая ногой в красном сафьяновом сапоге, но
монголы оттянули его назад.
Субудай встал, выпрямился и сказал:
- Сыну величайшего внимание и повиновение! Чем могу я выказать свою
преданность?
- Где он? - снова закричал Гуюк.- Я раздеру его лицо! Он крыса, не
джихангир!..
Субудай прищурил свой красный глаз:
- Священный Правитель беседует теперь с небожителями там, высоко, за
грозовыми облаками. Он взирает оттуда, как успешно идет поход, как дви-
жется на запад его не знающее поражений монгольское войско!.. Как посту-
пают его внуки?! Да! Среди его багатуров не может быть ссоры, не может
быть вражды... Да! Все должны держаться тесно, как деревья в густом ле-
су, дружно, как одна волчья стая!.. Да, да, да! Дружно! - последние сло-
ва Субудай прокричал с дикой яростью.
Слушая Субудая, все ханы затихли, Гуюк перестал дергаться и замер,
поняв, что сейчас сопротивляться одноглазому старику опасно.
- "Непобедимые", готовьтесь! - крикнул Субудай.
Нукеры ударили ладонями по рукояткам и с резким лязгом вытащили из
ножен кривые мечи, а Субудай продолжал кричать, наступая на Гуюка:
- Великое, непобедимое войско ведет назначенный Священным Воителем
джихангир Бату-хан и повелевает тебе, Гуюк-хан, сейчас же, не переводя
дыхание, выехать к берегу великой реки Итиль и дожидаться там у того
места, где в нее вливается речка Еруслан.
Гуюк опять загорелся гневом:
- Ты не смеешь так говорить со мной, наследником золотого трона! Ты,
бродяга, пастух, возвеличенный моим дедом! Молчи, мой слуга, косоглазый
калека, и повинуйся!
Субудай, шипя и задыхаясь, дважды подскочил на месте. Нукеры потом
уверяли, что в этот миг налитый кровью глаз разъяренного Субудая горел,
пронизывал и прожигал, как раскаленный докрасна гвоздь. Старик тихо про-
говорил:
- Да! Я нукер! Я исполняю волю моего и единственного для всех здесь
повелителя, джихангира Бату-хана! Для него я нукер и слуга! Кто спорит,
тот будет сметен с пути. Кто не выполнит приказа, будет рассечен на де-
вять частей! Ойе, "непобедимые", первый десяток! Посадите охмелевшего
хана Гуюка на коня! Скрутите ему локти! Он еще слишком молод. Айран уда-
рил его в голову. Одним духом отвезите молодого хана в его лагерь! Сдай-
те его на руки нойону Бурундаю и немедленно скачите назад! Если меня уже
здесь не будет, догоняйте! Вперед, уррагх! Уррагх!..
Нукеры, державшие Гуюк-хана, скрутили ему руки за спиной и проволокли
к его коням. Субудай-багатур оглянулся. Нукеры, положив блестящие мечи
на правое плечо, стояли как каменные. Ханы и нойоны, тихо переговарива-
ясь, удалялись. Субудай подозвал мрачного, спокойно за всем наблюдавшего
Арапшу.
- Где джихангир?
- Мы отнесли его в твой шатер. Я усилил дозорных.
- Верно поступил. Надо ожидать нового удара. Прикажи трубачам и
большим барабанам с первыми петухами подымать войско в поход.
Глава десятая. НА БЕРЕГУ РЕКИ ИТИЛЬ
Была пора, татарин злой шагнул
Через рубеж хранительныя Волги.
Орест Миллер.
Монгольское войско, вышедшее из Сыгнака ранней весной, прибыло к бе-
регам Итиля поздней осенью. Переход через степи до первых рубежей земель
урусутов, булгар и других непокоренных народов продолжался полгода. Ба-
ту-хан и "у стремени его" Субудай-багатур прибыли во главе передовой ты-
сячи "непобедимых" к берегам великой реки Итиль. Всадники, покрытые гус-
той пылью, забыв порядок, рассыпались по береговым песчаным холмам, по-
раженные величественной, могучей рекой, которая свободно несла обильные
глубокие воды.
- Если ее запрудить,-толковали монголы,-вода в один день поднялась бы
до неба!
Воины стояли на холмах, с трудом сдерживая потных коней, тянувшихся к
воде,
- Это не то что наш голубой Керулен или золотой Онон, которые мы пе-
реходили вброд... Попробуй-ка переплыть эту реку... Однако упрямый Субу-
дай перетопит половину войска, но если он решил переправляться здесь, то
он заставит нас плыть...
Бату-хан, в кожаном шлеме, закутанный в плащ, на белом жеребце, по-
темневшем от пыли, спустился к берегу.
Беспокойные серые волны набегали на песок, выбрасывая клочья дрожащей
от ветра пены, и перекатывали большие полосатые раковины.
- Здесь кончились наши монгольские степи,- сказал Батый подъехавшему
Субудаю.- Там, за рекой, все будет Другое! Там засверкает наша слава!
На противоположном берегу реки по отлогим холмам тянулись кудрявые
леса, уже тронутые золотом осени; кое-где яркими малиновыми пятнами вы-
делялись заросли осины. На холмах подымались две высокие сторожевые баш-
ни, сложенные из бревен. Песчаные отмели длинными желтыми полосами отде-
лялись от зеленых берегов. Стаями проносились кулики, утки и другие пти-
цы.
Там же возвышалась одинокой громадой скалистая серая гора. За нею
уходили вдаль густые леса. На горе чернели большие отверстия, перемежа-
ясь с белыми странными столбами. По берегу лениво брело несколько коров.
С горы сбежали две женщины и, стегая коров хворостинами, угоняли их в
лес.
- Наш обед от нас уходит,- заметил монгольский воин. На вершине мрач-
ной горы толпились люди. Они, видимо, волновались, перебегая с места на
место.
Стая белых чаек летала и кружилась над рекой, опускалась к воде. Чай-
ки садились на плывшие бревна, ссорились, взлетали с криком и снова са-
дились,
- Это не бревна! Смотрите, это плывут трупы... Дело рук хана Шейба-
ни... Он наводит повсюду монгольский порядок.
Трупов плыло много. Один, раздутый, с опухшим синим лицом, гонимый
ветром и волнами, медленно подплыл к берегу и застрял на отмели.
Войску была объявлена трехдневная остановка. На равнине повсюду зады-
мили костры. На другой день сотник Арапша сказал Мусуку:
- По приказанию начальника тысячи Кунджи, тебе поручается важное де-
ло: поймать и привести какого-нибудь человека из живущих по этим бере-
гам. Здесь, должно быть, много людей рыбачит и сеет ячмень,- всюду видны
посевы и в воде у берега привязаны сетки-мережи. На другом берегу замет-
ны узкие черные ладьи. Проберись вверх по реке и захвати рыбака, вышед-
шего на берег. Я дам тебе в помощь нукеров.
Мусук и пять монголов отъехали от берега в ковыльную степь, нашли
тропинку, чуть не увязли в болоте и едва выбрались, вытянув друг дру-
га.арканами. Потом снова приблизились к реке и пошли камышами, ведя ко-
ней в поводу. Два раза, совсем близ берега, проплыли лодки. В одной
гребли женщины в белых одеждах, обшитых красными тесемками. В другой си-
дел старик и мальчик. Каждый греб одним коротким, как лопата, веслом.
Лодки были такие узкие, что требовалось особое искусство, чтобы дер-
жаться на серых беспокойных волнах и не опрокинуться.
Мусук условился с монголами, что он будет "скрадывать" старика с
мальчиком. У них должна быть заветная отмель, на которой они остановят-
ся. Один из нукеров остался за пригорком на лошадях, остальные пошли
вдоль берега, прячась за кустами, ожидая знака Мусука.
Лодка старика подвигалась медленно против течения, и так же медленно,
ползком пробирался по берегу Мусук, держа в руке короткое копье. На пути
оказались две речки. Он перешел их вброд, по шею в воде, вспугнул каба-
ниху с поросятами.
Мусук несколько раз терял из виду старика. Лодка стала удаляться от
берега, направляясь к острову посреди реки. Там старик долго возился в
камышах, проверял мережи и выбрасывал в лодку пойманную рыбу.
Мусук лежал весь промокший на песке и выжидал. Лодка снова направля-
лась к берегу, уже вниз по течению. Она плыла теперь быстро и, наконец,
скрылась из виду. Мусук снова перешел обе болотистые речки, выбрался на
берег и вдруг впереди, совсем близко, услышал голоса. Он пополз как мож-
но тише, чтобы не выдать себя.
Наконец сквозь стебли камыша Мусук различил небольшой залив; черная
лодка была вытащена кормой на песчаный берег. Старик и мальчик лежали у
костра. В огне стоял закоптелый горшок, из него торчал рыбий хвост. Ки-
пящая похлебка переливалась пеной через край. Мальчик подбросил в костер
несколько веток. Старик вытянулся, подложив руки под голову; седая боро-
да его стояла торчком. Он закрыл глаза и стал всхрапывать. Мусук ясно
видел его серую в заплатах, длинную до колен холстинную рубаху, широкие
порты из дерюги, продранные на коленях, старый с медной пряжкой кожаный
пояс и привешенный к нему нож в деревянных ножнах. Вдруг мальчик припод-
нялся и стал тревожно осматриваться.
Мусук бросился вперед, ломая камыши, и навалился на старика. Мальчик
кубарем откатился к лодке, оттолкнул ее от берега, ловко взобрался в
нее, пронзительно крича:
- Деда, деда! Скорей ко мне, в лодку.
Мусуку казалось легким делом одолеть костлявого, тощего старика. Он
лежал на нем, подгибая его руку, тянувшуюся к ножу, стараясь опутать его
ремнем. Но старик был крепким. Он бился изо всех сил. Вырвав руку, он
схватил камень и ударил Мусука по глазу. И костер, и камыши, и река -
все закружилось, но Мусук продолжал бороться, помня, что "языка" надо
взять живым. Старик дрался, как дикий зверь, кусая Мусука за локоть, и
кричал:
- Ах ты, язва! Не побороть тебе меня, желтомордый щенок!
Старику удалось вывернуться, и он порывался встать на колени. Мусук
продолжал прижимать его, скручивая руки.
Старик кричал мальчику:
- Не уезжай, Кирпа! Сейчас я его прикончу!
Он сильно ударил Мусука в живот. От удара Мусук свалился на бок. Кри-
ки услышали монголы. Двое из них набросились на старика в то мгновение,
когда он, сидя на Мусуке, уже доставал нож. Старик завизжал, отбиваясь
от нукеров, но те сбили его с ног и скрутили руки сыромятными ремнями.
Мальчик в черной лодке быстро плыл на середину играющей солнечными
блестками реки.
Монголы набили старику в рот листьев и травы и перевязали лицо тряп-
кой.
Сверху, скользя по быстрому течению, показалась большая лодка. Четве-
ро гребцов сильно ударяли по воде длинными веслами. На корме рулевым
веслом правил знатный с виду человек в темно-малиновом бархатном кафта-
не, расшитом золотыми цветами. В его ногах на дне лодки сидели еще двое
молодцов с длинными ножами за поясом.
Лодка с разбегу врезалась в песчаный берег. Гребцы, сложив весла, с
копьями в руках спрыгнули на песок и подтянули лодку.
Человек в бархатном кафтане сказал властным звучным голосом по-та-
тарски:
- Здравствуйте, охотнички. Какого зверя поймали? Подождите его доби-
вать. Он человек старый и очень знающий. Наш лучший рыбак, все рыбные
места здесь знает... Кто вы? Из какого племени?..
Мусук тяжело хрипел, с трудом пытаясь встать. Кровь залила ему глаз.
Один из монголов ответил:
- Мы нукеры джихангира Бату-хана. Почему ты вмешиваешься в наши охот-
ничьи дела?..
- Я посол от великого племени рязанского. Князь Глеб Володимирович.
Еду приветствовать вашего великого хана, пожелать ему благополучия и
много лет царствования... Далеко ли мне еще ехать?
- Если поедешь с нами медленно, будешь у Бату-хана через три дня. Ес-
