опасными. Такими мы и пойдем в колонию.
Вот заскулили, машут хвостами, жмутся ко мне. Ага, Георгий... Он
перепрыгнул куст, хлопнул моута по морде.
В руке его широкоствольный пистолет. Итак, война.
- Ты знаешь, - закричал он. - Робот-то здешний. Ни одного клейма!
- Не может быть! (Я удивился.)
- Может!
- А чем так громыхнуло?
- Он нес три ракеты, этот дурак, но у двух отказал механизм сброса.
Они и рванули. Кстати, угробили оранжевого бородавчатника. В клочья
разнесли!
- Так ему и надо, - бормочу я. - Обнаглел, за собаками гонялся, меня
ловил.
Георгий подходит, хлопает меня по плечу. У, какая тяжелая, добрая,
страшная рука.
- Радуйся, - говорит он. - Им завтракает желтый слизень с дом
величиной.
- Он светится?
- Там и без него светло.
По-видимому, это Большой Солнечник - он живет в роще коралловидных
деревьев. Погрузились. Я сел за пульт управления. Аргус угнездился рядом.
Он сидел понурясь, словно из него вынули все кости.
Я увидел, как худы и остры его плечи, и у меня сжалось сердце.
Ники влез к собакам.
Я поднял машину над деревьями, в мир особенных, верхушечных, лесных
жителей. Нас тотчас окружили летающие пузыри, на крылья село несколько
желтых двухголовок. Они подбежали к кабине и глядели, тараща глаза. Я
повернул на юг и дал умеренную скорость. Газовые струи потянулись за нами.
Теперь, если у Штарка и есть дальний радар, он ошибется, не заметит нас,
так низко летящих.
Пролетев километров двести, я повернул на запад. (Здесь джунгли цвели
верхушками.)
- Тим, - спросил вдруг Аргус, - Тим, ты все там убрал?
- Что? Где?
- Ну, дома?.. Коллекции, фото, записки?
- Основные в сейфах, последние на стеллажах.
- Тим, мне жалко, что так все получилось, - сказал Аргус.
- Что случилось?
- Он накрыл нас. Он влепил в дом три ракеты. Ты погляди - дым.
Я откинул солнцезащитный козырек и увидел этот дым. Он поднимался из
джунглей, тонкий и высокий, как шест.
Меня ударило в грудь, и закружилась голова. Я ощутил холодные пальцы
Аргуса - он снял мои руки с клавишей управления.
- Мне жаль, - повторил он. - Мне очень-очень жаль.
Я зажмурился и подержал свое лицо в ладонях - они пахли машинной
смазкой. Я стал предельно несчастлив.
Я родился в подземелье, на холодном Виргусе. Я рос на скупой планете,
без животных и деревьев. На Люцифере я нашел для себя все, что мне было
нужно, даже в избытке. Мне было хорошо здесь.
- Звездный, - сказал я. - Ты ввязал меня в эту историю. Чертов Штарк
бы меня не тронул. Зачем я ему? Ну, сижу на станции, ну, собираю образцы.
- Верно.
- Я тебя должен ненавидеть - коллекции погибли.
- Основные в сейфах.
- Гони к дому! - заорал я, вскакивая.
- Вот этого я не сделаю.
- Там горят труды наши. И твои тоже, имей в виду.
- А мне что за дело? - сказал он и заговорил вдумчиво: - Я как-то
отвердел, мне чужды твои тревоги. Я - стрела правосудия, направленная в
Зло, мой путь прям. (Он вздохнул.) Ты не злись, сейчас тебе станет хорошо.
Тебе хорошо, хорошо... Ты забыл, тебе хорошо.
Он погладил меня холодной ладонью, и мне стало хорошо. Я расслабился,
даже глаза прикрыл.
- А коллекции мы соберем новые. Пустим в джунгли
роботов-наблюдателей, и будет тебе урожай, - ласково говорил он.
- Да где же их взять-то, роботов, где?
- У Штарка.
А вечером следующего дня Штарк сбил нас.
До плато оставался час полета. Близился вечер. Мы пролетели озеро
Лаврака. Там, помню, мы с Ланжевеном стреляли по отражениям береговых
камней и рикошетом попадали в камни.
Такое озеро здесь одно, прочее - болотистые джунгли. Если повторить
это слово тысячу раз подряд, бормотать его не день, а месяц, год, то
станет понятна их обширность.
Что там творилось, в этих болотах, никто толком не знал, даже я.
О доме и коллекциях я больше не думал, на Аргуса не сердился. Меня
охватило состояние подчиненности, я отдыхал впервые на Люцифере.
Сумеречное, дремотнее состояние.
К вечеру мы запеленговали сигналы чужого радара. Автопилот повел
скарп по пеленгу. Шли мы как по ниточке. Георгий сказал мне, что слушает
Голоса, и зажмурился.
Собаки повизгивали, просили есть.
Я пошел к ним. Дал охлажденную воду, сунул каждой по галете и стал
глядеть в иллюминатор. Я видел лес, размазанный скоростью в ржавые и белые
полосы, видел проносящиеся назад летучие существа, слышал удары их мягких
тел по корпусу и свист воздуха на его обводах.
Свист и мокрые шлепки, свист и шлепки.
И вдруг мы наскочили на скалу, ударились в дерево, уперлись в стену.
Так мне увиделось - скала, затем дерево и стена. Меня бросило на пол.
Вспыхнул огонь, и в каюту вошел вонючий дым.
Нас спасли высокие деревья - <Алешка> упал на их вершины и провалился
вниз. Падая, он заклинился в сросшихся стволах. Результат - скарп
прикончен, мне в кровь разбило лицо, Бэк вывихнул лапу, а Георгий как
новенький, хотя кабину буквально разворотило взрывом.
Он сбросил лестницу. Я же в оцепенении глядел вниз - чернота
тропического леса, фосфор мхов.
Я дрожал в ознобе. Я стискивал зубы, сжимал кулаки и... разрыдался.
Георгий же скалился. Он ощупывал себя, хлопая по плечам, по ногам, и
говорил мне:
- Ты знаешь, это теле даже не напугалось. Не скажу, чтобы не успело,
- ракету я заметил, она шла встречным маршрутом.
- Отчего же не свернул?
- Инерция массы. Ракета же кинулась в нас из деревьев, как рыбка. Это
было красиво.
И мечтательно, с эгоизмом вояки, сказал;
- Со Штарком любопытно цапаться...
- А здоровье экипажа тебя не интересует?.. Плевать?.. На собак? На
коллекции? На меня?
- Осмотрим-ка лучше Бэка.
Мы вправили псу лапу и стали советоваться.
- <Алешка> пропал, - итожил Аргус. - Это плохо, дорога удлиняется.
Ничего, доберемся. Зато плюс - Штарк перестает нас ждать. Он уверен, что
мы погибли. Конечно (Георгий прищурился), сюда прилетит проверочный робот,
уже взлетает. Он сфотографирует, уточнит. Итак, никакого движения в
течение часа. Кстати, отчего у тебя нет роботов-зондов?
- Траты на станцию и так чрезмерны.
(Робот уже был рядом).
Мы приказали собакам лечь и замереть, да и сами не двигались. Тотчас
слетелись вампиры. Они тянули трубочки губ, нам приходилось бить их по
вкрадчивым гибким мордам. Такие прикончили Шургаева. Он, раненный, полз в
лагерь и был перехвачен ими.
- У Штарка есть пробел, - разглагольствовал Аргус. - Он слишком
систематик, он пришлет робота еще два раза - сегодня и завтра утром: три
фото, можно сравнить и делать выводы. Зато на следующие дни оставит нас в
покое.
- Почему же именно три? - недовольно спросил я.
- Любимое число Штарка. Три ракеты, три робота-убийцы.
И верно, робот прилетал три раза - дважды вечером и раз утром.
Вечером он просто шмыгал над деревьями, но утром прилетел на винте, и
в тумане мы чуть не проморгали его. Но Бэк зарычал, мы оторвались от
завтрака и увидели спускающийся в промежутке деревьев аппарат. Над ним -
зонтик воздушного винта. Телекамера его вертелась, объектив то вспыхивал
отраженным солнцем, то гас. Подлетая, робот выпустил длинную струю горячей
смеси. Но поджечь ее не успел - Аргус отбил выстрелом здоровенный сук
дерева, и тот, падая, стукнул робота.
Механизм заколыхался, включил ракетный двигатель и ушмыгнул вверх.
Оттуда он и поджег лес - пламя прошумело по вершинам. Но хотелось бы мне
видеть того, кто сумел бы сжечь эти джунгли! Они напитаны водой.
Древесина здесь мокрая, она не горит, а только тлеет.
Да и сами деревья - не деревья, а чудища. Деревья-кораллы,
деревья-трубы, шары, колонны. Корни вверх, корни вниз, корни в стороны.
Уф!
- Будь Штарк человеком, мог бы и ограничиться вечерней разведкой, не
держать нас здесь целую ночь, - говорил Аргус. - А теперь в дорогу.
И, взяв консервы и антигравы скарпа, мы двинулись к реке. (Аргус
заметил ее по белой окраске древесных крон.)
Замыкал отряд Ники, таща ружье.
Неприятности пешего хождения начались сразу - идти пришлось по
прокислой местности. Здесь бурно росли грибы и зеленая пена. При
рассмотрении (десятикратная лупа) понял - она была составлена из синих
пузырьков, склеенных друг с другом чем-то оранжевым. Оттого цвет пены
ядовито-зеленый.
Бэк неосторожно увяз в ней. Пена ожила и двинулась на него. Бэк в
страхе и в бешенстве хватал ее челюстями, но пена наползала, он скрылся в
ее зеленой массе. (Фоторобот заскакал вокруг, дрыгая ножками, моргая
вспышкой.) Аргус выстрелом испарил пену, Бэк освободился. Но в каком виде!
- все панцирные отверстия отпечатались на его шкуре.
Он словно побывал в сильнейшем пищеварительном соке. (Примечание:
дальнейшие исследования показали сообщаемость между собой всех зеленых
пузырей местности.)
Из любопытных феноменов я могу отметить Белый Дым. Он попался нам
здесь же, в болоте, он выходил из воды вместе с бурлением донных газов. В
серо-зеленой тьме джунглей виделся призраком, но был материален, это
утверждала реакция наших собак.
Дым устремился к нам. Мы кинулись врассыпную. Дым погнался за Бэком -
пес взвизгнул и кинулся в гущу корней, забился в них, защелкал, загремел
челюстями. Дым, распластываясь, скользнул к нему. И тут же Бэк выскочил и
бросился на Георгия - того спас ловкий прыжок. Бэк повернулся и вцепился в
спину своей подружки Квик. Мы услышали хруст прокусываемых панцирных
пластин, и Квик умерла. Затем он посмотрел на меня - такого бешеного
горения глаз я еще не видел, рот его был кровянист. Он прыгнул - я
выставил ружье. Он сбил меня. Я упал между высокими кочками. Собаки с
ревом кинулись на Бэка. Джек пропорол его, а Лэди сорвала с него панцирь.
- Прочь! Назад! - кричал я на собак. Гибла вторая собака подряд.
Проклятое место! Аргус внимательно разглядывал труп Бэка, он как бы
прислушивался к нему.
- Смотри! - И показал на струйку Белого Дыма, пробившуюся между
кочек: она выходила из мертвого тела, обвивая кочки. И вот дымная большая
змея приподняла голову, выпрямилась - поплыла над черной водой.
- Какая гадость! - с отвращением сказал Георгий. - Это... это мне
напоминает Мюриэль, увиденный Аргусом-3. Подобная нечисть погубила
экспедицию Крона.
Он выстрелил из пистолета. Деревья загорелись от лучевого удара,
ошпаренные древесные слизни падали один за другим.
Я же прощал Люциферу (и Штарку) смерть двух собак. За два коротких
часа я увидел два незаурядных, необычайных, непредсказуемых явления. Их
надо описать, взять в свою научную котомку.
И мне остро захотелось поговорить с Гленном, спросить его мнение,
поспорить с ним. Но там этот страшный Штарк.
- Гленн умер, - сказал Георгий, хотя я не спрашивал его.
И снова мы строимся шеренгой, снова идем. Воды все больше, всюду
летучие огоньки. Одни гнездятся в ступенчатой коре деревьев, другие плывут
над черными водами. Собаки наши выбились из сил, то и дело садятся прямо в
воду. Я устал. От усталости даже ненависть к Штарку испаряется. Я бы шел с
антигравом, но хочу делить путь с собаками... Наконец река. Она течет в
болотах. Как здесь выкрутится Аргус? Он выкручивается первобытным
способом: дает приказ - Ники валит несколько деревьев. Тяжелые он
отбрасывает, другие (они имеют почти невесомую древесину) - лазером
разрезает, формует плот, связывает бревна. Плот готов. Ники кладет настил
из жердей, мы прикрепляем антигравы и поднимаемся. Мы в воздухе будем идти
