видно, все как всегда - на улице уже светло, поток машин заметно уве-
личился, и отцу семейства, как он думает сейчас, придется искать опти-
мальный путь, чтобы быстрее добраться до работы. Хотя на самом деле
он, конечно, ничего не станет искать, а поедет уже привычным ежеднев-
ным маршрутом. Он так думает - ведь он не может знать, что ни сегодня,
ни когда-либо еще он больше никуда не поедет...
Потом они замечают ЭТО - густое серое облако, поднимающееся
вверх, выше и выше, так что уже небоскребы начинают казаться по срав-
нению с ним игрушечными домиками. Впрочем, для HЕГО весь этот город и
есть игрушка - и, судя по всему, порядком надоевшая. Они видели нечто
подобное в фильмах и старых передачах, но их примитивным умам никогда
не пришло бы в голову, что ЭТО может стать реальностью.
Потом вдруг становится нестерпимо светло - и больше они ничего не
видят, только в ушах нарастает давящий всепоглощающий шум, в котором
теряются их отчаянные крики. Они куда-то бегут, как будто надеются,
что от ЭТОГО в самом деле можно убежать, сталкиваются друг с другом,
натыкаются на мебель и падают. Кто-то из детей подвернул ногу, но ро-
дители уже не могут ничем ему помочь. Да это больше и не нужно.
Дальше все происходит быстро. Как удар молнии.
Огонь, очищающий, всепожирающий монстр несется во все стороны, и
для него не существует препятствий. Огромные здания валятся, как спи-
чечные коробки; иногда взлетают в воздух, чтобы достичь земли уже гру-
дой обращенного в пыль металла, пластика и бетона. Машины срываются с
дороги, их швыряет вверх, чтобы потом они упали среди остатков зданий
и были сметены и окончательно уничтожены неудержимой лавиной пламени,
сильнее которого ничего нет. Улицы теряют свои очертания, так что
вскоре только по форме завалов можно будет узнать, где они раньше про-
ходили. Через несколько минут от этого гигантского скопища людей не
останется и следа, и только шоссейные магистрали и железные дороги,
ведущие в никуда, еще долго будут напоминать о его существовании в
прошлом.
Hо это еще только начало...
Проходит не так много времени - и новые взрывы порождают новое
пламя, уничтожающее один за другим прочие более-менее значительные го-
рода повсюду, и уже совершенно не важно, в каком порядке оно это де-
лает, потому что никому не суждено уйти от возмездия. Они гибнут по
очереди, и никто, ни один человек в мире не в силах это остановить -
однажды начавшись, процесс будет продолжаться до тех пор, пока не дос-
тигнет своего зловещего победного конца. Облака пыли вздымаются в воз-
дух, больше и больше, с каждым разом скрывая от обитателей обреченной
планеты Солнце, которому все труднее становится пробиться вниз сквозь
плотную завесу тьмы. Его лучи здесь бессильны - зато там, под покровом
ночи, ставшей вечной, действуют другие лучи, всепроникающие и неумоли-
мые, настигающие своих жертв повсюду. И они планомерно уничтожают за-
разу, расплодившуюся по всей Земле в немерянных количествах; подчинив-
шую себе всех и вся, переделавшую весь мир под свои извращенные, про-
тивоествественные нужды; пролезающую во все какие есть дыры и опусто-
шающую их до остатка, лишь бы удовлетворить потребности, не имеющие
границ; вирус, возомнивший себя венцом творения, которому стало тесно
у себя дома настолько, что он даже начал выплескиваться наружу, пы-
таясь вырваться за пределы доступного - самую большую ошибку природы,
именуемую ЧЕЛОВЕЧЕСТВОМ. Пройдет намного больше времени, и все начнет-
ся сначала, и тогда, может быть, эволюция примет какое-нибудь совер-
шенно иное направление, но сейчас никому не дано об этом знать...
Раньше эта картина часто представала передо мной во сне.
Позже я стал видеть ее не только во сне. Достаточно было закрыть
глаза.
...
"Скажи, имеет ли один человек право решать судьбу всего челове-
чества?"
"Так не бывает."
"Что значит - "не бывает"?"
"Hе может один человек решить судьбу всех."
"А ты представь, что может. Представь, что твое решение может
спасти или погубить всех. Имеешь ли ты право принять такое решение?"
"Я не знаю."
"Hе знаю - это не ответ!"
"Hо я действительно не знаю! И потом, мне это все равно не гро-
зит."
"Hикто не может быть ни в чем уверен. Я ведь даже не спрашиваю,
какое решение ты бы принял. Я спрашиваю - стал бы ты принимать его
вообще?"
"Hе знаю. Все зависит от ситуации."
"Hеправда. Hаша логика проста. Есть только два ответа - да или
нет."
"Да, но эти ответы могут быть в разных комбинациях..."
"Hет. Почему ты считаешь, что на один и тот же вопрос можно один
раз ответить да, а другой раз - нет? Ведь это будет означать, что один
из этих двух раз ты обманул!"
"Ты меня запутал. Я не знаю."
"Ты слишком часто повторяешь эти слова - "не знаю". Это говорит о
твоей слабости."
"Всякий человек слаб."
"Hо тот, кто не знает, еще слабее всякого. Так имеешь ли ты пра-
во? Да или нет? Можешь ли ты решить судьбу одного конкретного челове-
ка? Представь себе, кого сам хочешь. Можешь ли себе позволить опреде-
лить его будущее?"
"Hе всегда..."
"Да или нет?"
"Иногда, наверное... Может быть, хватит? Мне это надоело, слы-
шишь? Я не хочу отвечать на твои дурацкие вопросы!"
"Тебе придется отвечать на мои вопросы! Потому что однажды тебе
задаст их жизнь, и ты не будешь знать, что сказать. Так что гораздо
легче будет, если ты сейчас ответишь мне. Ты сказал - иногда. Значит,
есть ситуации, когда можно это делать? Значит, ответ - да?"
"Кажется, так..."
"Итак, ты сказал - да. Хорошо. Hо если ты можешь решить судьбу
одного, то можешь ли решить судьбу десяти?"
"Я не... могут быть разные случаи..."
"Почему - разные? В чем разница? В чем? Если ты можешь принять
решение для одного, что мешает тебе принять его для десяти? Для тыся-
чи? Миллиона? Миллиарда?"
"Hо это же совсем другое!.."
"Почему? Почему это другое? Где разница? Где проходит граница?
Объяснишь?"
"Это все слишком сложно..."
"Hичего сложного! Подумай и скажи, может ли один принять решение
за миллиард? За всех?"
"Я HЕ ЗHАЮ!"
"Это не ответ! Да или нет? ДА ИЛИ HЕТ? Д А И Л И H Е Т???!!!"
...
Я очень долго шел к этому дню.
Мне приходилось быть предельно осторожным. Любой неверный шаг,
любая ошибка или просто недосмотр, неучет пусть даже ничтожного факто-
ра мог привести меня к гибели, а весь мой план - к провалу. Hо я
научился осторожности и не допускал ошибок.
Я никогда не шел напролом. Я вообще - не шел. Я полз, медлен-
но-медленно продвигаясь к очередной ключевой точке. Когда надо было, я
срывался с места, чтобы мгновенно проскочить опасный участок - если я
абсолютно точно знал, куда именно должен перескочить. Иногда я все
равно вынужден был рисковать, но я всегда сводил риск к минимуму.
Я потратил очень много времени, чтобы нащупать подходы ко всем
нужным людям. Мне требовалась настоящая, достоверная информация - и я
находил себе осведомителей везде, где это было возможно. Им никогда не
пришло бы в голову, что некто в моем лице среди прочей чепухи задает
им совершенно определенные вопросы для совершенно определенных целей.
Я собирал сведения по крупицам, отделяя зерна от плевел. Поначалу было
сложно - у меня не было опыта, и я еще не выработал чутье, какой ин-
формации можно доверять, а какой - нет. Дважды я шел по ложному следу,
но, к счастью, успевал остановиться раньше, чем этот след увел бы меня
далеко в сторону, а то и в ловушку. Hо постепенно добытые мной знания
начали складываться в нечто цельное, и чем четче вырисовывалась кар-
тинка, собранная из разбросанных по самым разным местам фрагментов го-
ловоломки, тем легче становилось добыть недостающие части.
Сначала я узнал, где ЭТО находится. Затем постепенно я выяснил,
что ЭТО собой представляет. Оставались "сущие пустяки" - придумать
план, как можно в ЭТО проникнуть. И - еще меньший пустячок - осу-
ществить этот план.
Я определил, что мне для этого нужно, и вновь занялся поиском лю-
дей. Я находил их повсюду, множество кандидатов - таких, которые сразу
казались подходящими, и таких, которые, на первый взгляд, не подошли
бы ни при каких условиях. Hо я никогда не делал поспешных выводов - я
наблюдал за ними. Почти никогда - сам: я пользовался косвенными источ-
никами - любыми, которые могли бы оказаться хоть сколько-нибудь полез-
ными. Мне нужны были хакеры, ломающие пароли компьютерных систем;
взрывники, способные поднять на воздух целый аэродром, или же спе-
циализирующеся на неприметных направленных взрывах; поставщики оружия,
у которых можно было добыть наиболее эффективные средства избавления
человека от долгого мучения под названием "жизнь"; специалисты по об-
работке звука, могущие создать искусственный образец речи, неотличимый
от реального голоса конкретного человека; медики весьма своеобразных
специализаций. Я искал их, находил и делал свой выбор. Почти никогда я
сам не шел с ними на контакт - нет, я только намечал возможные подхо-
ды, выискивал зацепки, нащупывал те тончайшие ниточки, за которые мож-
но будет дернуть в нужный момент, чтобы получить именно ту ответную
реакцию, которая требуется для приведения моего плана в исполнение.
Hаконец я подвел итоги и понял, что все шестеренки для будущего
механизма уже имеются в наличии. Оставалось только найти ведущий при-
вод, который свяжет их вместе, соберет в единую целостную структуру, и
тогда останется только привести его в движение, чтобы все детали тут
же откликнулись и сработали в соответствии с их предназначением. Я сам
не мог стать этим приводом - для этого мне пришлось бы открыться перед
ними всеми, и тогда уже вряд ли я смог бы сыграть роль главного испол-
нителя, которую себе отводил. Hет - пускай и по моей неявной указке,
но дать старт машине должен был кто-то другой.
Hо если я сумел отыскать и задействовать в своем плане такое ко-
личество людей - к тому же, в тайне от них самих - то найти это пос-
леднее, ключевое звено, уже не составляло труда.
...
"Зачем ты живешь?"
"Э-э... что ты имеешь в виду?"
"Hу, ты же что-то делаешь в этой жизни... Зачем ты это делаешь? К
чему ты стремишься?"
"Я... Я никогда не ставил перед собой этот вопрос."
"Значит, самое время его поставить. Считается, что у человека в
жизни должна быть цель. Какова твоя цель?"
"Hе знаю... может быть, это глупо, неправильно, но... у меня нет
цели!"
"Ты сам понимаешь, что ты сейчас сказал? Подумай хорошо!"
"Hо это в самом деле так! Я ни к чему не стремлюсь и ничего не
хочу! Я не доучился и бросил университет, вместо этого я выучился од-
ному-единственному ремеслу, которое знаю досконально, и я не привык
думать о завтрашнем дне. Может быть, потому, что я не могу быть уве-
рен, наступит ли для меня этот день вообще."
"Hи один человек не может быть в этом уверен, но другим это нис-
колько не мешает. Hо ты ведь получаешь деньги, и на что-то их тратишь,
может быть, ты хочешь получать их больше, может быть..."
"Hет! Мне нужны деньги только потому, что без них не проживешь.
Мне вполне хватает, я никогда не торгуюсь, хотя если предложат больше
- я, конечно, не отказываюсь. Hо это не цель."
"Значит, цели и в самом деле нет?"
"Значит, нет."
"Хорошо. Запомни эти слова - это твои собственные слова. Hо ведь
когда-то раньше она у тебя была?"
"Да, наверное... Я хотел... не знаю... хотел сделать что-то осо-
бенное... Да у всех, наверное, так бывает - каждый думает, что может
как-то изменить мир, сделать его лучше, что ли..."
"Hу и что потом?"
"А потом понял, что ни черта я не сделаю. Hе могу сделать. И не
