без твоей помощи наверняка....
- Тогда ты любил меня... А я тебя - нет... Ты был хитрецом, я -
простушкой. Ты подманил меня поближе, схватил и поцеловал...
Бинк покраснел.
- Прости меня, Перл. Я... больше такое не повторится.
- Ну, это - ты так думаешь, - возразила она. И тут же обняла и
страстно поцеловала в полураскрытые губы. И хотя она вся была перепачкана
копотью и пылью, ощущение было замечательным: Бинку даже померещилось, что
любовное зелье продолжает действовать.
Еще недавно он любил ее, совсем не зная - какая она. Теперь он знал
ее, понимал, на что она способна, а на что - нет (ведь она - все-таки
нимфа!), и искренне уважал за то, что она так упорно старается преодолеть
себя. Да - он любил ее гораздо сильнее, чем мог позволить себе: под
покровом искусственного чувства образовалось и окрепло чувство настоящее,
и оно продолжало крепнуть. О, что подумала бы Хэмели, увидев их объятия?..
Она разжала руки.
- Колесо повернулось, - произнесла она. - Я стала значительно
сложнее, чем была всего лишь несколько часов назад. А ты, Бинк, стал
проще... А теперь займись веревкой...
Что она хотела сказать?
Озадаченный Бинк привязал к концу веревки камень и швырнул вверх,
норовя перекинуть его через корень. Но веревка с камнем оказались слишком
тяжелыми, не долетели и упали назад. Бинк сделал еще бросок - гораздо
более мощный, но - снова неудачный. Чем выше взлетал камень, тем труднее,
тяжелее разматывалась веревка. Наконец он смотал ее в клубок и метнул
вверх всю целиком. На сей раз веревка долетела, но не обогнула корень и
опять свалилась к ногам Бинка. И все же с каждым разом у него получалось
все лучше, и вот, после очередного броска удача: камень полетел вниз,
потянув за собой веревку, обогнувшую корень. На полпути она застряла, но
несколько рывков за другой конец все-таки высвободили ее. Бинк связал
концы, сделав петлю. Уж теперь-то веревка не сорвется!
- Я поднимусь первым. Потом ты сядешь в петлю, и я вытащу тебя. -
Бинк не сомневался, что сама она не сможет подняться по веревке - слишком
у нее слабые и нежные руки. - Только раздуй факел посильнее - тогда
гоблины не посмеют приблизиться.
Она кивнула.
Бинк несколько раз глубоко вздохнул и почувствовал, как его
измученное тело ноет, словно бы в предощущении этого последнего усилия.
Затем он крепко ухватился за веревку и начал подниматься.
Сперва дело пошло даже лучше, нежели он предполагал. Но все же руки
скоро устали: он слишком долго не давал отдыха своим мускулам. Тогда он
обхватил веревку ногами и повис, предоставляя рукам передышку. Но силы
восстанавливались очень и очень медленно. Ах, сюда бы капельку
целительного эликсира!.. Но - Перл ждала, а вместе с ней - крысы и
гоблины, и потому он не мог позволить себе слишком долгий привал.
Бинк мучительно подтягивался вверх все более короткими рывками.
Дыхание стало прерывистым и тяжелым; слегка закружилась голова. Руки были
уже подобны отсыревшим бревнам... Но он упрямо лез вверх.
В мире, в котором никогда не бывала Перл, он очутился настолько
внезапно, что это показалось ему чудом. Возможно, его разум тоже несколько
омертвел - отключился из-за непрерывных и мучительных усилий, и ожил,
когда все кончилось.
Бинк вцепился в большой корень; тот был шершавым и мохнатым: видимо,
чтобы надежнее удерживать добычу. До этого Бинку и в голову не могло
прийти, что когда-нибудь он станет с восторгом обнимать хищное дерево!
Он забросил на корень ногу, промахнулся и почувствовал, что падает.
Каким облегчением показался этот момент расслабленности! Но веревка была
на месте - он стиснул ее и повис, задыхаясь. О, ведь совсем немного
осталось, но как невероятно трудно сделать последний шаг...
Бинк уперся пятками в узел на веревке, напрягся, подпрыгнул (мышцы
ног, к счастью, не так вымотались) - и ухитрился перевалить тело через
корень. Теперь он ощутил грубую кору под руками - держаться и карабкаться
стало легче.
Дюйм за дюймом он одолел остаток пути и... наконец растянулся на
прохладной земле, едва дыша. Он был слишком измочален даже для того, чтобы
ощутить радость.
- Бинк! - крикнула снизу Перл. - У тебя там все нормально?
Он встрепенулся. Да! - еще далеко не все завершено.
- Это я должен у тебя спросить! Крысы не наседают?.. Можешь сесть в
ту петлю и приготовиться к подъему!
Бинк не знал, достанет ли у него сил, чтобы поднять ее сюда. Но разве
в этом признаешься?
- У меня все в порядке, Бинк. Я не буду подниматься!
- Перл! Что ты! Сядь в петлю, подтянись за другой конец, и ты немного
поднимешься! Крысы уже не доберутся до тебя, Перл! А я...
- Дело не в крысах, Бинк! Здесь, внизу, я прожила всю свою жизнь!
Пока у меня будет свет, я справлюсь с крысами! И даже с гоблинами! Ты -
красивый мужчина!
- Я?!.. Не понимаю тебя, Перл!
Но он уже начал понимать. Она имела в виду, конечно, не его
теперешнюю внешность - его лицо сейчас было не намного привлекательнее,
чем у Честера. (О, благородный кентавр! Что с тобой сейчас?) На что-то
такое она намекала и раньше, а он не обращал внимания.
- Выпив то зелье, ты остался честным, Бинк! - кричала она снизу. - А
ты ведь силен - во много раз сильнее любой нимфы! Но ты никогда не
использовал зелье как предлог - чтобы отказаться от поиска или предать
друзей. Я очень уважала это твое качество и завидовала, что оно у тебя
есть, и даже пробовала применить его как модель для себя! Единственным
исключением был тот украденный поцелуй, поэтому и я украла поцелуй у
тебя... Я люблю тебя, Бинк! И теперь...
- Но ведь ты не пила зелья! - суматошно возразил он. - А если бы и
выпила, то теперь ведь магии все равно нет! Поэтому...
- Да, я не пила! - согласилась она. - И значит - утрата магии не в
силах отнять мою любовь! Я повзрослела, Бинк, - нет больше неискушенной и
наивной нимфы! Теперь я могу оценить реальность и знаю, что мне не антидот
поможет, а только время! Я не пойду с тобой, Бинк!
- Не ты же не сможешь жить там, внизу? - потрясенно закричал он. Да -
его любовь к ней была магической, зато ее к нему - настоящей. Ее любовь
была сильней и чище; к тому же, Перл на самом деле не была больше нимфой -
нет, уже не была. - Послушай, Перл! Можно же как-то все решить!
- Можно! И я как раз решаю. Когда я увидела, как ты пожертвовал мной,
еще находясь под действием зелья, то поняла: когда все кончится, у меня
совсем не останется надежды. И - какой парадокс! - моя любовь расцвела
лишь тогда, когда ты меня бросил, и _п_о_т_о_м_у_, что бросил. Ведь ты
остался верен своим принципам и прежним обязательствам. А теперь я буду -
верна своим. Прощай, Бинк!
- Нет! - яростно крикнул он. - Выбирайся наверх! Должен же быть
какой-то иной выход...
Но веревка уже скользила по корню - Перл развязала петлю и потянула
веревку вниз. Бинк попытался было схватить ее, но поздно - ее конец
мелькнул над корнем и упал в темноту.
- Перл! - надрывался он. - Пусть я не люблю, но ты мне дорога! Ты мне
нравишься! Перл, я...
Но это был тупик. Она права: еще любя ее, он знал, что не сможет
остаться с ней. И теперь ничего не изменилось...
Он больше не услышал ее ответа. Нимфа поступила благородно я
отправилась дальше одна, освободив его. Она поступила точно так же, как,
видимо, поступил бы я он в подобных обстоятельствах.
Ему оставалось лишь возвращаться домой...
- Прощай, Перл! - громко прокричал он напоследок, надеясь, что она,
может быть, услышит. - Ты не получила моей любви, но я дарю тебе мое
глубокое уважение! Ты - настоящая женщина...
Он помолчал, прислушался, затаив дыхание, но снизу не раздалось
больше ни звука...
Наконец он огляделся.
Он находился в глубокой расщелине. Это была часть Провала - огромного
ущелья, рассекавшего Ксанф пополам. Бывшее опутывающее дерево росло с
самого дна расщелины, верхушка его достигала внешнего края, а одна из
ветвей лежала прямо на краю. Теперь, когда исчезла магия, его нечего было
опасаться. В сущности, вокруг не должно было остаться ничего из прежних
опасностей. Бинк мог напрямик отправиться ко дворцу Короля и добраться
туда в течение дня.
Он заметил каких-то насекомых. Они лежали в пятне солнечного света,
пошевеливая клешнями. Бинку стало их жаль, и он мягко подтолкнул их ногой
к ближайшей тени. Бедняги!
И тут он узнал их - то были лишенные магии никельпеды! Какой удар их
настиг!
Он влез на опутывающее дерево и, раскачавшись на его щупальце,
спрыгнул на землю. Все! Он выбрался из подземелья выбрался и из ущелья!
И тут же Бинк понял, что находится в незнакомой местности. Ущелье
тянулось с севера на юг, а не с запада на восток. Не могло же исчезновение
магии так странно повлиять на положение солнца! Получается - это не
Провал, а какое-то другое ущелье?..
Похоже было, что Бинк заблудился.
Поразмыслив, он усомнился, что мог забраться так далеко на север, до
самого Провала. Вероятнее всего, он сейчас находится где-то к югу от него,
и - к югу от дворца. И, стало быть, вернее всего подаваться на север - до
Провала или какого-нибудь другого знакомого ориентира.
Путь оказался гораздо труднее, чем Бинк предполагал. Конечно,
враждебная магия ему больше не мешала - но и полезной тоже не было.
Характер ландшафта неузнаваемо изменился - стал почти манденийским. Не
встречалось больше ни летающих фруктов, ни туфельных или джинсовых
деревьев, чтобы сменить затрепанную одежду, ни водяных дынь, чтобы
напиться. Приходилось искать обычную еду и воду, и он лишь смутно
догадывался, как и где искать. Животные, ошеломленные потерей магии,
избегали его - у них не хватало сообразительности понять, что и он
оказался в том же положении, и это хоть как-то утешало Бинка.
Было далеко за полдень. Бинк не смог бы ответить, сколько часов, а
может быть, и дней, провел он под землей Но теперь, наблюдая за солнцем,
он снова мог вести отсчет времени. Ночь придется, разумеется, провести в
лесу. Особой опасности теперь в том не было - в конце концов, можно
забраться и на дерево. И он стал приглядывать подходящее.
Многие деревья в этом лесу казались мертвыми; возможно, они лишь
погрузились в спячку, приняв отсутствие магии за внезапную зиму, и может
пройти несколько месяцев, а то и лет, пока не прояснятся опустошительные
последствия такой преждевременной "зимы". А иные - наоборот - пышно
разрослись - скорее всего, то были манденийские виды, освободившиеся от
состязания с магией. Интересно, где Бинку будет лучше - на здоровом
манденийском дереве, или на зачахшем магическом?
Бинка пробрала дрожь. Становилось прохладно, а он не мог отыскать
одеяльного дерева. Но влияла на него не только температура. Он безмерно
устал - и от бесконечной ходьбы, и от одиночества. И помимо всего, он
глубоко раскаивался в том, что сделал. Завтра ему предстоит встретиться с
друзьями во дворце и обо всем рассказать...
Но все, разумеется, уже догадались о его вине. Да и не само по себе
признание его беспокоило, а возможное наказание. У Перл хватило ума не
пойти с ним - ничего хорошего его не ждало дома...
Сейчас он шел по местности, которая казалась ему смутно знакомой. Вот
среди кустов тропки - их прокладывали муравьиные львы. Вот - колючие
кусты, а тут - какие-то заросли с резким запахом...
- Конечно! - воскликнул он. - Тут как раз начиналась тропа, приведшая
