табаку. Кто хочет табаку?
О'Хири полез в карман и достал начатую пачку черного дешевого
табака, служившего матросам излюбленной жвачкой в часы морской
вахты. Несколько черных рук несмело потянулись за табаком.
"Доверчивы, как маленькие дети!" - с горечью подумал Антони,
следя за гнусной сценой.
- Э, нет, так я не дам табаку! Вот, смотрите, я кладу эту
пачку на землю. Вам нужно выкопать здесь котлован. Вас тут как
раз две партии. Пачку я кладу посередине. Долбите, копайте! Кто
первый пророет канаву до этого места и сможет достать пачку
рукой, тот и получит ее. Поняли, черномазые?
Антони с болью наблюдал, как взрослые, сильные люди ринулись в
котлован. Ни один бич не хлопнул в воздухе. Каменистый склон
таял, как снежная куча под весенним солнцем. Измученные рабы
тяжело, хрипло дышали. Наконец чья-то черная рука ухватила
желанную пачку. Обессиленный негр, счастливый обладатель
сокровища, шатаясь, вылез из котлована и, отодрав черный пласт
табаку, сунул его за щеку. В тот же миг два дюжих
надсмотрщика-туарега загородили счастливца от взоров О'Хири и
Торлея. Третий надсмотрщик пинком повалил негра на землю и
взмахнул дубинкой. Пачка выпала из рук негра, надсмотрщики
разделили ее в одну секунду и разошлись, энергично двигая
железными челюстями.
- Вот, Торлей, учитесь, как надо работать с плохими неграми,
- самодовольно говорил О'Хири, стоя посреди опустевшего
котлована. - Вы потратили бы три дня и забили бы насмерть не
меньше полудюжины чернокожих, а они ведь денег стоят, друг мой.
Берите у меня уроки, Торлей, и вы никогда не выпустите негров из
узды. С любым животным надо обращаться умело, если оно
принадлежит тебе. А вот с беглыми у меня пойдет другой разговор,
это вы увидите, как только вернется группа Иензена с пойманными.
Вот и Хетчинсон возвращается... Каковы ваши успехи, мистер
Хетчинсон?
- Это сделано сегодня? - воскликнул Хетчинсон, подходя к
готовому котловану. - За один день? Поразительно, мистер О'Хири!
Наши успехи пока оставляют желать лучшего. Обшарили правобережье
ручья. Есть тропы, ночью не мешает выставить засады. Как дела у
Иензена?
- Думаю, что он уже обложил дичь в ущелье. У них самый
дальний маршрут. Едва ли они успеют сегодня вернуться.
- Послушайте, О'Хири, но вы обещали устроить маленькое
развлечение для матросов. Ребятам пора освежиться, хорошенько
выпить, побуянить, поразвлечься с африканскими барышнями...
- Ладно, пусть сегодня повеселятся на "Глории". А мы с вами
устроим небольшой пикничок в нашей хижине. Там, среди этих
негритянок, есть какая-то Нгава... У меня чынче недурное
настроение, Хетчинсон!
На черной воде бухты дрожали отражения света из иллюминаторов
"Глории". Палуба казалась пустой, но у всех четырех пушек,
скорчившись, сидели канониры, попыхивая в темноте трубками. Два
вахтенных матроса и капитан Вильсон расхаживали на мостике.
Боцман обошел караульные посты на корабле. Из кубрика уже
доносились выкрики и топот матросских сапог. Береговые посты
были поручены Броуну, боцману "Доротеи". Четверо матросов
охраняли вход в лагерь. На каждой вышке стояли по два стрелка, и
еще два белых стражника находились внутри ограды. Патруль из
трех матросов обходил через каждые полчаса всю территорию,
следуя по просеке вдоль частокола. Вторая смена караульщиков
спала в большом шалаше. У входа в этот шалаш горел костер и
восседал сам боцман Броун.
Еще не наступила темнота, когда чуть зашевелились прибрежные
кусты. Бернардито, Антони и два негра осторожно выглянули из
поросли.
- Антони, ты с Нгано и Нори должен напасть на шалаш с
вахтенными. Карнеро уже слушается вас, берите его с собой.
Нгуру, Тоопи и двум остальным из вас нужно стрелами снять
наблюдателей на вышках. Удалось ли неграм пронести оружие в
лагерь?
- Да, во время суматохи на котловане надсмотрщики проглядели,
что часть людей взяли с собою лопаты и кирки. Остальные
захватили камни и корабельные гвозди. Человек сорок так
вооружены. Женщины чистят рыбу ножами. Они бросят их воинам.
На фоне потемневшего неба фонари на мачтах "Глории" казались
большими низкими звездами. Пламя костров ярко полыхало в лагере,
и в ночной тишине громко раздавалось шипение и треск сырых
поленьев. С корабля доносились пьяные песни и выкрики. Вскоре от
борта отвалили две шлюпки и направились к берегу.
- Пошли в поход за невольницами... На шлюпках - человек
двенадцать, - шепнул Антони. - Все идет, как вы предвидели,
капитан!
- Сейчас они повеселятся! - процедил корсар сквозь зубы.
Охотники пробирались лесом к лагерю. До ближайшей вышки
оставалось полсотни ярдов. Нгуру, Тоопи и два других негра с
луками наготове прокрались к своим постам. Бернардито и Антони
стали обходить лагерь с тыла.
- Смотрите, капитан, патруль двинулся в обход.
- С него и начнем, - ответил Бернардито и вытер полою одежды
свою длинную шпагу. - Надо перехватить их так, чтобы не заметили
с воды. Как только с патрулем будет покончено, подбирайтесь к
шалашу со спящими. Проснуться они должны в аду!..
Часовой смотрел с вышки вслед патрулю. Трое патрульных
миновали длинную заднюю сторону крааля и поворачивали к просеке,
ведущей к бухте... Кусты сильно качнулись, должно быть, кто-то
из патрульных споткнулся в сумерках...
- Макс, - обернулся наблюдатель к своему соседу, - вон к
воротам уже подходят ребята с "Глории".
В этот миг часовые стали отодвигать плетеные ворота крааля,
пропуская посланцев с "Глории". Внезапно что-то резко свистнуло
в воздухе. Наблюдатель оторопело спросил:
- Макс, что с тобой? О, черт...
В горле у Макса торчала оперенная стрела. В следующее
мгновение и собеседник Макса, уронив ружье, повис на перилах
вышки. Меткая стрела угодила ему точно между лопатками.
Черные воины Бернардито, покончив с наблюдателями на обеих
вышках, перемахнули через частокол. В свете костров уже кипела
яростная схватка перед всеми пятью плетеными шалашами. Негры в
лагере, предупрежденные заранее, держались наготове, и, как
только поникли часовые на вышках, десятки невольников бросились
на матросов с "Глории". В расправе участвовали не только
мужчины. Негритянские женщины с остервенением накинулись на
матросов - стражников и надсмотрщиков. Из крайней хижины
выскочил нагой жрец Урикон и сразу угодил в руки разъяренным
женщинам баконго. Полумертвого жреца приволокли к кухонным
котлам и бросили в кипящее ячменное варево...
...Боцман Броун, сидя на корточках у костра, озарявшего вход в
шалаш со спящей сменой, долго прислушивался к шуму за оградой.
Ворота остались приоткрытыми, караульные вошли в лагерь. Что они
так долго возятся с этим бабьем?
Броун поднялся и отошел от костра в темноту. Он не сделал и
десяти шагов, как удар дубиной сбил его с ног.
Между тем Антони и два черных воина, разметав заднюю стенку
шалаша, ворвались в это жилище стражников...
Тихий свист раздался изнутри ограды. Это Бернардито созывал
своих товарищей. Захватив все оружие убитых, Антони и оба воина
перескочили через изгородь в лагерь.
Здесь уже все утихло. Нгуру, Тоопи и Майни-Мфуму унимали
расходившихся женщин. Антони наткнулся на тела
туарегов-надсмотрщиков и увидел ноги жреца, торчащие из котла.
Захват лагеря был завершен.
Теперь Бернардито разделил черных воинов на три отряда.
Человек тридцать во главе с Нгуру исчезли в направлении хижины
островитян, а два других отряда, предводительствуемые Антони и
Майни-Мфуму, тронулись к берегу. Часть негров в этих двух
отрядах надела шляпы и рубашки матросов. Они "конвоировали" к
шлюпкам своих вооруженных товарищей, накрывших себе головы
листьями пальм, тряпками и обрывками материи. Бернардито велел
им изображать процессию поникших, молчаливых невольниц. Он вышел
вслед за обоими отрядами и закрыл двухстворчатые ворота.
Вооруженные воины молча расселись в двух шлюпках. На одной из
них уже находился Антони Ченни, во вторую вскочил Бернардито.
Весла, плеснув, погрузились в воду.
Осипший дискант окликнул с мостика "Глории" людей на шлюпках:
- Где вы пропадали столько времени, черти? Все ли
благополучно в лагере?
Спокойный голос Бернардито ответил из мрака:
- В лагере все в порядке, капитан Вильсон. Везем веселых
гостей... Все добрые ребята будут довольны.
- Это вы, Джонсон? - крикнул капитан, перегибаясь через
перила.
В это мгновение издалека донесся долгий, отвратительно резкий
крик совы. Он повторился трижды. Нгуру сигнализировал, что воины
уже оцепили хижину О'Хири.
- Да, это я, капитан, - отвечал Бернардито, хватаясь за
поручень носового трапа. - Сейчас я поднимусь к вам наверх и
сообщу отличную новость.
Вторая шлюпка подошла к кормовому трапу. Вахтенные с
любопытством сгрудились у борта. Внезапно со шлюпок ударил
нестройный ружейный залп. Капитан Вильсон и второй вахтенный
офицер рухнули на мостик. В этот же миг серая тень взметнулась
по трапу и с ревом бросилась на матросов, кромсая и раскидывая
их как волк, ворвавшийся в овчарню. А по обоим трапам уже
взлетали на борт гибкие черные тела.
Фонарь разбило выстрелом. В кромешной тьме шло беспощадное
побоище. Карнеро метался, как адская фурия.
- Антони! - загремел голос Бернардито. - Ко мне!
Из гущи свалки показался Антони. Шагая через тела, он
приблизился к темной фигуре у борта. Бернардито стоял, скрестив
руки на груди. Он был совершенно спокоен.
- Это - тридцать девятый абордаж в моей жизни, - сказал он
молодому человеку, - и как будто довольно удачный. Сейчас бой
дошел до такой точки, когда управлять им невозможно и излишне.
Не лезьте в эту свалку, негры обойдутся без вас. Наблюдайте за
шлюпками, чтобы никто из врагов не ушел живым. В воду пусть
бросаются. Там акулы и крокодилы позаботятся об их дальнейшей
судьбе.
Негры уже распахнули люк в кубрик. Расположение корабельных
помещений было отлично известно воинам. В кубрике горела яркая
лампа, пьяные матросы валялись по койкам, бутылки и кружки
стояли на двух столах. Часть пирующих уже успела отрезветь и
металась в поисках оружия. Карнеро ворвался в кубрик вслед за
озверевшими бойцами Майни-Мфуму. Перемахивая через стол, собака
опрокинула лампу. Масло разлилось и вспыхнуло. Загорелась чья-то
койка, огонь перекинулся на стену... В пылу боя никто не стал
тушить пожар; лишь когда последний матрос в кубрике испустил
дух, а пламя уже взметнулось под потолок, Майни-Мфуму приказал
своим воинам спасаться из горящего люка, и Бернардито увидел
наконец летящие искры и пламя.
- Стой! - крикнул он таким голосом, что весь корабль
содрогнулся. - Прекратить возню! Антони! Утихомирьте негров,
тушите пожар! Корабль нужно спасти любой ценой.
Пламя уже перекинулось в салон. Затлели доски палубного
настила.
В отсвете пожара Бернардито разглядел, что вокруг корабля
мелькают в воде десятки курчавых голов. По трапам, якорным цепям
и канатам уже взбирались на палубу мужчины, женщины, подростки.
С каждой минутой число их возрастало. Антони растерянно взирал
на этот странный приступ и наконец по возгласам женщин
догадался, в чем дело.
- Капитан, - крикнул он, - кто-то распустил слух, что корабль
уходит. Чуть ли не весь лагерь бросился в воду, чтобы не
остаться на проклятом острове!
- Так заставьте их подавать вам воду. Берите ведра, расставьте
людей цепями!
Пламя уже охватило мостик. Сотни черных рук быстро передавали
ведра с водой. В ход пошли багры и топоры. Огонь на палубе был
скоро потушен, но из кубрика донесся жалобный хриплый вой. Пламя
бушевало вокруг люка, ведущего вниз. Бернардито сорвал с убитого
вахтенного парусиновый плащ, набросил капюшон на голову и
приказал окатить себя водой. Вмиг несколько ведер обрушилось на
него. Через горящую горловину люка он сбежал по трапу в кубрик.
В дыму ничего нельзя было различить. Бернардито наткнулся на
стол, и бутылки со звоном покатились на пол. Что-то взвизгнуло
под ногой капитана, и, нагнувшись, он нащупал жесткую шерсть
Карнеро.
Железным ломом капитан разбил окно. От свежего воздуха пламя
