трудом продирались сквозь колючие кустарники. Буря качала
деревья, обдавая путников холодными брызгами. Свой старый плащ
Бернардито отдал женщине, и шипы изорвали его куртку в несколько
минут. Труднее всех пришлось полуголому незнакомцу, весь наряд
которого состоял из черных матросских шаровар и грязного
красного пояса. Наконец путники выбрались на тропу. Бернардито
повел их к лесному озеру. Непроходимая чаща бамбуковых зарослей
раскинулась перед ними на полмили. Под ногами захлюпала болотная
жижа.
- Ступайте вперед, держите направление на тот далекий утес.
Пробираться будете по пояс в воде, но в середине болота, если вы
правильно возьмете направление, наткнетесь на песчаный островок.
Скройтесь там и ждите меня. Собака останется с вами. Я принесу
вам поесть и отведу потом в безопасное место, в горы. Если вы
готовы драться с вашими врагами, то возьмите это ружье и нож.
Полуголый человек схватил ружье.
- Драться я буду до последней искры жизни, - сказал он
решительно. - Доротея, узнаешь ли ты это ружье? Мистер Фред,
перебираясь на "Орион", оставил его в хижине на острове. Раньше
этот штуцер принадлежал Джакомо.
- Дай мне нож, Антони, - глухо произнесла женщина. - Я не
вернусь к ним живой.
Странная догадка озарила Бернардито. Уж не синьора ли Ченни
перед ним? Но Антони - близкий сподвижник и любимец Грелли, а
его сестра - любовница Леопарда. Из чьих же рук вырвались эти
люди? Однако рассуждать и проверять догадки было некогда.
Мальчик один сидел в пустой хижине; неведомые пришельцы с
работорговых шхун ежеминутно могли обнаружить жилище охотников...
- Синьор, назовите ваше имя! - крикнул молодой человек вслед
удаляющемуся охотнику.
- Это вы узнаете, когда будете в безопасности, - отвечал
Бернардито, и заросли бамбука сомкнулись за ним.
Собака метнулась было к нему, но он резко послал ее назад,
указав направление в глубину болота.
Шестеро негров благополучно преодолели полосу прибоя у скал и
выбрались на сушу. Эти беглецы с разбитой шхуны тоже поспешили
укрыться в лесу. Здесь они чувствовали себя уверенно, как дома!
Вся шестерка принадлежала к числу самых лучших охотников
большого племени с берегов Конго. Углубившись в чащу, воины
стали вооружаться первыми попавшимися средствами самозащиты -
палками, сучьями и острыми камнями с зубчатыми гранями.
Несколько часов они провели на деревьях, прислушиваясь к лесным
шорохам. Перед закатом они тронулись в путь через заросли. По
лесу они двигались, как безмолвные черные тени, и ни одной
царапины не появилось на стройных матово-черных телах. Лес
поредел. Плоскогорье стало понижаться; большие деревья уступили
место низкорослым кустарникам; болотная вода стала проступать
из-под ног, и в лучах проглянувшего вечернего солнца беглецы
увидели сплошные заросли бамбука.
Внезапно один из негров предостерегающе поднял руку. Он
заметил на болоте следы двух человек, прошедших здесь не позднее
полудня. В ту же минуту из зарослей выскочило громадное серое
животное. Оскалив страшную пасть, зверь кинулся на чернокожих.
- Бросьте оружие! - раздался голос из-за кустов.
Слова эти были произнесены на киши-конго - родном языке черных
воинов. Чернобородый Антони показался из чащи.
- Бросьте дубинки, друзья, иначе этот дьявольский пес
перервет вам глотки. Назад, Карнеро! Идите за мной...
Антони повел беглецов через болото к песчаному островку.
Собака, проявляя сильнейшее беспокойство, шла по пятам за
людьми, с вожделением посматривая на мелькающие икры. Карнеро
несколько успокоился и перестал рычать, когда черные воины
уселись рядом с двумя белыми людьми под бамбуковым шалашом.
Антони и Доротея успели прикрыть свое легкое сооружение листьями
огромных папоротников. Едва кто-нибудь из сидящих пробовал
пошевелиться, бдительный Карнеро угрожающе рычал, и всем
поневоле приходилось сидеть смирно, словно школьникам под
охраной сердитой классной дамы.
- Антони, - говорила женщина своему спутнику, и голос ее
дрожал от волнения, - я уверена, что не ошибаюсь. Это он, тот
самый человек. Я всего на один миг выглянула тогда в окно
каюты, но лицо его запомнилось мне на всю жизнь. Говорю тебе,
Антони: человек этот - пират Бернардито Луис, укравший моего
Чарли.
- Дороти, это невозможно. Я сам видел следы их трупов. Не
терзай себя напрасной надеждой, бедная моя сестра. Я не знаю,
кто этот островитянин с завязанным глазом, но Бернардито погиб
в пещере вместе с ребенком. Он хотел помочь мистеру Фреду, но
не предвидел лавины и обвала.
- Как же попало в руки этого человека ружье Джакомо?
- Когда "Орион" покидал остров, мистер Фред оставил в хижине
полное снаряжение. Он думал, что, может быть, судьба вновь
забросит сюда одинокого мореплавателя, и даже положил на стол
записку: "Неведомому другу от трех первых жителей острова".
- Но почему у этого человека тоже завязан глаз? Почему он
скрывается от капитанов кораблей?
- Может быть, он сам расскажет нам об этом. Одно я знаю
твердо: капитан Бернардито уже шестой год спит в могиле. И
могилу эту я видел своими глазами.
Внезапно Карнеро кинулся в заросли. Фигура Бернардито,
обвешанная оружием, появилась из кустов. Негры, заранее
предупрежденные Антони, встали перед неведомым "хозяином
острова" и поклонились ему.
- Вы разговариваете так громко, что сами выдаете свое
убежище. Я невольно подслушал вашу беседу. Усадите-ка ваших
чернокожих друзей, господа! Такие низкие поклоны отдают только
их страшным богам, а не воскресшему пирату. Некоторые мертвецы,
синьор Антони, ухитряются воскресать даже по два раза...
Синьора Доротея, надежды ваши не напрасны. Ваш сын жив, и через
час вы обнимете его... Антони, да поддержите же синьору, ей
дурно! Бедняжка, она уже без сознания. Ступайте вперед, нам
нужно скорее добраться до гор. Я сам понесу вашу сестру.
Мистер Вильсон, капитан "Глории", сипло командовал разгрузкой.
Шхуна стояла в бухте Корсара. Три шлюпки непрерывно крейсировали
между берегом и кораблем. Вечернее солнце золотило воду, ветер
улегся, и только валы мертвой зыби бились в каменную грудь
мысов. Стало жарко. Рои москитов наседали на лица и руки моряков.
Уже все негры из трюмов "Глории" были высажены на берег и
рубили лес под охраной двух десятков матросов. Поодаль работали
спасенные с "Доротеи". Между работающими бродили надсмотрщики,
суданские арабы и берберийские туареги с бичами в руках. В
больших черных котлах, подвешенных на жердях, варилась пища.
Шлюпка доставила с берега на борт "Глории" сухопарого капитана
Хетчинсона, рыжего американского ирландца О'Хири и еще
нескольких моряков с погибшей шхуны. Вильсон пригласил их в
каюту своего помощника, датчанина Оге Иензена.
- Велики ли повреждения "Доротеи"? - осведомился капитан
Вильсон у своего коллеги.
Хетчинсон вздохнул.
- Велика ли дырка в разбитой бутылке? - сердито проворчал
О'Хири. - Мы утопили свои барыши, черт побери! Дернуло вас лезть
на скалы, Хетчинсон! Весь излишек негров, который мы решили
утаить от Райленда, теперь на дне... И еще эта сбежавшая
француженка... За нее можно было взять хорошие деньги...
- Не стоит ссориться, джентльмены, - примирительно сказал
Вильсон. - Француженка никуда не денется от нас на этом островке,
если только не утонула. Вы подсчитали негров на берегу, мистер
О'Хири?
- С обеих шхун высажено сто двадцать мужчин, триста женщин и
около сотни подростков. Уцелевшую мелочь не подсчитывал, ее
осталось немного. Хетчинсон утопил этих ребятишек в трюме, как
щенят, а в придачу еще семьдесят матерей и столько же мужчин.
Штук полтораста утонуло, а может быть, и сбежало... Скверно!
- Ну, брат, в нашем деле - где найдешь, где потеряешь...
Досадно только, что утопили-то мы негров мистера Райленда, тех,
что присланы сюда для островной плантации, а наши две сотни
лишка остались у Каррачиолы в Капштадте... "Доротее" теперь
конец, а мою "Глорию" будем чинить месяц. Как бы тем временем
Каррачиола не уплыл с неграми в Америку. Вот тогда-то плакали
наши денежки за весь избыток чернокожих! Ваше мнение, мистер
О'Хири?
- Никуда он без нас не уйдет! Закуплено много грузов для
островной плантации. Не бросит же он все в Капштадте?
Волей-неволей придется ему ждать возвращения наших посудин с
острова или идти сюда следом за нами.
- В Капштадте хозяева алмазных копей давали по тридцать
фунтов за штуку. Надо было продать весь избыток чернокожих там,
на месте, и делить деньги сразу. Нечего было слушать
Каррачиолу... Дескать, в Америке продадим вдвое... Вот и
продали... рыбам! - Мистер Вильсон с досадой кивнул на
сверкающую воду бухты.
- Вы отрядили погоню за беглецами? - помолчав, спросил
О'Хири у Хетчинсона.
- Да. В полдень шесть человек с боцманом Броуном отправились
в лес на охоту. К вечеру всех поймают.
- Сомневаюсь... - возразил О'Хири. - Ничто не выгонит их из
чащобы. Остров достаточно велик, чтобы и укрыться и найти себе
пропитание. Полагаю, что завтра придется устроить облаву всем
экипажем. Обшарить придется весь остров. Нужно поймать и
французов. Экая досада, что они удрали! Вы видели их, Вильсон?
- Нет, я только здесь и узнал, что у вас на борту были двое
белых из погибшей экспедиции "Святого Антуана". Почему вы не
показали их Каррачиоле в Капштадте, мистер О'Хири?
- Понимаете, Вильсон, я сам обнаружил их только по пути из
Капштадта на остров. Вы помните, как мы грузились на Заире?
Ночь, сутолока... "Доротея" приняла две сотни мужчин для острова
и все бабье с мелюзгой. Эти двое при погрузке затерялись среди
чернокожих; в трюме они все время прятались в самой гуще. В
Капштадте мы не простояли и суток, а по пути сюда матросы стали
пошаливать с черными красавицами и выволокли на палубу эту
француженку. Тогда и спутник ее обнаружил себя. До тех пор они
оба обматывали лица тряпьем. Оказалось, что они попали в плен к
неграм и прожили четыре года среди племени Конго. Вместе с
неграми они угодили в наши руки. Она назвалась Мартой Сабо, а он
- Франсуа Пише. Этого Франсуа Пише и шестерых здоровенных негров
я заставил работать наверху; он толковый матрос, знает все эти
негритянские тарабарские языки и научил негров работать с
парусами. У нас не хватало матросов. А женщину я решил приберечь
для себя. Она была сиделкой в больничной каюте на "Святом
Антуане". Красивая особа, но... с характером, чертовка! В любой
части света на нее нашлись бы покупатели. Я рассчитывал взять за
нее хорошие деньги. Хетчинсон все испортил этим крушением!
- А эти ваши матросы-негры... покинули вас, мистер О'Хири?
- Да, покинули, черт возьми! Одновременно с французами.
Хетчинсон стрелял, да, кажется, промахнулся.
- Вероятно, этот промах мистера Хетчинсона придется
исправить после поимки, - задумчиво сказал Вильсон своим осипшим
голосом. - Мистер Райленд не любит лишних свидетелей.
- Если они оба живы, то француз пригодится на плантации как
переводчик. Бежать отсюда трудно. Ну, а если заявится сюда
какое-нибудь чужое судно, тогда этот месье Франсуа... получит
свою порцию. Однако для этого его нужно сначала вернуть.
Оге Иензен погрузился в свои воспоминания. Ему вспомнилась
некая не столь давняя весна, дорога в Афины, укромная бухта,
шхуна Каридаса и лодка с маленьким сыном того человека, чья
могила находится на этом острове... Он, Оге Иензен, стрелял из
шлюпки в этих людей, ибо так велел ему Каррачиола... Кто-то
вскрикнул на лодке... Потом появился лейтенант Уэнт с
баркасом... Неудачно все получилось...
В каюту ввалился боцман "Доротеи".
- Поймал беглецов, Броун? - насмешливо спросил О'Хири.
- Пока нет, - прогудел боцман смиренным тоном. - Но в лесу я
нашел хижину. Судя по всему, жильцы покинули ее несколько часов
назад. Пока мы осматривали хижину, в ограду вбежала черная
собака с обрывком веревки. Мы поймали ее и привели с собой.
- Значит, островок-то обитаем, джентльмены? - в недоумении
спросил О'Хири.
Иензен вышел на палубу. Неожиданно все сидящие в каюте
