Письмецо будет от одной особы...
При этих словах лакей неприятно осклабился.
Ричард схватил надушенный розовый конверт, запечатанный
облаткой в виде летящего голубка. Оторвав простроченный кантик,
аккуратно склеенный по трем сторонам, адвокат прочел следующие
строки:
"Милый мистер Ричард,
эту записку вручит вам Филипп, человек моего дядюшки. Он
приехал за нами из Тренчберри, потому что бедный дядюшка
умирает. Мы с папой и мамой должны немедленно туда
отправиться.
Если бы вы, милый друг, пожелали скорее утешить нас в
этом большом горе и присутствовать при вскрытии завещания,
то приезжайте в Тренчберри. Мы выехали в наемной карете в
седьмом часу вечера; может быть, вы догнали бы нас в
легком экипаже. Если бы вы решили ехать (папа тоже был бы
очень обязан вам за помощь при разборе бумаг), то возьмите
с собою Филиппа.
Ваша Люси".
Мистер Томпсон с сожалением посмотрел на разложенный парадный
костюм. Пожалуй, ехать приличнее в повседневном платье... Мистер
Томпсон, отвернувшись, быстро поцеловал подпись мисс Люси и
спрятал письмо на груди.
- Позовите Флетчера! - крикнул он слуге. - Мама у себя?
- Миссис на заседании благотворительного комитета. Она
приказывала послать за ней лошадь к девяти.
- Флетчер, заложите в шарабан обеих лошадей. Мы едем в
Тренчберри. Скажите Долли, чтобы она привезла матушку в наемной
карете, и передайте ей о моем срочном вызове за город. Вряд ли я
вернусь раньше понедельника. Вы без лошадей, Филипп?
- Прибыл сюда почтовым дилижансом. Если позволите, помещусь
в вашем экипаже.
- Хорошо, можете ехать со мной. В каком состоянии вы
оставили больного?
Ох, уже без памяти! Вся левая половина отнялась. Верно,
уже преставился, царство ему небесное. Добрый был господин!
- Правда, что на дорогах у вас шалят?
- Истинная правда! Сколько, прости, господи, развелось этих
мужиков-убийц по дорогам! Грабят, убивают господ! Имения
поджигают!
- Вы умеете обращаться с оружием, Филипп?
- Так точно, обучены. Из пистолета даже случалось
стрелять...
Мистер Томпсон извлек из пыльного ящика под столом пару
старых заржавленных пистолетов, а из-за спинки дивана - шпагу с
литым медным эфесом. Еще покойный мистер Уильям надевал ее к
парадному мундиру в дни своей молодости. Клинок был слегка
погнут, и оружие едва ли внушало бы уважение уличному воришке.
Натянув на ноги теплые конькобежные ботинки, подбитые мехом,
адвокат завернулся в зимний плащ, натянул на голову капюшон и
предложил лакею из Тренчберри садиться в экипаж. Выходя из
кабинета, тот бросил в корзинку под столом адвоката несколько
смятых клочков бумаги.
Кухарка с крыльца посмотрела вслед удаляющемуся экипажу и
затем убрала со стола нетронутый обеденный прибор.
Очертания кустов и деревьев расплывались в сизо-серой мгле
зимнего вечера. Выпал первый снежок; колеса превратили его на
дороге в грязную жижу, но в канавах и под кустами пятна снега
белели на темной, подмерзшей земле. Небо очистилось от облаков,
и небесный охотник Орион с алмазным мечом у трехзвездного пояса
стоял прямо над вершинами леса.
Полночь близилась, когда у брода через лесной ручей
остановились два путника. Все расстояние от окраины Бультона до
этого брода путники проделали пешком и не заходили по дороге ни
в один трактир. Оба были одеты в куртки и шапки простых
земледельцев, держали в руках тяжелые дубинки, но разговаривали
между собою языком горожан.
- Это здесь, Венсли, - сказал старший, осматриваясь по
сторонам. - На целую милю кругом - сплошной лес. Алекс приглядел
хорошее местечко.
- Далеко ли отсюда до берега Кельсекса? - спросил его
товарищ. - Темновато сейчас разбираться в незнакомом лесу. Надо
было прийти засветло.
- Алекс мне все растолковал. Ручей впадает в Кельсекс, должно
быть, вон за теми кустами... Пойду взгляну...
Старший перескочил через канаву и скрылся в кустарнике.
Спутник его не спеша прохаживался у брода, прислонив свою
дубинку к дереву. Среди голых ветвей чернели вороньи гнезда и
слабо просвечивал отблеск северных созвездий. Гримльс долго не
возвращался.
- Темновато, черт побери! - пробормотал Венсли. - Не
разберешь ни масти лошадей, ни цвета шарабана. Как бы не
ошибиться...
Он приподнял наушник суконной шапки, опущенный с боков и сзади
до самых плеч, и прислушался. Неподалеку похрустывали в кустах
сучки под ногами Гримльса. Каждый шорох отчетливо разносился в
сухом, морозном воздухе, рождая дальние отзвуки.
- Рыжая кобылка и чалый мерин, желтый шарабан с поднятым
верхом. Кучер и двое седоков. Алекс должен сидеть справа. Когда
лошади войдут в ручей, он крикнет: "Сэр, лошади боятся воды!.."
Нападать, как только запряжка минует брод и начнет брать
подъем... Эге, цокают копыта!
Тихим свистом Венсли подозвал Гримльса. Тот перешагнул через
кучу слежавшегося снега в канаве.
- Середина реки свободна от льда. Течение довольно быстрое. У
берегов - тонкая кромка, человека едва ли выдержит... Чего ты
свистел?
- Едут... Слышишь?
Венсли и Гримльс скользнули за ближайшие к броду деревья. Оба
приготовили дубинки и ощупали рукоятки ножей под куртками.
Из-за поворота дороги показался экипаж. Напрягая зрение,
Гримльс различил, что левая лошадь темнее правой. Перед спуском к
броду упряжка чуть сбавила свою быструю рысь.
- Сэр, лошади боятся воды! - раздался резкий голос правого
седока, но кучер стегнул по конским спинам и прикрикнул: "И-эх,
верблюды!"
Раздался плеск воды и скрежет железных шин по каменистому дну
ручейка, из-под копыт полетели комья смерзшейся глины: упряжка
вынесла экипаж уже на подъем. Гримльс бросился вперед и
замахнулся дубинкой на лошадей. Кони рванулись вправо, экипаж
стал посреди дороги, кучер свалился с козел.
- Эй, проклятый лендлорд, давай деньги! - завопил Венсли,
появляясь сзади, из-за деревьев.
Внезапно правый седок вскочил с места и выхватил из кармана
железную гирьку. Он с силой размахнулся и... обрушил удар на
своего спутника. Тот мешком упал на подножку. Подоспевший Венсли
ударил его дубиной.
Гримльс и Венсли оттащили труп в кусты. Алекс Кремпфлоу тряс
за воротник оторопелого кучера. Тот лежал у переднего колеса,
ушибленный и оробевший. Лошади, запутавшиеся в постромках,
дернули, Кремпфлоу отскочил с проклятием. Сквернословя и рыча,
он ухватил вожжи.
- Да помогите же мне, дьяволово семя, - прохрипел он своим
достойным компаньонам, - не то и Флетчеру придет конец! Эти
проклятые твари не хотят стоять на месте! Флетчер, будь проклята
моя кровь, да отползи хоть в сторону от колес!
Кучер с кряхтеньем отполз в канаву и встал на четвереньки.
Лицо его было перекошено от страха.
- Не трусь, Флетчер! Ползи на четвереньках в лес, сделай
небольшой крюк, потом снова выходи на дорогу и ступай не спеша в
Тренчберри. Не забудь, что и как ты должен объяснить помощнику
шерифа.
- Очень вы меня помяли, ребята, - с усилием проговорил
кучер, выбираясь из канавы. - Места живого не осталось...
- Ступай, ступай, побыстрее убирайся отсюда! Нам еще
придется немного поработать.
- А как же лошади? - робко спросил Флетчер.
- Лошадей мы выпряжем без тебя и верхом вернемся в Бультон.
Не теряй времени, Флетчер, и ты до гроба будешь иметь свое виски
утром, в полдень и перед сном!
На следующее утро после прибытия в Дональд-Корт леди Эллен
весьма рано поднялась и незамедлительно занялась таинствами
туалета. Сидя за зеркалом, она внимательно прислушивалась к
утренним звукам в доме. Как только из фехтовальной залы стали
доноситься частые негромкие удары, миледи шепотом подозвала
камеристку.
- Поди узнай, где Блентхилл, - приказала она своей
неизменной наперснице.
Бетси исчезла, вернулась и заверила даму, что сэр Генри еще не
выходил из своей комнаты.
Свежая, как утренний ветерок, одетая подкупающе просто и
убранная столь искусно, будто сама природа, без прикосновения
человеческих рук, сотворила ее прическу, леди Эллен спустилась
вниз. Посреди фехтовального зала граф Гарри Эльсвик и месье
Леглуа молча бились на эспадронах. Роберт Стенфорд считал
"поражающие" удары. Сетки защищали лица спортсменов, кожаные
перчатки предохраняли их руки от ранений.
- Я не помешала, господа? Какое горе, что господь создал меня
женщиной! Больше всего на свете я люблю спорт, охоту, гонки на
воде - и все это для меня полузапретные плоды! Дайте мне рапиру,
месье Леглуа, я хочу испытать, сколько секунд я продержусь
против первого клинка Оксфорда. Граф, извольте защищаться!
К своему изумлению, граф Эльсвик оказался перед незаурядной
фехтовальщицей. Первые выпады прекрасной амазонки он отвел шутя,
но когда кончик ее рапиры трижды тронул его плечо и грудь, он
сбросил решетчатую маску и стал обороняться тщательнее. В пылу
сражения граф не заметил, что с его клинка соскочил защитный
наконечник.
- Милорд, - подсказал Леглуа шутливо, - у вас, по-видимому,
серьезный противник. Попробуйте испанский прием.
Увлекшийся граф последовал совету ментора, обманул противницу
ложным выпадом и сделал молниеносный короткий укол при
вывернутой кисти. Миледи слабо вскрикнула и уронила рапиру. Чуть
выше ее левой подмышки показалась алая капелька крови.
Виконтесса испугалась, побледнела, и встревоженный Гарри Эльсвик
подхватил ее за талию.
- Как это случилось? - воскликнул Роберт. - Боже, ваша рапира
не имеет наконечника, Гарри! Миледи, вы ранены?
В эту минуту в дверях показался сэр Генри Блентхилл.
- Это просто царапина, - произнесла виконтесса; губы у нее
побелели и дрожали. - Зато я теперь на всю жизнь сохраню след
моей встречи с лучшей шпагой Оксфорда! Благодарю вас, граф!
Продолжая опираться на руку противника и не взглянув на сэра
Генри, виконтесса вышла из зала. Сэр Генри, кипя от негодования,
остался на пороге, а граф Эльсвик проводил даму до самых дверей
ее комнаты. Здесь, уже приоткрыв дверь, она томно посмотрела ему
в глаза и прошептала:
- Обещайте мне вести себя благоразумно, если бы тот, бешеный,
вздумал разыгрывать роль моего защитника. Во всем виновата я
одна, и никто, кроме моего супруга, не имеет права...
Тут у виконтессы закружилась голова, она пошатнулась и на
мгновение обвила рукой плечи кавалера. В следующий миг раненая
амазонка исчезла за дверью. На своем белом жабо Гарри заметил
влажный отпечаток алого пятнышка... Ошеломленный, с пьянящим
чувством головокружения, он шел по коридору, ничего не видя
перед собой; у лестницы он лицом к лицу столкнулся с Генри
Блентхиллом.
- Угодно вам условиться о нашей встрече? - спросил сэр Генри
надменным тоном.
- В любую минуту готов к вашим услугам, - бросил граф
небрежно, показывая всем своим видом, что встреченный джентльмен
являет собою самое незначительное и пустое препятствие на пути.
- Молокосос! - Прошипев это слово и задыхаясь от ярости, сэр
Генри схватил графа за плечо, повернул к себе лицом и легонько
задел его по носу парой лайковых перчаток, которую держал в руке.
На языке джентльменов это была полновесная и оглушительная
пощечина. Граф взревел и, как раненый вепрь, бросился на
обидчика. Вынырнувший, словно из-под земли, месье Леглуа развел
разгоряченных противников.
Уже через час секундант графа Эльсвика месье Шарль Леглуа и
секундант маркиза Блентхилла юный Роберт Стенфорд уединились на
нейтральной почве библиотечного зала и под величайшим секретом
выработали условия поединка, предусмотрев все меры, чтобы не
затронуть репутации дома и оставить в тени имя благородной леди.
Местом встречи была выбрана роща около Шрусбери. По просьбе
обоих противников, секунданты их - юный Роберт и месье Леглуа -
поклялись дворянской честью, что имя леди Эллен при любом исходе
поединка никогда и ни при каких обстоятельствах не будет
упомянуто.
Тем временем леди Эллен с немалым беспокойством примеряла
очень открытый вечерний туалет. К своему огорчению, она
