и "Френсис Райленд", болтаются между Архангельском и Бультоном,
как ткацкие челноки... Нет, Джеффри занят.
- В долине... задача тонкая, Джакомо! К прибытию Каррачиолы
там все должно быть готово. Письмецо Бернсу будет... рискованное!
Грелли с досадой оттолкнул пустой кубок и раскурил трубку.
- Мне давно нужен толковый и надежный секретарь. Мортон по
горло занят сейчас как единственный юрист, которому я могу
доверять, да и состарился он сильно. После бегства дочери он
совсем опустился. Нет ли у тебя, Джузеппе, подходящего парня
среди экипажа?
- Там есть этот Кольгрев, бывший гравер... Но у него
неважное настроение. Нет, пожалуй, на корабле не подберешь
никого. Но знаешь, Джакомо, сегодня я видел у Вудро одного
малого, лет девятнадцати-двадцати. Парень здесь чужой, простой
матрос, сидит на мели, потому что отстал от корабля, родные у
него поумирали, вот и околачивается у Вудро. Он нарисовал его
портрет так хорошо, что сам Ван-Дейк не смог бы вернее
заклеймить Черного. Вудро стоит за своей стойкой как живой, а
глаза так и смотрят на тебя, словно пистолетные дула. Пишет
парень тоже хорошо, Вудро не нахвалится на этого Неда. Вот этот
парень, пожалуй, и подошел бы тебе. Хочешь, я пришлю его завтра
в Ченсфильд? Ты приглядись.
- Присылай. Как его полное имя?
- Кажется, Эдуард Мойнс.
- Хорошо! А послезавтра я приеду в порт проводить тебя и
вручу письмо для Каррачиолы. Кстати, прими во внимание:
Каррачиола пишет, что в Гвинейском заливе за тремя моими шхунами
погналась какая-то старая французская калоша, допотопный фрегат
под названием "Святой Антуан". Это было, правда, в апреле, но
старый ворон, видать, давно караулит простаков в тех водах. Не
сунься невзначай ему под пушки, Джузеппе.
- Эти пушки уже на дне морском, Джакомо! Ровно десять суток
назад "Окрыленный" с дыркой в корме, без одной мачты и с
выгоревшей палубой скормил этого "Святого Антуана" рыбам. Дело
было ночью, в открытом море, юго-западнее Азорских островов.
Французы открыли огонь первыми, и Блеквуд так ответил им, что
через двадцать минут они взлетели на воздух. Из всего экипжка мы
выудили одного отставного пехотного капитана, некоего Леглуа. Он
сообщил, что судно несло службу в западных африканских водах, но
получило приказ идти к берегам Америки, на перехват наших
торговых кораблей. Похоже, что этот Леглуа не очень-то стремится
на родину; тип довольно скользкий... Он-то и рассказал мне про
французскую экспедицию, погибшую в дебрях Конго. Это была
детская "работорговая" затея какого-то французского маркиза...
Нет, уважаемый господин виконт, западные воды Африки уже
освободились от "Святого Антуана". Спокойной ночи, Джакомо!
Багровое солнце выкатилось из-за горизонта и повисло в низкой
пелене тумана. На конюшне седлали лошадей. Глухо лаяли и
взвизгивали собаки. В сумраке аллей раздавался нетерпеливый
топот, бряцанье удил и конское ржанье.
Сэр Фредрик в красном охотничьем рейтфраке первым вскочил в
седло. Под ним заплясал темно-гнедой жеребец с длинной сухой
головой, короткой гривой и высоко подстриженным хвостом. Псари
не спускали со сворок рвущихся собак, чтобы лошади в сутолоке не
передавили им лап. Егерь держал на привязи борзую Леди.
Генри Блентхилл долго ощупывал подпругу, прежде чем поставить
ногу в стремя. Потом он легко перенес в седло свое грузное тело,
и его вороной Патрокл, который без особого труда смог бы донести
закованного в латы крестоносца до самой святой земли,
встряхнулся, замотал головой и уронил клок пены на гравий
дорожки.
Грум подвел к виконтессе ее серого коня. Леди Эллен, одетая
по-мужски, в охотничьем фраке и широкополой черной шляпе, сбежала
с крыльца, ударяя стеком по голенищу лакированного сапожка.
Паттерсон поддержал ей стремя. В седле миледи казалась
прелестным кокетливым мальчиком. Она взяла поводья в левую руку,
обтянутую лайковой перчаткой, и шаловливо подняла свою лошадь на
дыбы.
Из кустов вынырнул старший егерь, едва не наскочивший в тумане
на собак. Он сообщил виконту, что три оленя обложены в лесу с
ночи, цепь загонщиков уже находится на границе оклада и ждет
сигнала.
- Туман, кажется, начинает рассеиваться. День будет ясным, -
сказал Блентхилл, посылая шенкелями [шенкель - обращенная к
лошади часть ноги всадника, от колена до щиколотки] свою лошадь вперед. - Сэр
Фредрик, любезный сосед, я не из терпеливых! Вперед!
Кавалькада перешла на рысь и скоро миновала длинные уродливые
корпуса и навесы нового кирпичного завода, выстроенного вдоль
шоссейной дороги. Из высоких труб валил вонючий дым, и вереница
молчаливых рабочих с бескровными, серыми лицами прошла мимо
всадников; рабочие тащили носилки со свежеобожженным, еще теплым
кирпичом. Всадников долго преследовал тяжелый запах угольного
дыма, мешавшегося с туманом.
Еще дальше кавалькада потревожила большое стадо тонкорунных
овец, охраняемое двумя злобными шотландскими овчарками. Псы
накинулись было на привязанных охотничьих собак, те зарычали, и
псари ударами арапников отогнали овчарок от узкомордых, визжащих
борзых.
Из багрового солнце становилось огненно-желтым. Оно
поднялось над лесом, и туман пушистыми клочьями поплыл вверх, в
бесцветное небо. Темные кочковатые луга, осыпанные брусникой, и
полоса порыжелого кустарника подступали к самой лесной опушке.
Всадники придержали коней и стали делиться на партии.
Старший егерь перекинул со спины на грудь кривой охотничий
рог, набрал полные легкие воздуху и приложил губы к мундштуку...
Протяжный серебристый звук, печальный и чистый, пронесся над
лугами. Два ворона с карканьем сорвались с одинокой сосны на
вершине холма. Длиннохвостая сорока, часто махая коротенькими
крыльями, полетела от опушки в луга, а в глубине ожившей лесной
чащи покатился волнами глухой нарастающий гул. Щелканье
деревянных трещоток, отрывистые человеческие голоса, барабанная
дробь, треск сучьев и пронзительные звуки рожков заглушили шорох
ветерка в вершинах деревьев.
Молодой олень с двумя отростками на крепких рогах рысцой
выбежал на опушку против замаскированных конников группы сэра
Генри Блентхилла. Наследник Уольвсвуда приподнялся в стременах и
стиснул шенкелями бока лошади. В тот же миг псари, затаившиеся у
самой опушки, спустили собак. Захлебываясь страстным,
прерывистым лаем, шесть живых стрел ринулись за оленем. Огромным
прыжком животное вымахнуло на поляну и, прижав рога к спине,
понеслось вскачь, но уже вся группа сэра Генри мчалась ему
наперерез. Псари заулюлюкали и затрубили вслед, и травля
началась.
Олень летел к дальнему лесу, черневшему по другую сторону
лугов. Но он не успел покрыть и половину этого пространства.
Собаки настигли его, окружили на скаку. Одна из борзых вцепилась
в олений бок. Запах крови привел псов в исступление. Бег оленя
замедлился. Перелетая через рытвины, кусты и кочки, всадники
догоняли зверя. Затравленное животное отбросило ударом рогов
собаку, порывавшуюся к его горлу. Собака перевернулась в воздухе
и с визгом отлетела; но сэр Генри Блентхилл, обскакавший оленя
справа, вскинул короткоствольный карабин и на коду выстрелил.
Олень осел на задние ноги, всадники налетели на него.
Торжествующий переливчатый звук рога прокатился в лугах.
Другой олень понесся в сторону поместья. Группа всадников с
леди Эллен во главе погналась за ним. Спасаясь от преследования,
олень влетел в самую гущу овечьего стада. Овцы в испуге прыснули
в стороны, мальчишка-пастушонок заметался среди животных и
угодил под копыта бешеных лошадей охотников. Серый конь
виконтессы сшиб мальчишку, но всадница проскакала, даже не
оглянувшись на это малозначительное препятствие. Отставший
Паттерсон приблизился рысцой к своей группе, когда всадники уже
спешивались вокруг затравленного оленя. В руках миледи Паттерсон
заметил дымящийся пистолет, а животное, запрокинув маленькую
голову и прикусив язык, лежало на окровавленной траве.
Тем временем сэр Фредрик погнался по краю болота за третьим
оленем. Зверь забился в опасные для всадников крепи на болоте, и
забрызганные грязью собаки потеряли след. Внезапно из-под копыт
метнулась в сторону вспугнутая рыжая лисица, и вся свора
скололась за ней. Только одна борзая Леди продолжала рыскать в
поисках оленьего следа. Наконец она подняла оленя в прибрежном
лозняке у болотистого озерка. Вздымая брызги, раненый олень
выскочил на мох противоположного берега, но Леди отрезала зверю
путь к лесу. Виконт пустил коня в карьер и настиг оленя, уже
окончательно измученного неотвязной борзой. Бросив коня, охотник
ударил оленя ножом под лопатку.
Старший егерь затрубил отбой и общий сбор. Загонщики тащили на
носилках тела убитых животных к дороге, где все эти трофеи были
сложены на крестьянскую тележку. Леди Эллен, прогуливаясь пешком
вдоль опушки, метким выстрелом из дробовика подстрелила фазана,
вырвавшегося у нее из-под ног. Виконтесса отдала ружье и птицу
егерю, сорвала зеленую веточку, сунула ее в петлицу и, усевшись
в седле, коротким галопом поскакала навстречу мужу. Сэр Генри
Блентхилл с восхищением поглядел ей вслед.
Охота прошла на редкость удачно. Лишь одна борзая была
ушиблена оленьими рогами и сильно хромала, какой-то загонщик
вернулся домой с пулей в мякоти ноги да подмятый конями
мальчишка-пастушонок к полудню умер от ушибов. Но эти
незначительные происшествия не омрачили праздника.
После веселого обеда под сенью старых лип вереница карет и
верховых лошадей уже в сумерках покинула Ченсфильд. Виконт лично
следил в своем охотничьем кабиследнего корабля у меня есть
хорошие рекомендации. Я слышал, милорд, что у вас много добрых
кораблей, и был бы рад получить работу на одном из них.
- Что ты умеешь делать, Нед?
- Ничего особенного, милорд.
- У тебя, говорят, хороший почерк?
- В юности я учился чертить и писать тушью, но давно не
занимался этим.
- Лорн сказал мне, что ты хорошо рисуешь.
- Не угодно ли вам испытать меня, сэр?
- Это мы еще успеем. Мне нужен расторопный секретарь, Нед, и
я хочу предложить тебе эту работу.
- Что вы, сэр, разве мне по плечу такое важное дело?
Виконту все больше нравился этот юноша. Он потрепал его по
плечу:
- Не боги обжигают горшки, Нед. Я надеюсь, что ты быстро
войдешь в круг своих новых обязанностей. Нравится тебе у меня?
- Сэр, за всю мою жизнь я еще не бывал в такой комнате. Это
похоже на зал в Британском музее. Неужели вы пользуетесь такой
массой оружия? По-моему, его хватило бы на всю британскую армию.
Виконт засмеялся:
- Ты тоже будешь пользоваться этим оружием. Поди выбери себе
нож и пистолет по душе, только всегда пускай их в дело с умом.
Оружие - это, знаешь ли, такая вещь, что делает человека или
очень страшным, или очень смешным. Поэтому никогда не махай им
попусту!.. Что ж ты стоишь? Выбирай любые.
- Если вы не шутите, милорд, я выбрал бы этот пистолет и вон
тот кинжал.
- Гм! Ты сделал недурной выбор! Это добрый испанский клинок,
и служил он когда-то... Впрочем, это все равно! Бери их. Ты
сильно устал с дороги?
- Нет, сэр.
- Тогда садись за стол и напиши письмо, которое я тебе
продиктую. Я взгляну на твой почерк. Эрик, позови ко мне старика
Мортона.
Молодой человек очинил перо и положил перед собой лист чистой
бумаги. Виконт заложил руки за спину и, расхаживая из угла в
угол, начал диктовать письмо для Каррачиолы в Капштадт. Оно было
кратким, предлагало Каррачиоле молниеносно провести с помощью
Джозефа Лорна "операцию на острове", а затем, сдав командование
эскпедицией, отправиться в Голубую долину в низовьях
Огайо, в ста милях выше поселка Винсенс, предварительно получив
от Лорна некоторые дополнительные указания. Молодой человек
водил пером очень быстро, и бумага покрывалась идеально ровными
строками с четким рисунком букв.
- Я хотел бы обладать твоим уменьем, Нед, - сказал виконт,
глядя через плечо юноши. - Мне еще не случалось видеть у матроса
такой почерк. Давно ли ты бросил ученье?
- Больше пяти лет назад, милорд. Но один художник потом
