сделать попытку убежать, но Вейни крепко держал его.
-- Выкиньте его во двор,-- сказал Вейни, вспоминая, как этот самый
священник заманил его в Охтидж-ин, обещая ему безопасность, и как этот
священник стоял рядом с Байдаррой.-- Пусть он испытает свою судьбу там,
среди людей.
-- Как твое имя? -- спросила священника Моргейн.
-- Гинун,-- едва произнес полукровка. Он повернулся, чтобы взглянуть
на Вейни. Темноглазый пожилой человек, может быть, больше человек, чем
кваджл. От страха его губы тряслись.-- Великий лорд, многие будут помогать
тебе, многие, и я буду помогать тебе. Наши лорды ошибались.
-- Думаешь, я поверю тебе? -- спросил Вейни с такой горечью, что ему
было трудно говорить. Он освободил старика.-- Ты знал своих лордов, ты знал,
что должно будет случиться, когда вел меня к ним.
-- Возьми нас с собой,-- прошептал Гинун,-- возьми нас с собой, не
оставляйте нас здесь.
-- Куда? -- спросила Моргейн холодным тоном.-- Куда, по-твоему, мы
направимся отсюда?
-- Через Источники, через Врата в другие земли.
Ужасно было видеть надежду в глазах священника, когда тот переводил
взгляд с одного на другого. Его подбородок трясся, а глаза были наполнены
слезами. Он поднял руку для того, чтобы прикоснуться к Моргейн, но вдруг
потерял смелость и прикоснулся вместо этого к руке Вейни, всего лишь
пальцами, не больше.-- Пожалуйста,-- просил он его.
-- А кто тебе это сказал? -- спросила Моргейн.-- Кто?
-- Мы ждали,-- прошептал хрипло священник.-- Мы стремились к
Источникам, и мы ждали. Проведи нас через них, возьми нас с собой.
Моргейн отвернулась, не желая больше говорить с ним. Плечи
священника опустились, он начал вздрагивать от рыданий. Затем посмотрел на
Вейни. Его лицо было мертвенно-бледным.-- Мы служили кел,-- сказал он,
словно оправдываясь.-- Мы ждали, мы ждали. Лорд, поговори с ней. Лорд, мы
будем помогать тебе.
-- Уходи отсюда,-- сказал Вейни, ставя его на ноги. Тревога закралась в
его сердце, когда он смотрел на священника, который служил дьяволу, чьи
молитвы были на службе у кваджлов. Священник вырвался из его рук, все еще
глядя на него умоляющими глазами.
-- Она не будет иметь с тобой никаких дел,-- сказал Вейни священнику.--
И я тоже.
-- Короли Бэрроу,-- зашептал священник, глаза которого отвернулись
от него, а затем уставились снова. Он импульсивно трогал амулеты, которые
висели на его одеянии.-- Лорд Рох пришел с истиной. Это была истинная
правда.
И священник направился к двери, но Вейни схватил его и вернул назад.
Тот бессмысленно боролся, как отчаявшийся человек.
-- Лио,-- сказал Вейни спокойным голосом, вызывающим страх у
всех, кто его слышал, и готовый к любому повороту событий священник затих.-
- Лио, не разрешай ему уйти. Этот священник навредит тебе при первой
возможности. Умоляю, не пренебрегайте моими словами.
Моргейн посмотрела на него, затем на священника.-- Бравый
священник,-- сказала она стальным и чистым голосом в тишине, которая вдруг
воцарилась в комнате.-- Фвар!
Из того угла, где стояли плененные стражи, вышел человек. Самый
высокий по сравнению с остальными, ростом почти с Моргейн. У него было
квадратное лицо, заживающий шрам бежал по правой щеке вниз через обе
губы. Вейни сразу узнал того, кто гарцевал на вороном во дворе.
-- Да, леди,-- сказал Фвар. Его акцент был понятнее чем у других, и вел
он себя с достоинством, стоя прямо.
-- Собери своих сородичей вместе и найди тех кел, которые выжили. Я
не буду убивать их, Фвар. Я хочу посадить их в одной комнате под стражей. Ты
знаешь, что я держу данное мной слово.
-- Да,-- ответил Фвар и нахмурился. Его лицо могло показаться вполне
обычным, но это было не лицо, а маска, на которой больше всего выделялись
глаза, горячие и жестокие -- Для некоторых из них вы пришли слишком поздно.
-- Меня не волнуют те, кто проклят всеми,-- ответила Моргейн.-- Я
обязана только тебе и полагаюсь только на тебя, потому что ты мне понятен.
Фвар поколебался и, поклонившись, направился к выходу.
-- И еще, Фвар...
-- Леди?
-- Охтидж-ин отныне крепость людей, и я свое дело сделала. А те, кто
занимаются сейчас грабежом -- они крадут у тебя.
Эта мысль явственно отразилась на лице Фвара, и прочие
присутствующие внимательно следили за происходящим.
-- Да, пожалуй,-- сказал Фвар.
-- Леди,-- сказал другой с сильным акцентом.-- Амбары с зерном...
Будете ли вы раздавать?..
-- Разве не Хаз ваш священник? -- спросила она.-- Пусть ваш священник
откроет амбары и поделит это ваше зерно среди ваших людей. Не спрашивайте
меня больше о таких вещах. Это меня не волнует. Оставьте меня.
Наступило молчание.
Один из болотников махнул стражникам-кваджлам, гоня их к двери.
Двинулись и все остальные, Фвар и Хаз, остались только трое сыновей Хаза,
которые были назначены стражниками, и всхлипывающий священник Гинун, а
также трое слуг, стоящих на коленях в дальнем углу.
-- Покажите мне,-- сказала Моргейн слугам,-- где лучшие комнаты с
крепкими дверями, достаточно безопасные, чтобы мы могли бы поместить там
священника для его же собственной защиты.
Она говорила с ними мягко, и некоторые зашевелились, другие,
набравшись смелости, взглянули на нее, тут же опустив глаза.
-- Там,-- сказал старший из них и указал в сторону двери, которая вела
из центрального коридора внутрь.
Там, напротив большого главного зала, была маленькая комнатка без
окон. В ней Моргейн и велела запереть священника, закрыть задвижку на двери
и обмотать ее цепью, поставив у дверей стражу. Идея посадить священника под
арест принадлежала Вейни, и он проделал все это не торопясь.
Ему не хотелось смотреть священнику в глаза, когда тот уселся в темной
комнате, где было запрещено держать какой-либо огонь, чтобы он не принес
вреда ни себе, ни другим с его помощью. Ужас священника был почти осязаем,
и Вейни колебался закрывать дверь.
Священник дьяволов, который ползал около ног Моргейн и чья
нечистота словно бы запачкала их самих. Вейни с отвращением смотрел на
этого человека, видя, как он боится темноты, и понимал его страх.
-- Успокойся,-- сказал он наконец Гинуну так, чтобы стражники не
слышали,-- ты здесь в большей безопасности, и будешь в безопасности до тех
пор, пока ведешь себя тихо.
Когда Вейни закрывал дверь, священник с белым лицом и ужасом в
глазах все еще смотрел на него. Вейни задвинул задвижку и обмотал вокруг нее
цепь, вспоминая крышу башни, где сидел под замком он сам, и слова Роха. Он
подумал, что ему никогда не хотелось бы увидеть, как вел себя тогда этот
священник. Он, илин, никогда не скажет об этом Моргейн. Он не доверит ей
свои воспоминания.
И он не знал, было ли это из-за добродетельности или из-за трусости.
Сыновья Хаза заняли свои места около дверей. Моргейн поджидала его
в нижнем зале. Он вышел к ней через палаты, в которых сидели когда-то
великие лорды, и бросил ее вещи на камни рядом с очагом.
Еще несколько тел попались им. Порванные гобелены, тела стражников
и бывших лордов лежали среди разбитого стекла и перевернутых кресел. Вейни
знал их. Одно из них было телом старой женщины, другое -- телом одного из
старых лордов, который с неохотой поклонялся Хитару.
-- Наведите здесь порядок,-- резко сказала Моргейн слугам,-- и уберите
их.
И, пока они делали это, она пододвинула тяжелое кресло прямо к очагу,
к огню, который все еще горел там, разведенный для бывших хозяев, вытянула
ноги и скрестила их в лодыжках, не обращая никакого внимания на грязную
работу, которую выполняли слуги. Она поставила Подменыш концом на
пол, прислонила сбоку от себя и протяжно вздохнула.
Вейни отвел глаза от того, что происходило в комнате. Слишком много
страшных смертей. Он был воином, но он привык к сражениям, а не к
истреблению вооруженными людьми безоружных. Ему не хотелось в
дальнейшем вспоминать все то, что произошло в Охтидж-ине.
Где-то здесь была Джиран, потерянная в этом хаосе, уцелевшая или
погибшая от жестокой руки одного из болотников. Он подумал об этом с
болью в сердце, ощутил собственную измотанность и услышал шум толпы
снаружи. Несчастным женщинам этой крепости уже ничем нельзя было помочь.
Но Джиран верила ему, когда он говорил ей, что заберет ее из Охтидж-ина.
-- Лио,-- сказал он и упал на колени рядом с очагом, у которого
сидела Моргейн. Его голос дрожал, но ему не было стыдно, потому что оба они
были уставшими. -- Лио, где-то здесь Джиран, я должен найти ее, я перед ней
в долгу00.
-- Нет.
-- Лио.
Она смотрела в огонь, ее загорелое лицо было усталым, а белые волосы
все еще мокрыми от дождя.-- Если ты выйдешь наружу, во двор, то какой-
нибудь шию воткнет тебе нож в спину. Нет, достаточно.
Он поднялся на ноги, тронутый ее заботой, уставший от бесполезных
дебатов и борьбы своих доводов с ее. Он посмотрел на дверь, раздумывая над
тем, что она высказала свои возражения и больше нет смысла продолжать
убеждать ее, но, тем не менее, направился к выходу. Он знал о ее доброте, и она
тоже знала это.
-- Илин,-- ее голос догнал его.-- Я отдала тебе приказ.
Он остановился. Это был голос чужого человека, холодный и
незнакомый. И сама она была окружена незнакомыми ему людьми, намерений
которых он не знал. Он смотрел на нее, и страх подобрался в его сердце. Было
такое ощущение, что она, как и вся земля, изменилась.
-- Я не собираюсь повторять тебе мои доводы,-- сказала она.
-- По отношению к кому-нибудь другому,-- ответил он,-- это могло бы
быть полезно.
Последовало долгое молчание. Она сидела и смотрела на него, а он
наблюдал, как в ней растет холод.
-- Что ж, можешь поискать свои вещи,-- сказала она.-- А затем можешь
взять лошадь и эту девочку хию, если она еще жива, и уходите с ней, куда
хотите.
Она всегда говорила именно то, что имела в виду, и он затрясся от
бессильного гнева. В ее голосе не было ни одной сердитой нотки, ничего
такого, против чего он мог бы восстать, никакой надежды на то, что он не так
понял или что она не так выразилась. На него давила жуткая усталость и
пустота, которую невозможно было постичь, -- если он уйдет сейчас, то
никогда больше Моргейн не увидит.
-- Я не узнаю,-- сказал он.-- Я не узнаю ту, кому дал клятву.
Ее глаза оставались сфокусированными на чем-то за его спиной, словно
она уже распрощалась с ним.
-- Ты не можешь прогнать меня,-- закричал он на нее, и его хриплый
голос сломался, лишая его последних остатков достоинства.
-- Нет,-- согласилась она, не глядя на него.-- Но если ты остаешься со
мной, то не должен обсуждать мои приказания.
Он отрывисто вздохнул и подошел туда, где она сидела, преклонил
колена на камне у очага, сорвал плащ, который она дала ему, отложил его в
сторону и смотрел в одну точку до тех пор, пока не почувствовал, что может
говорить, не теряя самоконтроля.
Она нуждалась в нем, убеждал он себя. И, тем не менее, она не
приказывала ему остаться. Джиран, подумал он, будет оставаться в его памяти
до конца его дней, но Моргейн... Моргейн он не может покинуть.
-- Могу я хотя бы,-- спросил он спокойно,-- послать одного из слуг,
чтобы они поискали ее?
-- Нет.
Он отчаянно вздохнул, чуть не смеясь, надеясь, что это была
необдуманная реакция и что она передумает, но смех и надежда умерли, когда
он взглянул на нее прямо и увидел, что холодность все еще была на ее лице.-- Я
не понимаю,-- сказал он.-- Я не понимаю.
-- Когда мы клялись друг другу,-- сказала она слабым голосом,-- ты
попросил меня об одной любезности, и я пошла тебе навстречу. Не вмешивайся
в то, что тебя не касается. Так что -- не оставишь ли ты в покое и эту девочку?
-- Я не понимаю, лио. Она была пленницей, и ее куда-то увели.
Возможно, она страдает. Женщины там, снаружи,-- добыча болотников и
толпы во дворе. Однако ведь ты тоже женщина, неужели ты не можешь найти
способа помочь ей?
-- Она, может быть, страдает, и если ты хочешь спасать ее, то оставь
