Берри пожал плечами:
- Можете заглянуть ко мне в любой час. Там будут все наши и Дикс.
Глория тоже будет.
Я почувствовал тяжелый взгляд Билла и повернулся для отпора.
- Спасибо, но вряд ли.
- Я должен вернуться на работу, - сообщил Билл и, дружески кивнув,
вышел.
Берри проводил его взглядом и стряхнул пепел прямо на пол. Затем он
заговорил со мной:
- Как ты думаешь, он пошутил?
- Относительно чего?
- Насчет оружия, - он стал чесать нос, поглядывая на меня искоса.
- А что, это тебя страшит, приятель?
Он деланно засмеялся, но глаза его стали злыми.
- Ну, я пошел работать.
- А зачем Джо сидел сегодня ночью? Берри еще более скосил глаза, но
ответил:
- Он работал.
- В темноте? Ты думаешь - я дурак?
- Ночью, а почему бы и нет? Ночью приятно работать, никаких помех, -
сказал он и величественно удалился на свою территорию.
Когда ровно в семь явился Билл и мы вместе стали закрывать двери
гаража, я наверняка знал, что Джо опять сидит там. Ну, и бог с ним,
пусть сидит, если ему так нравится.
Мы сели в автобус и отправились в Сохо, в маленький греческий
ресторанчик, где умудрялись прилично кормить за небольшую плату. Это нас
устраивало, но я не такой дурак, чтобы рекламировать это местечко.
За ужином Билл вдруг вспомнил о Берри:
- Этот твой знакомый не похож на специалиста по радио, а?
- А ты похож на охранника, а?
Он ухмыльнулся и посмотрел на меня, как на полоумного.
- Кстати, между нами, Билл, у тебя есть оружие?
- Ничего у нас нет, кроме дубинки и кулаков. Но зато у нас есть одна
штука, но о ней я не имею права распространяться.
- А что ты говорил о важном грузе мне в пятницу?
- Действительно говорил, и вчера была проверка готовности. У нас в
стране уже двадцать лет не грабили почтовые фургоны, только в Штатах. А
ты-то откуда знаешь про этот груз?
- Ты же сам мне сказал...
- Ах, да! Но не стоит говорить об этом.
- Я видел, как вы сегодня ночью производили проверку. Услышал шум
машины и подошел к окну. Вы сегодня это рано затеяли. А когда будет этот
груз?
- Этого я тебе сказать не могу, потому что и сам не знаю. Перевозить
придется в один прекрасный день без всякого предупреждения. Вот и все! -
ответил он и переменил тему разговора. Он заговорил о футболе.
Из клуба мы с Биллом выходили в начале двенадцатого. Он с трудом
удерживался, чтобы не зевнуть.
- Я сегодня рано встал и страшно хочу спать. Завтра у меня, слава
богу, выходной. Ты, надеюсь, знаешь дорогу домой?
- Я-то знаю, а ты свой найдешь? Он заулыбался во весь рот:
- Не волнуйся, Билл в полном порядке.
- Заснешь на ходу.
- Ни черта,, дойду.
Мы расстались в конце улицы, и я поехал на Бонд-стрит. У квартиры
Глории я был в половине первого ночи. Света в окнах не было. Тогда,
устроившись в нише между стеной и дверью, я приготовился ждать,
предварительно долго звонив в дверь.
Прождав около получаса, я услышал шум подъезжающей машины. Высунув
нос из своего угла, я увидел, что это подъехало такси и в нем Глорию.
Одета она была элегантно и просто, но со вкусом. Денег это, вероятно,
стоило целую кучу.
Глория стала рыться в сумочке, отыскивая ключи, но прежде, чем она их
нашла, я очутился возле нее на мостовой. Она резко обернулась.
- Это я, Глория, - голос у меня был хриплым от волнения.
- Господи, что вы тут делаете так поздно?
- Простите, что я так поздно, но у меня важное дело. Можно войти на
минутку, нам необходимо поговорить.
- Но уже половина второго, - возразила она, - вы можете так поздно
заходить к девушке? - она посмотрела на меня сквозь длинные ресницы.
- Это очень важно, - повторил я. Вдруг Глория рассмеялась:
- Ну, хорошо, Гарри. Это, конечно, ложь, но вы мне такой нравитесь.
Открыв, наконец, дверь, она впустила меня в маленький холл, а затем
поднялась за мной следом на несколько ступенек, и мы очутились в
гостиной. Глория зажгла несколько светильников и включила приемник,
поймав тихую музыку, звучавшую словно вкрадчивый голос. Уронив накидку в
кресло, она потянулась. Платье обрисовало красивые линии тела Глории. Ее
груди натянули ткань и напряглись, словно готовясь к прыжку в
неизвестность.
- Ох, и устала же я... Ты не хочешь виски?
- Нет, я ничего не хочу, - соврал я, потому что хотел, безумно хотел
Глорию.
- Не знаю даже, - проговорила она, - почему я с тобой разговариваю:
уж очень некрасиво ты себя повел в тот вечер.
- Прошу прощения, но моя жена... , - Так вот в чем дело, - протянула
она. - Интересно, как об этом узнают жены? Интуиция у них, что ли?
- Мне необходимо сказать вам, Глория...
- Попозже. Мне надо переодеться. Пойдем со мной, я только сниму
платье.
У меня мгновенно замерло сердце и пересохло во рту.
- Я.., я останусь здесь.
- Боитесь меня? - засмеялась Глория.
- Может быть. Не хочу неприятностей.
Ничего не сказав, Глория ушла в спальню.
Я честно старался не смотреть на открытую дверь спальни, но это мне
удавалось довольно недолго. Я увидел Глорию, стоящую перед большим
зеркалом. На ней был кружевной прозрачный лифчик, который не скрывал, а
подчеркивал красоту ее темных сосков. Прозрачные кружевные трусики тоже
не скрывали ее прелести.
Глория надела роскошный халат и направилась, переступая ногами, в мою
сторону. Халат не был застегнут, и в переливах оранжевого шелка я увидел
смуглые бедра, чуть покачивающиеся на ходу. Фигура Глории напоминала
амфору, которая призывала наполнить себя. Уже на пороге спальни она
запахнула халат и перевязала его шелковым шнурком. Все виденное мною
настолько повлияло на мои первоначальные "хорошие" намерения, что кровь
в моих висках забурлила от страстного желания.
- Как ты очутился здесь так поздно? - спросила Глория, садясь на
стульчик возле бара. Я подумал, что только очень дорогие духи могут так
очаровательно пахнуть.
- Моя жена уехала к матери.
- И вы срочно приехали сюда, чтобы обговорить со мной какое-то очень
важное дело? - ухмыльнулась она.
- Да.
Глория словно не слышала моего ответа, она думала о чем-то своем.
- Так дальше не пойдет, Гарри. Обычно в это время я уже в постели, а
это значит, что мое тело отдыхает от тугих женских резинок. Вы, мужчины,
даже не представляете, сколько бедным женщинам приходится терпеть ради
красоты. Вот посмотрите сами, - она поманила меня поближе к себе.
Расстегнув халатик, Глория нежно взяла мою руку и, притянув ее к своим
трусикам, заставила меня попробовать прочность ее резинки. Резинка
действительно была тугой, но до нее ли мне было! Огромные, сладостные
мурашки уже бегали по моей спине, опускаясь к нижней части моего
слабеющего тела.
- А так как вы покушаетесь на мое свободное время, Гарри, я думаю,
что будет справедливым пойти и мне на уступки, и, если я сейчас
избавлюсь от этих противных резинок, ты, я думаю, не будешь шокирован.
Тем более, что ты уже проявил себя джентльменом и не воспользовался моей
беззащитностью.
Я молчал, словно воды в рот набрал.
- Я считаю, что если мужчина - джентльмен, то он даже в присутствии
обнаженной женщины не позволит себе ничего лишнего, - продолжала свою
милую болтовню Глория, сбросив на кресло свой халат и, повернувшись ко
мне спиной, безуспешно пытаясь справиться с хитроумными застежками
лифчика.
- Помоги же мне, Гарри, - промурлыкала она. Я призвал на помощь всю
свою слабеющую выдержку и даже самого Господа Бога в придачу и только
после этого приблизился к Глории.
С застежками я справился довольно быстро, словно огня боясь при этом
коснуться изумительной кожи Глории.
- Спасибо, Гарри, - поблагодарила меня Глория, не поворачиваясь ко
мне и плавными грациозными движениями стягивая с себя трусики.
- Ну, вот и отлично. Ах, да, еще сережки.
Я стоял совсем близко от Глории, опьяненный запахом духов и близостью
ее тела, и не мог заставить себя отойти.
Неожиданно одна из сережек выскользнула из пальчиков Глории и упала
вниз. Глория поспешно нагнулась за ней. Ее роскошные бедра сами
просились ко мне в руки.
- Помогите же мне, Гарри, я уронила сережку, - жалобно попросила она.
Я опустился на колени, разыскивая сережку, а когда нашел ее и поднял
свой взгляд, Глория уже надела на себя халат, плотно запахнув его
спереди. А перед моими глазами так и стояли ее роскошные бедра, манящие
к себе, как сирены Одиссея.
- Теперь совсем другое дело.
Наверное, во мне сработал какой-то автомат, потому что неожиданно для
себя я произнес:
- Я.., я хотел бы поговорить с вами о Диксе.
- Вы уверены, что сейчас вас интересует именно Дикс?
- Что вы знаете о Диксе? Вы знаете, что он жулик? Глория подошла ко
мне поближе. Ее глаза смеялись и призывали одновременно. В этом
оранжевом халатике, подчеркивавшем черноту ее волос и смуглость кожи,
она была для меня самой желанной женщиной в мире из всех, которыми я
обладал ранее.
- Я жду ответа, Глория, - автоматически говорил я ей, сам не
осознавая смысла своих слов. Глория взяла меня за руку. Я сразу понял,
что это означает, и задрожал от ее прикосновения. Кожа у нее была
нежной, как у ребенка.
- Придем в другую комнату, Гарри, - мягко прошептала она. Силы моего
сопротивления иссякли. Я пошел за нею в ее спальню. Она стала включать
бесчисленные светильники, бра, подсвечники: казалось, света хватит на
целый зал.
- Я люблю, когда много света, - заявила она, стоя перед зеркалом и
рассматривая себя. - Почему люди занимаются любовью в темноте? Я хочу
света и огня! Я хочу видеть тебя, а ты? - она повернулась ко мне,
сверкая глазами, и, вскинув вверх голову, воскликнула:
- Я прекрасна правда, Гарри?
- Самая прекрасная женщина в мире! - мой голос выдал мое желание.
- И это не преувеличение. Так смотри же на меня! - Глория развязала
поясок на халате и выскользнула из него. Халат упал на пол. Она его не
удерживала. В ярком свете ее кожа отливала серебром...
Несколько секунд Глория стояла без движения, давая мне возможность
налюбоваться ею. А я чувствовал себя робким никчемным мальчишкой перед
богиней любви.
Наконец Глория приблизилась ко мне на расстояние своей груди и
прижала руки к своим бутонам наслаждений, вовлекая меня в игру,
придуманную еще Адамом и Евой. От своих тугих грудей она медленно повела
мои руки вниз, к бедрам. Глория помогла мне раздеться, делая это ловко и
умело, приводя меня в исступление своими жгучими прикосновениями. Меня
трясло от возбуждения и мысли от предстоящего наслаждения. Затем я
бережно приподнял ее и понес в постель. Она обвила меня, как виноградная
лоза, и ноги мои подкашивались. Вкрадчиво шептала музыка, словно
подсказывая мне, как поступить с Глорией. Я нежно, но настойчиво ласкал
ее изумительные губы, шею, спину и чувствовал, как ее наполняет нега. Я
ласкал ее всю - от пальчиков ног до кончиков ушей, зная, что эти ласки
сполна затем мне отплатятся. Чудесные волосы Глории разметались по
подушке, румянец покрыл ее лицо, и она конвульсивно вздрагивала, когда я
доставлял ей особое удовольствие, ласкал ее эрогенные местечки. Я до
безумия хотел ворваться в нее сразу, сжать ее изо всей силы, но я был
нежен и терпелив, зная все премудрости настоящей любви. Наконец Глория
страстно застонала от наслаждения. Я возбудил в ней настоящее желание.
О, как прекрасна была эта любовь, даже тогда, когда я еще не овладел
Глорией полностью! И как прекрасен был миг, когда уже не в силах
сдерживать своего желания, Глория изо всех сил рванула меня к себе, и я
ворвался в нее с неудержимой мужской силой, и она во всем подчинилась
мне. Наконец сладострастный стон вырвался из ее груди, и она прижала
