прошипел:
- Ну, идите же кто-нибудь.
В глубине аудитории кто-то скромно кашлянул и встал. Это
был тощий, пожилой субъект с ходившим от волнения кадыком.
- Я... г-м-м.. - застенчиво сказал он, - если никто...
то я, пожалуй, разрешу себе...
- Подойдите! - перебил его американец. - Садитесь
здесь. Говорите первое, что вам придет в голову.
Задумываться и размышлять нельзя, говорите mechanically
(7), бессознательно. Поняли?
- Да-с, - поспешно ответил испытуемый, видимо смущенный
вниманием такой высокопоставленной аудитории. Затем он
откашлялся и испуганно замигал, как гимназист, держащий
экзамен на аттестат зрелости.
- Дуб, - бросил профессор.
- Могучий, - прошептал испытуемый.
- Как? - переспросил профессор, словно не поняв.
- Лесной великан, - стыдливо пояснил человек.
- Ага, так. Улица.
- Улица... Улица в торжественном убранстве.
- Что вы имеете в виду?
- Какое-нибудь празднество. Или погребение.
- А! Ну, так надо было просто сказать "празднество". По
возможности одно слово.
- Пожалуйста...
- Итак. Торговля.
- Процветающая. Кризис нашей коммерции. Торговцы
славой.
- Гм... Учреждение.
- Какое, разрешите узнать?
- Не все ли равно! Говорите какое-нибудь слово. Быстро!
- Если бы вы изволили сказать "учреждения"...
- Well, учреждения.
- Соответствующие! - радостно воскликнул человек.
- Молот.
- ... и клещи. Вытягивать ответ клещами. Голова
несчастного была размозжена клещами.
- Curious (8), - проворчал ученый. - Кровь!
- Алый, как кровь. Невинно пролитая кровь. История,
написанная кровью.
- Огонь!
- Огнем и мечом. Отважный пожарник. Пламенная речь.
Mene tekel (9).
- Странный случай, - озадаченно сказал профессор. -
Повторим еще раз. Слушайте, вы должны реагировать лишь на
самое первое впечатление. Говорите то, что automatically
произносят ваши губы, когда вы слышите мои слова. Go on
(10). Рука.
- Братская рука помощи. Рука, держащая знамя. Крепко
сжатый кулак. Не чист на руку. Дать по рукам.
- Глаза.
- Завязанные глаза Фемиды. Бревно в глазу. Открыть
глаза на истину. Очевидец. Пускать пыль в глаза. Невинный
взгляд дитяти. Хранить как зеницу ока.
- Не так много. Пиво.
- Настоящее пльзеньское. Дурман алкоголя.
- Музыка.
- Музыка будущего. Заслуженный ансамбль. Мы - народ
музыкантов. Манящие звуки. Концерт держав. Мирная
свирель. Боевые фанфары. Национальный гимн.
- Бутылка.
- С серной кислотой. Несчастная любовь. В ужасных
мучениях скончалась на больничной койке.
- Яд.
- Напоенный ядом и желчью. Отравление колодца.
Профессор Роусс почесал затылок.
- Never heard that (11)... Прошу вас повторить. Обращаю
ваше внимание, джентльмены, на то, что всегда надо начинать
с самых plain (12), заурядных понятий, чтобы выяснить
интересы испытуемого, его profession (13), занятие. Так,
дальше. Счет.
- Баланс истории. Свести с врагами счеты. Поживиться на
чужой счет.
- Гм... Бумага.
- Бумага краснела от стыда, - обрадовался испытуемый. -
Ценные бумаги. Бумага все стерпит.
- Bless you (14), - кисло сказал профессор. - Камень.
- Побить камнями. Надгробный камень. Вечная память, -
резво заговорил испытуемый. - Ave, anima pia (15).
- Повозка.
- Триумфальная колесница. Колесница Джаггернаута (16).
Карета скорой помощи. Разукрашенный грузовик с мимической
труппой.
- Ага! - воскликнул ученый. - That's it! (17)
Горизонт!
- Пасмурный, - с видимым удовольствием откликнулся
испытуемый. - Тучи на нашем политическом горизонте. Узкий
кругозор. Открывать новые горизонты.
- Оружие.
- Отравленное оружие. Вооруженный до зубов. С
развевающимися знаменами. Нанести удар в спину. Вероломное
нападение, - радостно бубнил испытуемый. - Пыл битвы.
Избирательная борьба.
- Стихия.
- Разбушевавшаяся. Стихийный отпор. Злокозненная
стихия. В своей стихии.
- Довольно! - остановил его профессор. - Вы журналист,
а?
- Совершенно верно, - учтиво отозвался испытуемый. - Я
репортер Вашатко. Тридцать лет работаю в газете.
- Благодарю, - сухо поклонился наш знаменитый
американский соотечественник. - Finished, gentlemen (18).
Анализом представлений этого человека мы бы установили,
что... м-м, что он журналист. Я думаю, нет смысла
продолжать. It would only waist our time. So sorry,
gentlemen! (19)
- Смотрите-ка! - воскликнул вечером репортер Вашатко,
просматривая редакционную почту. - Полиция сообщает, что
труп Чепелки найден. Зарыт под забором в саду у Суханека и
обернут в окровавленный мешок! Этот Роусс - молодчина! Вы
бы не поверили, коллега: я и не заикался о газете, а он
угадал, что я журналист. "Господа, говорит, перед вами
выдающийся, заслуженный репортер..." Я написал в отчете о
его выступлении: "В кругах специалистов выводы нашего
прославленного соотечественника получили высокую оценку".
Постойте, это надо подправить. Скажем так: "В кругах
специалистов интересные выводы нашего прославленного
соотечественника получили заслуженно высокую оценку". Вот
теперь хорошо!
1928
---------------------------------------------------------
1) - право же (англ.)
2) - ну... (англ.)
3) - опытах (англ.)
4) - Хорошо (англ)
5) - автоматически (англ.)
6) - Вот и все (англ.)
7) - механически, автоматически (англ.)
8) - Любопытно (англ.)
9) - Mene tekel - точнее, "Mane tekel fares". - Согласно
библейскому преданию, таинственная огненная надпись,
предвещавшая гибель жестокого царя Вавилонии Валтасара
и его династии. В переносном смысле - предсказание
несчастия и возмездия.
10) - Продолжайте (англ.)
11) - Никогда не встречал ничего подобного... (англ.)
12) - простых (англ.)
13) - профессию (англ.)
14) - Благодарю вас (англ.)
15) - Привет тебе, благочестивая душа (лат.)
16) - Колесница Джаггернаута. - Джаггернаут (Джанатха) -
одно из воплощений индийского бога Вишну. Во время
религиозных празднеств его изображение жрецы
вывозили на громадной шестнадцатиколесной колеснице.
17) - Вот оно что! (англ.)
18) - Заканчиваю на этом, джентльмены (англ.)
19) - Не будем зря тратить время. Простите, джентльмены!
(англ.)
Карел Чапек. Тайна почерка
Перевод Т. Аксель и О. Молочковского
Файл с книжной полки Несененко Алексея
http://www.geocities.com/SoHo/Exhibit/4256/
- Рубнер, - сказал редактор, - сходите-ка поглядите на
этого графолога Енсена, сегодня он выступает перед
представителями печати. Говорят, нечто потрясающее. И дайте
о нем пятнадцать строк.
- Ладно, - проворчал Рубнер безразличным тоном
искушенного службиста.
- Но смотрите, не поддавайтесь на мистификацию, -
наставлял его редактор. - Хорошенько все проверьте, по
возможности лично. Для того я и посылаю такого опытного
репортера, как вы...
- ...Таковы, господа, основные принципы научной, точнее
говоря, психометрической графологии, - закончил графолог
Енсен свои теоретические пояснения. - Как видите, вся
система построена на чисто экспериментальных основах.
Разумеется, практическое применение этих эмпирических
методов настолько сложно, что я не смогу подробно изложить
их в этой единственной лекции. Поэтому я ограничусь тем,
что продемонстрирую вам анализ двух-трех почерков, не входя
в подробные объяснения аналитического процесса, на это у
нас, к сожалению, сегодня нет времени. Прошу, господа, дать
мне какой-нибудь образец почерка.
Рубнер, уже ожидавший этого момента, тотчас подал
знаменитому графологу исписанный листок. Енсен нацепил свои
волшебные очки и воззрился на почерк.
- Ага, женская рука, - усмехнулся он. - Мужской почерк
обычно выразительнее и интереснее для анализа, но в конце
концов... - Бормоча что-то себе под нос, графолог
внимательно смотрел на листок. - Гм, гм... - произносил
он, покачивая головой. Стояла мертвая тишина.
- Скажите, эта особа - ...близкий вам человек? - спросил
вдруг Енсен.
- Нет, что вы! - решительно возразил Рубнер.
- Тем лучше, - сказал великий Енсен. - Тогда слушайте.
Эта женщина лжива! Таково самое первое впечатление от ее
почерка: ложь, привычка лгать, лживая натура. Впрочем, у
нее довольно низкий духовный уровень, образованному человеку
с ней и поговорить не о чем. Ужасная чувственность,
смотрите, какие жирные линии нажима... И страшно неряшлива,
в доме у нее, наверное, черт знает какой беспорядок, да.
Таковы основные черты почерка, как я вам уже объяснял. Они
отражают те привычки, свойства, особенности характера,
которые видны сразу и проявляются непроизвольно, так
сказать, механически. Собственно психологический анализ
начинается с тех черт и свойств, которые данная личность
прячет или подавляет, боясь предстать без прикрас перед
окружающими. Вот, например, эта женщина, - продолжал Енсен,
приставив палец к носу, - она ни с кем не поделится своими
мыслями. Она примитивна, но эта примитивность, так сказать,
с двойным дном: у нее много мелких интересов, за которыми
она прячет подлинные мысли. Эти скрытые помыслы тоже
ужасающе убоги: я сказал бы, что это порочность,
подчиненная душевной лени. Обратим, например, внимание на
то, какая отвратительная чувственность в этом почерке (это
же и признаки расточительности) сочетается с низменной
рассудочностью. Эта особа слишком любит свои удобства,
чтобы пускаться в рискованные похождения. Разумеется, если
подвертывается удобный случай, она... впрочем, это не наше
дело. Итак, она необычайно ленива и при этом многоречива.
Если она что-нибудь сделает, то говорит потом об этом
полдня, так что слушать опротивеет. Она слишком много
занимается своей особой и явно никого не любит. Однако ради
собственного благополучия она вцепится в кого угодно и будет
уверять, что любит его и бог весть как о нем заботится. Она
из тех женщин, с которыми всякий мужчина становится тряпкой
просто от скуки, от бесконечной болтовни, от всей этой
низменной чувственности. Обратите внимание, как она пишет
начало слов, в особенности фраз, - вот эти размашистые и
мягкие линии. Ей хочется командовать в доме, и она
действительно командует, но не благодаря своей энергии, а в
результате многословия и какой-то деланной значительности.
Самая подлая тирания - это тирания слез. Любопытно, что
каждый размашистый штрих завершается спадом,
свидетельствующим о малодушии. У этой женщины есть какая-то
душевная травма, она постоянно чего-то боится, вероятно
разоблачения, которое разрушило бы ее материальное
благополучие. Видимо, она мучительно скрывает что-то...
гм... я не знаю что. Возможно, свое прошлое. После
каждого такого невольного спада она собирает силу воли, а
вернее силу привычки, и дописывает слово с тем же
самодовольным хвостиком в конце, - она уже опять прониклась
самонадеянностью. Отсюда и первое впечатление лживости,
которое мы уже отмечали. Таким образом, вы видите, господа,
что подробный анализ подтверждает наше первое, общее,
несколько интуитивное впечатление. Это совпадение выводов
мы называем методической взаимопроверкой.
Я уже сказал, что у этой женщины низкий духовный уровень,
но он обусловлен не примитивностью, а дисгармоничностью ее
натуры. Весь почерк проникнут притворством, он как бы
старается быть красивее, чем на самом деле, но только в
мелочах. Особа, чей почерк мы исследуем, в мелочах
заботится о порядочности, старательно ставит точки над "и",
а в больших делах она неряшлива, безответственна, аморальна,
- полная распущенность. Особенно обращают на себя внимание
черточки над буквами. Почерк имеет обычный наклон вправо, а
черточки она ставит в обратном направлении, что производит
странное впечатление - точно удар ножом в спину... Это
говорит о вероломстве, коварстве. Фигурально выражаясь, эта
женщина способна нанести удар в спину. Но она не сделает
