Квайл снова кивнул.
- Когда она не появилась после уплаты выкупа, я начал
догадываться, что она сама замешана в этом деле. Не
приходится сомневаться, что если бы она возвратилась домой
после такого номера, ее не пришлось бы долго допрашивать,
чтобы она выдала все. И, наверное, она этого боялась.
Остальное не составило труда, к тому же мне немного повезло.
Мы узнали, что она находится в сговоре с каким-то типом,
когда обнаружили женский наряд, который вы выбросили, когда
необходимость в нем миновала. Я предположил, что в этом
деле участвует лишь один сообщник. Кроме того, я знал, что
ей потребуется что-то из одежды: она не могла вынести свои
вещи из дома. А ведь у нее тьма приятельниц, основное
занятие которых - бросаться деньгами в магазинах. Поэтому я
подумал, что она скорее всего пошлет за покупками сообщника.
И не ошибся. А сообщник поленился таскать пакеты, или их
было слишком много, вот он и велел переслать их. Вот и вся
история.
- Да, это было чертовски неосторожно с моей стороны, -
признал Квайл, после чего презрительно ткнул пальцем в
сторону ловушки. - Но что я мог поделать с этой идиоткой?
Она же колется! Пришла, уже накачавшись какой-то дрянью. Я
должен был все время следить, чтобы ей не стукнуло в голову
и она не завалила все дело. Да вы же сами только что
убедились, что она такое. Я сказал ей, что вы поднимаетесь
наверх, а эта дура схватилась за пушку и чуть-чуть не
прибавила к делу ваш труп!
Свидание отца с дочерью состоялось в кабинете капитана в
управлении полиции на втором этаже муниципалитета в Окленде.
Зрелище было что надо.
В течение доброго часа можно было делать ставки: хватит
ли Харви Гейтвуда удар, задушит ли он свою единственную дочь
или только прикажет запереть ее в исправительное заведение
до совершеннолетия? Однако в конце концов Одри его
пережала. Недаром она была дочерью своего отца и притом
особой достаточно молодой, чтобы не считаться с
последствиями, тогда как Гейтвуда, несмотря на его
деспотический характер, жизнь уже научила кое-какой
осторожности. Картой, которой она его побила, оказалась
угроза выложить газетной братии все, что она о нем знает.
Понятия не имею, что она знала в действительности, да и он,
пожалуй, не был особо уведомлен но он не мог рисковать в тот
момент, когда министерство юстиции проводило расследование,
связанное с его военными контрактами. Не приходится
сомневаться, что она выполнила бы свою угрозу, а одна из
газет в Сан- Франциско только и ждала случая, чтобы спустить
на него собак. В конце концов отец и дочь покинули кабинет
капитана вместе пылая взаимной ненавистью.
Квайла мы заперли наверху, в камере, однако по этому
поводу особо не обольщались. Я знал, что у нас нет способа
обвинить его в чем либо, не поставив Одри перед судом.
Это было несуразное дело. И я вздохнул с облегчением,
когда оно закончилось.
------------------------------------------------------------
1) - Небоскреб в Сан-Франциско
Дэшил Хэммет
Десятый ключ к разгадке
Перевод А. Заливадного
- Мистер Леопольд Гантвоорт вышел, - сказал слуга,
который открыл мне дверь. - Но есть его сын, мистер Чарльз.
Если вы хотите с ним увидеться...
- Нет, мы договорились с мистером Леопольдом Гантвоортом,
что я приду в девять часов или немного позже. Сейчас ровно
десять. Видимо, он скоро будет. Я подожду.
- Пожалуйста.
Он отступил в сторону, чтобы я мог пройти, взял у меня
плащ и шляпу, проводил в комнату наверху - библиотеку
Гантвоорта - и оставил одного. Я взял какой-то толстый
журнал из стопки, лежащей на столе, подвинул поближе
пепельницу и уселся поудобнее.
Прошел час. Я отложил журнал и начал проявлять
нетерпение. Прошел еще час, и я уже беспокойно вертелся в
кресле.
Где-то в глубине дома часы били одиннадцать, когда в
комнату вошел молодой человек лет двадцати пяти или двадцати
шести, высокий и худой, с очень бледной кожей и очень
темными глазами и волосами.
- Отец еще не вернулся, - сказал он. - Извините, что вам
пришлось так долго ждать. Не могу ли я чем-нибудь помочь?
Меня зовут Чарльз Гантвоорт.
- Нет, спасибо, - я встал с кресла, принимая этот
вежливый намек на то, что слишком засиделся. - Я свяжусь с
ним завтра.
- Мне очень жаль, - пробормотал он, и мы вместе пошли к
дверям.
Когда мы выходили в холл, негромко затарахтел телефон в
углу комнаты, которую мы только что покинули.
Чарльз Гантвоорт вернулся, чтобы взять трубку, а я ждал в
дверях.
Разговаривая, он стоял спиной ко мне.
- Да. Да! Что-о?.. Да. Да...
Он медленно обернулся, и я увидел боль на его ставшем
серым лице, ужас в широко открытых глазах и разинутый рот;
он все еще держал в руке трубку.
- Отец... - прошептал он. - Умер... убит.
- Где? Как?!
- Не знаю. Звонили из полиции. Они хотят, чтобы я
немедленно приехал.
Он с усилием расправил опустившиеся плечи, пытаясь взять
себя в руки, повесил трубку, и его лицо стало менее
напряженным.
- Прошу меня простить...
- Послушайте, - прервал я эти извинения, - я сотрудник
Континентального сыскного агентства. Ваш отец звонил нам
сегодня и просил прислать к нему детектива. Говорил, что
его жизни угрожает опасность. Однако формально он никого не
нанимал. Поэтому, если вы...
- Ну конечно! Я вас нанимаю! Если полиция еще не нашла
убийцу, то сделайте все возможное, чтобы его схватили.
- 0'кей. Поехали в полицию.
Во время поездки мы не обменялись ни словом до самого
здания суда. Пригнувшись над рулем своей машины, Гантвоорт
мчал со страшной скоростью по улицам города. У меня было
много вопросов, но если уж он хотел ехать в таком темпе, ему
сейчас требовалось все его внимание, чтобы куда-нибудь не
врезаться. Поэтому я не мешал, а только держался покрепче и
помалкивал.
Когда мы прибыли на место, нас уже ждали полдюжины
детективов. Следствие вел О'Гар - сержант-детектив с
конусообразной головой, одетый, как деревенский констебль из
кинофильма - в широкополую черную шляпу и так далее, но, тем
не менее, не стоило его недооценивать. Мы уже работали
вместе по нескольким делам и отлично друг друга понимали.
Он провел нас в одну из небольших комнат по соседству с
приемной. Там, на столе, мы увидели с десяток предметов.
- Посмотрите на эти вещи внимательно, - сказал Гантвоорту
сержант-детектив, - и укажите те, которые были
собственностью вашего отца.
- А где отец?
- Сначала сделайте то, что я попросил, - твердо сказал
О'Гар . - А потом у вас будет возможность его увидеть.
Пока Чарльз Гантвоорт проводил отбор, я тоже присмотрелся
к лежащим на столе предметам. Пустая шкатулка для
драгоценностей, записная книжка, три письма в разорванных
конвертах, адресованные покойному, еще какие-то бумаги,
связка ключей, авторучка, два белых льняных платка, два
револьверных патрона, золотые часы с золотым перочинным
ножиком и золотым карандашиком на платиновой цепочке, два
черных кожаных бумажника, причем один новенький, а другой
потертый, немного денег в банкнотах и серебре и небольшая
портативная пишущая машинка, погнутая, помятая, облепленная
кровью и волосами. Некоторые из вещей тоже были в крови,
другие - чистые.
Гантвоорт выбрал из этой кучи часы с ножиком и
карандашом, ключи, авторучку, блокнот, платки, письма и
прочие бумаги и старое портмоне.
- Это вещи отца, - негромко сказал он. - Остального я
никогда не видел. Не знаю также, сколько при нем сегодня
было денег, поэтому не могу сказать, что из этой суммы
принадлежит ему.
- Вы уверены, что все опознали? - спросил О'Гар .
- Мне кажется, но гарантировать... Уиппл мог бы вам
сказать больше. - Он обернулся ко мне. - Это тот человек,
который открывал вам дверь сегодня вечером. Слуга отца. Он
точно должен знать, что ему принадлежало.
Один из детективов направился к телефону, чтобы сразу же
вызвать Уиппла.
Теперь я начал задавать вопросы:
- Не отсутствует ли здесь что-либо такое, что ваш отец
всегда носил с собой? Что-нибудь ценное?
- Мне кажется, все на месте. Все, что он мог иметь при
себе, лежит здесь.
- В котором часу он вышел из дома сегодня вечером?
- Около половины восьмого. Может, даже и в семь.
- Вы знали, куда он направлялся?
- Он не говорил мне, но я полагаю, что к мисс Декстер.
Лица детективов вдруг прояснились, а глаза стали
внимательными. Думаю, и со мной произошло то же самое.
Встречается немало насильственных смертей, в которых не
замешаны женщины, но очень редко это бывает при убийствах
подобного типа.
- Кто такая мисс Декстер? - тотчас перехватил инициативу
сержант.
- Она... - Чарльз Гантвоорт запнулся, - ну, в общем,
отец был очень дружен с ней и ее братом. Обычно он навещал
их... ее несколько раз в неделю. Честно говоря, я
подозреваю, что он хотел на ней жениться.
- Кто она такая и чем занимается?
- Отец познакомился с ними обоими примерно полгода назад.
Я встречался с ними пару раз, но не могу сказать, что хорошо
их знаю. Мисс Декстер, ее зовут Креда, это девушка, лет,
по-моему, двадцати с чем-то, ее брат Мэдден года на четыре
старше. Он сейчас в Нью-Йорке или по дороге в Нью-Йорк, где
должен провести какую-то финансовую операцию по поручению
отца.
- Отец говорил вам, что собирается вступить с ней в брак?
- 0'Гар уцепился за женскую линию.
- Нет, но было хорошо видно, что он сильно... гм...
влюблен. Несколько дней назад, на прошлой неделе, мы даже
обменялись мнениями по этому вопросу. Нет, не поссорились,
просто обменялись мнениями. Из его слов я понял, что он
готов жениться на ней, и испугался.
- Что значит "испугался"? - поймал его О' Гар на слове.
Бледное лицо Чарльза Гантвоорта слегка покраснело. Он
смущенно кашлянул.
- Мне бы не хотелось бросать тень на Декстеров. Не
думаю... уверен, что они не имеют ничего общего с тем, что
произошло. Но не могу сказать, что они мне нравятся... я
их не люблю. Я считаю их... ну, не знаю... может, они
охотятся за деньгами? Отец не был сказочно богат, но
капитал имел значительный. И хотя на здоровье он не
жаловался, но все же ему было уже пятьдесят семь, -
достаточно много для осознания того, что Креда Декстер
больше интересуется его состоянием, чем им самим.
- А что с завещанием вашего отца?
- Последнее, о котором мне известно - оно было составлено
два-три года назад, называет наследниками меня и мою жену.
Адвокат отца, мистер Мюррей Абернети, наверное, мог бы вам
сказать, были ли потом еще какие-нибудь приписки, но я в
этом сомневаюсь.
- Ваш отец удалился от дел?
- Да. Примерно год назад он передал мне свою
импортно-экспортную фирму. Кое-где у него были еще вклады,
но активной работой он уже не занимался.
О'Гар сдвинул на затылок свою шляпу деревенского
констебля и некоторое время задумчиво чесал конусообразную
голову. Потом посмотрел на меня.
- Хочешь еще что-нибудь спросить?
- Да. Вы слышали когда-либо, чтобы отец или кто другой
говорил о некоем Эмиле Бонфий?
- Нет.
- Не вспоминал ли ваш отец, что получил письмо с
угрозами? Или что в него стреляли на улице?
- Нет.
- Он был в Париже в 1902 году?
- Вполне возможно. Отец каждый год бывал за границей,
пока не удалился от дел.
* * *
Затем мы отвели Гантвоорта в морг, чтобы он увидел отца.
Это оказалось не очень приятным зрелищем даже для меня и
О'Гар а, а ведь мы знали убитого весьма поверхностно. Я
запомнил его как невысокого жилистого мужчину, всегда
элегантно одетого, который двигался с упругостью значительно
более молодого человека.
А теперь он лежал с головой, превращенной в кровавое
месиво.
Мы оставили Гантвоорта у тела отца, а сами отправились
пешком обратно в здание суда.
- Что это за старая история с Эмилем Бонфий в Париже в
1902 году? - спросил сержант-детектив, как только мы вышли
на улицу.
- Сегодня днем покойный позвонил в наше агентство и
сообщил, что получил письмо с угрозами от некоего Эмиля
