проверить, насколько надежно я связан.
Убедившись, что с этим все в порядке, он поднял
коричневую сумку и отдал Хуку револьвер.
- Возьми свой револьвер, Хук, и будь рассудительным.
Пора идти. Старик и его жена сделают то, что я им велел.
Она уже в пути к городу, называть который нет смысла при
нашем друге; - там они будут ждать свою часть акций. Не
стоит упоминать, что ждать им предстоит долго - они уже
исключены из игры. Но между нами измены быть не должно.
Если мы хотим, чтобы нам сопутствовала удача, мы должны
помогать друг другу.
Следуя лучшим традициям драматургии, они должны были
обратиться ко мне с какой- нибудь саркастической речью, но
они этого не сделали. Они прошли мимо, даже не удостоив
меня прощальным взглядом, и исчезли в темноте холла...
Внезапно китаец снова появился в комнате: он двигался
бесшумно с открытым ножом в одной руке и револьвером в
другой. И этому человеку я был благодарен за сохранение
моей жизни. Он склонился надо мной. Нож приблизился к
моему правому боку, и шнур перестал стягивать мне руку.
- Хук вернется, - прошептал Тай и исчез.
На ковре, примерно в метре от меня, лежал револьвер.
Хлопнула парадная дверь, я остался в доме один.
Разумеется, я тут же вступил в сражение с красным
плюшевым шнуром. Тай перерезал шнур только в одном месте,
не вполне освободив мою правую руку, и свободным я не был.
Предупреждение "Хук вернется" было достаточным стимулом к
схватке с моими оковами.
Теперь я понял, почему китаец так настаивал на том, чтобы
сохранить мне жизнь. Это я должен был быть оружием,
предназначенным для ликвидации Хука. Китаец догадывался,
что, как только они окажутся на улице, Хук придумает
какой-нибудь предлог, чтобы вернуться в дом и прикончить
меня. Если он сам не придет к этой мысли, китаец сумеет
внушить ее.
Он оставил револьвер на виду и поработал над шнуром так,
чтобы я освободился от него только тогда, когда он будет вне
опасности.
Но мои размышления можно было отложить на потом. Ответ
на вопрос "почему?" не был в эту минуту самым важным - я
должен был добраться до револьвера раньше, чем вернется Хук.
В тот момент, когда открылась входная дверь, я уже
освободил правую руку и вытащил изо рта подушку.
Тело по-прежнему было оплетено шнуром, хотя не слишком
туго. Стараясь хоть немного смягчить падение свободной
рукой, я обрушился вместе со стулом вперед. Ковер был
толстым. Я ударился лицом, тяжелый стул - На спине, но моя
правая рука была свободна и схватила пистолет.
В тусклом свете холла я увидел силуэт мужчины и блеск
металла в его руке. Я выстрелил. Мужчина схватился обеими
руками за живот и, сложившись вдвое осел на ковер.
С ним было покончено; но до конца игры было еще далеко.
Я боролся с опутывающим меня шнуром, а перед моим мысленным
взором стояла картина того, что меня ждет.
Девушка подменила акции и спрятала их под диван - в том,
что это так, у меня не было сомнений. Она намеревалась
вернуться за ними до того, как я освобожусь. Хук, однако,
вернулся первым, и она должна будет изменить план. Скорее
всего, она теперь скажет китайцу, что акции подменил Хук.
Что тогда? Ответ был один: Тай вернется за акциями. Тай
знает, что у меня есть оружие, но ведь они говорили, что
акции стоят сто тысяч долларов. Достаточно, чтобы заставить
их вернуться.
Я избавился от последних уз и подошел к дивану. Под ним
лежали акции: четыре толстые пачки, перехваченные
резиновыми кольцами. Я сунул их под мышку и подошел к
мужчине, который умирал на пороге комнаты. Револьвер лежал
у него в ногах. Я вытянул его в холл. Там я задержался,
чтобы подумать.
Девушка и китаец, скорее всего, разделятся. Один из них
войдет через парадный, другой - через черный ход. Для них
это самый надежный способ покончить со мной. Я же должен
ждать их возле одной из дверей. Глупо было бы выходить на
улицу. Именно на это они и рассчитывали - я выйду и попаду
в засаду.
Я должен был найти какое-то место, где я мог бы
притаиться и наблюдать за парадной дверью, ожидая. В конце
концов им надоест ждать, когда я выйду, и они явятся.
Холл двери был освещен светом уличных фонарей, падающим
через окно. Лестница, ведущая на второй этаж, отбрасывала
на часть холла треугольную тень, достаточно темную для любых
целей. Я опустился на корточки и стал ждать.
Я располагал двумя револьверами: один дал мне китаец,
другой я забрал у Хука. Я сделал один выстрел, значит, в
моем распоряжении оставалось еще одиннадцать, разве что
какой-нибудь из револьверов был использован ранее. Я взял
револьвер, который дал мне Тай, я на ощупь проверил барабан
- там была только одна гильза! Тай не желал рисковать. Он
дал мне только один патрон - тот, которым я уложил Хука.
Я положил револьвер на пол и проверил тот, который взял у
Хука. О да! Китаец действительно не хотел рисковать! Он
разрядил револьвер Хука, прежде чем вернуть его после ссоры.
Я был в западне! Один, безоружный, в чужом доме, в котором
вскоре две особы будут охотиться на меня. И то, что одна из
них женщина, не успокаивало меня - рыжая не менее опасна,
чем китаец.
В первый момент мне захотелось попросту сдаться: мысль
оказаться снова на улице была приятна, но я тут же отбросил
ее. Это было бы глупостью, да еще какой! Тогда я вспомнил
об акциях, которые были у меня под мышкой. Они - моя
единственная защита, и если я хочу, чтобы они принесли мне
пользу, я должен их спрятать.
Я покинул треугольник тени и пошел наверх. Благодаря
проникающему с улицы свету в комнатах наверху было совсем
светло. Я переходил из комнаты в комнату в поисках места,
где мог бы спрятать акции. Но когда внезапно где-то
скрипнуло окно, как будто его шевельнул сквозняк от
открывающейся двери, акции все еще были у меня под мышкой.
Мне не оставалось ничего другого, как выбросить их через
окно в расчете на то, что мне повезет. Я схватил подушку с
какой-то кровати, содрал белую наволочку и сунул в нее
добычу. Потом, высунувшись из окна, осмотрелся, ища в
темноте подходящее место. Я хотел бросить сверток так,
чтобы не вызвать шума.
И тут, вглядываясь в темноту, я обнаружил нечто лучшее.
Окно выходило в узкий двор, а на противоположной стороне
стоял дом, похожий на тот, в котором я находился. Дом этот
был такой же высоты, с плоской, крытой железом крышей. И
крыша была достаточно близко, чтобы я мог забросить на нее
подушку. Я бросил. Она исчезла за краем крыши, тихо
прошуршав по кровельному железу.
Тогда я зажег все лампы, закурил сигарету и уселся на
кровати, ожидая, когда меня поймают. Я мог бы подкрасться к
моим противникам в темноте и сцапать кого- нибудь, но прежде
им, скорее всего, удалось бы меня застрелить. Нашла меня
девушка.
Она подошла, крадучись, с автоматическими пистолетами в
обеих руках, на секунду задержалась перед дверью, а потом
проскользнула в комнату. Когда она увидела меня, сидящего
спокойно на краю кровати, в ее глазах блеснуло презрение,
как если бы я совершил нечто низкое. Видимо, она считала,
что я должен был дать себя застрелить.
- Он здесь, Тай! - позвала она, и китаец присоединился к
нам.
- Что Хук сделал с акциями? - спросил он без проволочки.
Я усмехнулся в его желтое лицо и выложил моего туза:
- Спроси девушку.
На лице китайца по-прежнему отсутствовало какое-либо
выражение, но его плотное тело под элегантным костюмом
несколько напряглось. Это придало мне смелости, и я
постарался развить свою ложь, надеясь вызвать у них
замешательство.
- До тебя и в самом деле не доходит, что эти двое
собирались надуть тебя? - спросил я.
- Ты мерзкий лгун! - завизжала девушка и сделала шаг в
мою сторону.
Тай остановил ее решительным жестом. Он смотрел сквозь
нее своими матовыми черными глазами, а лицо его медленно
бледнело. Несомненно, девушка водила его за нос, а он не
был безобидной марионеткой.
- А ведь это так, - сказал он негромко, не обращаясь ни к
кому конкретно. А потом повернул голову ко мне: - Где они
спрятали акции?
Девушка подскочила к нему и обрушила на него поток слов:
- Тай, ради Бога, поверь мне! На самом деле это было
так: я сама подменила акции. Хотела надуть вас обоих.
Сунула их под диван внизу, но там их уже нет. Ей-богу, все
было именно так!
Китаец был склонен ей поверить, тем более, что ее слова
звучали весьма правдоподобно.
Влюбленному легче поверить в проделку с акциями, нежели в
то, что она хотела сбежать с Хуком. Нужно было поскорее
подлить масла в огонь.
- Это только часть правды, - сказал я. - Она
действительно засунула акции под диван, но и Хук сыграл в
этом свою роль. Она спланировала все это, когда ты был
наверху. Он должен был затеять с тобой ссору, а она в это
время должна была подменить акции. И именно это она
сделала.
Он был мой! Когда девушка в бешенстве шагнула ко мне,
китаец сунул ствол пистолета ей в бок - и это оборвало поток
яростных слов, который она обрушила на меня.
- Дай пистолеты, Эльвира, - сказал он и отобрал у нее
оружие. - Где теперь акции? - обратился он ко мне. Я
усмехнулся.
- Я не на твоей стороне, Тай. Я твой противник.
- Я не люблю шума, - сказал он, - и верю, что ты
достаточно рассудителен. Думаю, мы придем к
взаимопониманию.
- Предлагай, - сказал я.
- С удовольствием. В основу наших переговоров положим
предположение, что ты спрятал акции так, чтобы никто не мог
их найти; однако ты сам в моей власти, совершенно так, как в
скверном детективном романе.
- Справедливо, - сказал я. - Продолжай...
- Мы имеем, как говорят игроки, патовую ситуацию. Ни
один из нас не имеет преимущества. Ты, как детектив, хотел
бы наложить на нас лапу, но пока что ты сам в наших руках.
В обмен на акции я предлагаю тебе девушку; сдается мне, что
это честное предложение. Я в этом случае получаю акции и
шанс скрыться. Однако ты, как детектив, получаешь приз.
Хук мертв. У тебя будет девушка. Тебе останется только еще
раз найти меня и акции, а ведь это не является чем-то
невозможным. Вместо поражения - половина победы плюс
великолепный шанс на полный успех.
- Откуда я могу знать, что ты отдашь девушку?
Он пожал плечами.
- Ты прав, никаких гарантий у тебя нет. Но ведь ты
знаешь, что она хотела бросить меня ради этой свиньи,
которая валяется там, внизу. Можешь ли ты думать, что я
питаю к ней теплые чувства? А кроме того, если я возьму ее
с собой, она будет требовать свою часть добычи.
Я проанализировал в уме его предложение.
- Вот как все это мне представляется, - сказал я наконец.
- Ты отнюдь не тупоголовый убийца. Я выйду из этой истории
живым независимо от обстоятельств. Так зачем мне идти на
такой обмен? Будет легче найти тебя и девушку, чем акции,
не говоря уже о том, что они представляют собой нечто куда
более существенное. Я останусь с вами, а потом попробую
отыскать вас. Так будет безопасней.
- Я действительно не убийца, - сказал он мягко и в первый
раз улыбнулся. Но улыбка его вовсе не была приятной: в ней
было нечто, вызывающее дрожь. - Но я могу быть кем-то иным.
Пожалуй, в дальнейшей болтовне нет смысла. Эльвира!
Девушка послушно подошла.
- В одном из ящиков ты найдешь простыни. Разорви одну
или две на полосы, достаточно прочные, чтобы связать нашего
друга.
Девушка подошла к комоду, а я, наморщив лоб, попробовал
найти какой-нибудь не слишком неприятный ответ на грызущий
меня вопрос. Ответ, пришедший мне в голову первым, приятным
не был: пытки.
И в этот момент какой-то тихий звук заставил нас
замереть.
Комната, в которой мы находились, имела две двери: одна
из них вела в холл, другая - в соседнюю комнату. Именно из
двери, ведущей в холл, до нас донесся тихий звук шагов.
Тай быстро отступил и занял позицию, с которой он мог бы
наблюдать за дверью, не выпуская в то же время из поля
зрения девушку и меня. Пистолет в его толстой руке, словно
живое существо, ясно дал нам понять, чтобы мы вели себя
