тихо.
Снова тихий звук, уже у самой двери.
Казалось, что пистолет в руке Тая дрожит от нетерпения.
И вдруг через другую дверь, ведущую в соседнюю комнату,
ворвалась миссис Квейр с огромным пистолетом в маленькой
руке.
- Брось оружие, ты, гнусный язычник! - прошипела она.
Тай бросил пистолет прежде, чем повернулся в ее сторону,
и высоко поднял руки, что, с его стороны, было весьма
разумно.
Затем через дверь, ведущую в холл, вошел Томас Квейр - он
тоже держал в руке пистолет, точно такой же, как и у его
жены, хотя, на фоне его обвислого живота, не столь
впечатляющий.
Я снова бросил взгляд на старуху. Если бы существовали
волшебницы, то она была одной из них, причем самого высокого
класса. В маленьких выцветших глазках - жестокость, губы
стиснуты в волчьей гримасе, а тело дрожало от ненависти.
- Я знала, - проскрипела она. - Как только мы оказались
достаточно далеко, чтобы подумать, я сразу сказала Томасу.
Я знала, что это мошенничество. Знала, что этот, так
называемый детектив - ваш приятель. Знала, что все это
устроили для того, чтобы лишить Томаса и меня нашей доли.
Ну, я тебе покажу, ты, желтая обезьяна! Где акции? Где?!
Китаец уже обрел уверенность в себе, если он вообще
когда-нибудь ее терял.
- Наш энергичный друг может сам вам сказать, что я как
раз намеревался добыть у него эту информацию, когда вы так
драматически вмешались.
- Томас, Бога ради, не спи! - окрысилась она на мужа. -
Свяжи этого китайца! Я не успокоюсь, пока он не будет
связан.
Я встал со своего места на краю кровати и осторожно
переместился, чтобы не оказаться на линии выстрела, если то,
чего я ожидал, произойдет.
Тай бросил на пол пистолет, который был у него в руке; но
его не обыскивали. Китайцы - народ предусмотрительный:
если кто-нибудь из них вообще носит пистолет, то всегда
имеет при себе еще два, три или даже больше. Один у него
отобрали, однако если его начнут связывать без обыска, то
произойдет фейерверк.
Толстый Томас Квейр подошел к Таю, чтобы выполнить приказ
жены - и великолепно запорол дело.
Он вставил свой толстый живот между китайцем и пистолетом
старухи.
Руки Тая шевельнулись, и в каждой из них было оружие.
Тай еще раз подтвердил то, что говорят о его народе:
если китаец стреляет, то стреляет, пока ему хватит патронов.
Когда я схватил Тая за его толстую шею, опрокинул и
пригвоздил к полу, его пистолеты продолжали металлически
тявкать. Эти щелчки заглохли, лишь когда я коленом придавил
его руку. Рисковать мне не хотелось. Я работал над его
горлом, пока глаза и язык китайца не сказали мне, что я
сумел на какое-то время отключить его. Тогда я посмотрел по
сторонам.
Томас Квейр лежал возле кровати, без сомнения, мертвый, с
тремя круглыми дырами в накрахмаленной манишке.
В противоположном углу комнаты лежала на спине миссис
Квейр. Ее одежда выглядела очень чистой и опрятной, а
смерть вернула ей сердечный и кроткий вид.
Рыжеволосая Эльвира исчезла.
Тай шевельнулся. Вынув из его кармана еще один пистолет,
я помог ему сесть. Он поглаживал свою помятую шею и
спокойно осматривал комнату.
- Где Эльвира? - спросил он.
- Слиняла, не теряя времени.
Он пожал плечами.
- Итак, ты можешь назвать это исключительно удачной
операцией. Супруги Квейр и Хук мертвы, я и акции в твоих
руках.
- Действительно, мои дела выглядят не худшим образом, -
согласился я. - Но не могу ли я кое о чем тебя попросить?
- Если я смогу...
- Расскажи мне, в чем тут, черт бы его побрал, дело?
- В чем дело?
- Именно. Из того, что мне удалось подслушать,
напрашивается вывод, что вы совершили какой-то грабеж в
Лос-Анджелесе и наложили лапу на акции стоимостью в сто
тысяч долларов, но я не могу вспомнить такого грабежа.
- Что? Невероятно... - сказал он, и то, что прозвучало
в его голосе, было очень похоже на искреннее изумление. -
Невероятно! Нет, разумеется, ты все знаешь.
- Не знаю. Я разыскивал молодого человека - Фишер его
фамилия, - который, разругавшись с домашними, ушел из своего
дома в Такоми. Его отец хочет найти сына без огласки, чтобы
потом уговорить парня вернуться обратно. Мне сообщили, что
я могу найти Фишера здесь, на Турецкой улице. И я его
искал.
Он не верил мне. И не поверил никогда. Он пошел на
виселицу, считая меня лжецом.
Когда я снова вышел на улицу - Турецкая улица показалась
мне прекрасной после вечера, проведенного в этом доме, - я
купил газету и из нее узнал все, что хотел узнать.
Так вот, некий двадцатилетний парень, работающий
рассыльным в какой-то маклерской фирме, исчез два дня назад
по дороге в банк с пакетом акций. В тот же вечер этот
парень и какая-то худенькая рыжеволосая девушка с прической
"паж" зарегистрировались в одном из отелей Фресно как
супруги Дж. М. Риордан. На следующее утро парня нашли в
комнате мертвого. Девушка исчезла. Акции тоже.
Это все, что сообщила мне газета. В течение следующих
двух-трех дней, собирая понемногу тут и там, я сумел сложить
почти всю историю.
Китаец, полное имя которого было Тай Чун Тау, являлся
мозгом шайки. Они использовали беспроигрышный метод. Тай
выбирал парня, который был посыльным или курьером
какого-нибудь банкира или маклера и которому доверяли
крупные суммы наличными или в ценных бумагах.
Затем Эльвира порабощала парня, влюбляя его в себя - что
вообще-то было совсем не трудно, - а потом мягко наводила на
мысль бежать с ней с тем, что он мог взять у работодателя.
Там, где они проводили первую ночь после побега,
появлялся Хук, пьяный вдрызг, с пеной у рта. Девушка
умоляет, рвет на себе волосы, пытаясь удержать Хука,
выступающего в роли ревнивого мужа, от убийства. В конце
концов ей это удается, - и в результате у парня нет ни
девушки, ни плодов его кражи.
Временами парень все-таки обращался в полицию. Двое из
обнаруженных кончили самоубийством. Этот, из Лос-Анджелеса,
был потверже остальных. Он вступил в драку - и Хук его
убил. Девушка столь великолепно играла свою роль; что ни
один из шести ограбленных грабителей, не сказал ничего,
указывающего на ее участие, а некоторые старались вообще о
ней не упоминать.
Дом на Турецкой улице был местом, где укрывалась шайка,
и, чтобы обеспечить ему безопасность, они никогда не
работали в Сан-Франциско. Соседи супругов Квейр считали
Хука и девушку их сыном и дочерью, а Тая - китайским
поваром. Порядочность и сердечность супругов Квейр бывали
полезны при сбыте акций.
* * *
Китаец пошел на виселицу. Мы расставили самую лучшую,
самую густую сеть на рыжеволосых девиц и поймали в нее
множество рыжих девушек с прической "паж". Эльвиры, однако,
среди них не было.
Но я пообещал себе, что рано или поздно...
Дэшил Хэммет
Женщина с серебряными глазами
Перевод Э. Гюнтера и А. Чернер
Меня разбудил телефонный звонок. Я перекатился на край
постели и потянулся за трубкой. Старик. Шеф отделения
Континентального агентства в Сан-Франциско. Голос деловой.
- Прости, что я тебя беспокою, но придется пойти на
Ливенуорт-стрит. Глентон - так называется этот дом.
Несколько минут назад звонил некий Барк Пэнбурн, чтобы я
кого-нибудь прислал. Он произвел на меня впечатление
человека, у которого не в порядке нервы. Выясни, чего он
хочет.
Зевая, потягиваясь и проклиная неведомого Пэнбурна, я
стянул со своего упитанного тела пижаму и запихнул его в
костюм.
Добравшись до Глентона, я установил, что испортил мне
утренний воскресный сон мужчина в возрасте около двадцати
пяти лет, с бледным лицом, большими карими глазами,
окруженными красными ободками то ли от слез, то ли от
бессонницы, то ли от того и другого. Длинные темные волосы
растрепаны, фиолетовый халат с большими изумрудно-зелеными
попугаями наброшен поверх шелковой пижамы цвета красного
вина.
Комната, в которую он меня провел, напоминала аукционный
зал до начала распродажи или старинную чайную. Приземистые
голубые вазы, искривленные красные вазы, вытянутые желтые
вазы, вазы всех форм и цветов; мраморные статуэтки, эбеновые
статуэтки, статуэтки из всех возможных материалов; фонари,
лампы и подсвечники, драпри, портьеры, коврики, диковинная
гнутая мебель; странные картинки в неожиданных местах.
Неужели можно хорошо чувствовать себя в такой комнате!
- Моя невеста, - начал он без промедлений высоким голосом
на грани истерики, - исчезла. С ней что-то произошло.
Что-то ужасное! Найдите ее и спасите от этой страшной...
Я слушал его до этого момента, а потом перестал. Из его
уст слова изливались стремительным потоком: "Испарилась...
нечто таинственное... заманили в ловушку..." - и были эти
слова настолько невнятными, что я никак не мог сложить их
воедино. Поэтому я не пытался его прерывать, только ждал,
когда у него пересохнет в горле.
Мне не раз случалось слушать людей, которые от волнения
вели себя еще более странно, чем этот парень с дикими
глазами, но его наряд - халат в попугаях, яркая пижама, -
равно как и эта бессмысленно обставленная комната, создавали
слишком театральный фон, лишая его слова достоверности.
Барк Пэнбурн в нормальном состоянии был, наверное, вполне
приличным молодым человеком, правильные черты лица, хотя
губы и подбородок излишне мягкие. Красивый высокий лоб. Но
когда из потока, который он обрушивал на меня, я время от
времени выхватывал какие-то мелодраматические фразы, я
невольно думал, что на халате уместней кукушки, а не
попугаи.
В конце концов у него кончились слова, он простер ко мне
длинные, худые руки и вопросил:
- Вы мне поможете? - И так по кругу: - Вы поможете?
Поможете?
Успокаивающе кивая головой, я заметил на его щеках слезы.
- Может быть, мы начнем с самого начала? - предложил я,
осторожно усаживаясь на что-то вроде резной скамейки.
- Да! Конечно, да! - Он стоял передо мной, ероша
пальцами волосы. - С начала. Итак, я получал от нее письма
ежедневно, пока...
- Это не начало, - высказал я свое мнение. - О ком идет
речь? Кто она?
- Это Джейн Делано! - выкрикнул он, удивленный моим
невежеством. - Она моя невеста. А теперь она исчезла, и я
знаю, что...
И снова из него хлынул поток истеричных обрывков фраз:
"жертва заговора", "ловушка" и тому подобное.
В конце концов мне удалось его успокоить, и в промежутках
между очередными взрывами страстей я извлек из него
следующую историю.
Барк Пэнбурн - поэт. Примерно два месяца назад он
получил письмо от некой Джейн Делано, пересланное ему
издателем; в письме она хвалила его последний томик стихов.
Джейн Делано жила в Сан-Франциско, но не знала, что и он там
проживает. Он ответил на ее письмо и получил следующее.
Спустя некоторое время они встретились. Была ли она вправду
прекрасна или нет, но во всяком случае он считал ее таковой
- и влюбился по уши.
Мисс Делано переехала в Сан-Франциско недавно: когда
поэт познакомился с ней, она жила на Эшбери-авеню. Пэнбурн
не знал, откуда она приехала, он вообще ничего не знал о ее
прошлом. Он подозревал - на основании некоторых туманных
намеков и некоторых странностей в ее поведении, которые он
не сумел определить словами, - что над девушкой висит
какая-то туча, что ее прошлое и настоящее не свободны от
забот. Однако он не имел ни малейшего понятия, в чем они
состоят. Он не интересовался этим. Не знал о ней абсолютно
ничего, кроме того, что она прекрасна, что он ее любит и что
она обещает выйти за него замуж. Однако третьего дня сего
месяца, ровно двадцать один день тому назад, в воскресенье
утром, девушка внезапно покинула Сан-Франциско. Он получил
письмо, присланное с посыльным.
В письме, которое он показал только после моего
решительного требования, я прочитал:
"Барк, мой любимый!
Я только что получила телеграмму и должна ехать на Восток
ближайшим поездом. Пыталась связаться с тобой по телефону,
но это не удалось. Напишу, как только буду знать свой
адрес. Если что-нибудь... (Дальше два слова были
зачеркнуты, и прочесть их было невозможно). Люби меня, и я
